Шербурские зонтики — описание, постер, кадры и фото, видео. Беседка.ТВ
Постер. Фильм Шербурские зонтики
Франция, Германия (ФРГ) | 1964 г. | 91 мин. | мюзикл, драма, мелодрама
Рейтинг:
Кинопоиск 7,79 IMDb 7,8
Страна:
Франция, Германия (ФРГ)
Жанр:
мюзикл, драма, мелодрама
Год:
1964 г.
Длительность:
91
Режиссер фильма «Шербурские зонтики»:
Жак Деми
Актеры фильма «Шербурские зонтики»:
Катрин Денёв, Нино Кастельнуово, Анн Вернон, Марк Мишель, Эллен Фарнер
Содержание фильма «Шербурские зонтики»:
Гийом «Ги» Фуше работает автомехаником, а Женевьева Эмери продаёт зонтики в семейном магазине. Они любят друг друга и строят планы на будущее. Мать Женевьевы не одобряет романа дочери с бедным механиком. Ги живёт со своей больной крестной тётушкой, за которой ухаживает сиделка Мадлен, безответно влюблённая в Ги.
Внезапно Фуше приходит повестка в армию. Ги отправляют в Алжир на два года, где идет война. В последний вечер перед отъездом Женевьева остаётся у него на ночь, а утром провожает Ги на вокзал. Она обещает ждать возлюбленного.
Тем временем дела семейства Эмери идут всё хуже. Мать с дочерью оказываются перед угрозой долговой ямы. Молодой и успешный ювелир Ролан Кассар безумно влюбляется в Женевьеву и предлагает помощь. Женевьева, замечая его чувства, избегает встречи с ним. Спустя некоторое время он просит руки Женевьевы. К этому времени девушка уже знает, что беременна от Ги, от которого очень редко приходят письма. Ролан узнаёт о ребёнке Женевьевы и обещает заботиться о нём как о своём собственном. Письма от Ги совсем перестают приходить. Девушка выходит замуж за Ролана и уезжает с ним в Париж.
Ги выписывается из госпиталя и возвращается в Шербур и узнает, что его возлюбленная вышла замуж и уехала в Париж. Он впадает в глубокую депрессию. Работа у него не идёт, он ссорится с начальником и увольняется. Вскоре Ги проводит ночь с проституткой.
Придя наутро домой, Ги узнает от Мадлен, что ночью его крёстная умерла. Сиделка собирает вещи, но Ги останавливает её, понимая, что Мадлен — его шанс начать нормальную жизнь. Они женятся, а наследство вкладывают в покупку маленькой автозаправки. Спустя 5 лет Ги, Мадлен и их сын Франсуа готовятся встретить Рождество. Вечером Мадлен с сыном уходят за покупками. Вдруг у бензоколонки останавливается шикарный автомобиль. Ги выходит его заправить.
За рулем — Женевьева. Она приехала в Шербур, чтобы забрать свою дочь Франсуазу у свекрови. Ги предлагает Женевьеве зайти. Она, обратив внимание на украшенную ёлку, спрашивает, сам ли он её наряжал. Ги отвечает, что это сделала жена для их сына Франсуа. Женевьева предлагает Ги увидеть дочь, но он отказывается. Девушка уезжает. Домой возвращаются Мадлен с сыном. Ги встречает их на улице, целует жену и играет с сыном.
Чтобы увидеть эту трогательную историю, смотрите фильм «Шербурские зонтики» онлайн.
Фото фильма «Шербурские зонтики»:
Фильм «Шербурские зонтики»
Фильм «Шербурские зонтики»
Фильм «Шербурские зонтики»
Фильм «Шербурские зонтики»
Фильм «Шербурские зонтики»
Фильм «Шербурские зонтики»
«Шербурские зонтики» — мюзикл, который превращает пошлое в прекрасное
Деми, очевидно, принципиально не ищет новых величин и неизвестных измерений в темах и сюжетах традиционных, как это часто делают его сверстники, коллеги, молодые французские режиссеры. Скажем, Трюффо, который в картине «Четыреста ударов» (1959) дал совершенно новую и глубоко субъективную адаптацию вечной темы несчастного детства, а в «Жюле и Джиме» (1962) взял затрепанную схему адюльтера, где-то уже возле пародии на бульварный роман начала столетия, насытил ее трагическим современным содержанием, провел своих героев, представителей парижской художественной богемы, от золотого века «Ротонды» сквозь Первую мировую войну, потери, бури, зловещие предвестия, и банальный треугольник превратился в печальную эпопею трех родственных душ, переживших и не сумевших пережить крах идеалов и надежд в распадающемся мире. Жак Деми, возвращаясь к первоначальному каркасу темы, не хочет видоизменять и внутренние мотивы, а, наоборот, настаивает на их неизменности, устойчивости, самоценности: любовь и верность, разлука, тоска, тяга в дальние страны, маленькие радости провинциальной жизни. И соответственные драматургические ситуации, перипетии, персонажи. Сложности и двойственности людских отношений — этому кинематографическому климату «новой волны» — Жак Деми противопоставил вековую простоту. Недаром место действия «Лолы» не Париж (как это чаще всего на французском экране), а тихий Нант. И ностальгия, и преданная сыновняя любовь в этих кадрах простодушного ярмарочного веселья, маленького кафе, где изо дня в день одни и те же лица, старинного пассажа с крутой лестницей и статуями, допотопно-серьезными и славными. И при всем том «Лоле» не хватало чего-то очень важного для воплощения замысла. Потому-то замысел и просматривался с трудом. Режиссер, вполне последовательный в своих намерениях и пристрастиях, все же остановился где-то посредине между задуманным переосмыслением и простым, еще не вполне умелым повторением знакомого. Потому что воскресить старые мотивы в их нарочитой неприкосновенности — тоже значит нечто переосмыслить и утвердить. И, прямо скажем, было несколько трудно сопереживать прелестной шансонетке Лоле в ее ожидании или умиляться заботливому Фрэнки, который спешил к Лоле с игрушечной трубой для ее малютки, а тем более проливать вместе с девицами слезы по поводу финала, оснащенного всеми атрибутами классического буржуазного счастья. Отсутствовала дистанция между художником и изображаемым, юмор, видно, отсутствовал… И здесь-то в «Шербурских зонтиках» Жак Деми придумал нечто экстраординарное.
Люди на экране запели. Не то чтобы вдруг спели песенку или какой-нибудь дуэт, как в оперетте, или арию, или ариозоНебольшая ария, форма речитатива со сложным аккомпанементом — прим. ред.. Нет, просто стали петь, вместо того чтобы разговаривать, и пропели фильм от первого до последнего кадра. Эффект получился необычный. Стало понятно, что в этом фильме герои по-иному общаться и не могут и не должны.
Ведь в данном случае не придумать было точней «остранения» или, как говорили в 1920-е, способа «вырвать вещь из ряда привычных ассоциаций», чем прелестный способ, который предложили Жак Деми и композитор Мишель Легран. Персонажи поют. Поет хозяин гаража, договариваясь с шофером о рейсе, поет шофер, наливая бензин, поет, лежа в постели, парализованная старушка, все поют. Вы смеетесь, это очень забавно, весело, неожиданно. Постепенно вы привыкаете к мелодичному речитативу, считаете его нормальной и естественной манерой диалога, тем более что перед вами трогательная юная любовь, у которой своя очаровательная музыкальная тема. Вы уже просто не замечаете пения, узурпировавшего место слова. Но вот какая-нибудь сугубо бытовая фраза, положенная на патетическую мелодию, — например, «пойду запру магазин» в драматичнейшей сцене объяснения дочки с матерью, — возвращает вас к первоначальному эффекту. Вы снова хохочете, но странно! Смех не мешает вашему сочувствию, а лишь удерживает на грани сентиментальности и автора и вас (кстати, в отличие от «Лолы»).
А мотивы двух фильмов сходны, многие просто повторены. Один герой прямо перенесен из «Лолы». Это господин Рауль Кассар, тот самый неприкаянный молодой человек, который ходил обедать к симпатичной вдове и ее дочке. Ситуация, там только лишь намеченная и оставшаяся на периферии драмы, ныне переместилась в центр. Рауль Кассар — теперь богатый коммерсант и тоже ходит в гости к другой красивой вдове, хозяйке магазина «Шербурские зонтики». Господин Кассар влюблен в ее дочь Женевьеву, а Женевьева любит шофера Ги.
Шербурские зонтики / Les parapluies de Cherbourg / Die Regenschirme von Cherbourg (1964)
Полнометражный фильм («Золотая пальмовая ветвь», премия экуменического жюри и гран-при технической комиссии Каннского МКФ; приз Луи Деллюка; номинации на «Оскар» и «Золотой глобус» в категории «Лучший иноязычный фильм»).
Другие названия: «Шербургские зонтики» (вариант перевода названия), «Шербурские зонтики» / «The Umbrellas of Cherbourg» (международное англоязычное название).
Франция, ФРГ.
Продолжительность 91 минута.
Режиссёр Жак Деми.
Автор сценария и диалогов Жак Деми (номинация на «Оскар»).
Композитор Мишель Легран (номинации на «Оскар» и «Грэмми» за оригинальную музыку Мишеля Леграна и Жака Деми; номинация на «Оскар» за адаптацию музыки; номинация на «Оскар» на песню «Я буду ждать тебя» на музыку Мишеля Леграна и слова Жака Деми).
Оператор Жан Рабье.
Жанр: драма, мюзикл, мелодрама
Краткое содержание
Шербур, 1963-й год. Семнадцатилетняя Женевьева (Катрин Денёв, вокал Даниэль Ликари) боится признаться маме, мадам Эмери (Анн Вернон, вокал Кристиан Легран), что влюблена в автомеханика Гийома Фуше (Нино Костельнуово, вокал Хосе Бартель). Тем не менее женщине, у которой неважно идут дела в магазинчике по продаже зонтиков, становится известно о романе дочери, и она предупреждает девушку, что избранника могут вскоре призвать в армию. Так и происходит: Ги получает повестку — и отправляется на войну в Алжире… Выдержат ли чувства влюблённых испытание разлукой?
Также в ролях: Марк Мишель (Ролан Кассар), Эллен Фарнер (Мадлен), Мирей Перре (тётя Элиза), Жан Шампион (Обен), Пьер Каден (Бернар), Жан-Поль Дора (Жан), Бернар Фраде (работник на АЗС), Мишель Бенуа (клиент автомастерской), Жорж Бланесс (Ронал Кассар, вокал), Клоден Монье (Мадлен, вокал), Клер Леклерк (тётя Элиза, вокал), в эпизодах (все без указания в титрах) Жак Деми (клиент автомастерской / официант, вокал), Эрве Легран (Франсуа Фуше), Мишель Легран (Жан, вокал), Розалии Варда (Франсуаза Кассар).
Евгений Нефёдов, AllOfCinema.com
Рецензия
© Евгений Нефёдов, AllOfCinema.com, 28.11.2016
Авторская оценка 8/10
(при копировании текста активная ссылка на первоисточник обязательна)
Устроит судьбу дочери
Вопреки распространённым представлениям, фильм получил прежде всего художественный резонанс и лишь во вторую очередь – зрительский. Даже в самой Франции аудитория составила всего 1,27 миллионов человек1, что не позволило «Шербурским зонтикам» попасть и в число тридцати самых посещаемых фильмов сезона. Да и в советском кинопрокате говорить о рекордной популярности всё-таки не приходится… В то время как триумф на Каннском международном кинофестивале и успех (правда, в первую очередь – благодаря музыкальной составляющей) у членов Американской академии кинематографических искусств и наук красноречиво свидетельствуют о том, какой восторг вызвали эстетические поиски режиссёра-сценариста. Деми, начинавший профессиональный путь параллельно с ведущими мастерами «новой волны», был во многом солидарен с Жаном-Люком Годаром, с Франсуа Трюффо и, скажем, с собственной супругой Аньес Варда (между прочим, удочерённая ими девочка Розали в финале появляется в образе юной Франсуазы). Если в «Лоле» /1961/ прочитывались прямые параллели с «Голубым ангелом» /1930/, то своеобразное продолжение (в подтверждение наших догадок Ролан вспоминает о принёсшей страдания любви к певичке из кабаре) является данью уважения национальной традиции. Дух и озорной картины «Под крышами Парижа» /1930/, и более поздних шедевров «поэтического реализма», безусловно, ощущается в замечательном кинопроизведении, в котором принцип мюзикла (песни взамен диалогов и монологов) блестяще доведён до абсолюта: действующие лица вообще не изъясняются прозой, а мелодии услаждают слух, не прерываясь. Замечательная работа оператора Жана Рабье, отмеченная исключительным вниманием к деталям и изумительным (выдержанным в импрессионистском ключе) цветовым решением, дополняет благоприятное впечатление. И, конечно, нельзя не выразить постановщику благодарность за открытие восхитительной Катрин Денёв.
В окружении зонтиков
Любопытно, что фильм послужил предметом бурной полемики на страницах отечественной печати, причём противники обвиняли автора в потакании невзыскательным мещанским вкусам – в воспевании мелкобуржуазных представлений о человеческом счастье. Позволю себе не согласиться с подобными выводами. Жак последовательно придерживался левых взглядов (и, кстати, не случайно вёл переговоры о возможности осуществить постановку в СССР), которые полнее всего раскроются в другом его замечательном мюзикле – «Комната в городе» /1982/. Но и в «Шербурских зонтиках» речь идёт, если вдуматься, о невозможности – чуть ли не заведомой обречённости – любви простого рабочего паренька (пусть трудящегося не на заводе, а в автомастерской) и дочери вдовствующей владелицы симпатичного магазинчика. Кому ещё, как не молодым пролетариям отстаивать интересы Франции (тема войны в Алжире тогда звучала остро, злободневно) – участвовать в усмирении колонии, посмевшей отстаивать независимость?! А в отсутствие Гийома Женевьева познает прелести свободного рынка и конкуренции, печально наблюдая за тем, как мама пытается спасти своё дело – и как избегает разорения, по сути, по чистому везению, благодаря месье Кассару, согласившемуся купить колье. Досаднее всего, что сердце в конечном итоге оказывается бессильно перед голосом рассудка (читай – перед соображениями материального, приземлённого житейского свойства): девушка отдаст предпочтение существованию в достатке и спокойствии, тем более что Ролан выказывает благородство намерений, обещая воспитывать её дочку от Ги, как родную. И вернувшийся с воинской службы бывший жених, похоже, всё это прекрасно понимает… Финал, когда герои нечаянно встречаются по истечении нескольких лет, смирившиеся с уготованной судьбой и в целом – вполне довольные нынешним положением вещей, лишь по внешним, формальным признакам напоминает хеппи-энд, заставляя зрителя догадываться о том, сколько невыразимой грусти скрывают они в глубине души, оплакивая преданное высокое чувство.
.
__________
1 – Меньше, чем, допустим, у киноальманаха «Семь смертных грехов» /1962/, один из сегментов которого («Похоть») поставил Жак Деми.
Прим.: рецензия публикуется впервые
Материалы о фильме:
Рубанова Ирина. Катрин Денёв – грёзы и правда // Советский экран. – 1986, № 9. – С. 20-21.
Швааб Катрин. Вадим, или Исповедь отгулявшего донжуана // Студенческий меридиан. – 1994, № 1. – С. 48-50.
Материалы о фильме (только тексты)
Шербурские зонтики (фильм) — это… Что такое Шербурские зонтики (фильм)?
«Шербурские зонтики» (фр. Les Parapluies de Cherbourg) — франко-западногерманская музыкальная мелодрама Жака Деми, получившая «Золотую пальмовую ветвь» Каннского кинофестиваля 1964 года и 5 номинаций на премию «Оскар».
Сюжет
Фильм разделен на три акта — Отъезд, Разлука, Возвращение.
Отъезд
Юная Женевьева Эмери продаёт зонтики в магазине своей матери, а её возлюбленный Ги Фуше работает автомехаником на станции техобслуживания в прибрежном нормандском городке Шербур. Он живет со своей больной крестной тётушкой Элизой, за которой ухаживает сиделка Мадлен, безответно влюблённая в Ги. Мать Женевьевы, тщеславная мадам Эмери, не поощряет романа дочери с бедным механиком без особых видов на будущее. Но молодые люди любят друг друга. Они проводят вместе время после работы, ходят на танцы, гуляют по улочкам Шербура, строят планы на будущее.
Ги приходит повестка в армию, его отправляют в Алжир на два года. В последний вечер перед отъездом Женевьева остаётся у него на ночь, а утром провожает Ги на вокзал под гениальную музыку Мишеля Леграна:
«…Целой жизни мало, чтобы ждать тебя,
Моя жизнь пропала, если нет тебя.
Ты в краю далеком не забудь меня,
Где бы ни был ты, я тебя жду…»
Она обещает ждать возлюбленного и смотрит вслед уходящему поезду, стоя на перроне.
Разлука
Дела семейства Эмери идут всё хуже. Мать с дочерью оказываются втянутыми в долговую яму. Их может спасти только счастливый случай, и он настаёт: влюблённый в Женевьеву ювелир Ролан Кассар предлагает ей руку и сердце. Он молод, хорош собой и богат, но Женевьева не любит его. К тому времени она уже знает, что ждет ребёнка. А письма от Ги приходят все реже. Женевьева мучается от неизвестности, её гложут сомнения, действительно ли Ги все ещё помнит о ней. Потом письма прекращаются вовсе — Ги попал в госпиталь, но Женевьева этого не знает. Вняв мольбам матери, она выходит замуж за Ролана и уезжает с ним в Париж. Ролан знает, что она ждет ребёнка от другого, и обещает заботиться о нем, как о своём собственном.
Возвращение
Ги выписывается из госпиталя и возвращается в Шербур. Он в глубокой депрессии от того, что Женевьева не дождалась его. Однажды на работе он срывается и грубит хозяину. Потом в отчаянии идёт в бар, напивается и проводит ночь с проституткой, которую, по воле случая, зовут Женни (сокр. от Женевьева). Придя наутро домой, Ги узнает, что ночью умерла его крестная. Пытаясь забыть Женевьеву, он женится на Мадлен и вкладывает деньги, оставленные крестной, в покупку автозаправочной станции Esso. У них с Мадлен рождается мальчик, его называют Франсуа.
Спустя пять лет под вечер в канун Рождества, когда Мадлен с ребенком ушли за покупками, на заправочной станции Ги останавливается шикарный автомобиль. Это Женевьева, не подозревая о том, что она принадлежит Ги, останавливается заправить машину. Она забирала свою дочку Франсуазу от свекрови. На Женевьеве роскошное норковое манто и дорогие драгоценности, в волосах траурная лента.
Вечер, падает снег, звучит великолепная музыка Леграна. Ги подходит к машине, Женевьева поднимает стекло, и их взгляды встречаются. Он приглашает её зайти в дом. На несколько минут они остаются наедине. Ги спрашивает о здоровье мадам Эмери. Женевьева отвечает, что мама умерла. Заходит работник Ги и интересуется, бензина какой марки залить. Женевьеве все равно. Работник в недоумении уходит. Она предлагает Ги посмотреть на дочь, ведь это его ребёнок. Он нервно курит, возможно подозревая, что ребёнок его, и отказывается. «Тебе пора», — говорит Ги. «Ты счастлив?», — спрашивает Женевьева. «Да», — отвечает он.
У обоих уже давно другая жизнь, и кто больше потерял от их расставания? Трудно представить, что это Ги, ведь мы видели, с какой нежностью он смотрел на Мадлен и на сына до встречи с Женевьевой, и даже успели позавидовать чувственности их поцелуя с Мадлен.
А вот счастлива ли Женевьева, выйдя замуж за богатого, но нелюбимого человека? Счастлив ли Ролан, заполучив в качестве трофея красавицу-жену, которая его не любит? История об этом умалчивает.
В ролях
- Катрин Денёв — Женевьев Эмери
- Нино Кастельнуово — Ги Фуше
- Анна Вернон — Мадам Эмери, мать Женевьев
- Марк Мишель — Ролан Кассар, ювелир
- Элен Фарнер — Мадлен
- Мирей Перрей — Тетушка Элиза, крестная Ги
- Жан Шампьон — Обен
- Пьер Каден — Бернар
- Жан-Пьер Дора — Жан
Интересные факты
- Первоначально на главную роль была приглашена победительница конкурса Евровидение Изабель Обре, но из-за серьёзных травм, полученных в дорожной аварии, она была вынуждена отказаться от неё.
- В начале фильма на станцию техобслуживания, где работает Ги, приезжает чёрный мерседес Ролана Кассара. Эту же машину мы видим в кадре, когда Ролан в первый раз приезжает в магазин семьи Эмери.
- Тема разговора Ги и тётушки Элизы используется в передачах КВН как фоновая музыка при объявлении спонсоров команд-участников.
- В фильме нет ни одного диалога — только пение. В сущности, это опера, состоящая из восхитительных мелодий, многие из которых стали шлягерами. Без музыки фильм теряет смысл, превращается в набор банальностей. Поэтому смотреть его можно только с субтитрами, а дубляжу он не поддается в принципе. Тем не менее, выпуская картину на советский экран в 60-х, музыку приглушили, и на этом фоне актёры читали «текст песен». И картина, получившая пять номинаций на «Оскара», в СССР провалилась.
Премии и награды
См. также
Ссылки
Wikimedia Foundation.
2010.
Шербурские зонтики — Википедия. Что такое Шербурские зонтики
«Шербу́рские зонтики» (фр. Les Parapluies de Cherbourg) — музыкальная мелодрама Жака Деми c музыкой Мишеля Леграна и Катрин Денёв в главной роли. Удостоена «Золотой пальмовой ветви» Каннского кинофестиваля 1964 года.
Фильм является фильмом-оперой: все герои, как главные, так и второстепенные и даже эпизодические, только поют; в фильме нет ни одного разговорного диалога.
Все события в фильме чётко датированы — указывается месяц и год. Видимо, сценарист и режиссёр привязывали события фильма к тогдашним событиям большой политики — прежде всего, к военным действиям в Алжире.
Сюжет
В фильме три части — Отъезд, Разлука, Возвращение.
Отъезд
Гийом «Ги» Фуше работает автомехаником на станции техобслуживания в прибрежном нормандском городке Шербýр. Юная Женевьева Эмери продаёт зонтики в магазине своей матери, который так и называется «Шербурские зонтики». Они любят друг друга, проводят вместе всё время после работы, ходят на танцы, гуляют по улочкам Шербура, строят планы на будущее. Ги живёт со своей больной крестной тётушкой Элизой, за которой ухаживает сиделка Мадлен, безответно влюблённая в Ги. Мать Женевьевы, мадам Эмери, не поощряет романа дочери с бедным механиком без особых видов на будущее.
Внезапно Фуше приходит повестка в армию, которая обрывает всю счастливую жизнь влюблённых. Ги отправляют в Алжир на два года. В Алжире тем временем идёт настоящая война. В последний вечер перед отъездом Женевьева остаётся у него на ночь, а утром провожает Ги на вокзал. Она обещает ждать возлюбленного и смотрит вслед уходящему поезду, стоя на перроне.
Разлука
Дела семейства Эмери идут всё хуже. Мать с дочерью оказываются перед угрозой долговой ямы. В один момент складывается ситуация, в которой их может спасти только счастливый случай, и он настаёт: молодой и успешный ювелир Ролан Кассар, повстречав Женевьеву с матерью у общего знакомого — городского ювелира — и с первого взгляда влюбившийся в Женевьеву, предлагает им помочь и покупает колье, старое и, в общем-то, не представляющее никакой ценности для ювелира. Женевьева, замечая его чувства, избегает встречи с ним. Спустя некоторое время он признаётся её матери в своих чувствах и просит руки её дочери. Он хорош собой и богат, но Женевьева его не любит, и к тому времени она уже знает, что ждёт ребёнка от Ги. Позднее Ролан узнаёт о ребёнке Женевьевы и обещает заботиться о нём как о своём собственном. Об обстоятельствах разлуки Женевьевы с отцом ребёнка он и не подозревает.
А письма от Ги приходят редко. Все увольнительные из армии запрещены — из-за боевой обстановки. Она мучается от неизвестности, сомневаясь, что Ги всё ещё помнит о ней. Потом письма прекращаются вовсе — Ги попал в госпиталь, но она этого не знает. Она выходит замуж за Ролана и уезжает с ним в Париж. Мадлен известно про их свадьбу. Она понимает, что Ги и Женевьева никогда не будут вместе, а значит, Ги может быть с ней. Но на душе у нее от этого не легче.
Возвращение
Ги выписывается из госпиталя и возвращается в Шербур. Первым делом он направляется в магазин, где работает возлюбленная — но от прежних хозяев осталась только вывеска: магазин продан и пуст. Он узнаёт, что Женевьева не дождалась его и вышла замуж. Ги подозревал это ещё в последние месяцы службы, потому что на вопросы в письмах к любимой о том, любит ли она его, она отвечала уклончиво, а затем и вовсе перестала писать. Он впадает в глубокую депрессию от того, что случилось. Работа у него не идёт, он ссорится с начальником и увольняется. Вскоре Ги проводит ночь с проституткой, которую по воле случая зовут Женни (сокр. от Женевьева).
Придя наутро домой, Ги узнает от Мадлен, что ночью его крёстная умерла. Сиделка собирает вещи и собирается уйти. Ги останавливает её, понимая, что Мадлен — его шанс начать нормальную жизнь и, наконец, забыть Женевьеву. Они женятся, а наследство, оставленное крёстной, вкладывают в покупку маленькой автозаправочной станции. Спустя 5 лет Ги и Мадлен, а также их сын Франсуа готовятся встретить Рождество в своей квартире, занимающей часть помещения автозаправки. Вечером Мадлен с ребёнком уходят за покупками. Спустя пару минут у бензоколонки останавливается шикарный автомобиль. Ги, бывший автомеханик, иногда сам обслуживающий клиентов, выходит его заправить.
Вечер, падает снег. Подходя к машине, Ги видит за рулём Женевьеву. Она впервые за 5 лет приехала в Шербур, чтобы забрать свою дочь Франсуазу у свекрови, живущей неподалёку от города. Ги предлагает Женевьеве зайти в здание. На несколько минут они остаются наедине. Женевьева, обратив внимание на заботливо украшенную праздничную ёлку, спрашивает, сам ли он её наряжал. Ги отвечает, что ёлку нарядила жена для их малыша, которого зовут Франсуа. Женевьева предлагает Ги увидеть дочь, говоря, что та похожа на него. Ги отказывается. «Ты счастлив?» — спрашивает Женевьева, «Да», — отвечает Ги.
Женевьева уезжает. Домой возвращаются Мадлен с сыном. Ги встречает их на улице, целует жену и играет с сыном. Все вместе они заходят в дом, но это «счастливое» завершение картины происходит под глубоко трагическую музыку Леграна, показывающую, насколько трагически сломаны судьбы главных героев, которые так и не обрели счастье…
В ролях
Первоначально на главную роль была приглашена победительница конкурса «Евровидение» Изабель Обре, но из-за серьёзных травм, полученных в дорожной аварии, она была вынуждена отказаться от неё[1].
Премии и награды
- Каннский кинофестиваль, 1964 год: Золотая пальмовая ветвь.
- Оскар, 1965 год, номинация: Лучший фильм на иностранном языке (Франция).
- Оскар, 1966 год, номинации: Лучший оригинальный сценарий, Лучшая песня — «I will wait for You», Лучший саундтрек, Лучшая музыкальная адаптация.
- Золотой глобус, 1966 год, номинация: Лучший иностранный фильм (Франция).
- Приз Международной Католической организации в области кино (OCIC).
- Приз Луи Деллюка, премия Французского синдиката критиков.
Примечания
Ссылки
История песни. Шербурские зонтики — Интересные факты о создании песен
Франко-западногерманская музыкальная мелодрама режиссера Жака Деми (Jaques Demy) была снята в 1964 году.
Фильм получил «Золотую пальмовую ветвь» Каннского кинофестиваля 1964 года, приз Международной Католической организации в области кино (OCIC), был номинирован дважды (1965 и 1966 годы) в 5 номинациях на премию «Оскар».
Сюжет кинокартины неказист, как и у всех мелодрам:
Юная Женевьева работает в семейном галантерейном магазинчике — продает зонтики. Она влюблена в автомеханика Ги, и тот отвечает ей взаимностью. Но вскоре Ги забирают в армию и отправляют в Алжир. Расставаясь, влюбленные обещают ждать друг друга. Затем Женевьева узнает, что она беременна, а вестей от любимого все нет, и девушка соглашается на брак с состоятельным и уравновешенным соседом…
В главных ролях:
Катрин Денёв (Catherine Deneuve) — Женевьев Эмери
Нино Кастельнуово (Nino Castelnuovo) — Ги Фуше
Кстати, первоначально на главную роль была приглашена победительница конкурса Евровидение Изабель Обре, но из-за серьёзных травм, полученных в дорожной аварии, она была вынуждена отказаться от неё.
Подлинным украшением фильма стала прекрасная музыка Мишеля Леграна (Michel Legrand).
В фильме нет ни одного диалога — только пение. В сущности, это опера, состоящая из восхитительных мелодий, многие из которых стали шлягерами. Без музыки фильм теряет смысл, превращается в набор банальностей. Поэтому смотреть его можно только с субтитрами, а дубляжу он не поддается в принципе. Тем не менее, выпуская картину на советский экран в 1960-х, музыку «приглушили», и на этом фоне актёры читали «текст песен». И картина в СССР провалилась. Но песня, мелодия которой стала лейтмотивом фильма, уже почти полвека живет самостоятельной жизнью, являясь всеми любимым шлягером, который звучит на разных языках в исполнении известных артистов.
Parapluies de Cherbourg 1964 г.
Мишель Легран — Шербургские зонтики
Liza Minnelli — I will wait for you 1972 г.
Johnny Mathis — I Will Wait For You 1977 г.
«Шербурские зонтики» от Жака Деми — Look At Me
Авторский пост специально для Lookatme
Повторный интерес к фильму «Шербурские зонтики» у меня вызвало известие о существовании российской театральной версии музыкального фильма Жака Деми и Мишеля Леграна: в июле этого года Санкт-Петербургский государственный музыкальный театр «Карамболь» впервые представил русскоязычную постановку на сцене театра имени Ленсовета. К тому же, российская театральная премьера совпала с юбилеем, появившись на свет ровно через 45 лет после премьеры экранной. Кинолента таким образом дважды напомнила о себе, и возникло желание разгадать секрет неувядающей молодости и необычной привлекательности французской истории о любви и разлуке…
«Шербурские зонтики» знакомы российскому зрителю с советских времен. В Советском Союзе фильм появился в 1965 году, через год после премьеры во Франции, и сразу же сделался одним из самых популярных фильмов 60-х. С тех пор фильм превратился в легенду, связанную для многих с именем композитора Леграна, образом молодой актрисы Катрин Денёв и песней «Буду ждать тебя», ставшей абсолютным шлягером. Несмотря на то, что «Шербурские зонтики» является одиним из выдающихся фильмов «новой волны» французского кинематографа, помещенный в контекст советского кино 60-х и 70-х, он не воспринимался отечественными зрителями, как авангардное кино, а скорее как красивый французский фильм о любви.
Картина запомнилась зрителям своей необычностью — в ней пели все: не только главные герои, но и обслуживающий персонал автостанции. Правильному восприятию не помешали даже трудности перевода — хотя в титрах и говорится, что «фильм был дублирован на студии «Союзмультфильм», в действительности фильм никогда не дублировался в силу сложности наложения голоса дублера на песенный «текст» фильма. В 70-е голос за кадром заменили субтитрами, появилась и версия с записью песни «Буду ждать тебя» на слова Андрея Вознесенского. Первой отечественной исполнительницей песни стала Людмила Сенчина. Именно ей, в ту пору студентке музкального училища и начинающей певице, посчастливилось работать с Мишелем Леграном, и даже записать дует, где Легран исполнил партию Ги. Ту же песню на французском исполняла Тамара Гвердцители и тоже под аккомпанемент маэстро. Партию Ги в дуете с Гвердцители исполняли Муслим Магомаев и Дмитрий Дюжев.
Сюжет фильма как нельзя лучше «подходил» советскому кинопрокату: любовь выходца из рабочего класса и представительницы мелкой буржуазии не выдерживает испытания временем и материальными обстоятельствами, заканчивается печально, тем самым подтверждая моральную несостоятельность капитализма. Для цензуры было достаточным, что в фильме в буквальном смысле слова воспевается социальная реальность. В то же время музыкальный эстетичный фильм соответствовал вкусам компартии, да и Франция давно была верным революционным союзником. Немало важным было и то, что в самой Франции «Шербурские зонтики» считался фильмом революционным не только по художественной форме, но и по социальной тематике. Известно высказывание отца режиссера Жака Деми, простого автомеханика: «Шербурские зонтики» — это первый мюзикл о пролетариате».
По воспоминаниям моей мамы, чьи университетские годы пришлись на конец 60-х — начало 70-х, показ зарубежного фильма был сам по себе сенсацией, на социальный же подтекст почти никто не обращал внимания: «Мы не хотели видеть бензоколноки и вникать в проблемы рабочего класса. Мы смотрели на красивые картинки западной жизни. Тогда мы даже представить не могли, как выглядит та жизнь, поэтому было интересно, какие там дома, машины, одежда, прически. Этот фильм, как другие зарубежные картины, был окном в ту жизнь».
Фильм шёл в непопулярное время — утренним сеансом, так как вечерние сеансы отводились отечественным картинам. Зарубежные фильмы показывали редко и в кинотеатрах они,как правило, не задерживались. Несмотря на обстоятельства, зрители валом валили на этот фильм: грустная любовная история, «нездешняя» красота Денёв, берущие за душу мелодии Леграна. Музыка из фильма звучала по радио и на всех танцплощадках страны. Фотографии актёров вырезали из журналов: «до сих пор помню вырезанную ножницами фотографию Катрин Денёв в кадре из фильма. Она стоит за окном в магазине зонтиков, слегка повернув голову с лентой в прическе.
О зарубежных фильмах узнавали по обзорам «Советского кино» и «Литературной газеты» или от столичных друзей. В то время кроме «Шербурских зонтиков» на слуху были «Жещина есть женщина» (1961) Жана-Люка Годара и «Старая дева» (1972) Жан-Пьер Блана. Зарубежное кино по определению считалось элитным, а для того, чтобы блеснуть в обществе своим знаниями, достаточно было просто упомянуть, что смотрел «Шербурские зонтики», или, что уже считалось высшем пилотажем, назвать имя композитора Леграна. Парадоксальный факт — шедевр, созданный Жаком Деми, жил отдельной триумфальной жизнью, а имя автора-режиссера для многих оставалось «за кадром».
Жак Деми — режиссёр, сценарист и автор песен «Шербурских зонтиков» — обозначил концепцию своего нового фильма как «opera populaire». По воспоминаниям вдовы режиссера Аньес Варда, толчком для идеи нового фильма послужили телевизионные оперы американского композитора Джанкарло Менотти («Амал и ночные посетители», 1951; «Лабиринт», 1963). Несмотря на то, что данные оперы были написаны исключительно для показа по телевидению, по драматургии они ничем не отличались от театральных оперных постановок, с присущей им сложностью сюжета и классическим оперным вокалом. Идея Деми заключалась в том, чтобы снять экранную версию популярной оперы, которая, в противовес «высокому» искусству, обладала бы стилистической легкостью и таким образом была бы доступна широкому кругу зрителей . Телевизионные оперы Ментотти создавались на фоне растущей популярности «лёгких» жанров музыкального кино и театрального мюзикла, которые в свою очередь послужили примером и для Деми. Как в Америке, так и в Европе в 50-е и 60-е годы 20-го века большой популярностью пользовались музыкальные фильмы, такие как «Американец в Париже» (1951) и «Поющие под дождём» (1952), и мюзиклы — «Вестсайдская история» (1957), «Звуки музыки» (1959), и другие, шедшие сначала на Бродвее, а затем экранизированные Голливудом. Несмотря на то, что аллюзия на «Поющие под дождем» очевидна, сходство «Шербурских зонтиков» с мюзиклами и музыкальнысм фильмами 1950-х является чисто внешним. Действие «поп-оперы», в соответствии с каноном оперного жанра, полностью держится на пении, которое не прерывается ни диалогами, как в кино, ни танцевальными номерами, как в мюзикле.
Феномен популярности фильма был предопределен создателем с самого начала, на уровне концепции. Тем не менее, создавая поп-оперу, режиссер не рассчитывал на мировые масштабы – Жак Деми снимал экспериментальное авторское кино, выдержанное в духе французской «новой волны». На творчество Деми оказало влияние его непосредственное окружение, куда входили такие кинематографисты-экспериментаторы как Жан-Люк Годар, Франсуа Трюфо, Клод Шаброль. Женой Деми была режиссер Аньес Варда, лидер политически направленной группы кинематографистов «Левый берег». Строго говоря, Деми не примыкал ни к «правым», ни к «левым», он ставил иные творческие задачи. Первый полнометражный фильм Деми «Лола», снятый им в 1961 году, вошел в коллекцию «десяти лучших фильмов года» и был назван «жемчужиной новой волны». Однако «Шербурские зонтики», снятый два года спустя, отличался от предыдущего – именно в нем Деми смог заявить о своем индивидуальном стиле.
Стиль Деми определяется его видением кино как развлекательного вида искусства в лучшем, незамутненном смысле, что становится особенно заметно в кинолентах, снятых вслед за «Шербурскими зонтиками» — «Девушки из Рошфора» (1967), «Ослиная шкура» (1971). В той действительности, которую показывает Деми, присутствуют иллюзия, волшебство, сказка, доступные для восприятия через образы, переместившиеся по лучу света с киноплёнки на экран. Эстетизм Деми хорошо определяется его собственными словами о «Шербурских зонтиках»: «Лучше я буду идеализировать действительность, иначе зачем ходить в кино?» Один из ответов таков: чтобы увидеть то, что скрыто от глаз будничной суетой. «Идеализация повседневности» — так определял свое творчество сам Деми, «поэтический реализм» — так впоследствии отзывались о его творчестве критики.
Экспериментальность «Шербургских зонтиков» заключается в смелом подходе к жанру музыкального фильма как кино-оперы, в чем собственно и проявилась уникальность авторской находки Деми. В фильме присутствуют и технические приемы авангардного кино -взять хотя бы метод съемки на месте действия – большинство сцен были сняты на улицах Шербурга. Цветовая палитра фильма, состоящая из контрастных пастелей, перекликается и с поп-артом Энди Ворхола в серии портретов Мерилин Монро 1962 года, а сама работа с цветом подобна методу Жана-Люка Годара. Так например стены домов города специально перекрашивались Деми в символичные тона, чтобы передать настроение каждого отдельного эпизода.
Акцент на популярности – вот главная черта, которая отличала «Шербурские зонтики» от фильмов «новой волны», создатели которых не стремились настолько понравиться своей аудитории, чтобы перестать ее провоцировать. Жак Деми целенаправленно создавал «Шербурские зонтики» по формуле популярного кино, наделяя картину относительной глубиной по содержанию и придавая воздушность форме, точно зная, что внешняя лёгкость и красота — секрет привлекательности любого фильма. От создателя лишь требовалось искусно подобрать необходимые элементы: написать красивую историю любви, пригласить обаятельных исполнителей главных ролей (Катрин Денёв и Нино Кастельнуово) и обратиться к талантливому композитору Мишелю Леграну. Волшебным образом элементы срослись и возымели блистательный результат — фильм получил признание как массовой аудитории, так и интеллектуальной элиты. В 1963 году фильм завоевывает престижный приз Жана Делюка за лучший фильм года, награждается Золотой Пальмовой ветвью на Каннском фестивале в 1964, затем – представление на Оскар в номинации «Лучший зарубежный фильм», и в 1965 — в номинациях лучший сценарий, лучшая музыкальная аранжировка, лучшая песня. Помимо наград, популярность фильма обеспечила Катрин Денёв и Мишелю Леграну мировую известность, а Жаку Деми — контракт от Голливуда на следующий музыкальный фильм «Девушки из Рошфора». Голливудский контракт сыграл решающую роль в судьбе режиссёра и по существу окончательно разобщил Деми с режиссёрами «новой волны». Если в 1964 Годар делает дружеский жест по отношению к Деми, цитируя мелодию из «Шербурских зонтиков» в сцене своего фильма («Посторонние»,1964), то позже, узнав о сотрудничестве с Голливудом, Годар осуждает решение Деми участвовать в откровенно коммерческом проекте.
Как показало время, важным компонентом популярности «Шербурских зонтиков» оказалась музыка к кинофильму, написанная гениальным композитором Мишелем Леграном. Музыка создавалась Леграном на основе готовых диалогов — в архивах Аньес Варда, вдовы и биографа Деми, по сей день хранится оригинал, написанный режиссёром от руки. «Сейчас сценарий издают как оперное либретто, — комментирует Аньес Варда, — «слова печатают под нотами, на самом деле текст был написан как обыкновенный сценарий».
При обсуждении музыкального сопровождения с Леграном Деми настаивал на том, чтобы музыка максимально передавала мелодику речи с её интонационными вариациями. После года работы Леграну удалось воплотить идею Деми и создать легкую джазовую мелодию, которая не только передавала бы настроение, мысли и чувства героев, но и легко воспринималась зрителем на слух на протяжении всего фильма. Проникновенная музыка Леграна гармонично укладывается в каждый эпизод фильма — медные трубы джазового оркестра идеально соответствуют сценам в гараже и бодрому настроению Ги в начале фильма, протяжные мелодии вторят интонациям матери Женевьевы, а повтор главной музыкальной темы в конце звучит, как заключение: любовь не только была, но и осталась в сердцах героев, пусть только лишь как память. По воспоминаниям Аньес Варда, Легран иногда звонил в дом Деми, чтобы показать новую мелодию, и говорил: «а вот это для третьего носового платка», иронизируя над сентиментальностью собственного сочинения. Неудивительно, что к концу фильма, как оно и случилось на премьере в Париже, невозможно сдержать слёзы.
После завершения работы над музыкой следующим важным этапом в работе над фильмом был выбор исполнителей для озвучивания героев — ведь герои фильма, в том числе Катрин Денёв и Нино Кастельнуово, «поют» голосами профессиональных вокалистов. Для того, чтобы добиться мимического сходства с поющими героями, актёры репетировали перед зеркалом под магнитофонную запись. Иллюзия аутентичного исполнения удалась — не случайно жюри Каннского фестиваля отдало предпочтение Катрин Денёв как лучшей актрисе. Любопытным фактом является и то, что Жак Деми и Мишель Легран также приняли участие в озвучивании персонажей фильма: Деми поет реплику бармена, а Легран таким же образом озвучивает слова почтальона.
Если говорить о сюжете «Шербурских зонтиков», то почти «шекспировская» история любви не имела бы такого сильного воздействия на зрителей, не будь она подкреплена реальными драматичными событиями — война Франции в Алжире. Деми точно передает хронологию: история Ги и Женевьев начинается в 1957 году, незадолго до начала военных событий. Вскоре Ги получает повестку и уходит на фронт. Два года спустя герои встречаются, чтобы столкнуться с последствиями войны и долгой разлуки. «Это фильм о войне, о разлуке, обо всём, что препятствует счастью и поэтому становится нам ненавистным»,- говорит Деми. Во Франции о фильме отзывались как об одном из самых правдивых фильмов об алжирской войне и ее последствиях. Несмотря на то, что в международном масштабе война Франции с Алжиром не имела такого же значения, как для французского зрителя, война вообще – как испытание и трагедия – была хорошо знакомой и актуальной темой и для мирового зрителя, пережившего последствия Второй Мировой.
Жак Деми, при всем своем стремлении идеализировать действительность, ни на шаг не отступал от правды жизни. Кроме темы войны Деми затронул и тему одинокого материнства. Женевьева, пребывая под влиянием уговоров матери спасти финансовое положение семьи и обнаружив, что беременна, вынуждена сделать выбор: она решает выйти замуж за нелюбимого, но состоятельного человека. К тому же письма от Ги приходят всё реже, а потом и вовсе перестают приходить, что само по себе — недобрый знак. Как пишет Андрей Плахов в обзоре фильма для сборника «500 фильмов, изменивших мир» по выбору журнала «Афиша»: «Женевьева стала воплоощением белокурого конформизма, который пришел на смену белокурому же бунту Бриджит Бардо… Их растрепанную ершистость и откровенный имморализм сменили гладко зачесанные волосы и хорошие манеры хрупкой добродетели — Денев». Становится понятно, ради какого образа Катрин Денев пришлось пожертвовать своей челкой, согласившись на роль Женевьевы.
Конформистские нормы той эпохи объясняют и по-своему оправдывают решение героини — в консервативном обществе Франции конца 50-х статус матери-одиночки порицался точно так же, как и разнузданная женственность «а ля Бардо». Судьба матери-одиночки постигла и Аньес Варда, у которой до брака с Деми уже была дочь Розали. К моменту съемок «Шербурских зонтиков» двадцатилетняя Катрин Денёв была беременна сыном — отцом ребёнка был известный режиссёр Роже Вадим, брак с которым так и не состоялся. Вероятно, предчувствие собственной судьбы и ветреный характер отца будущего ребёнка, помогли актрисе так правдиво передать эмоции и чувства героини. Естественным продолжением темы материнства в фильме выступает тема детей. Дети, рожденные в любви, есть явленное её продолжение. Внимательный зритель заметит, что эта тема предрекается в самом начале: девушка , одетая в красный плащ, проходит с красной коляской параллельно зонтикам, выстроившимся под заголовком фильма. Не случайно, а именно в память о своей любви Женевьева и Ги независимо друг от друга дают своим детям идентичные имена: Франсуаза и Франсуа. Примечательно, что роль дочери Женевьевы играет Розали Варда, а роль сына Ги — Эрве Легран.
Особую роль в фильме играет цвет – девушка с коляской одета в красный не только для того, чтобы обратить на себя внимание, ведь издревле красный символизирует любовь и страсть. Деми работает с цветом подобно Годару, использующему основные цвета для передачи настроения той или иной сцены, как например в «Презрении» (1962), но с более широким спектром красок. Костюмы создавались художницей Жаклин Моро в тон декорациям Бернара Эвейна. Декоратор, в свою очередь работавший над фильмами Годара и Шаброля, сумел мастерски передать цветовую концепцию Деми.
Вместо того, чтобы облачить печальную тему разлуки в соответствующие ей серые тона, Деми использует контрастные сочетания розового с зеленым, желтого с фиолетовым, красного с бирюзовым, желтого с черным. Так, Женевьева бежит на свидание с Ги в радостно-жёлтом плаще, провожает любимого в искренне-белом, тоскует — в платье нежно-голубой грусти, встречается вновь — в строгом коричневом манто. Последний поцелуй Ги и Женевьевы зритель видит на фоне стен, окрашенных в сочетание ярко-розового с зеленым. Свидание Ги и Мадлен — преобладание красного цвета как в одежде героев, так и в интерьере.
Противопоставляя яркость декораций проникновенной лирике мелодий, Деми показывает «изнаночную» сторону прозаической истории любви и разлуки во всей её противоречивости. Насыщенность контрастных цветов символизирует скорее интенсивность чувств и переживаний, чем положительные эмоции, которые в фильме отнюдь не радужные.
Сюжет движется от разлуки к встрече, но однозначная черно-белая гамма финальной сцены — черный мерседес Женевьевы на фоне белого снега, её темное манто на фоне белых стен гаража, где работает Ги, не предвещает счастливого конца, а еще сильнее подчеркивает разобщенность героев.
Одна лишь рождественская ёлка выделяется ярким пятном на фоне всей сцены, она принадлежит Ги и его молодой семье.
Последний и решающий эпизод в судьбе фильма, связан также с цветом. В начале 1970-х плёнка «Истман», на которой снимался фильм, утратила яркость, экранные копии быстро износились, и фильм необходимо было срочно реставрировать. Жак Деми предвидел это обстоятельство, и попросил сохранить в архиве негативы фильма в трех позитивах, фиксирующих по отдельности красный, синий и зелёный цвета. Таким образом, удалось сохранить параметры каждого цвета. Продюсер фильма Мэг Бодар отказалась заниматься реставрацией в срочном порядке, поскольку не посчитала расход в 80 тысяч фунтов оправданным. Позже осознали, что Жак был прав и пленка действительно поблекла без надежды на восстановление. В начале 90-х Национальный кино-архив Франции передал негативы для реставрации, которой занялась Аньес Варда. Таким образом она выполнила желание Жака, которое он не успел осуществить сам, и тем самым спасла фильму жизнь. Процесс восстановления был достаточно сложным. Во-первых, необходимо было точно наложить негативы во избежание смазывания изображения, переснять на плёнку и скрупулезно расписать хронометраж, который затем совмещали со звуковой дорожкой. Во-вторых, корректировка оригинальных цветов осуществлялась Аньес Варда по памяти, так как к моменту реставрации ни оператор, ни художник не могли участвовать в процессе по состоянию здоровья. В-третьих, нужно было заново записать звук. К счастью, Мишель Легран смог принять участие в перезаписи. После долгой кропотливой работы и бюрократических проблем, решение которых также взяла на себя Аньес Варда, реставрация фильма была наконец завершена. Фильм был готов к повторному прокату в оригинальном цвете и с новым стереозвуком в 1996 году. Первый показ отреставрированной ленты провели в том же кинотеатре Парижа, где 19 февраля 1964 года состоялась премьера фильма.
В год премьеры вместо запланированных трех недель фильм держался в прокате семь месяцев, объехал всю Францию, а затем и весь мир. Создавая его, Жак Деми и Мишель Легран не ожидали такого колоссального успеха — когда они искали продюсера, им говорили, что зрители вряд ли будут смотреть фильм, где на протяжении полутора часов актёры поют об обычных вещах. К тому же не приветствовался исторический фон, так как Франция старалась не упоминать о недавней алжирской войне. Тем не менее, Деми не стал отказываться ни от музыкальной, ни от исторической идеи. После долгих поисков сценарий оценил сам «король Парижа», влиятельный публицист Пьер Лазарефф, владелец газеты «Пари Суар». В качестве продюсера он порекомендовал Мэг Бодар, а потом помог найти и дистрибьютера. На съемки было выделено 1200 000 франков, в те времена это был весьма ограниченный бюджет, что несомненно сказалось на процессе съемки, — по признанию Катрин Денёв выход фильма на экраны можно было считать чудом.
В 1979 году состоялась премьера англоязычной театральной версии «Шербурских зонтиков» в постановке нью-йоркского театра «Паблик». За Нью Йорком последовали Париж и Токио. Тридцать лет спустя пришёл черёд и русскоязычной постановки. Театр «Карамболь» получил эксклюзивное право от зарубежных правообладателей на перевод и адаптацию «Шербурских зонтиков» для создания первой российской театральной версии. Аньес Варда говорит, что «Шербурские зонтики» совсем другие в театре, не как в кино. Надо надеяться, что постановка театра «Карамболь» сможет передать дух картины Жака Деми и Мишеля Леграна. На премьеру обещал приехать сам маэстро Легран — его отзыв и будет самым ценным.
В чем же секрет неувядаемой молодости «Шербурских зонтиков»? Должно быть, он заключается в любви: любви человеческой, и конечно — любви к своему искусству, к самой жизни, которой Жак Деми наполнил эту киноленту.
Польша
Япония
Румыния
Испания
США
Шербурские зонтики (1964) — Краткое содержание сюжета
Молодая женщина, разлученная войной со своим возлюбленным, стоит перед судьбоносным решением.
Жизни Женевьев Эмери и Ги Фуше из Шербура, Франция, представлены в басне о юной любви режиссера Жака Деми в 4-х действиях. Поется весь фильм (нужно лишь мгновение, чтобы привыкнуть). Это действительно один из самых великолепных и уникальных фильмов — мягкие пастельные тона и яркие однотонные (Eastman Colror) цвета используются для облегчения разговора, эмоций и драматизации истории.Каждый раз, когда я смотрел это в аудитории, к концу они все фыркали, и текла слеза. Я готов поспорить, вы тоже. Посмотрите это с кем-то особенным.
Это история 16-летней Женевьевы и 20-летнего Гая, которые очень любят друг друга. Ее добрая мать, которая владеет магазином зонтов, не слышит о ее женитьбе, тем более что Гай еще не прошел обязательную военную службу. Женевьева убита горем, когда он уезжает на военную службу в колониальный Алжир, и расстроена тем, что за два месяца получила от него всего одно письмо.Она тоже беременна. Решение ее матери в этой ситуации — торговец бриллиантами Роланд Кассар, который помогал им в прошлом. Он добрый человек, который соглашается вырастить ребенка Женевьевы как своего собственного. К тому времени, когда Гай возвращается из Алжира, Женевьева замужем, и магазин зонтов был продан. Спустя несколько лет они снова встречаются.
16-летняя Женевьева живет со своей овдовевшей матерью, которая владеет магазином зонтов в Шербурге.Они с Гаем, 20-летним автомехаником, тайно влюблены и хотят пожениться, но когда она рассказывает матери, женщина возражает: Женевьева слишком молода, а Гай еще недостаточно зрелый или солидный, тем более что он еще не прошел требуемую военную службу. Вскоре после этого Гая призвали на войну в Алжире. Перед отъездом он и Женевьева завершают свою любовь друг к другу, в результате чего она забеременела. Пока Гай отсутствует, они расходятся, и Женевьева, сильно воодушевленная своей матерью, принимает предложение руки и сердца от состоятельного торговца драгоценностями по имени Роланд Кассар, который влюбился в нее с первого взгляда и пообещал воспитать ее. ребенок как родной.(Персонаж Кассарда является продолжением более раннего фильма Деми «Лола» (1961).) Гай ранен и выписан до истечения его двухлетнего срока, но когда он возвращается в Шербур, Женевьева уже вышла замуж и уехала. Он борется с депрессией и гневом, но в конце концов исцеляется, влюбившись в Мадлен, молодой женщине, которая заботилась о его ныне покойной тете Элисе, и женился на ней. Используя наследство от тети, Гай реализует свое стремление открыть сервисную станцию. Спустя годы уже заметно богатая Женевьева, путешествующая со своей дочерью, ребенком Гая, случайно встречает Гая на его станции техобслуживания.В то время как эти двое только кратко беседуют о состоянии своей жизни, этот разговор явно полон невысказанной нежности и сожаления.
.
Шербурские зонтики: конечное навсегда | Текущий
Жак Деми Зонтики Шербура выиграл то, что сейчас называется Золотая пальмовая ветвь в Каннах в 1964 году, запустил поп-стандарт, который исполнили все, от Фрэнка Синатры до Луи Армстронга, и сделал двадцатилетнюю Кэтрин Deneuve стала международной сенсацией. С момента первого релиза его театрально возродили как минимум дважды, каждый раз играя для новой аудитории и более широкого признания.С таким резюме вы и не подумаете, что фильму нужны защитники. И все же что-то в этом фильме вызывает тревогу у умников у зрителей, которые не доверяют мюзиклам как форме и используют «легкие развлечения» как уничижительные. Слово, которое часто встречается при поиске фильма в Интернете, — любопытный.
Представление о Деми как о миниатюристе французской новой волны уже давно стало следствием его творчества. Это преследовало его в годы, приуроченные к бурному расцвету новой неопределенности, когда он был тем парнем, который снял мюзикл с Джином Келли в том же году, когда Жан-Люк Годар отправлял революционеров сжечь Эмили Бронте, воплощение классицизма, которое она воплощала, и сам кинотеатр.Это цеплялось за него в последние годы его карьеры, когда самозваные изощренные люди могли смотреть на фильм столь же политически бурный и формально смелый, как его музыкальная мелодрама 1982 года Une chambre en ville , и списывать это как на еще один праздник мелодий. от бедной устаревшей Деми.
К середине 1970-х о Деми стало известно, что он увлекался нерелевантными жанрами, время которых прошло. И ни один из его фильмов не звучал абстрактно глупее, чем Шербурские зонтики, — эта странность, в которой каждая строка диалога не только поется, но и поется по-французски.Не помогало и то, что его фильмы становилось все труднее находить в последующие годы или что превосходные степени его стиля — блестящие цвета, изысканное обрамление, изящно поставленная операторская работа — гротескно плохо обслуживались эстетической скотобойней резких VHS. .
Лишь в середине 1990-х я впервые увидел Umbrellas в почти идеальных условиях — на отреставрированной репродукции в великолепном Театре Кастро в Сан-Франциско, где публика была настолько одурманена, что ждала мелодий.Я ожидал слащавой стилизации — суждение, вынесенное в 1964 году в газете New York Times надежно старомодным Босли Кроутером, который отверг фильм как «кинематографический кондитерский продукт, такой блестящий, гладкий и сладкий — столь усердно сентиментальный — он звучит подозрительно. близко к обману «.
Вместо этого Деми предлагает самый захватывающий из мюзиклов и, возможно, наиболее полное выражение увлеченности всей своей карьеры переплетением реальной жизни, случая и чарующей уловкой кинематографической иллюзии.« Umbrellas » больше, чем любой другой известный мне фильм, по-разному влияет на людей на разных этапах жизни. Когда я впервые увидел ее, молодоженов, но все еще живо помняющих подростковые страдания, она сыграла трагедию: история молодой любви, подавленной войной, судьбой и экономическими трудностями. С годами в свете других фильмов Деми он стал казаться более правильным возвышением горько-сладкого баланса жизни и компромиссов — неожиданных триумфов, обогащенных разбитыми надеждами, которые их уравновесили.
Когда Деми выпустил свой шедевр в 1964 году, высокобюджетный голливудский мюзикл был гигантской прогулкой по краю утеса. Мюзикл как веселое и яркое развлечение уступило место громоздким роуд-шоу, таким как My Fair Lady и The Sound of Music; их успех породил экстравагантные провалы закрытия десятилетия, такие как Star! и Доктор Дулиттл. В жанре, известном своей легкостью, престиж работал как угарный газ. Чем больше эти фильмы жаждали признания и признания, тем более устаревшими, квадратными и нелепыми выглядели музыкальные условности.
Но в Umbrellas, Деми нашла изобретательный способ расширить форму экранного мюзикла, частично восстановив его буйство, уменьшив его масштаб до чего-то узнаваемого человеческого. Вместо того, чтобы резко увеличивать количество произведений, весь фильм будет проходить в непрерывном потоке музыки. Пение и цвет пробуждали пронзительную непосредственность первой любви, в то время как абстракция давала очень современный эффект отстранения.
Есть ли жанр, который требует от зрителя большего скачка воображения, более изощренного принятия явных уловок, чем мюзикл? Кто-то смотрит, например, Винсенте Минелли «Встретимся со мной в Санкт-Петербурге».Луи , по сути, заключает договор с режиссером: я согласен с тем, что персонажи будут петь и танцевать так же естественно, как и разговор, а взамен я стану их доверенным лицом, причастным к их невыразимым в противном случае стремлениям. Примите эти условия, и посреди шумного, переполненного дома Миннелли появится другой эмоциональный уровень — личное пространство, в котором персонажи открывают свое горло, свое сердце прямо нам. Это не реальный мир; это мир с приоткрытой пеленой реализма, позволяющей заглядывать нижним страстям.
Это жизнь глазами Деми. Но если Umbrellas использует условности голливудского мюзикла, чтобы выразить немедленное возбуждение юной любви, он также подрывает их, чтобы передать то, что осталось, когда иллюзии угасают. Среди прочего — многого — фильм о том, как наша жизнь соотносится с романтическими идеалами, которые мы видим на большом экране. «В фильмах люди умирают только от любви», — едко замечает персонаж, но в ее заявлении есть безошибочная нотка сожаления.
Еще до того, как появилось название, Деми создает вселенную, которая объединяет банальное и кинематографически возвышенное. Ирис, закрывающий черно-белый мир его дебютной модели 1961 года. Lola открывается в окрашенной в оттенки сепии гавани прибрежного Шербура, его будничном флоте траулеров и военно-морских кораблей. Без обрезки — плавный переход в царство стилизации — камера Жана Рабье наклоняется прямо вниз на каменные улицы набережной. Начинается небольшой дождь; пастельные зонтики, видимые сверху, создают тонкую пространственную хореографию с титрами.В саундтреке мы слышим первую задумчивую версию «Je ne pourrai jamais vivre sans toi» Мишеля Леграна, музыкальной темы, которая будет следовать за отрывками, как увядающий аромат гардений на выпускном.
В первом разделе «Отъезд», действие которого происходит в ноябре 1957 года, красивый задумчивый Парень (Нино Кастельнуово) ждет, чтобы уйти с работы в гараже, чтобы увидеть свою девушку. Это не просто гараж: как отмечает вдова Деми, Аньес Варда, в своей благодарной дани Jacquot de Nantes (выпущенной через год после его смерти в 1990 году), он очень похож на тот, которым управлял отец Деми механиком.И это не просто девушка: Денев — воплощение первозданной красоты. Как Женевьева, дочь владельца магазина-одиночки, она представлена здесь как самый желанный элемент в витрине магазина, заполненной титульными парапланами . Она и Гай скакают по улицам, раскаленным неоново-желтым и знойным синим, как будто интенсивность их страсти заставила город расцвести.
Ее мать (Энн Вернон) пытается посоветовать ей подумать о своем будущем, подумать о глупости Гая и мрачных экономических реалиях.(Еще одна вещь, которая меняется с годами, когда мы смотрим фильм, — это наше скупое осознание того, что она говорит правду.) Она предпочла бы, чтобы Женевьева взращивала заезжего ювелира (Марк Мишель, в одном из самых ранних интертекстуальных отсылок Деми к фильму, изображающий того же удрученного поклонника, который преследовал бесцеремонную сирену Анук Эме через Лола ). Затем приходит известие, что Гай был призван на военную службу во время войны в Алжире. Осталась всего одна ночь вместе, Женевьева клянется, что не может жить без него, и предлагает то же доказательство, что и Ширеллес в «Любишь ли ты меня завтра?»
В этот момент, на головокружительной высоте их страстного увлечения, Деми переходит от слезливого обмена юных влюбленных к двум, буквально плывущим по скользкой улице в объятиях, увлеченных нарастающим потоком их всегда готовой музыкальной темы.Мне еще предстоит посмотреть фильм, где публика не рассмеялась бы над дерзостью выдумки Деми, самого смелого такого момента в фильме. Может потребоваться второй просмотр, чтобы понять, что режиссер не просто шутит над их безразличием, но предлагает нам вспомнить бред нашей первой любви.
Они расстаются в старинной моде киноманов: прощаются на вокзале, но несут в себе меньше иронии, чем серые будничные заботы, которые ждут впереди.Затем начинается следующий раздел — «Отсутствие», и режиссер начинает снимать романтику. Как и предсказывала maman , письма Гая приходят все реже и реже. Хуже того, Женевьева беременна, магазин рушится, а экономическая необходимость требует, чтобы она нашла поставщика. (Откровенность фильма о деньгах как о главенствующей проблеме брака для женщин поражает с каждым просмотром; эта тема помогает Деми с честью пройти тест Бехделя.) «Я бы умерла за него», — признается Женевьева, подавленная и смущенная.»Так почему я не умер?»
Но там ждет поклонник Мишеля Роланд. В замечательном эпизоде его приводят в Женевьеву в демонстрационный зал свадебных платьев, где она тоже выставлена напоказ. Растворение переносит ее скрытое лицо к алтарю, завершая ее переход от манекена к трофею. И все же самое поразительное то, что Деми, щедрый гуманист, не видит причин ни демонизировать Женевьеву за ее выбор, ни превращать Роланда в людоеда.
В заключительном разделе «Возвращение» разочарованный парень в шрамах возвращается домой в выщелоченный цветной Шербур.Ошеломляющая, насыщенная струнами аранжировка гибкой темы Леграна уступает место louche marimbas и унылой атмосфере кабаре, когда раненый ветеран хромает мимо убежищ юноши, который теперь кажется далеким. Он находит утешение в выпивке и одной из наименее осуждающих сделок кино с проституткой, прежде чем неожиданный спаситель вырвет его из страданий: смотритель его умирающей тети, Мадлен (Эллен Фарнер), которая представляет собой путь к счастью, которого не было в фильме » Это даже заставило нас задуматься.
Кода, которая следует за ней, установлена четырьмя годами позже, в 1963 году, происходит на станции Эссо в Рождество.(В книге Жан-Люка Годара « La Chinoise» 1967 года девиз Эссо «Положи тигра в свой резервуар» означал бы культурный напал западного капитализма; для Деми заправочная станция просто олицетворяет все тупо обычные места, которые оказываются таинственными. агенты нашего удовлетворения.) Здесь два молодых влюбленных, которые когда-то поклялись ждать друг друга, встречаются снова через жизнь, более грустную и мудрую. Теперь они знают значение слова «навсегда». Отсутствие прежнего цвета совершенно очевидно. Их случайная встреча подчеркнута безмолвным, печальным обращением к теме Леграна — панихида за мечтой.Когда Женевьева уезжает, Мадлен возвращается на вокзал с маленьким сыном пары — и в этот момент счет Леграна достигает беспрецедентного крещендо. Как и в «Мертвых» Джеймса Джойса, снег, покрывающий станцию, падает на смерть романтической идиллии, а также на жизнь и любовь, которые выживают.
Это самый грустный счастливый конец во всех фильмах или самый счастливый печальный конец? Красота и глубина видения Деми в том, что это и то, и другое. Кажется, что в первых сценах «» « зонтиков» Деми сводит тематику голливудского мюзикла к деталям повседневной жизни.Но в этом заключительном эпизоде верно и обратное: фильм побуждает нас видеть цвет, слышать музыку в потоках жизни и ритмах повседневной речи. Насколько симпатичная стилизация Деми отличается от такой увлекательного эксперимента, как антимузыкальный антимузыкальный антимузыкальный фильм Герберта Росс и Денниса Поттера 1981 года Pennies from Heaven, , который считает своих персонажей наказанием за покупку оловянных банальностей, исходящих из их уст. Деми знает пределы мелодичных проповедей, но он также понимает, почему они остаются в нашем воображении.Они тоже поселились в его.
Деми будет возвращаться к мюзиклу на протяжении всей своей карьеры, начиная с The Young Girls of Rochefort (1967), чья находчивость в публичном пространстве как игровой площадке предполагает, что Playtime Жака Тати поставлен продюсерской группой Артура Фрида MGM. Это красивый фильм, но его воздушные просторы затмились в году Бонни и Клайд и Weekend. Ко времени Une chambre en ville, — шокирующего мюзикла-речитатива, в котором ясно показано насилие, которое всегда угрожало или подразумевалось под пастельными поверхностями Деми, моряки из его более ранних фильмов уступили место штурмовикам, разрушающим профсоюзы, и увлечение исчезло. свернувшись в кровавую одержимость.(Возможно, одна из режиссеров, Деми могла бы сделать что-то большее, чем китч из мюзикла-мюзикла Les misérables. )
Ни один из этих фильмов никогда не приближался к популярности Umbrellas, , влияние которых оказывается наименее ожидаемым. места. Даже если бы в них не было безграничного присутствия Денев, такие драматические мюзиклы, как « Танцовщица в темноте» Ларса фон Триера и «8 женщин » Франсуа Озона, несомненно, были бы данью первоначальной концепции Деми.Любопытно, что одним из самых странных, но самых проницательных отсылок к фильму является эпизод 2002 года из анимационного научно-фантастического ситкома Futurama, , в котором криогенно размороженный герой обсуждает, следует ли клонировать образец ДНК своей собаки, оставленный тысячелетием ранее. с указанием не сдвигаться с места. В конце концов он решает, что собака, должно быть, двинулась дальше, и оставляет дело в покое — и в этот момент шоу показывает покадровую съемку собаки, верой и правдой ожидающей своего хозяина в течение многих лет, пока тот не упадет на тротуар.Музыка, играющая поверх монтажа, — это запись Конни Фрэнсис «Я буду ждать тебя» (американизированная версия песни Леграна) — этого гимна вечного вечного и вечно сохраняемого подарка, который никогда не теряет своей боли.
«Одна из печальных вещей нашего времени, я думаю, это то, что так много людей находят такой романтический фильм легкомысленным и незначительным», — сетовала Полин Кель по поводу Шербурские зонтики в интервью 2000 года. «Они не видят в этом красоты, но это прекрасный фильм — оригинальный и прекрасный.И сегодня он такой же прекрасный — его цвет такой же яркий, его надежды такие же хрупкие и изящно приостановленные. Когда я смотрю его сейчас, он напоминает мне дверной косяк в доме моей бабушки, где мой рост отмечен карандашом на протяжении многих лет, или комод с отметками моих собственных детей по краю. В нем я вижу человека, которым я был, и человека, которым я оказался, но сам объект всегда будет одним и тем же. Он будет ждать вечно.
.
определение зонтов Шербура и синонимов зонтиков Шербура (английский)
Шербурские зонтики (французский: Les Parapluies de Cherbourg ) — французский музыкальный фильм 1964 года режиссера Жака Деми, В главных ролях Катрин Денев и Нино Кастельнуово. Музыка была написана Мишелем Леграном. Диалоги в фильмах звучат как речитатив, даже в самом обычном разговоре.
Зонтики — средний фильм в неформальной «романтической трилогии» фильмов Деми, в которых одни и те же актеры, персонажи и общий вид; он идет после Lola (1961) и перед The Young Girls of Rochefort (1967). [1] Фильм имел большой успех во Франции, его посмотрели в общей сложности 1 274 958 человек. [2]
Участок
Шербур, 1963
Мадам Эмери и ее 17-летняя дочь Женевьева (Денев) продают зонтики в своем крошечном бутике в прибрежном городке Шербур в Нормандии, Франция. Женевьева влюблена в 20-летнего Гая (Кастельнуово), красивого молодого автомеханика, который живет со своей болезненной тетей, крестной Элизой, и заботится о ней. Ее тихая, преданная своему делу молодая воспитательница Мадлен (Эллен Фарнер) явно влюблена в Гая.Впоследствии Гая призывают в армию, и он должен уйти на двухлетний срок службы во время войны в Алжире. В ночь перед отъездом он и Женевьева занимаются любовью, и она забеременеет. Однако после его ухода она чувствует себя брошенной, так как он не очень часто пишет, в основном из-за ограничений военной жизни. По настоянию матери она выходит замуж за тридцатилетнего Ролана Кассара (Марк Мишель), тихого красивого парижского ювелира, который влюбляется в Женевьеву и готов выйти за нее замуж, хотя она вынашивает ребенка от другого мужчины.(Кассар ранее уговаривал главного героя в Lola , но был отвергнут, как только отец ее ребенка вернулся — он передает отредактированную версию этой истории мадам Эмери с плохо скрываемой горечью). Светская свадьба в большом соборе показывает восходящую социальную и экономическую мобильность Женевьевы, но она, похоже, совсем не довольна своим положением.
Когда Гай возвращается с войны с травмой колена, он узнает, что Женевьева вышла замуж и уехала из Шербура, и что магазин зонтов был продан.Он пытается вернуться к своей предыдущей жизни, но становится мятежным из-за войны и потери Женевьевы. Однажды Гай увольняется с работы после ссоры со своим боссом и выпивает весь день и вечер в захудалых портовых барах. Он проводит ночь с дружелюбной проституткой по имени Дженни, которая утром сообщает, что на самом деле ее зовут Женевьева. Когда он возвращается в свою квартиру, он обнаруживает обезумевшую Мадлен, которая со слезами на глазах сообщает ему, что его крестная мать умерла. Он видит, что Мадлен любит его, и очищает свою жизнь с ее поддержки.Получив наследство от тети, он может профинансировать новую заправочную станцию Esso в американском стиле. Он просит Мадлен выйти за него замуж, и она соглашается, хотя ей интересно, спрашивает ли он ее от отчаяния по поводу действий Женевьевы.
Кода установлена в декабре 1963 года, примерно через шесть лет после самых ранних событий. Сейчас Гай управляет станцией для пары в Эссо. Он со своей теперь оптимистичной и любящей женой Мадлен и их маленьким сыном Франсуа. Сочельник. Мадлен и Франсуа отправляются на короткую прогулку, ненадолго оставляя Гая, после чего на вокзал подъезжает новый «Мерседес».Водитель в норке оказывается изощренной и явно обеспеченной Женевьевой в сопровождении своей (и Гая) дочери Франсуазы, которая остается в машине. Потрясенные, увидев друг друга, они заходят в станцию, чтобы поговорить. Женевьева объясняет, что это первый раз, когда она была в Шербуре после замужества, и она приехала в город только объездным путем в Париж после того, как забрала свою дочь от матери Кассара в Анжу. Осенью прошлого года умерла ее довольно молодая мать. Ее богатый муж и ребенок — единственная семья, которую она оставила; у нее нет детей от Кассарда.Они разговаривают, когда машину Женевьевы заправляют бензином, и когда Женевьева спрашивает Гая, хочет ли он встретиться с их дочерью, он отказывается. Со сдержанными эмоциями они расстаются. В конце фильма Гай целует жену и играет с сыном в снегу.
Литой
Музыка
Непрерывная музыка и цветная фотография во многом повлияли на популярность этого фильма. Формально произведение — это оперетта в этих песнях, а также диалог, продвигающий действие.Примеры включают в себя то, что молодые Женевьева и Гай обсуждают свою любовь и разлуку из-за его военной службы, Роланд рассказывает историю своей жизни мадам Эмери и привязанность тети Элизы к Мадлен и Гаю. Это мелодрама, в которой каждый персонаж заявляет о себе искренне и просто: все люди хорошие, никто не пытается никого обмануть, но искренность Женевьев и Гая не означает, что их жизнь сложится так, как они надеются. В гармонии с этим цветная фотография яркая и яркая, и все это объединяет оркестровая партитура простых, но искренних ритмов и мелодий, которые непрерывно пронизывают историю событий, продолжающихся не менее пяти лет.
Голоса актеров дублированы для песен из спектакля Шербурские зонтики : [3]
Музыка к фильму принесла композитору Мишелю Леграна репутацию в Голливуде, где он позже стал автором других фильмов, получивших три «Оскара». В Северной Америке две песни из фильма стали хитами и были записаны многими артистами: «I Will Wait For You» (основная тема) и «Watch What Happens» (первоначально « Recit de Cassard » «История Кассарда») . Обеим были даны новые английские тексты песенника Нормана Гимбела.Классическое исполнение Тони Беннета заглавной песни было добавлено к одной версии компакт-диска с саундтреком.
Реставрация
Текущая версия, выпущенная на DVD компанией Koch-Lorber Films, является полностью восстановленной версией оригинала.
Пленка изначально была снята на негативе Eastman, который быстро потускнел и стал практически непригодным для использования. Кроме того, различные копии пленки, используемые в кинотеатрах, также постепенно теряли свое качество, что означало, что Umbrellas никогда не было видно с насыщенными цветами, которые изначально планировала Деми.
Зная, что пленка Eastman со временем исчезнет, Деми, к счастью, сделала три основных мастера цветоделения: желтый, голубой и пурпурный на черно-белых негативных пленках, которые не могли выцветать (процесс, аналогичный созданию старого процесса Technicolor. : см. статью о Technicolor для объяснения этого «трехполосного» процесса).
Эти черно-белые отпечатки имели большую долговечность, и в 1990-х годах жена Деми, кинорежиссер Агнес Варда, возглавила проект по созданию нового цветного негатива из трех черно-белых цветоделенных изображений, на котором можно было бы использовать недавно восстановленные полноцветные отпечатки. тогда будет сделано.В результате получился фильм, в котором Деми снова запечатлел фантастически красочный Шербур.
Кроме того, композитор Мишель Легран помог восстановить исходные 4-трековые мастера стереозвука в цифровом формате и ремастеринг его партитуры для создания более качественной версии, теперь доступной на компакт-диске.
Награды
Сценическая адаптация
В 1979 году в Общественном театре состоялась премьера сценической адаптации на английском языке с переведенными текстами Шелдона Харника.
В 2011 году труппа театра Kneehigh представила мюзикл с Джоанной Райдинг в роли мадам Эмери, артисткой кабаре Мяу Мяу в роли Maîtresse и Эндрю Дюраном в роли Гая. [7] Постановкой поставила Эмму Райс. Он проходил опробование в Leicester’s Curve Theater с 11 по 26 февраля 2011 года, а предварительный просмотр начался в West End в Gielgud Theater с 5 марта, официальное открытие которого состоится 22 марта. [8] Он должен был работать до октября 2011 года, но был закрыт 21 мая 2011 года. [9]
Вест-Энд в ролях: [10]
|
|
См. Также
Список литературы
Внешние ссылки
.