Танцующая в темноте (2000) – Фильм Про

Сельма — восточноевропейская девушка, которая в 1964 году эмигрировала вместе с сыном в Америку. Она вынуждена работать день и ночь для того, чтобы скопить денег на операцию сыну, иначе он ослепнет. Сельма сама страдает от той же болезни и единственное, что помогает ей держаться — это её тайна. Когда ей становится особенно плохо она может на миг представить, что является звездой музыкального шоу…

Страна:

США, Аргентина, Исландия, Норвегия, Италия, Нидерланды, Дания, Испания, Швеция, Германия, Финляндия, Великобритания, Франция

Жанр:

Драма, Мюзикл, Криминал

Дата релиза в РФ:

28 сентября 2000

Продюсер:

Марианна Слот, Вибеке Винделов, Jensen, Peter Aalbæk, Jönsson, Lars (I), Эльс Вандеворст, Финн Гьердрум, Forssell, Malte, Теро Каукомаа, Могенс Глад, Пол Эрик Линдеборг, Лео Пескароло, Friðriksson, Friðrik Þór, Тони Гроб, Торлейф Хауге

Хронометраж:

140 мин.

Бюджет:

$ 12 800 000

Сборы в России:

$ 430 220

Зрители в России:

0

Основной прокатчик:

Кармен

Мировая премьера:

17 мая 2000

Фильм Танцующая в темноте (Dancer in the Dark): фото, видео, список актеров

Датская музыкальная драма, выпущенная на экраны в 2000 году. Режиссером картины «Танцующая в темноте» стал Ларс фон Триер, а в актерский состав фильма вошли исландская звезда Бьорк, Катрин Денев, Дэвид Морс, Владика Костич, Кара Сеймур и Петер Стормаре. В основном, музыка к фильму была написана и исполнена Бьорк, но некоторые композиции написал сам Ларс фон Триер совместно с Марком Беллом и Сьон.

Фильм «Танцующая в темноте» — это третья, заключительная часть трилогии Ларса фон Триера «Золотое сердце». Предыдущие части трилогии носят названия «Рассекая волны» («Breaking The Waves», 1996) и «Идиоты» («The Idiots», 1998). Последняя часть трилогии получилась интернациональным фильмом, благодаря сотрудничеству кинокомпаний различных стран: Германия, Дания, Нидерланды, Соединенные Штаты Америки, Англия, Франция, Швеция, Финляндия, Исландия и Норвегия. Он был снят только с помощью ручных любительских видеокамер в нашумевшем стиле «Догмы».

Премьера киноленты «Танцующая в темноте» состоялась на Каннском Кинофестивале в 2000 году, заслужив бурные овации. После продолжительных споров, она все-таки получила Золотую Пальмовую Ветвь за «Лучшую женскую роль», исполненную Бьорк. Именно на вручение этой премии Бьорк надела свое известное «платье лебедя». Картина также была номинирована на Оскар за «Лучший саундтрек» «I’ve Seen It All». Сюжет

Действие фильма разворачивается в американском штате Вашингтон в 1964 году. В центре сюжета Сельма Жескова (Бьорк), иммигрантка из Чехословакии, приехавшая в США вместе с сыном. Семья бедствует, ночуя в трейлере, который они снимают у городского полицейского. Сельма работает на заводе вместе со своей давней подругой Кэти (Катрин Денев). Никто не знает о том, что Сельма тяжело больна, и из-за болезни теряет зрение. Ее маленький сын тоже страдает этим наследственным заболеванием, и Сельма откладывает каждый цент в жестяную банку на кухне, чтобы оплатить операцию и спасти сына.

Чтобы убежать от повседневных забот, Сельма и Кэти каждый вечер смотрят сказочные голливудские мюзиклы в местном кинотеатре. Точнее Сельма слушает, а Кэти рассказывает ей о том, что происходит на сцене. От серых, беспробудных, похожих друг на друга как две капли воды будней Сельму спасает только музыка и ее собственный, выдуманный мир, в котором она звезда сцены, ей рукоплещет зал, а мир вокруг полон цветов и красок. Это состояние похоже на транс.

Однажды Сельма, работая, вновь впадает в транс и из-за нее происходит авария. Полицейский, у которого она снимает трейлер, после доверительного разговора с Сельмой о ее слепоте, втайне узнает, где она прячет свои сбережения. Тогда Джеф, не долго думая, крадет эти деньги. Сельма, пытаясь вернуть их обратно, по несчастливой случайности, в потасовке ранит беспринципного полицейского. Ее обвиняют в предумышленном нападении и сажают на скамью подсудимых. Но самое главное для Сельмы – оплатить операцию сына. И она готова сделать это, даже если ее приговорят к смертной казни.

Большая часть фильма снята в стиле «Догмы», с помощью ручной любительской видеокамеры для создания «документального» кино. «Танцующая в темноте» — картина не совсем по правилам «Догмы», например, музыкальные сцены Ларс фон Триер выделяет с помощью статистических камер и ярких цветов.

Название фильма появилось из одноименного саундтрека к картине «The Band Wagon», снятой в 1953 году.

Бьорк, которая известна прежде всего как певица и композитор, настолько эмоционально отнеслась к своей первой роли, что больше ни разу не появилась на экране в качестве актрисы. Она долго спорила с режиссером, пытаясь изменить концовку фильма и сделать ее более позитивной. Позже она назвала фон Триера настоящим сексистом. Катрин Денев и другие ее коллеги по фильму, описывали Бьорк как эмоциональную городскую сумасшедшую, а никак не актрису. Бьорк попыталась сгладить это недоразумение и заявила, что она вообще никогда не хотела быть актрисой, но сделала исключение для Ларса фон Триера.

Реакция критиков на «Танцующую в темноте» была крайне неоднозначной. Особенно нелестно критики отозвались о сюжетной линии. Джонатан Форман («New York Post») описал картину как «сентиментальную фальшивую попытку фон Триера выделиться из толпы».

Но тем не менее картина получила высокую оценку за свои стилистические новшества. Роджер Эберт, журналист «Chicago Sun-Times» заявил:

Эта лента разбавляет тот кинематограф, к которому мы все привыкли. Ларс фон Триер сделал смелый, безрассудный жест.

ТАНЦУЮЩАЯ В ТЕМНОТЕ

Работая над «Танцующей», одиозный датчанин не изменил себе и вновь повёл неспешное рассуждение о жестокости этого мира. Впрочем, на рубеже веков кинематографист не так часто обращался к метафизическим категориям добра и зла, бога и человека, больше концентрируя внимание на хрестоматийных истинах и простых сюжетах.

Лента о поставленной перед тяжёлым выбором женщине – это сентиментальный фон Триер, это фон Триер, который снимает нестандартный мюзикл. Для этого он использует интересные решения: привычные для Голливуда душещипательные партитуры соединены здесь со звуками различных бытовых предметов, а визуальное оформление музыкальных отступлений сильно отличается от общей стилистики фильма. В таких эпизодах датчанин использует статичные кадры и делает картинку более насыщенной. От этого мир грёз и фантазий Сельмы кажется ярким, немного китчевым и красочным.

Лента, одновременно, является и поэмой ординарности, великим праздником рутины жизни, и высказыванием о силе воображения; о любви к родному человеку, свободе и творчеству. Также это фильм о жертвенности и об ответственности, странный, немного застенчивый реверанс в сторону знаменитого дуэта Фреда Астера и Сид Чарисс, тривиальный рассказ о вторгающимся в жизнь обычных людей фатуме.

Фильм стал одним из первых европейских проектов, полностью снятых на цифровую камеру. В постановке режиссёр использовал привычные для себя стилистические приёмы: он снимал на ручную камеру с перманентной расфокусировкой, совмещал ритм монтажа с сильными долями в музыке, на стадии пост-продакшена наполнял кадр излюбленной зернистостью.

Но если в своих поздних работах мэтр исследует природу мрака, скрытого внутри человека, те потаённые желания, которые порой толкают нас на ужасные поступки, то в более ранних картинах европеец в большей степени живописует удушливый кошмар, являющийся непременным атрибутом мира, расстилающегося вокруг нас. Ларс фон Триер показывает, что люди по природе своей порочны, что все мы – жертвы сложившегося порядка вещей. Он будто бы ещё видит надежду на спасение. И сконцентрирована она в человеке, внутри каждого из нас.

Садизм и мазохизм проявляются в картине ещё не так сильно, как в более поздних лентах постановщика (нередко между протагонистами автора и самим фон Триером ставится знак равенства, но кинематографист упорно отметает любые предположения на этот счёт). Если «Танцующая в темноте» – рассказ о простых людях, попавших в непростые обстоятельства, то дальнейшее творчество фон Триера – пристрастные изыскания о непростых людях, утонувших в эфемерности жизни.

расписание сеансов, отзывы и рецензии на кино

Что
Всё8 мартаФильмы в прокатеСпектакли в театрахАвтособытияАкцииБалБалет, операБлаготворительностьВечеринки и дискотекиВыставкиДень снятия блокадыКинопоказыКонференцииКонцертыКрасота и модаЛекции, семинары и тренингиЛитератураМасленицаМероприятия в ресторанахМероприятия ВОВОбластные событияОбщественные акцииОнлайн трансляцииПраздники и мероприятияПрезентации и открытияПремииРазвлекательные шоуРазвлечения для детейреконструкцияРелигияСобытия на улицеСпектаклиСпортивные событияТворческие вечераФестивалиФК ЗенитШкольные каникулыЭкологические событияЭкскурсииЯрмарки

Где
ВездеАдминистрации р-новКреативные art заведенияПарки аттракционов, детские развлекательные центрыКлубы воздухоплаванияБазы, пансионаты, центры загородного отдыхаСауны и баниБарыБассейны и школы плаванияЧитальные залы и библиотекиМеста, где играть в бильярдБоулингМагазины, бутики, шоу-румы одеждыВерёвочные городки и паркиВодопады и гейзерыКомплексы и залы для выставокГей и лесби клубыГоры, скалы и высотыОтели ГостиницыДворцыДворы-колодцы, подъездыЛагеря для отдыха и развития детейПрочие места отдыха и развлеченийЗаброшки — здания, лагеря, отели и заводыВетеринарные клиники, питомники, зоогостиницыКонтактные зоопарки и парки с животнымиТуристические инфоцентрыСтудии йогиКараоке клубы и барыКартинг центрыЛедовые катки и горкиРестораны, бары, кафеКвесты в реальности для детей и взрослыхПлощадки для игры в кёрлингКиноцентры и кинотеатрыМогилы и некрополиВодное поло. байдарки, яхтинг, парусные клубыКоворкинг центрыКонные прогулки на лошадяхКрепости и замкиМагазины одежды и продуктов питанияМаяки и фортыМед клиники и поликлиникиДетские места отдыхаРазводный, вантовые, исторические мостыМузеиГосударственные музеи-заповедники (ГМЗ)Креативные и прикольные домаНочные бары и клубыПляжи, реки и озераПамятники и скульптурыПарки, сады и скверы, лесопарки и лесаПейнтбол и ЛазертагКатакомбы и подземные гротыПлощадиПомещения и конференц залы для событий, конференций, тренинговЗалы для концертовПристани, причалы, порты, стоянкиПриюты и фонды помощиПрокат велосипедов и самокатовСтудии красоты и парикмахерскиеОткрытые видовые крыши и площадкиКомплексы, арены, стадионыМужской и женский стриптиз девушекШколы танцевГипер и супермаркетыДК и театрыЭкскурсионные теплоходы по Неве, Лагоде и Финскому ЗаливуТоргово-развлекательные центры, комплексы и торговые центры, бизнес центрыУниверситеты, институты, академии, колледжиФитнес центры, спортивные клубы и оздоровительные центрыПространства для фотосессий и фотосъемкиСоборы, храмы и церкви

Когда
Любое времясегодня Вт, 9 мартазавтра Ср, 10 мартачетверг, 11 мартапятница, 12 мартасуббота, 13 мартавоскресенье, 14 мартапонедельник, 15 мартавторник, 16 мартасреда, 17 мартачетверг, 18 марта

Лучшие рецензии всех времён: Эндрю Саррис ругает «Танцующую в темноте»

2 октября 2000 года в газете New York Observer выходит рецензия Эндрю Сарриса на новый фильм Ларса фон Триера. Жюри Каннского кинофестиваля рукоплескало картине «Танцующая в темноте», а вот Саррис никак не смог разделить этот восторг. Он не поверил ни режиссёру, ни этой истории, ни даже прекрасной Бьорк. Даша Видре внимательно перевела этот текст, в котором кинокритик беспощадно и жестоко ругает картину.

Это не эссе о Ларсе фон Триере

«Танцующая в темноте» Ларса фон Триера получила в этом году «Золотую пальмовую ветвь» на Каннском фестивале. Значит, кому-то она нравится. Мне же фильм в первую очередь показался странным. Начать хотя бы с того, что в нём говорят и поют по-английски! Один критик назвал это фонетическим английским, но это скорее про Бьорк, международную поп-звезду из Исландии, которая играет Сельму, главную героиню. Сельма, чешская иммигрантка, живёт в штате Вашингтон с 10-летним сыном, который медленно теряет зрение. Она тоже, но с радостью. Приготовьте носовые платки.

После претенциозной и ненужной увертюры (как будто это опера) действие начинается с репетиции любительского спектакля «Звуки музыки», где Сельме почему-то досталась роль Марии. В очках с толстыми линзами она похожа на умственно отсталую, но стоит ей их снять, как она начинает излучать дикую, неизъяснимую красоту. В любом случае Бьорк хватает харизмы, чтобы вытащить на себе любой фильм, даже этот.

Я слышал, что «Танцующая в темноте» — это мюзикл, но музыкальные номера начинаются далеко не сразу. Сначала мы видим Сельму на фабрике в какой-то глухомани, а на самом деле — в Норвегии, которая играет роль Вашингтона в триеровской версии «Америки» Кафки. Как и Кафка, господин фон Триер никогда не бывал в Америке, потому что боится летать.Суть в том, что я не поверил ничему в «Танцующей в темноте», ни на каком уровне, но не из-за того, что меня как американца оскорбил триеровский неприкрытый марксизм эпохи до Берлинской стены. Собственно, я бы скорее назвал его садистом, а не марксистом. В своих фильмах, к примеру, «Рассекая волны» (1996) или «Идиотах» (1998), он заставляет героев страдать много и сильно, и это, в конце концов, утомляет.

Больше всего в похвалах «Танцующей в темноте» меня поражает то, что европейские интеллектуалы относятся к Америке как к сказочной стране, где возможно всё. В связи с этим я вспоминаю другого каннского триумфатора, «Париж, Техас» Вима Вендерса (1984), который не получил большого успеха в Штатах. Но мне решительно непонятно, как американские киноманы — и вообще кто угодно, кто понимает по-английски, — могут увидеть в «Танцующей в темноте» что-то большее, чем бессвязную болтовню. Я понимаю, что прямо-таки напрашиваются эссе о фон Триере и брехтовском отчуждении, о фон Триере и центрально-европейской оперной традиции Яначека и других, о фон Триере и ранних мюзиклах Эрнста Любича и Рубена Мамуляна и том, как они задействуют повседневную жизнь и её механику. В связи с этим примечательно, что Сельма работает на фабрике, которая делает бытовые приборы, потому что господин фон Триер добавляет в общую кучу и драму «кухонной раковины».

Господин фон Триер нагромождает столько слоёв нереального, что придирчивый критик чувствует себя глупо, обращая внимание на каждую невозможную деталь. Например, трудно себе представить провинциальный театр, который ставит исключительно старые мюзиклы Басби Беркли. Ещё труднее поверить, что лучшая подруга Сельмы Кэти (Катрин Денёв) «описывает» ей танцевальные движения, проводя пальцами по её руке. Еще труднее поверить, что человек будет постоянно жаловаться на объяснения Кэти во время музыкальных номеров. Наконец, совершенно невозможно понять, как Кэти стала лучшей подругой Сельмы вплоть до её последних мгновений на эшафоте. Даже Джордж Буш, думаю, смягчил бы наказание для слепой женщины, хоть он и усмехнулся в ответ на просьбу одной сектантки не делать ей смертельную инъекцию.

Говорят, что Денёв сама предложила себя на роль Кэти, и, как и Бьорк, она поразительна настолько, чтобы отвлечь нас от бесконечных несостыковок. Любопытно, что чем дальше, тем более интересным и брехтовским становится фильм. Но если принимать его всерьёз, он становится всё более и более жестоким. В конце Сельма приносит себя в жертву, чтобы её сыну сделали операцию и сохранили зрение. Так она становится мученицей без религиозного утешения.

Моё неприятие смертной казни оставляет во мне противоречивые чувства ко всем ухищрениям и музыкальным отвлекающим манёврам, которые господин фон Триер задействует для того, чтобы добраться до кульминационной фантасмагории с казнью. Если бы только реплики были не такими бессвязными, а игра — не такой поверхностной. Я не знаю остальных участников каннского конкурса, но Рене Зеллвегер за «Сестричку Бетти» не выдвинули в номинации «Лучшая актриса». Во всяком случае Зеллвегер играла на внятном английском, тогда как Бьорк не играет ни на каком языке. Она просто ждёт сигнала для музыкально-танцевального номера. Есть в мире вещи похуже, но есть и гораздо лучше.

Некоторые защитники фильма, вынужденные признать чрезмерную сентиментальность сюжета, ссылаются на классика немого кино Д. У. Гриффита (1875–1948), особенно на его «Сломанные побеги» (1919) и «Сироток бури» (1922). Но как по мне, то по сравнению с «Танцующей в темноте» Гриффит — просто Чехов. Смотрите: когда к Сельме приходит вроде бы добродушный полицейский, хозяин квартиры, он просит у неё денег в долг, потому что его жена Линда (Кэра Сеймур) так расточительна, что он вот-вот разорится. Мы видели Линду, её жилище и его блёклый антураж, и ничто там не намекает на расточительность или на мотивацию к ней. Чего может ожидать жена полицейского в фабричном городке? Снова нагромождение абсурда.

Сельма отказывает Биллу, потому что она откладывает все деньги на операцию, которая спасёт зрение её сыну. Несмотря на то, что она сама слепнет, она работает в две смены на фабрике и подрабатывает упаковкой шпилек для волос. Билл пользуется плохим зрением Сельмы и притворяется, что вышел из её трейлера, а сам остаётся внутри и видит, где она хранит свои сбережения, — в коробке от конфет за гладильной доской.

Конечно, когда Сельму увольняют с фабрики и она достаёт коробку, чтобы положить туда своё последнее жалованье, она понимает, что та пуста и виной всему Билл. Вдобавок жена Билла со злобой требует, чтобы Сельма убиралась вон, потому что тот прикрыл свою кражу, наговорив Линде, будто Сельма с ним заигрывала.

Вместо того, чтобы оспаривать обвинения Билла, Сельма настаивает на том, чтобы поговорить с ним лично. Почти слепая, она ведёт себя как истязаемое бессловесное животное. Поэтому в её сцене с Биллом начинается мучительный дуэт, который заканчивается тем, что Сельма стреляет в Билла, чтобы вернуть свои деньги. Но всё не так просто. Мучимый чувством вины, Билл просит Сельму убить его — этот факт Сельма не сможет доказать скептически настроенным присяжным, которые видят перед собой просто коммунистку, убившую копа.

Перед тем как Билл получает смертельную рану, он просит жену «привести» полицию. Почему «привести»? Неужели у Билла и Линды нет телефона, хоть действие и происходит во время холодной войны? Очевидно, что мистеру фон Триеру нужно было время, чтобы увести Сельму из дома, чтобы её невероятно терпеливый ухажёр Джефф (Петер Стормаре) смог заехать за ней на своём грузовике и отвезти достаточно далеко от места преступления, чтобы у неё было время отдать свои спасённые накопления хирургу-офтальмологу (за будущую операцию для сына), а также увидеться с труппой любительского театра, где её специально задерживают ложными обещаниями, чтобы полиция успела её схватить.

Последним предателем оказывается Олдржих Новый в исполнении Джоэла Грея, легендарный чешский чечёточник, который танцует с заворожённой Сельмой. Её единственные настоящие друзья Кэти и Джефф умоляют её спасти свою жизнь и потратить сбережения на хорошего адвоката, но Сельма настаивает, что эти деньги — только на операцию сыну, и так она оказывается светской святой, хоть и несколько неохотно идущей на повешение.

Иногда предтечей «Танцующей в темноте» называют Денниса Поттера, но его смесь поп-музыки и мрачной драмы гораздо доступнее для широкой аудитории. Должен признаться, что по сравнению с Поттером музыкальные композиции Бьорк на слова господина фон Триера показались мне заумными.

«Маленький человек» данного века и кинофильм «Танцующая в темноте» Ларса фон Триера — Журнальный зал

Радикализм известного датского режиссера Ларса фон Триера, в частности, его последнего кинофильма “Танцующая в темноте”, – в открытой попытке возвестить сегодняшнему homo-зрителю о вещах совершенно традиционных. Глядящему на экран предлагается не только пережить эмоциональный шок, исполниться сострадания к маленькому человеку, но, вероятно, и сдвинуться с привычной точки отчуждения и оцепенения, перестать, наконец, быть зрителем в мировом телетеатре, – зачем иначе вот так, без спроса и наркоза ту душу нынче киноглаголом жечь, мучить?

Дело хорошо забытых пророков и проповедников, бунтарей-моралистов.

Именно то, чего серьезный художник сегодня всячески избегает. И, видимо, все же не только потому, что все вечное и главное уже давно человеку сказано, и результаты как будто налицо, и что он, художник, так душой измельчал и капитулировал, отчего и занимается, если не производством худтоваров для массового пользования, так самовыражением и интеллектуально-эстетическими экспериментами, интересными лишь для умников и снобов.

Есть ли в сегодняшнем сравнительно благополучном западном обществе “маленький человек” в привычном нам смысле? Безусловно униженный и оскорбленный, слишком наглядно страдающий и как будто готовый очнуться и воспрять ради очевидного для него и ему подобных блага и дела?

Есть, конечно, но он нетипичен, и, даже униженный и страдающий, мало напоминает окружающим и самому себе того классического несчастного. Потому что, если он еще не воспрял, значит, не использовал шанс примкнуть к большинству, состоящему не из больших и маленьких, но сравнительно благополучных средних. Живи по нашим законам и правилам, работай, по крайней мере, без куска хлеба с чем-нибудь сравнительно вкусным, теплой шинельки поверх джинсов, крыши над головой, медстраховки, какой-нибудь машинки и, понятно, широкого телевизора перед глазами не останешься. В худшем случае будешь пособие по безработице получать. И вот ты уже не меньше и не несчастнее всех вокруг, – если, конечно, трезво оцениваешь этот мир и свои притязания.

Неизвестно, о чем уж таком необыкновенном мечтал когда-то мировой “маленький” в своем трущобном углу, о каком еще благе. За него всегда говорили другие. Допустим, он мечтал даже о всеобщей справедливости и любви, а не о том, чтобы поменяться местами с большими, или чтобы все в тартарары провалилось. Но сегодня это главная его мечта и практическая жизненная задача, его частное общее дело: жить, как все, по крайней мере, не слишком хуже других, попутно освободившись от чувства социальной неполноценности и собственной на этот счет вины. Таким путем и остальных освободить от неволи, тяготы и неудовольствия видеть рядом слишком очевидное и необязательное несчастье, этой провокации, – какая тебе реальная польза от моей жалости в конце концов? Тем более, что она всегда готова обернуться агрессией, презрением и гневом: да ничего я тебе не должен, ленивый и неблагодарный, хватит, стыдно, давай-ка сам! Милосердием занимаются энтузиасты, государство, дерущее с меня налоги, часть которых идет и на постхристианскую милость тебе (сам ведь, знает, не сподобишься), или на защиту меня от тебя, слишком маленький, как уж угодно.

Возможности и чаяния почти уравнены. Последние коротковаты, – их жестко диктует реальность со своими стандартами удачи и неудачи, счастья и несчастья, красоты и уродства, лучше и хуже, – но зато и способны сбываться. Историческое “хуже”, “ужаснее” постоянно являют опыты недавнего массового инобытия, фашизм и тоталитаризм. Актуальное – красноречиво неблагополучный остальной мир, неиссякаемый и надежный ресурс для примера, сравнения, угроз и неминучего личного вывода. Массмедиа, их новости и худмифы параллельно с заверениями клиента в его самодостаточности бесперебойно доставляют ему на дом чужую кровь, чужую смерть. Все настойчивее, таким образом, обозначают и рекламируют жизнь как в первую очередь физическую несмерть, тут же предлагая многообразную радужную и все усовершенствующуюся к ней оснастку. Мир спасает красивенькая красота, которой каждый может владеть, и жалким на этом карнавале быть попросту некрасиво. Впрочем, дело твое, свободный, как сказано, индивидуум, хозяин собственной судьбы.

Для поддержания подобной нормальной (ставить здесь кавычки мы, однако, не будем) жизни для большинства тотальный рационализм попросту неизбежен. Он заставляет и помогает если не осознать необходимость подчинения текущей норме, то все равно ее принять, воспроизводить и всячески охранять от покушений. Оппозиция вроде “быть или иметь” тут кажется настолько архаичной, что даже самым праздным философам едва ли интересно ее сегодня обсуждать, даже применительно к себе. Не хочешь, не имей, имей меньше, не имей ничего, имей другое, умри, твое частное дело, драма закрыта. Как и противопоставлять себя тем сартровским обывателям-“подлецам”, важно и самоуверенно разыгрывающим роль порядочных людей. Последние, трудящиеся и налогоплательщики, уже попросту бы не поняли, о ком и о чем тот ведет речь, в кого он швыряет свои интеллектуальные бомбы и на что рассчитывает.

Недавний сентябрь окатил сравнительное благополучие новым страхом и страха отвагой. Он будто не столько со стороны нагрянул, сколько был накликан страхами прежними, недостаточно большими и внятными, чтобы еще поднять в цене завоеванное и привычное. И, даже посильно сочувствуя жертвам терактов и актов ответных, защищать его во чтобы то ни стало. А уж большие, видимые и невидимые по телевизору игроки всегда знают, как это сделать и как назвать для новых немаленьких. Чтобы осознанная теми необходимость стала еще осознаннее.

Вменяемому бунтарю ничего не остается, как рационализировать свои чувства, оценив их публичные шансы и последствия риска. То же и художнику, чей вечный бунт и без того превентивно усмиряют, сдерживают изнутри в первую очередь условия и возможности самого искусства. “Поэт – усмиренный Савонарола”. Усмиренный, добавим известное, собственно принципами поэзии, искусства, – непрямоговорением, остранением. “Оно (писание) позволяет вырваться из рядов убийц, постоянно наблюдать за действием”, – радикально, что и говорить, и не слишком оптимистически по части надежд на улучшение мира объяснил Кафка трансформацию своего эмоционального пафоса в художественную форму. (Речь, понятно, не только о тех убийцах, что уже выстроились в ряды.)

Но искусство и снаружи пристально и жестко контролируется реальностью, условиями и условностями данного времени. Его почвой, смыслами, тонусом, строем его чувств, его слухом, языком, принятой высотой голоса. И всякая попытка выхода за эти положенные искусству, его свободе двойные пределы тоже связана с риском потери – какой-то правды (не путать с, так сказать, правдой жизни, правдой-логикой психологической и пр.), без которой оно превращается в профанацию, фальшь, и не стоит внимания и слов. Так, слишком громкий голос, прилюдный крик не только “по жизни” не убедителен и безвкусен, – если, конечно, тебя в этот момент не убивают натурально или не пытаются убить, – но, если это даже вопль отчаяния на сцене и в кинофильме, вызовет лишь недоверие. Как и громогласный гогот, вопли о душе, любви.

Кинорежиссер С. Говорухин, просим простить за столь незатейливый пример, страстно вступившись за униженных и оскорбленных, перехватив будто бы их висящий в воздухе крик “Убивать вас, душегубов, надо!” (“Ворошиловский стрелок”), заставил своего мирного героя быть, так сказать, последовательным. Показать остальным пример и взяться наконец за дело, за оружие, именно “встать в ряды”. Не взялись, слава богу, но и снятый за правду и справедливость фильм безнадежно затерялся среди прочих региональных самоделок, ни на какую социальную высоту и не претендовавших, ибо он – ложь по существу, по существу искусства, даже массового, значит, неизбежно и жизни. Если не вкус, то цинизм или здравый смысл защищает нынче от неадекватных романтиков, их провокаций, за которыми обычно идут головорезы. Круглосуточная борьба с мировым злом передоверена голливудским суперменам и сексапильным амазонкам, частным детективам, шерифам, полицейским, просвещённым ментам – они по крайней мере красиво в неё играют. Да и бомбардировщики нынче красивы, как сверхзвуковые птицы, всё летящие куда-то на юг, и как будто лишь на телеэкране.

Но талантливый художник, как и преступник, хотя бы в силу таланта не может не рисковать, не выламываться из законов и рамок, особенно, если всерьез хочет быть услышанным и воздействовать. Ларс фон Триер хочет, очень хочет, значит, и рискует сегодня по-крупному. Попробуем понять, куда, “выломившись”, попадает он.

Сельма, главный персонаж “Танцующей в темноте”, живёт с сыном в американском городке, работает на фабрике штамповщицей. Она беженка из Чехословакии, перебравшаяся в Америку, чтобы заработать деньги на операцию своему сыну. Сама дитя, и с тринадцатилетним ребенком на руках. “Зачем ты родила?” – “Я просто хотела подержать на руках малыша”.

По вечерам в кружке самодеятельности она репетирует рольку в мюзикле, разучивает прелестную бродвейскую песенку – “Мy favourite things…”. Для других это отдушина, удовольствие, довесок к привычной жизни. Для нее – рай, блаженство, жизнь подлинная. Она почти в прямом смысле дитя этих новых музыкальных сказок, где добро побеждает зло и в конце весело поет и танцует об этом. Некогда знаменитого чечеточника, идола своего детства, она упорно называет своим отцом.

Сотню лет назад и одной из перечисленных позиций – безмужняя женщина с ребенком, рабочая, эмигрантка, – вполне хватило бы для обозначения несчастья и полноценного социального романа (кино еще попросту не было) в духе критического реализма, русского, американского или европейского. Для, вполне возможно, разворота героини, а заодно восприимчивой и отзывчивой души читателя в сторону социального протеста, революции или подобных идей. На что же сегодня может рассчитывать такая вполне обычная “средняя человекомалость”? Вот уж не меньше – несчастнее других, миллионов, миллиардов. Очередь на сочувствие слишком велика, и первым, тогда уж, в ней давно стою я сам. На собственного повсеместного двойника эта душа менее всего желает откликаться вниманием. (И хотела ли когда-нибудь? Не удел ли это редких благородных и пламенных сердец, их склонности, им дарованной благодати или иной энергии, вовсе не связанной с конкретным интересом к самому объекту сострадания, но, скажем, видевших в нем образ божий или будущего главного субъекта истории?). Кто он, наш нынешний ближний? Он по существу тот же я, только ещё и не я, то есть, ещё и не обречённый даже на моё неизбежное к себе внимание, любовь. Что там, в самом деле, любопытного? Тут она, душа, тоже, по крайней мере, честна – ей интереснее заведомо иной. Если не оборотень, вампир, сверхчеловек или инопланетянин, то хотя бы богатый. Иногда или в финале плачущий, чтобы наконец-то его пожалеть – попутно до себя опустить. Или современная принцесса, особенно гибнущая в автокатастрофе вместе с любовником-шейхом (они не только плачут, но и, гляди-ка, гибнут, умирают, как я). На худой конец какой-нибудь новый русский (всю симпатию последних лет, весь свой послегагаринский усталый романтизм Россия подсознательно отдала ему, а не обыкновенному задроченному обывателю, как ты и я, способному хотя бы на риск, на своеобразный героизм, – нескучно живущему, не в пример нам, вечно честным, которых он, сволота и бандюга конечно, бессовестно ограбил).

Средства воздействия, вероятно, нужны сегодня куда более мощные. И Ларс фон Триер ещё минимизирует свою героиню, изображая уже почти знакомого нам по родимой великой литературе “маленького человека”, персонажа страдательного безоговорочно. Заодно и организуя ему встречу со столь же явно обозначенным социальным злом, а то и более коварным, ибо нагло провозгласившим себя передовиком демократии и цивилизации. Сельма – одинокая мать, эмигрантка, рабочая – ещё и человек не от мира сего. Она не только помешана на мюзиклах, но, подобно такому инфантильному современному визионеру, и окружающую реальность видит в этом жанре и с собой в главной роли. (Тут и в дальнейшем зритель, слушая изумительные зонги, непременно вспомнит “Весь этот джаз” – по-американски “Вся эта херня” – Боба Фосса, блестящий продукт энергично саморефлексирующего постмодерна конца семидесятых. Там в центре истории умирающий творец тех самых или похожих мюзиклов с видениями своими, упаковывающими в бродвейское шоу и всю его собственную жизнь, смерть. Тогда на “Танцующую в темноте” можно взглянуть и как на прямой и даже программный фильм-contra. “Нет, всенасмешники, не всё херня, по крайней мере, чужая жизнь и чужая боль”)

В этих видениях, как и в жизни, простоволосая Сельма носит некрасивые очки, старомодные кофтенку и юбку, и там при ней такая же повседневная нелепая сумочка. Она постоянно улыбается, рот приоткрыт. Ясно, что она вот-вот нарвется, – таковы, в отличие от мюзиклов, законы жизни и существования в них подобных существ. К тому же мы уже видели и предыдущие фильмы не склонного нас щадить режиссера, сказочника и реалиста куда как жестокого. Вопрос уже лишь “на кого?” Ведь она ровным счетом никому не мешает, ничего не требует, и люди ее окружают наредкость милые. Чего стоит одна только подруга (коллегу-штамповщицу тяжко изображает божественная Катрин Денев), после смены дневной добровольно выходящая еще и в ночную, чтобы помочь Сельме у станка! Смахивает на святого и безответно влюбленный в Сельму Джеф, водитель грузовика, постоянно готовый прийти ей на помощь. А какова, это позднее, надзирательница тюрьмы? Боже, думаешь, вот это люди, вот это рабочие и надзиратели, вот это отношения, да бывает ли так? Если бывает, то осанну петь этой американской жизни, ее таким вот продуктам-людям, а не шпынять в одиночку и толпами за бездуховность, мировое кровопийство и оголтелый глобализм! Ведь они если не из мюзикла, то из наилучшей сказки, и, поселив их в реальности, не дал ли режиссер все же маху, запутав зачем-то дело… И, тогда уж, не перегибает ли он в каких-то своих (невольно пропагандистских?..) целях палку в дальнейшем, своевольно накликивая зло, до предела его сгущая и превращая всё в конце концов в округло-страшный и порядком навязший нынче в ушах – хотя бы из-за вседоступной простоты своей – приговор Америке с её одноименной мечтой?

В зависимости от времени, в которое забрасывает существ такого биологического типа, как Сельма, их называют блаженными, ведьмами, иногда святыми, божьими людьми, странниками, людьми не от мира сего. А также неадекватными, шизами, невротиками, психотиками и пр. Задержимся на еще одном возможном имени – “идиот”. Триер вынес его в заглавие одной из своих картин, она так и называется: “Идиоты”. И, по понятным причинам, сразу и вполне определенным образом ориентирует наше внимание. Интерес, даже страсть режиссера к Достоевскому известны. Начитанный зритель, вероятно, обнаружит в его фильмах и явные следы влияния русского писателя, вообще русской классической литературы, прежде всего ее непреходящей нравственной заботы. Есть у Триера, если угодно, и юродивые, они центральные персонажи: Бэсс, героиня его сильнейшего фильма “Рассекающая волны”, та же Сельма. Правда, если юродивые они, то на иной, западный, вероятно, малознакомый нам лад – с крепким чувством собственного достоинства, жаждой независимости и даже известным практицизмом. Но с подобной терминологией трудновато. Может, вернее будет “современные святые”, лихо заброшенные режиссером в им чужое безбожное время? Вот и идиоты в “Идиотах” тогда тоже больше похожи на таких принудительно командированных из русского романа, ставших по пути современными датчанами и пытающихся своими приколами и дурками шокировать обывателей, считающих себя “неидиотами”, клин клином вышибить. Что из этой весьма умозрительной выдумки режиссера получилось, зритель знает, или узнает, картину посмотрев.

Но воздействие на душу продолжается. Мы умышленно умолчали пока о главном, да, безусловно о главном в жизни и судьбе маленькой Сельмы. У нее прогрессирующая слепота, к концу фильма она уже не видит почти ничего. Слепота прогрессирует по мере сгущения зла вокруг Сельмы, наверное, чтобы она не видела итога. “Да нечего видеть, я все уже видела, а больше и смотреть-то не на что!”, – поет она, беспомощная и неприступная упрямица, с улыбочкой в одном из своих музыкальных видений, внутренне, конечно, рыдая от ужаса надвигающейся тьмы.

Нет, главное всё же не это. Наследственная прогрессирующая слепота и у ее сына, и цель жизни слепнущей матери – скопить деньги ему на операцию. Деньги, реальные деньги, купюры долларовые еще не горят в камине, но уже лежат в жестяной коробке из-под конфет. Коробочку-то и видит злодей – вполне, казалось, симпатичный и даже вроде бы великодушный и задушевный хозяин контейнера, в котором она живет. Хозяин тот заодно и полицейский, значит, деваться некуда, главный защитник американской жизни с ее пресловутой мечтой, ценностями. То есть, символ конечно, вроде нынче уже бывших башен международного торгового центра. (Не смотрели ли, вдруг подумаешь задним числом, для пущей острастки исламские террористы “Танцующую в темноте” – тоже продукт западной цивилизации, как и использованные ими “Боинги”, компьютеры и все прочее; продукт ее ума, безумия, свободы, сомнений, рефлексии, искусства, чести, жажды понять себя и других, ее отчаяния, надежды, беспомощности, посильного мужества, таланта, без всякого корана и Бин Ладенов развоплощенного убийцами до элементарного “ну так и уничтожь тогда ее, такую!”).

Но мы… мы смотрим кино, и опять чуем надрыв, напряг, умысел. Достоевщина маячит какая-то странная, эвакуированная через Европу уже в современную Америку. Будущая, что ли? Глобальная? Сухая, стерилизованная, без почвы и карнавала, глубины и бездны, без морока и кошмарного смеха, без тотального упоения унижением, гордыней и великой мечтой, заодно без пьяни, тараканов и мухи на стекле, глядящей вместо Бога или все же вместе с ним на вора и убивца? “Э, – еще подумаешь вдруг, вовсю сострадая, значит, опять явно не к месту, – а если бы воздействия ради на бедную шкурную душу человеческую Гоголь сделал своего Акакия Акакиевича стремительно слепнущим, Достоевский – Сонечку Мармеладову и Мышкина, или, скажем, Феллини – свою Кабирию…” Похоже, не только с Америкой, интеллектуалами, но и с маскультом мятежный Триер решил разобраться, причем на его же всепонятном индомексиканском языке. Или саму и без того зыбкую оппозицию “массовое – немассовое” решил окончательно упразднить в виду грядущих времен и обстоятельств, где и зрителя, и художника ждут вопросы вот уж поважнее.

Но передохнем чуток. Тем более, что вскоре лощёный самодовольный обвинитель вменит несчастной в вину убийство того соседа-полицейского, такого же, как и сам обвинитель, порядочного образцового американца. Убийство ради денег – тех, трудовых, из последних сил, из коробочки, скопленных на операцию сыну, которые на самом деле бес-полицейский у нее украл, и, невменяемый (но не “идиот”?!), еще и подбил несчастную его убить, когда она попросила свои деньги обратно. Устами этого обвинителя американское правосудие обречет Сельму на смертную казнь через повешение. Кроме убийства, её обвинят во лжи суду. Того, помните, престарелого уже артиста, кумира своего детства, она, мечтательно улыбаясь, назовет на допросе своим отцом, а он, запасливо приглашенный бог знает откуда, войдет в зал суда и коротко скажет, что он не отец (соврал бы, идиот!, – так и подсказывает ему замершее сердце, все еще жаждущее счастливого конца, пусть сравнительно.) А также в презрительном отношении к стране, которая ее приютила. Тут уже деликатнейший вроде бы мастер цеха настучал на простодушную ведьму, сболтнувшую при нем, что на родине в Чехословакии, причем при коммунизме, ей нравилось больше, чем в Америке.

Но передохнём, ибо ещё немного, и Сельму казнят. Мы увидим её страшный путь в чистенькую комнату с веревкой, технику современной инквизиции, самих пусть на глаз и не слишком великих инквизиторов в черных костюмах и белых крахмальных манишках с галстуками. И лица зрителей, гладящих на экзекуцию через стекло, как будто в экран мирового телевизора с очередным шоу типа “Big Brother” или “За стеклом” – этими праздниками массового нарциссизма нынешних небольших – немаленьких. Среди них и те верные друзья Сельмы, плачущие от ужаса и жалости. Они честно пытались ее спасти. Но, вот тут внимательно, почему-то не сумели в наше подлое, разумеется, время, даже в такой вот средневековой Америке собрать 2056 долларов 10 центов (две тысячи пятьдесят шесть долларов десять центов) адвокату, чтобы спасти от смерти свою подругу, возлюбленную, – такая возможность у них была. Обрекли таким образом Сельму принести себя в жертву ради будущего своего сына и стать святой.

Слаб человек… Эта проклятая сумма, ради которой всем без исключения хорошим людям пришлось превратиться в монстров, этот последний проклятый вопрос на время даже вышибает естественное сострадание к несправедливо казненному человеку, и общий ужас мира сего, глобализма и антиглобализма сего, жизни сей. Даже вышибает вопрос, где в этом фильме идиоты и неидиоты настоящие, как в жизни, а где , чтобы мало не было, к ним опять подосланные, умышленные и функциональные, от Ларса фон Триера.

Однако, тем покамест и отличается зритель продвинутый от обычного, что способен заключить: вероятно, идиот я сам. И крупного художественного калибра орудия, с которыми взялся знаменитый режиссер штурмовать заблудшую душу современного человека, чувства добрые в ней пробуждать, хороши и адекватны, а виновата моя капризная и увертливая душа. Так мы и поступим. Тем более, что и вопросы уже подзабылись, и Сельму страшно жаль. Что она пела, бедняга, идя на эшафот? “Чтобы простить, нужно мгновение, не дольше, чем катится слеза”.

Давняя вендетта Бьорк и фон Триера: новый поворот

16 октября 2017

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Бьорк выросла в стране почти достигшей гендерного равноправия

Знаменитая исландская певица Бьорк (по паспорту Бьорк Гудмундсдоттир) в воскресенье присоединилась к голосам женщин, заявляющих о сексуальных домогательствах во время съемок.

Правда, написала Бьорк у себя в «Фейсбуке» не про голливудского продюсера Харви Вайнштейна, а про неназванного ею датского режиссера, который, по ее словам, во время съемок позволял себе выходки сексуального толка. Какие именно — неясно, и в любом случае Бьорк пишет, что у нее сильный характер, и тому ничего добиться не удалось.

Учитывая, что она снималась лишь в одном фильме с датским режиссером, всем сразу стало ясно, что речь идет о Ларсе фон Триере.

Бьорк снималась в его фильме «Танцующая в темноте» в 1999 году. Съемки оказались сложными. Тогда Бьорк обвиняла фон Триера в том, что он исподтишка снимает ее для документального фильма и вообще ведет себя как тиран. Тогда же она назвала его «эмоциональным порнографом».

Взаимные обвинения звучали во всех газетах, и с тех пор отношения между Бьорк и фон Триером не улучшились.

Сейчас Бьорк пишет, что сексуальные домогательства на съемках считались нормальным делом, и ее спас лишь тот факт, что она уже была известной певицей и могла себе позволить не поддаваться никому.

По ее словам, ей помогло и то, что она родилась и выросла в Исландии — стране, где идеал равенства полов почти достигнут.

Другими словами, она не привыкла, что к женщинам кто-то может относиться как к существам второго сорта или объекту вожделения.

Равноправие в отдельно взятой стране

Последние шесть лет Исландия занимает первое место в списке гендерного равенства, составляемого World Economic Forum.

Исландские женщины долго добивались этого. Когда Бьорк было 10 лет, в Исландии прошла однодневная забастовка женщин.

24 октября 1975 года практически все женщины на одни сутки бросили все свои дела — не вышли на работу, отказались готовить еду дома или приглядывать за детьми. Забастовка была полной.

На сутки страна почти полностью остановилась. И тут все общество, не только мужчины, но и сами женщины, поняли, что без женщин как без рук, и что им есть на что пожаловаться.

С тех пор прогресс в достижении гендерного равенства постоянно двигался вперед.

Именно из такой среды и вышла Бьорк.

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Ларс фон Триер и Бьорк уже не первый год обвиняют друг друга в разных грехах

Но, как и всегда, у любой истории есть несколько сторон.

Бьорк всегда была известна своим непредсказуемым характером. Это пошло ей на пользу в музыкальной карьере, но работать с ней может не каждый.

В 2000 году фон Триер говорил, что сотрудничать с Бьорк было практически невозможно, обвинял ее в том, что она «жует свои костюмы» и регулярно отказывается от взятых на себя обязательств.

Тогда он говорил, что на съемках они были похожи на старую супружескую чету — каждый со своим адвокатом.

Коллега фон Триера, режиссер Петер Ольбек Йенсен, который также принимал участие в съемках «Танцующей в темноте», в интервью датской газете Jyllands Posten сказал, что не Бьорк была истинной жертвой на съемках, а он и фон Триер.

«Как я помню, мы были жертвами. Эта женщина была крепче меня и Ларса фон Триера вместе взятых. Она командовала всем», — говорит он.

При этом Петер Ольбек Йенсен не отрицает возможности того, что сексуальные домогательства могли иметь место, но говорит, что Бьорк должна была заявить об этом тогда, а не много лет спустя.

Он добавляет, что во время съемок выпивал по бутылке виски в день, так как очень боялся, что фильм закончится полным провалом из-за поведения Бьорк.

«Однажды она просто не появлялась пару дней, а ее ждали чуть ли не 200 человек», — продолжает он.

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Бьорк и фон Триер в Каннах

И, напоминает Петер Ольбек Йенсен, фильм «Танцующая в темноте» получил «Золотую пальмовую ветвь» в Каннах, где Бьорк и фон Триер публично помирились, и она поцеловала его в присутствии фотографов.

Но, судя по комментариям в исландских соцсетях и местной прессе, Исландия стоит горой за свою самую известную дочь.

Поют в темноте | Тим Чаллис

«Как дела?» Мне задавали этот вопрос бесчисленное количество раз с тех пор, как мой сын пошел к Господу. Я никогда не знаю, как на это ответить. Хотя в этот момент у меня могло быть все в порядке, возможно, за 15 минут до этого я был настолько захвачен горем, что едва мог стоять. Возможно, через 15 минут я буду наслаждаться радостью, зная, что мой сын благополучно вернулся домой на небеса. Я могу перейти от радости к печали и обратно за считанные секунды.Как я поживаю? В большинстве случаев я даже не знаю. И если я сам не знаю, как я надеюсь выразить это кому-нибудь еще?

Я нашел помощь в пословице, в которой говорится о моей неспособности и, возможно, о моем разочаровании по поводу этой неспособности. В Притчах 14:10 говорится: «Сердце знает свою горечь, и никто из чужих не разделяет его радость». Я понимаю, что это означает, что некоторая печаль настолько горька, настолько болезненна, настолько глубока, что ее просто невозможно выразить кому-либо еще. Иногда слов буквально нет.Мы можем еще немного углубиться в пословицу, чтобы понять, почему это так. Это должно быть потому, что тот, кто испытывает печаль, не может выразить свое горе даже самому себе. Это сердце , которое знает свою горечь, а не разум и не язык. Это горе находится глубоко в душе, невыразимое мыслями или устами.

Хотя по профессии я писатель, хотя слова — моя валюта, мне все еще не хватает способности выразить глубокую скорбь о потере ребенка. Как я мог выразить тоску, наблюдая, как тело моего первенца опускают в холодную землю, агонию выбора слов, которые будут вырезаны на его могильном камне, мучения от осознания того, что за все еще закрытой дверью спальни скрываются все эти доказательства прожитой и потерянной жизни? Воистину, горе не только не поддается описанию, но и вне моего понимания.

Но я уверен, что есть тот, кто понимает то, чего не могу я. Бог является добрым Отцом, который исследует и знает самые сокровенные уголки моего сердца. Его Сын — тот самый Человек Скорби, который близко знаком с горем и может сочувствовать мне во всех моих слабостях. Во всем этом его Дух ходатайствует со стонами, слишком глубокими, чтобы их можно было произнести, слишком глубокими для слов. Я находил особое утешение в этих стенаниях Духа, потому что сам часто был способен сделать немного больше.Мои молитвы часто были лишены слов, но полны смысла. Иногда лучшее, что я могу сказать, это: «Боже! Бог! Вы, , знаете. » Это благословение — иметь уверенность в том, что «когда мы не можем найти слов, чтобы выразить нашу молитву, и не можем ничего лучше, чем издавать невнятные звуки, Дух берет эти звуки и превращает их в эффективное ходатайство» (Леон Моррис).

Сердце знает свою печаль, свою горечь. Но горе было не единственным моим опытом. Отнюдь не! Одна из странных реалий горя христианина — это сосуществование высот радости и глубины печали.Они текут параллельно, как два потока, вытекающие из общего источника и движущиеся по одной и той же долине, но никогда не соприкасающиеся друг с другом, никогда полностью не впадающие в море, где становятся одним. Пословица признает это, поскольку напоминает нам, что то, что верно в отношении печали, может быть верным и в отношении радости, так что, как я не могу адекватно описать печаль, так и не могу адекватно описать счастье. Как я мог выразить радость, зная, что Ник находится в присутствии Бога, мою гордость за то, что он хорошо завершил свой забег, мое удовольствие слышать, как так много людей описывают его добрые дела и благочестивый характер? И смех, и слезы не в моих силах описать не только вам, но даже себе.

Реальность, конечно же, такова, что хотя потоки радости и печали действительно текут параллельно, они не идентичны. Поток радости, возможно, больше похож на нежный ручей, а поток печали — на бурлящую реку. Это печаль, а не радость, которая угрожает захлестнуть меня, втянуть в себя и утащить под землю. И именно в этой дихотомии Сперджен оказался полезным, поскольку однажды он проповедовал по Притчам 14:10. Он указал, что, как христиане, Бог обещал, что радости будут сопровождать наши печали, потому что «чем глубже воды, тем выше наш ковчег поднимается к небу.Чем темнее ночь, тем больше мы ценим нашу лампу. Мы научились петь в темноте с шипом на груди ».

Итак, я продолжаю петь в темноте, и светильник Господа освещает путь. Несмотря на боль, несмотря на горе, несмотря на потерю, моя жизнь продолжается. Это должно продолжаться. Я не получил оговорку об освобождении от того, к чему меня призвал Бог. Я по-прежнему родитель, по-прежнему муж, по-прежнему старейшина, по-прежнему друг, по-прежнему сосед. Хотя Ника, возможно, забрали, меня оставили.Хотя его гонка может быть завершена, моя продолжается. Эта потеря ранила меня, но она не определяет меня. Жизнь еще нужно прожить. Песни еще надо петь.

Поющие в темноте (1956)

ЭКРАННЫЙ КРУГЛЫЙ ПАРЕНЬ, КОТОРЫЙ БЫЛ ЗНАЧИТЕЛЬнее, чем СОБАКА

Лоуренс Тирни, один из самых крутых и крутых парней на экране, умер 26 февраля в возрасте 82 лет. Впервые он поразил публику своей страстной работой в 1940-х, но шумной Тирни. закадровая жизнь в конце концов вытеснила его из поля зрения.Хотя он продолжал работать над небольшими ролями, Тирни нашел новое поколение поклонников с несколькими запоминающимися ролями в 80-х и 90-х годах.

Тирни родилась 15 марта 1919 года в Бруклине, Нью-Йорк. Он вырос в Нью-Йорке и был звездой легкой атлетики в школе, прежде чем заинтересовался актерским мастерством. (Два его брата также стали актерами, хотя они изменили свои имена на Скотт Брэди и Эд Трейси.) Он прошел через обычный период сценических выступлений, прежде чем получил эпизодические роли в малоизвестных фильмах. Его первая зачисленная роль была в фильме « Спой свои заботы, » (1942), но Тирни быстро добился своего, сыграв главную роль в « Диллинджера » (1945).Череда запоминающихся ролей последовала в таких фильмах, как Сан-Квентин, (1946), Дьявол, большие пальцы рук (1947), Рожденные убивать (1947) и получившая Оскар цирковая драма режиссера Сесила Б. Де Милля, Величайшее шоу на Земле (1952), в котором Тирни сыграла злодея, ответственного за крушение эпического поезда к финалу фильма. Однако Тирни умел справляться с реальными проблемами, и его несколько раз арестовывали за хулиганство и вождение в нетрезвом виде.К концу 50-х он нашел лишь эпизодическую актерскую работу, иногда не работая по несколько лет между фильмами. В этот период его самые известные работы были в Кастере Запада (1967) и Плохом Энди Уорхола (1977).

Постепенно, в 1980-х, Тирни получила небольшие, но часто заметные роли в голливудских фильмах, таких как Prizzi’s Honor (1985) и The Naked Gun (1988). Он появлялся в таких телешоу, как Hill Street Blues , Star Trek: The Next Generation и Seinfeld (как отец Элейн).В 1992 году все изменилось, когда Квентин Таррантино снял Тирни на роль криминального авторитета в фильме « Бешеные псы », что стало незабываемой ролью, которая принесла ему новых поклонников. Хотя последующие роли или фильмы не стали больше, Тирни, наконец, стала узнаваемым именем. Одной из его самых странных ролей был получасовой Red (1993), основанный на печально известных кассетах Tube Bar середины 70-х, где реальный владелец бара отвечает поразительно чрезмерными замечаниями на телефонные розыгрыши. (Если это звучит знакомо, это потому, что The Simpsons основано на ответах Мо на призывы к розыгрышу на этих пленках.Тирни озвучивала серию Simpsons 1995 года «Мардж не гордилась»). Последнее появление Тирни в фильме было в фильме « Армагеддон » (1998)!

Лэнг Томпсон

ЧАК ДЖОНС, 1912–2002

Аниматор Чак Джонс умер 22 февраля в возрасте 89 лет. Джонс, возможно, не мог похвастаться таким признанием, как Говард Хоукс или Джон Форд, но он, несомненно, был одним из величайшие американские режиссеры. Его целями, возможно, было в первую очередь развлекать, что он делал так замечательно, что его мультфильмы 50- и 60-летней давности кажутся более свежими, чем все, что было создано в 21 веке.Но Джонс демонстрировал чувство движения, времени и характера, с которым едва ли можно было сравниться где-либо еще. У литературных критиков есть поговорка, что, хотя идеальных романов не бывает, безусловно, есть безупречные рассказы. Некоторые из мультфильмов Джонса достигают совершенства, о котором Хоукс и Форд могли только мечтать.

Джонс родился 21 сентября 1912 года в Спокане, штат Вашингтон, но вырос в Голливуде. В детстве он смотрел фильмы Чарли Чаплина и других, которые снимались на улице, впитывая процесс и, предположительно, даже появляясь в качестве массовки в короткометражках Mack Sennett.После окончания Художественного института Chouinard в Лос-Анджелесе (ныне Калифорнийский институт искусств) Джонс начал продавать карандашные рисунки на улицах. Вскоре в 1932 году он получил работу у новаторского аниматора Уба Иверкса в качестве чистильщика целлулоида (того, кто удаляет чернила с дорогих целлулоидных рам, чтобы их можно было использовать повторно). В следующем году Джонс начал работать в компании Leon Schlesinger Productions, которая была продана Warner Brothers. Там он снял свой первый фильм « Ночной сторож в 1938 году».

Джонс оставался в Warners почти 25 лет, пока она не закрыла подразделение анимации. Здесь Джонс выполнил некоторые из своих самых любимых работ, заставив Багза Банни, Даффи Дака, Дорожного бегуна, Марвина Мартиана и многих других совершить свои самые запоминающиеся подвиги. Кто может забыть забавно запутанные аргументы Багса и Даффи о сезоне охоты в сериалах Rabbit Seasoning (1952) и Duck Rabbit Duck (1953)? Или мучительное, бесконечное преследование Койота за Road Runner? Что такое Opera Doc? (1957) отправляет Элмера и Багса в Байройт? Весело поющая и танцующая лягушка, которая, увы, выступает только для одного разочарованного человека? Даффи мучается самими элементами мультфильма в медиуме Duck Amuck (1953)? Это лишь часть того, что Джонс создал в анимационной студии Warners, ласково известной как Termite Terrace.Это здание на участке Уорнерс могло похвастаться множеством индивидуальных талантов, которые Джонс, как и Герцог Эллингтон, мог объединить в одно целое. Там были безупречные моменты озвучивания Мела Блана, абсурдистская любовь писателя Майкла Мальтезе к языку, музыкальный руководитель Карл.
Коллажированные партитуры Столлинга и, возможно, лучше всего студия, которая знала достаточно, чтобы просто оставить банду в покое, пока мультфильмы продолжали появляться.

После того, как Warners закрыла свое анимационное подразделение в 1962 году, Джонс перешел в MGM, где работал над несколькими мультфильмами «Том и Джерри», его неподражаемые реплики всегда сразу бросались в глаза.В 1966 году он поставил фильм « Как Гринч украл Рождество» «» из книги доктора Сьюза, одной из лучших литературных адаптаций. В 1969 году последовала полнометражная версия классического фильма Нормана Джастера The Phantom Tollbooth . Вместе со своей дочерью Линдой Джонс был одним из первых, кто осознал ценность оригинального анимационного искусства, и в конце 70-х начал процветающий бизнес. (Для получения дополнительной информации см. Http://www.chuckjones.com.) Джонс сыграл эпизодические роли в фильмах Джо Данте Gremlins (1984) и Innerspace (1987).В 1989 году он написал трогательные и забавные мемуары « Chuck Amuck », которые очень важны для чтения.

Джонс получил премию «Оскар» за лучший короткометражный сюжетный мультфильм за Точка и линия (1965), ранее дважды номинировался в 1962 году. Его фильм Пепе ЛеПью « По ароматическим причинам» (1949) и мультфильм «», посвященный общественному здравоохранению. «Так много для такого маленького» также получил «Оскар», хотя и не для самого Джонса. В 1996 году он был удостоен почетного «Оскара» за создание классических мультфильмов и героев мультфильмов, чья анимационная жизнь более полувека радует наших настоящих.»

Лэнг Томпсон

ДЖОРДЖ НАДЕР, 1921–2002

Актер Джордж Нейдер, наиболее известный по антиклассическому фильму категории« В » Робот-монстр , умер 4 февраля в возрасте 80 лет. -звезда Тони Кертис сказал: «Он был одним из самых добрых и щедрых людей, которых я когда-либо знал. Я буду скучать по нему ». Надер родился в Пасадене, Калифорния, 19 октября 1921 года, и, как и многие другие актеры, начал выступать еще в школе. Его первым появлением в фильме был B-Western Rustlers on Horseback (1950), и он снялся в других фильмах. появления, часто без титров, перед бессмертным Robot Monster в 1953 году.Этот дешевый, очаровательно неумелый фильм (первоначально в 3-D!) Показывает Надера как отца последней выжившей семьи Земли, всех остальных уничтожила горилла в водолазном шлеме. Вскоре после этого Надер получил главные роли в фильме RKO Carnival Story (1954) и с Кертисом в фильме Universal Six Bridges to Cross (1955), что принесло ему огромное очарование, которое принесло ему множество поклонников. В результате в 1955 году Надер получил «Золотой глобус» как самый многообещающий новичок. Затем он появился в многочисленных студийных фильмах низкого профиля, прежде чем завершить десятилетие, сыграв Эллери Куин в недолговечном телесериале.В шестидесятые годы он переехал в Европу, где нашел постоянную работу. Как секретный агент Джерри Коттон, он снял серию шпионских триллеров, которые принесли ему культовую репутацию в Европе, начиная с Schusse aud dem Geigenkasten (также известного как «Ураган : пятница, полдень ») (1965). Восьмой и последней записью в серии был Dynamit in gruner Seide (он же Dynamite in Green Silk ) (1968). Его карьера в кино закончилась в середине 70-х, когда автомобильная авария повредила ему глаза, и он больше не мог выносить яркий свет съемочной площадки.Надер начал писать романы, в первую очередь недавно переизданный « Chrome » (1978), известный научно-фантастический роман с откровенно веселыми персонажами.

Лэнг Томпсон

TCM вспоминает Гарольда Рассела, 1914–2002

Оскароносный актер Гарольд Рассел умер 29 января от сердечного приступа в возрасте 88 лет. Ветеран-инвалид, которому ампутировали руки в лучших годах. фильма «Наши жизни » (1946), Рассел получил лучшую мужскую роль второго плана, но также получил почетную награду «за то, что принес надежду и мужество своим товарищам-ветеранам».«Это сделало Рассела единственным человеком, получившим два Оскара за ту же роль. Рассел родился в Новой Шотландии 14 января 1914 года, но вырос в Кембридже, штат Массачусетс. Он присоединился к армии США после нападения на Перл-Харбор и во время обучения парашютистов проиграл обе руки в результате случайного взрыва. Затем он снял обучающий фильм, в котором режиссер Уильям Уайлер увидел Рассела. Уайлер был настолько впечатлен, что сменил персонажа в фильме « Лучшие годы нашей жизни » с человека с неврологическим повреждением на инвалида, так что Рассел мог сыграть свою роль.После получения «Оскара» Рассел последовал совету Уайлера и поступил в колледж, в конечном итоге руководил компанией по связям с общественностью и написал свою автобиографию. Он снялся еще в двух фильмах, Inside Moves (1980) и Dogtown (1997), а также появился в нескольких телевизионных сериях China Beach и Trapper John MD . Рассел произвел фурор в 1992 году, когда решил продать свой актерский «Оскар», чтобы покрыть расходы своей большой семьи. Киноакадемия предложила купить статую за 20 000 долларов, но она была продана анонимному участнику торгов за 60 000 долларов.Что касается другого статута, Рассел сказал: «Я бы никогда не продал особый статут. Война закончилась, и это был способ индустрии сказать спасибо ветеранам».

Лэнг Томпсон

Экран: светлый ‘Socko’; «Поют в темноте» в трех кинотеатрах

ДЖОИ АДАМС, комик, исполнительный продюсер и одна из звезд «Поющих в темноте», представляет фильм такими словами: «Все мы, клоуны, хотели бы сыграть Гамлета. Я не думал, что со мной такое случится.«Singing in the Dark», который вчера прибыл в театры Мидтаун, Аскот и Сент-Маркс, далек от Шекспира. Сделанный в Голливуде, Берлине и Нью-Йорке, в нем есть всего понемногу — драма, приколы, песни и еще кое-что. замечательная фотография. Помимо г-на Адамса, в нем снимается Мойше Ойшер, кантор и ветеран идишской сцены. С некоторыми руническими нотками и оттенками Второй авеню, сценарий сосредоточен на клоуне и канторе. Сюда приводят мистера Ойшера, он устраивается на работу клерком в отеле и сталкивается с мистером Ойшером.Адамс, изображающий Джоуи Наполеона, комика в ночном клубе отеля и ученика The Racing Form. Однажды вечером после нескольких напитков Лео исполняет песню и «раскалывает» публику. Джои подписывает с ним контракт, и в мгновение ока Лео становится сенсацией. «Лео Дринко Синго Соко», — говорится в одной из торговых газет. «Питье» проистекает из того факта, что Лео должен принять несколько жидких стимуляторов, прежде чем он начнет петь. Джоуи, однако, отстает от своих игровых долгов, и букмекерская контора требует «кусок» контракта. Букмекерская контора далее настаивает на мошенничестве, но когда все закончится, благодаря Джоуи, у Лео вернулась память, и Джоуи не нужно беспокоиться о своих долгах.Мистер Адамс не сэр Лоуренс Оливье, но он эксперт в хитрости и быстротечности. Мистер Ойшер, театрально немного тяжелый, может богато воспроизвести энергичную мелодию или древнееврейское пение. В общем, «Singing in the Dark» — это светлый «socko».

Пение в темноте, рассказ Абена Кандела, основанный на идее Мойше Ойшера и Макса Носсека; пьеса мистера Кандела, Энн Худ и Стивена Кандела; Режиссер г-н Носсек. Производство A.N.O., выпущенное компанией Eudsam Distributing Company.В театрах Мидтаун, Аскот и Сан-Марко. Лев. . . . . Мойше Ойшер, Джои Наполеон. . . . . Джоуи АдамсРут. . . . . Филлис Хилл Бифф. . . . . Лоуренс ТирниЛули. . . . . Кей Медфорд, Гарри. . . . . Микки НоксЛарри. . . . . Дэйв Старр Фран. . . . . Синди Хеллер, Мсье Ла Фонтен. . . . . Эл Келли Нойман. . . . . Генри ШарпСтан. . . . . Стэн Хоффман Беженец. . . . . Пол АндорТуг. . . . . Эйб Саймон

Пение в темноте

Спросите любого, и они согласятся: 2020 год был ужасным.От коронавируса до стихийных бедствий, экономического кризиса до разъедающего национализма и расизма. Если вы следите за новостями в Турции или, что еще хуже, если вы журналист, ответственный за освещение новостей, ситуация здесь кажется особенно мрачной. Конечно, есть страны в худшей форме, чем Турция. Фактически, при Трампе неблагополучные США давали наблюдателям за Турцией особенно тяжелый случай дежавю. Однако скорость, с которой политические события меняются в Турции и крутизна его демократического, экономического и социального упадка иногда делает его чувствовать себя особенно прокляты среди народов, по крайней мере, для тех, кто до сих пор упорно надеяться на что-то лучше.

Я пишу об искусстве и культуре. Я не сообщаю о мелочах падения лиры, репрессиях против гражданского общества или разваливающейся системе правосудия. Я уважаю и получаю пользу от работы моих коллег, которые сообщают по этим темам. Меня как человека, живущего здесь, не могут не трогать последние новости о безработице среди молодежи, арестах избранных лидеров и убийствах женщин — снова и снова убитых мужчинами, которые пользуются безнаказанностью.

И так, как я впитываю этот постоянный поток плохих новостей, чувствуя, как они перемещаются из моих глаз в глубокую яму в моем животе, иногда трудно не задаться вопросом, зачем писать об искусстве и культуре, когда есть так много более неотложных тем. .Когда я пишу это, мы приближаемся к концу особенно ужасной недели в особенно ужасном году. И поэтому я еще раз спрашиваю: почему искусство?

Поэт и драматург Бертольт Брехт был человеком, хорошо знакомым с плохими новостями. Коммунист, а также еврей, он бежал из Германии в 1933 году, сразу после прихода Гитлера к власти. Находясь в изгнании в Дании, он написал стихотворение, которое начиналось фразой «Воистину, я живу в темные времена!» Брехт продолжает спрашивать, какое значение может иметь искусство или «вечные вопросы», когда политическая ситуация настолько мрачна: «Какие сейчас времена, в которые / Разговор о деревьях — почти преступление / Ибо, действуя, мы сохраняем молчание о столько проступков! » Говорить о чем-либо, кроме тьмы, и особенно восхвалять красоту, — разве это не делает нас бесчувственными?

Еще в одном отрывке из того же периода Брехт, кажется, подчеркивает противоположную точку зрения.В известном стихотворении он пишет:

В темноте

Будет еще пение?

Да, пение будет.

О темных временах.

Другими словами, какими бы мрачными ни были вещи, всегда будет потребность в искусстве. И задача искусства в темные времена может заключаться в том, чтобы сформулировать эту тьму — сделать ее видимой, понятной, непобедимой.

Это все хорошо, но должно ли искусство быть политическим, чтобы оправдывать себя? Есть одна школа мысли, которая скажет «да»: искусство должно быть явно направлено на политические цели.Другая школа сказала бы: «Нет»: искусство не должно рассматриваться как пропаганда, оно должно оставаться приверженным только прекрасному. И есть такие, как я, которые думают, что искусство всегда политическое — признает оно это или нет, идет ли речь о военном перевороте или лице любовника, будь то марш или танцевальная песня, легко ли она понятна или неясна. Фактически, можно сказать, что один из наиболее очевидных политических жестов, которые может сделать художник, — это попытка вообще избежать политики. Потому что они неизбежно вернутся в сеть.

Я не всегда пишу конкретно о политическом искусстве, но это не значит, что оно не политическое. Давайте подумаем об этом в конкретном случае с Турцией. Мы живем в то время, когда, если люди за пределами страны вообще думают о Турции, так это о последних действиях правящей Партии справедливости и развития (ПСР), последних арестах, последних провалах во внешней политике, последних событиях. лира. Я думаю, что особенно для тех из нас, кто пишет для иностранной аудитории, важно иногда напоминать читателям — и нам самим — что в стране есть нечто большее, чем эти вещи.И одно из лучших мест, где можно увидеть амбиции, идиосинкразии, мечты и т. Д. Людей, — это их искусство. В этом смысле даже поп-песня является политической, если она напоминает людям, что есть нечто большее, чем тьма.

Тем не менее, думая о продвижении турецкого искусства и культуры на мировой арене, трудно не впасть в своего рода мягкий национализм. Недавняя рекламная кампания Neflix Turkey иллюстрирует это. На прошлой неделе стриминговая компания разместила в Стамбуле баннеры с надписью на турецком языке: «Пусть теперь смотрят с субтитрами.Турецкие сериалы и фильмы выходят одновременно в 190 странах ». «Они» здесь — это такие страны, как США, Великобритания, возможно, Франция и Германия. На протяжении десятилетий турецкие зрители смотрели фильмы из культурно доминирующих стран Северной Америки и Западной Европы с субтитрами (или дублированными). В то время как даже мой турецкий дядя на пенсии мог назвать любое количество американских режиссеров или актеров, среднему американцу было бы трудно назвать хотя бы одного турецкого. Это то, что до сих пор предлагает реклама Netflix.

Ну, это медленно меняется в течение десятилетий. Некоторые люди за пределами Турции теперь могут легко назвать Нури Бильге Джейлан, Орхан Памук или Фазыл Сай — так же, как раньше они могли назвать Халиде Эдип, Яшар Кемаль или Йылмаз Гюней. Но также важно помнить об опасном ожидании того, что фильмы, литература и музыка должны научить кого-то чему-то о Турции. Читали ли люди Вирджинию Вульф или слушали The Beatles, чтобы проникнуться «британским духом»? Конечно, нет.Искусство таких стран, как Турция, воспринимается как социология, а искусство других стран — просто как искусство.

Вот почему скорость, с которой сегодня движется молодежная культура, так захватывает. В популярной музыке, например, глобальные тенденции могут сделать мир более однородным, но они также уравняют его. Такие группы, как She Past Away , не популярны, потому что они из Турции, а не где-то еще; они популярны, потому что создают хорошую, жуткую танцевальную музыку.Когда они гастролируют по миру, их фанаты в Мексике, которые транслируют их альбомы или слушают их на YouTube, подпевают текстам на турецком просто потому, что они на турецком языке. Когда так много людей в мире так долго повторяют тексты песен на английском или французском, очень приятно видеть, как они поют на турецком, корейском или даже на испанском. Вместо национализма назовем это мягким «третьим миром».

Однако мы начали с вопроса о важности искусства в тяжелые времена, а теперь перешли к неравномерным схемам глобального распространения искусства.Если нам нужен знак из турецкого контекста, что искусство остается чрезвычайно важным делом, не смотрите дальше заявлений президента Эрдогана. Буквально на этой неделе он выступил на церемонии вручения Президентской премии в области культуры и искусства. Он утверждал, что художники не должны «подражать иностранному», а «оживать с местным вдохновением». Это перекликается с его давними жалобами на то, что в артистической жизни Турции доминирует прозападная, левая / либеральная элита, а ПСР еще предстоит установить «культурную гегемонию».Это опасение частично подтверждается именами, которым были вручены награды в этом году. Только двое из них (музыкант Оздемир Эрдоган и режиссер Дервиш Заим) широко известны, и все они — мужчины. Консервативное искусство по своей природе просто не успевает за временем. Отсюда беспокойство правящей партии по поводу культурных вопросов.

И поэтому даже самое, казалось бы, тривиальное искусство может утвердить жизнь, выходящую за рамки планов и планов правителей этой страны или любой другой страны. В некоторые дни, когда я вижу, что самая светлая надежда — это не искусство, обязательно посвященное делу, а скорее искусство, которое выражает приверженность людей красоте, радости или просто выживанию: пережить еще один день с чем-то, чтобы сделать его немного более терпимым.И так будет пение в темные времена. Это может быть или не быть о темных временах, но, безусловно, будет существовать, несмотря на это.

P&P Live! Poetry Reading: Singing in the Dark Глобальная антология поэзии в условиях изоляции

Ниси Чавла, К. Сатчиданандан и участники читают и обсуждают свой поэтический вклад в SING IN THE DARK на P&P Live!

Singing in the Dark: Глобальная антология поэзии в условиях изоляции объединяет лучшие поэтические ответы на пандемию коронавируса.Более сотни самых уважаемых поэтов мира размышляют о кризисе, который коренным образом изменил нашу жизнь и обнажил наши уязвимые места. Стихи охватывают все его аспекты: травму одиночества, неожиданную трансформацию в выражении межличностных отношений, еще более четкую видимость классового разделения, чудесное возрождение природы и глубокое осознание быстротечности человеческого существования. Настроения варьируются от тихого созерцания и удушающей тоски до подавленной ярости и осторожного празднования в антологии, которая служит эстетическим архивом странной эпохи в истории человечества.

Ниси Чавла — академик, писатель. В ее активе шесть сборников стихов, десять пьес, два сценария, два романа и художественный фильм. Она имеет докторскую степень по английскому языку в Университете Джорджа Вашингтона, Вашингтон, округ Колумбия. Она также защитила докторскую диссертацию в Университете Джона Хопкинса в Балтиморе, штат Мэриленд. После почти 20 лет работы штатным профессором английского языка в Университете Дели, Индия, она переехала со своей семьей в пригород Вашингтона Д.C. Она преподавала в Университете Мэриленда с 1999 по 2014 год. Сейчас она работает на факультете Государственного университета Томаса Эдисона. Пьесы Ниси Чавла ставятся как в Индии, так и в США. Недавно она закончила работу над независимым фильмом о межкультурной любви под названием «Mixed Up» и работает над еще одним фильмом о психических проблемах.

К. Сатчиданандан — ведущий индийский поэт. Он также, пожалуй, самый переводимый из современных индийских поэтов, с 32 сборниками переводов на девятнадцать языков, включая арабский, китайский, японский, английский, ирландский, французский, немецкий и итальянский, помимо всех основных индийских языков.Он является автором 24 сборников стихов, четырех книг о путешествиях, полнометражной пьесы и сборника одноактных пьес, а также двух книг для детей и нескольких сборников критических эссе, в том числе пяти книг на английском языке по индийской литературе. кроме того, несколько сборников мировой поэзии в переводе. Он был профессором английского языка, а также исполнительным директором Sahitya Akademi, директором Школы переводоведения Открытого университета Индиры Ганди, Дели, и национальным научным сотрудником Индийского института перспективных исследований в Шимле.Он является научным сотрудником Академии Сахитья Кералы и получил 52 литературных награды из разных штатов и стран.

==

Стэнли Х. Баркан , поэт / переводчик / редактор / издатель серии межкультурных обзоров мировой литературы и искусства, до 2019 года, в год своего 49-летия, выпустил около 475 наименований на 59 различных языках. Его собственные работы были переведены на 28 различных языков и опубликованы в 25 сборниках, некоторые из которых двуязычные (болгарский, китайский, голландский, итальянский, персидский, польский, румынский, русский, сицилийский).В 2006 году Питер Табит Джонс, поэт / редактор The Seventh Quarry, пригласил Питера Табита Джонса стать первым сольным поэтом в Центре Дилана Томаса в Суонси, Уэльс. Он живет со своей женой-художницей Бебе в Меррике, Лонг-Айленд, рядом с сыном, дочерью и пятью внуками.

Аманда Белл — поэт и писатель из Дублина, Ирландия. Среди ее книг: Undercurrents (Alba Publishing, 2016) сборник хайбунов, получивший вторую премию в конкурсе за заслуги HSA и вошедший в шорт-лист премии Touchstone Distinguished Books Award; «Потерянная библиотека» (Onslaught Press, 2017), художественная научно-популярная литература для детей; Сначала The Feathers (Doire Press, 2017), вошедшая в финал конкурса Shine Strong Award как лучшая первая коллекция в Ирландии; и одиночество сасквоча: трансформация ирландского Габриэля Розенстока (Альба, 2018).В 2021 году должны выйти две новые книги: «Революция», сборник хайку и фотографий, изданный Wildflower Poetry Press, и The Value of Cut Flowers, сборник стихов от Doire Press.

Йоргос Чулиарас — греческий поэт, публицист, прозаик и переводчик. В 2014 году он был награжден премией Афинской академии за новаторское письмо и за свою работу в целом. Его поэзия в переводе была опубликована в ведущих периодических изданиях и антологиях, таких как Harvard Review, The Iowa Review, Pllowshares, Poetry, World Literature Today и Modern European Poets, а также в Болгарии, Хорватии, Франции, Италии, Японии, Литве, Швеции. , и Турция среди других стран.Он родился в Салониках, учился и работал в основном в Нью-Йорке, а затем вернулся в Афины из Дублина. Он работал преподавателем в университете, советником культурных учреждений, корреспондентом и советником по прессе в дипломатических представительствах Греции. Он был избран президентом Греческого авторского общества, главной ассоциации литературных писателей Греции.

Макс Гарланд — американский поэт, последняя книга которого — «Слово, которое мы использовали для этого», лауреат премии Бриттингема за поэзию 2017–18 годов.Предыдущие книги включают «Почтовые исповеди», обладательницу можжевеловой премии в области поэзии, и «Голод как небо», победившего в открытом конкурсе Кливлендского государственного центра поэзии. Он получил стипендию NEA Poetry Fellowship, стипендию Michener Fiction, включение в список лучших американских рассказов, а также стипендию в области поэзии и художественной литературы от Совета по искусству Висконсина. Родился и вырос в западном Кентукки, где работал почтальоном в сельской местности на маршруте, по которому родился, он является почетным профессором Университета Висконсин-О-Клэр и бывшим лауреатом поэт-лауреатов из Висконсина.

Таслима Насрин — известный бангладешский феминистский автор, написавший «Ладжа». Сейчас она живет в Индии.

Барбара Оппенгеймер — американская поэтесса и социальный работник на пенсии, чьи стихи отражают ее интерес к современным социальным проблемам, включая неравное распределение справедливости, доходов и здравоохранения. Ее сочувствие к обездоленным проявляется в ее стихах, которые часто связаны с угнетенными и психически больными.

АМИР OR , лауреат Золотого венка 2020 года, был признан одним из главных деятелей мировой литературы.Его поэзия принесла ему национальные и международные награды, недавние из которых включают в себя награду European Atlas of Lyrics 2016, награду Blue-Met Montreal World Through Poetry 2017 года и европейскую медаль Гомера за искусство и поэзию 2019 года. Ор родился в Тель-Авиве в 1956 году, изучал философию и сравнительное религиоведение в Еврейском университете Иерусалима и читал там лекции по древнегреческой религии. Он опубликовал 14 сборников стихов, последние из которых — «Крылья» (2015 г.) и «Ребенок» (2018 г.). Его работы были переведены на 50 языков и опубликованы в 36 книгах в Европе, Америке и Азии.Он также опубликовал 2 романа и 12 томов своих переводов на иврит с древнегреческого, английского и других языков. Его избранные переводы From the Hebrew Side были опубликованы в 2017 году, а его избранные эссе Discourse — в 2019 году. Или он является основателем Общества поэзии Геликон, Школы еврейско-арабской поэзии, международного фестиваля поэзии Шаар и обзора поэзии Геликон. . Он был национальным координатором проекта Poets for Peace, спонсируемым ООН, национальным редактором международных журналов и редактором серии стихов Catuv.

Дайан Уилбон Паркс — визуальный поэт и художник. Написала два сборника стихов и детскую книгу. Дайан является основательницей The Write Blend, поэтического кружка с разноплановой культурой, и была признана выдающимся поэтом округа Принс-Джордж 2020 года. Она отметила постоянную установку одного из своих стихов и произведений искусства как постоянную вывеску в Исследовательском убежище Патаксент — Северный тракт. Поэзия Дайан широко освещалась и освещалась в DMV, проекте поэтического плаката, который демонстрировался по всему Мэриленду.Дайан — давний литературный защитник и лидер поэтического сообщества. Ее стихи включены в Международную антологию «Поющие в темноте». Она также отмечена 43-й и 44-й годовщиной «Поэта и поэмы» Грейс Кавальери в Библиотеке Конгресса. Дайан — ветеран ВВС США и старший менеджер ИТ-программ.

Sudeep Sen — индийский поэт. Его книги, отмеченные наградами, включают: Postmarked India: New & Selected Poems (HarperCollins), Rain, Aria (A.Премия за перевод К. Рамануджана), Фракталы: новые и избранные стихотворения | Переводы 1980-2015 гг. (Выпуски Лондонского журнала), EroText (Винтаж: Penguin Random House) и Кайфи Азми: Стихи | Назмс (Блумсбери). Он был редактором влиятельных антологий, в том числе: «Книга английской поэзии Харпер Коллинз» (редактор), «Мировая английская поэзия» и «Современная английская поэзия молодых индейцев» (Сахитья Академи). «Антропоцен: изменение климата, заражение, утешение», «Голубая обнаженная натура: экфрасис и новые стихи» (Международная поэтическая премия Хорхе Заламеа) и «Шепчущие ножные браслеты» готовятся к печати.Произведения Сена переведены более чем на 25 языков. Его слова были опубликованы в Times Literary Supplement, Newsweek, Guardian, Observer, Independent, Telegraph, Financial Times, Herald, Poetry Review, Literary Review, Harvard Review, Hindu, Hindustan Times, Times of India, Indian Express, Outlook, India Today. , и транслируются на BBC, PBS, CNN IBN, NDTV, Air и Doordarshan. Новые работы Сена появляются в New Writing 15 (Granta), Language for a New Century (Norton), Leela: An Erotic Play of Verse and Art (Collins), Indian Love Poems (Knopf / Random House / Everyman), Out of Bounds ( Кровавый топор), Посвященный: Oxford New Writing (Блэквелл) и Назовите меня словом (Йельский университет).Он является редакционным директором AARK ARTS, редактором Atlas, а в настоящее время — первым резидентом Museo Camera. Сен — первый азиат, удостоенный чести прочитать лекцию Дерека Уолкотта на Фестивале лауреатов Нобелевской премии. Правительство Индии присудило ему стипендию для «выдающихся деятелей в области культуры / литературы».

Les Wicks ’14 ^th Сборник стихов Вера (Летящие острова, 2019). В течение 45 лет Лес был активен в австралийском литературном сообществе.Он был гостем на значительном списке международных фестивалей. Публикация была замечена в более чем 350 различных газетах, антологиях и журналах в 32 странах на 15 языках. Стилистически поэт сидит между лагерями. Его творчество, рассматриваемое как поэт «сцены» и «паж», представляет собой смесь доступности и плотного использования языка. Он мастер захвата разговорного языка. Стихи и юмористические, и жестокие, часто в одном стихотворении. Не менее известна его работа в качестве издателя и редактора.Австралия увидела Artransit , который помещал поэзию / искусство в автобусы Сиднея и Ньюкасла, но это лишь одна из десятков подобных ролей: некоторые предсказуемы, как литературные журналы, а другие варьируются до публикации стихотворения на поверхности реки. Самая последняя публикация — To End All Wars (Puncher & Wattmann, ноябрь 2018 г.). Он координировал семинары по всей Австралии.

НАЖМИТЕ ЗДЕСЬ, чтобы зарегистрироваться в Live! мероприятие.

Поют в темноте: глобальная антология поэзии в условиях изоляции

Путешествие из комфортабельного отеля Blue Fox в Калькутте в торговую столицу страны на берегу Аравийского моря было огромным прыжком в неизведанное.Бомбей был гораздо большим городом, и оставление постоянной работы в одночасье всегда несет в себе определенное чувство незащищенности. Луису повезло в двух отношениях. Во-первых, у Ганги, его сестры, была съемная квартира в колонии Нирмала, Бомбей, где он мог жить. Во-вторых, Р.Д.Бурман заверил, что двери его студии всегда будут для него открыты. Однако внезапное прекращение довольной жизни в Калькутте ознаменовало для Луиса новое начало чего-то многообещающего. В отличие от большинства новичков, это не был рассказ об инкогнито, пытающемся закрепиться там.Буквально через день после переезда в Бомбей он попал прямо в комнату для записи киноцентра. Масштабы и помещения для создания музыки в Бомбее сильно отличались от того, что было на Парк-стрит. У Луиса была всего неделя опыта, когда он приехал туда годом ранее, но в то время он не имел ни малейшего представления о том, что так скоро возобновит там свою карьеру.

Луис вряд ли имел представление о гигантском измерении хинди-фильмов и киномузыки в душе среднестатистических индийцев. Возникает вопрос, является ли кино продолжением индийской психики или наоборот.Каждый средний индеец в определенный момент своей юности почувствовал, что он хотел бы стать частью мечты, перенесенной в целлулоид. Они прославляют борьбу, которую видят в своих героях экрана, и отдают свою молодость в заместительном исполнении желаний. Победа героя вопреки всему принимает такую ​​пиррову пропорцию к бесчисленным фанатам, что они могут позволить себе улыбаться даже в самых ужасных жизненных неадекватностях.

Так глубоко и проницательно охват фильмов на хинди чувствительной молодежи, что сам Бомбей кажется воротами мечты для легионов.Музыка — это, по сути, основа фильмов на хинди. Есть тысячи техников, например, мастеров по настройке, чьи работы передаются из одной руки в другую. Наконец, они принимают форму сверкающего музыкального произведения. Фильмы на хинди красноречивы не только диалогами, но и песнями. Итак, когда своенравный юноша пробирается сквозь кричащих, вульгарных пассажиров поезда на обратном пути домой, песня Кишора Кумара заставляет его погрузиться в собственный мир. Или, когда подросток смотрит на свою девушку, прогуливаясь под ее балконом, он поет другую мелодию.Счастье в семье открывается с песней, нищий поет страдания своей жизни, друзья клянутся в дружбе с песней, одиночка бродит, взращивая песню в своем сердце, и песня начинает плавать, когда появляется надежда. Песни из фильмов — это как дыхание, непревзойденный рассказчик мечтаний и отчаяния, идентичность индейцев и параллельный путь жизни.

От джазовой музыки к этой сложной музыкальной атрибутике в киноиндустрии хинди для Луиса произошел масштабный сдвиг парадигмы.Истерия и безумие, связанные с песнями из фильмов на хинди, никогда не сравнятся с другими музыкальными жанрами. Процесс создания музыки был тщательно продуман. Песни предназначались для миллиардов. Напротив, джаз всегда был музыкой для избранных, пищей для размышляющих и знающих. В основном это была живая импровизированная музыка, что сильно отличалось от записанной музыки из фильмов на хинди. В то время как джаз рождается на сцене, записанная музыка — это законченный продукт совместной работы многих умов и кульминация длительной процедуры.Джаз открыт для импровизированной музыки, тогда как песни из фильмов на хинди — это поле нот и тактов в смирительной рубашке — каждая нота слишком священна, чтобы музыканты могли позволить себе какую-либо свободу. В то время как джаз — это объединенные усилия в основном четырех или пяти умов, музыка из фильмов на хинди — это сочетание сотен, где пианист — всего лишь небольшая шестеренка огромного колеса. Итак, когда Луис решил покинуть место лидера группы и стать одним из сотен музыкантов, это, несомненно, стало метаморфозой в его карьере.Вырвавшись из замкнутого музыкального кружка, он бросился в путь популярной музыки. Он приветствовал еще одну перемену в своей жизни, в изменении которой он не был уверен.

Джазовые музыканты были прибыльной собственностью среди музыкальных директоров, поскольку они умели писать и понимать штатные обозначения. Фильмы на хинди давали возможность заработать себе на хлеб с маслом довольно большому количеству джазистов. Джаз не был областью, известной как чеканка денег. Луис пошел по стопам легендарного джазового трубачка Шика Шоколада, который работал в ночном клубе и работал в киноиндустрии хинди.Chic Chocolate, представленный музыкальным руководителем К. Рамчандрой в песнях из фильмов на хинди, был провозглашен одним из пионеров, привнесших элементы джаза в песни Болливуда. Многие другие джазовые музыканты с тех пор время от времени работали в киноиндустрии хинди. Связь Луиса с фильмами на хинди оказалась прочной и охватила значительный период его жизни.

Песни из фильмов на хинди сотканы из взаимосвязанных нот по хорошо продуманной схеме, придуманной музыкальными руководителями и их аранжировщиками.У отдельных игроков вряд ли есть свобода в этой предвзятой схеме. Более того, джазовый стандарт действует в течение любого отрезка времени, тогда как продолжительность песни из фильма едва пересекает продолжительность от пяти до шести минут, пока Р.Д.Берман, в некотором роде индивидуалист и гений, не сломает все барьеры. Как бунтарь, он устанавливал свои собственные параметры и определение создания музыки в фильмах на хинди. Он не только сочинял песни необычайно большей длины, но и сыграл важную роль во внесении многих изменений в традиционные концепции музыки для фильмов на хинди.Другие композиторы в то время были довольно самодовольны и не выходили за пределы известной периферии, чтобы угодить народному вкусу. Но Бурман всегда был экспериментатором и открывал новые измерения в музыке для слушателей. Для него создание музыки было продолжением его собственной эстетики. Он был скорее отступником, свободомыслящим духом, стремящимся заложить новые основы для будущего. От новаторского использования западных инструментов до различных экспериментов со звуком, только Р.Д.Берман смог нарушить установленные параметры своим свободомыслящим духом и стремлением исследовать неизведанное.Р.Д. был энтузиастом джаза. Познакомившись с этим жанром музыки своим другом и музыкантом Керси Лордом, он находился под сильным влиянием великих джазовых музыкантов и пытался экспериментировать с принципами джаза в своих композициях. Его команда музыкантов сыграла ключевую роль в реализации этих экспериментальных мыслей и идей. Когда он слушал музыку Луиса в «Блю Фокс», он заметил в своем арсенале наиболее существенного члена. В киноиндустрии Бомбея было много пианистов, но Берман обнаружил редкую искру в таланте Луиса.Он мог предвидеть неиспользованный потенциал в игре молодого человека на фортепиано. Чувство, техника игры аккордами и инстинкт звучать, отличные от остальных, отличали Луиса от остальных. Вдобавок к этому его джазовое образование помогло ему играть так, как никогда раньше не было в чьей-либо технике. Неудивительно, что Бирман приветствовал его в тот день, когда Луис решил закрыть калькуттскую главу своей жизни. Для Луиса, который всегда считал себя одним из самых избранных получателей божественного вмешательства, это было новое начало.Он нашел своего «крестного отца» Р.Д.Бермана.

Выдержка из книги «Луиз Бэнкс: Симфония любви» (издана Rupa Publications)

Sing in the dark Times

Quest Lakes, Новости долины Мейсон
Опубликовано 12:58 PT 17 апреля 2020 г.

ЗАКРЫТЬ

Quest Lakes (Фото: Quest Lakes)

Примерно в это же время прошлой весной мой сын был на сцене с Mo’z Motley Blues в Red Dog Saloon в Вирджиния-Сити, а я был среди публики, ел пиццу.Весенние прогулки также включали концерты в школе Silver City с участием первоклассных музыкантов из других штатов, которых пригласили местные группы Evangeline Presents и Yellow Truck Productions. Примерно в это же время прошлой весной я завершал работу над летним графиком программы Resident Artist в Silver City, разговаривая по телефону с теми, кто входил в нашу группу приглашенных артистов — оперным либреттистом Дэвидом Коутом из Нью-Йорка, художником Морганом Крейгом из Филадельфии. , иллюстратор Клэр Скалли из Лондона и художник вышивки Стюарт Истон из Соединенного Королевства.

Эта весна совсем другая из-за пандемии. Физического единения в театрах, на вечерах открытия художественных выставок и в мюзик-холлах, которые так важны для восприятия музыки, картин и пьес, просто не может быть. Первые несколько недель социального дистанцирования должны были стать настоящим ударом для художественных организаций и художников, особенно артистов-исполнителей.

Скорость, с которой люди приспосабливаются к этой новой задаче, вдохновляет. Evangeline Presents, компания из Серебряного города, которая специализируется на менеджменте, бронировании и продвижении для независимых артистов и организаций, собрала музыкантов из разных штатов на «Фольклорный фестиваль Staycation Folk Festival» в пасхальные выходные.Около 5000 человек смотрели серию концертов в Facebook, и через Venmo можно было дать чаевые музыкантам.

Столица Невады — это город-побратим Силвер-Сити в области искусства и культуры. Карсон-Сити уже реализовал несколько творческих способов продолжить заниматься искусством, несмотря на пандемию.

Правительство Карсон-Сити, Служба здравоохранения и социального обеспечения Карсон-Сити и Департамент культуры и искусства Карсон-Сити начали свою кампанию #NevadaSafe. Кампания поощряет гулять на свежем воздухе и наслаждаться паблик-артом Карсон-Сити (при этом соблюдая социальное дистанцирование) «как инструмент участия в укреплении общественного здоровья в нашем огромном штате Невада.«Каждый четверг в социальных сетях они публикуют новое изображение паблик-арта в Карсон-Сити. На этой неделе они особо отметили скульптуру Мишелла Райли из бетона и стали «Внутри разума да Винчи», которую можно найти на углу улиц Ист-Уильям и Норт-Руп рядом с общественным центром Карсон-Сити.

Одну из текущих выставок Capital City Arts Initiative, «Чернила, бумага, печать», можно осмотреть виртуально, просмотрев видео из серии Double Scoop с умным названием «шоу должно выходить онлайн».На выставке CCAI представлены работы Джима Маккормика, который в 1972 году построил дом Маккормика в Сильвер-Сити. На выставке также представлены работы таких знаменитостей, как Кэрол Браун, Гален Браун, Кэтрин Кейс, Тил Фрэнсис, Мэри Кенни, Ынканг Ко, Кэтрин Пауэлл, Филлис Шафер, Мик Шелдон и Рэйчел Стифф.

Программа Resident Artist в Silver City не принимала гостей этой весной из-за COVID-19, а летние планы относительно визитов танцора, музыканта и фотографа / писателя в настоящее время не ясны. .Мы делаем перерыв между посещениями художников, чтобы добавить новые инструменты в Дом Маккормика, жилье для местных художников. Есть новая швейная машина, на которой мой муж, помимо прочего, шил новые шторы для дома. Художники могут опробовать новый широкоформатный фрезерный станок с ЧПУ Maslow, когда-нибудь после этого темного времени.

«В темное время суток»

Будет ли еще пение?

Да, пение будет.

О темных временах ».

— Бертольт Брехт, «Девиз»

Svendborg Poems (1939)

Quest Lakes переехал в Неваду в 1989 году и влюбился в штат и его увлекательную историю, ландшафт и культуру.С ней можно связаться по адресу [email protected].

Прочтите или поделитесь этой историей: https://www.rgj.com/story/news/local/mason-valley/2020/04/17/singing-dark-times/5155442002/

.