postcriticism | Фильмы ужасов — отзывы — рецензии — конкурсы — хоррор — слэшер — новинки кино
КЛУБ-КРИК расширил горизонты общения и подружился с отличным сайтом честных и грамотных кинорецензий — «POSTCRITICISM». И первым совместным проектом стал обмен эксклюзивных рецензий либо на всемирно популярные, либо на малоизвестные «страшные» фильмы. Изначально мы договаривались быть лаконичными и писать отзывы в формате двух абзацев, первый из которых — это синопсис. Но есть фильмы, о которых невозможно сказать слишком коротко, и разве можно запрещать автору говорить мало, когда ему есть что поведать миру? Поэтому мы обоюдно и бессовестно нарушили собственное правило во имя Мысли и Просвещения, там, где посчитали нужным.
Наши друзья стали первыми, кто открыл проект на страницах своего сайта, и прошу оценить их труд:
«КЛУБ-КРИК на странице Postcriticism»
Мое (Max Cady) отдельное спасибо нашим авторам Клуб-Крик за участие в проекте, имя автора увековечено под каждой рецензией. И обращаю внимание, что как у нас, так и у наших друзей, это только первая серия публикации. Вторая серия с оставшимися пятью рецензиями последует очень скоро и в Клуб-Крик (рецензии наших друзей специально для нас) и в Postcriticism (наши эксклюзивные отзывы для друзей).
Предлагаем вашему вниманию рецензии от авторов Postcriticism специально для КЛУБ-КРИК:
———————————-
Рецензия на фильм «От заката до рассвета» Роберта Родригеса
Вся полиция Техаса гонится за рецидивистами братьями Гекко, ограбившими банк и оставляющими за собой горы трупов. В Мексике у братьев деловая встреча в баре «Titty twister”, открытом «от заката до рассвета». Границу парочка пересекает с помощью семьи заложников в «доме на колёсах». Казалось бы, все препятствия позади, но…настоящие проблемы только начинаются.
Легенда гласит, что первый совместный киновечер дружбаны-синефилы Тарантино и Родригес провели за просмотром ужастика Джорджа Ромеро «Рассвет мертвецов». В этой наиболее значительной совместной работе, наполненной массой ударных диалогов и оригинальных решений, они использовали именно схему Ромеро, заявленную ещё в его первой «мертвецкой» картине «Ночь живых мертвецов», при которой разнотипажная компания вынуждена оказаться в замкнутом пространстве и, несмотря на все разногласия, бороться с потусторонним злом. Девизом фильма может звучать повторяемая несколько раз реплика: «я не верю в вампиров, но я верю собственным глазам». Действительно, первая половина фильма не обещает ничего сверхъестественного: выполненная в стилистике криминальной драмы на манер прежних работ киноманской парочки, снятых ими независимо друг от друга, но драма-триллер внезапно превращается в боевик-ужасы и зрителю ничего не остаётся, как… поверить собственным глазам.
Сегодня «От заката» — уже классика, растасканная на цитаты, культовое кино, но в своё время зрелище больше походило на наглое издевательство над жанрами, ставящее целью всё вывернуть наизнанку. Нарушение зрительских ожиданий началось уже с кастинга. Сета Гекко, злодея с сомнительными моральными устоями, потакающего маньяку-братцу, исполняет Джордж Клуни. На момент выхода Клуни был исключительно звездой сериала «Скорая помощь», где запомнился образом сверхположительного обаяшки-доктора. Харви Кейтел же (также не замеченный ранее в любви к хоррорам), напротив, чаще играл психопатов разных мастей. Рефреном большинства его ролей была неудержимая ярость и болезненный слом веры. Но его Джейкоб – душка, а утрата и обретение веры в подобных квазиобстоятельствах есть не что иное, как ирония над своим грандиозным кинопрошлым. Амплуа Джульетт Льюис, которая всегда «слишком молода, чтобы умереть», — типично американский подросток, раздираемый порочностью, но с хрупкой душой. Кейт с виду сама примерность и целомудрие, но тонко сыгранный искренний неосознанный эротический интерес к обоим братьям увлекает не меньше, чем вампирское побоище. Частью игры выступает и китайский сын еврея священника, который, по сути — типично закланная персона, скорее недоперсонаж, долженствующий умереть одним из первых, но он проживает довольно долго, что придаёт жанру ещё одну оригинальную нотку. Маньяк Риччи – собирательный образ всех садистов из фильмов класса «Б» по началу мыслится главным злом, но почему-то именно его более всех жаль из вампирских жертв. Подход к прочим женским персонажам носит откровенно сексистский характер. Все красавицы во главе с Сэльмой Хайек – дьявольские отродья, преображаемые в мгновение ока в настоящих страшил. В итоге либо они тебя съедят, либо ты воткнёшь им в грудь (фаллическую) ножку стола. И только техасский рейнджер в исполнении Майкла Паркса — вечная константа фильмов знатного тандема, который (если верить приквелу «Дочь палача») был когда-то великим писателем Амброзом Бирсом, но бросил всё и исчез на мексиканской границе, впоследствии попав в круговерть эпизодических реинкарнаций в бессмертных творениях Квентина Тарантино и Роберта Родригеса.
При всей пародийности и невероятных сюжетных вывертах, комического грима и эпатажных трэш-эпизодов, «От заката до рассвета» остаётся захватывающим хоррором на все времена.
Армен Абрамян
—————————————————-
Рецензия на фильм «Репортаж» Жауме Балагуэро и Пако Пласа
Молодая журналистка Анхела и её незадачливый напарник-оператор снимают очередной выпуск программы для полуночников. В фокусе будни пожарной части, на повестке дня выезд в странный дом, обитатели которого в панике вызвали все службы, которые только могли. А дело в том, что в одной из квартир забаррикадирована ополоумевшая старуха, готовая впиться остатками зубов в горло любого встречного. Пикантность ситуации придают два обстоятельства: одержимость оказывается заразной, а выходы из здания блокируются силами правопорядка.
Без якобы неизбежных сравнений с «Ведьмой из Блэр» вполне можно обойтись, ведь каталонские режиссеры Жауме и Пако не стали грешить лишним хронометражем — вовсе не размеренная курсовая, а срочный репортаж с места событий. Ужас в этом доме не селится, но вламывается через парадную дверь. Локальный зомби апокалипсис от первого лица — отчаянное бегство по ограниченному пространству комнат и лестничных пролетов. «Репортаж» позволил зрителю взглянуть на зомби-хоррор изнутри, почувствовать себя в незавидной шкуре жертвы — любить этот фильм можно за одно только ощущение присутствия. И это не стильная панорама фантастической катастрофы, что была показана в «Монстро». Испанский фильм куда честнее по отношению к зрителю, в нем нет вычурности и демонстративности киноязыка, зато есть куча блюющих кровавой жижей одержимых, с приличной скоростью несущихся прямо в дрожащий объектив телекамеры, да жадная до сенсаций Анхела, пытающаяся подавить собственный страх ощущением значимости своего журналистского открытия. Чувство неизбежности, слепое бегство до последнего тупика, верхнего этажа — в «Репортаже» практически не находится места диалогам, поискам и уж тем более какой-то философии. Это идеальный хоррор, в коем задумка Денни Бойла о «быстрых зомби» умело переосмысливается. Фильм значительно превосходит «Дневники мертвецов» — аналогичную по структуре картину мэтра Ромеро. Ведь там, где у старины Джорджа скука и тягомотина, у испанцев животный ужас, подогреваемый природным страхом перед темнотой и клаустрофобией. «Репортаж» настолько поразил критиков и зрителей, что в короткие сроки был практически без сюжетных изменений переснят в штатах, а затем породил целую франшизу. Но верно подметил в стародавние времена кто-то из умных дядек — в одну реку нельзя войти дважды. «Репортаж» скорее всего так и останется превосходным образчиком зомби-мокьюментари, а все что после будет восприниматься как подражательство.
Эрик Шургот
———————————————
Рецензия на фильм «Сканирование мозга» Джона Флинна
IDDQD
В пору, когда трава была зеленее, солнце ярче, а геймерские утехи восьмибитнее, впервые появилась мода на фильмы про дивный новый виртуальный мир. Кинематограф издалека почуял в игровой индустрии опасного конкурента в борьбе за досуг потребителя поп-корна и развлекательного контента и, видимо, поэтому принялся усиленно кошмарить зрителя восстанием машин и революцией матрицы. Сперва «Трон» втянул полусонного пользователя в тоталитарное чистилище. Затем «Газонокосильщик» произвёл форменный армагеддон в киберпространстве планеты. Потом киношники решились исследовать тёмные и коварные закоулки искусственного разума методом хоррор-сканирования индустрии видеоигр. Низкобюджетный и малоизвестный слэшер «Brainscan» о том, как брошенный роднёй мальчик Майкл, фанат олдскульных ужастиков и хромоногий домосед, становится заложником злобной трёхмерки от первого лица, примечателен не только редкой для жанра тематикой, но и подобающим саспенсом, тревожным саундом и симпатичным актёрским составом. Подростковые диалоги, наивный юмор и рыхловатая постановка оправдываются достаточно умело нагнетаемой жутковатой аурой и удачными сюжетными поворотами. В этом видится заслуга крепкого кинодраматурга Эндрю Кевина Уокера, из-под пера которого в скором времени выйдут отменные сценарии для таких кассовых гигантов 90-х, как «Семь» и «Сонная лощина». Естественно, «Сканирование мозга» не в силах похвастаться ни мистической притягательностью, ни продуманной детективной эстетикой, ни выпуклыми персонажами последних, но всё же возможно и в нём обнаружить некоторые идейные и стилевые навороты.
Перво-наперво, исключительно приятно лицезреть на экране Эдварда Фёрлонга, исполнителя роли Джона Коннора во втором «Терминаторе» и одного из самых многообещающих юниоров Голливуда, ещё до того, как его поглотит кокаиновый дурман, поставив жирный крест на кинокарьере. Оцифрованный пакостник Трикстер, вероломный demon ex machina, своего рода гибрид бёртоновского Джокера и крэйвеновского Фредди Крюгера, напоминает о тех славных временах, когда злодеи отличались повышенной эксцентричностью, носили глэм-роковые парики и одевались в эффектные костюмы цирковых дрессировщиков. Участие в фильме солидного Фрэнка Ланджеллы, примерившего на себя помятый галстук местного Коломбо, так же вносит важную толику в триллерный дух киноленты. Но главное, строго говоря, не в этом, а в маленьком, но довольно провокационном социальном эксперименте, на который отважились создатели. В любой компьютерной стрелялке или бродилке геймеру предложено играть от имени кого-угодно: наёмного киллера, волка-оборотня, свихнувшегося полицейского, аффективного фрика. Но только не серийного маньяка. На этот счёт у создателей виртуальных вселенных существует негласное табу: ведь нельзя же, в самом деле, настолько бесстыдно провоцировать гнев вездесущих борцов за нравственность. Картина Джона Флинна рушит эту психологическую грань и предлагает главному герою, взяв в руки тесак, превратиться на время игрового сеанса из замкнутого инвалида в настоящего Чарли Мэнсона. Вот только монитор, отделяющий виртуальность от реальности, оказывается настолько хрупким, что может запросто пойти трещинами от долгого вглядывания, а отрезанная у жертвы ступня может ненароком очутиться по другую сторону экрана: в кухонном морозильнике, по соседству с пельменями и картофелем фри.
По большому счёту, «Сканирование» поставило весьма острый и злободневный вопрос, который с тех пор стал куда острее и злободневнее. Способна ли симуляция насилия и ролевая игра в смерть стать причиной всамделишной резни? Не поводом, а именно причиной. Мы уже давно живём в мире, где барьер между повседневной былью и электронной небылью истончал до того, что виртуальный дислайк воспринимается как личное оскорбление, а американские детки с периодичностью раз в месяц вламываются с пушками в университеты, отстреливая всех подряд и подражая инфернальными улыбочками персонажам культовой игровой серии «GTA». Майкл с трудом, но находит в себе силы преодолеть геймерскую зависимость, осознанно предпочтя ей смазливых девочек и оупен-эйры под музыку «Нирваны». Тинэйджер символично дарит диск со зловещей игрой школьному наставнику, который ранее из высокоморальных побуждений, заботясь о нравственном облике молодёжи, прикрыл внеклассный клуб любителей ужастиков. Эпизод выглядит забавной шпилькой в адрес тех, кто норовит запретами окультурить общество и спасти его от самого себя. В конце концов, к чему обычно приводит публичная анафема? Подстёгивает тягу к запретному плоду, раззадоривает одних, раздражает других и заставляет третьих искать новые пути к получению нужной дозы адреналина. Ни тебе защиты от случайностей, ни дополнительных жизней, ни бронежилета, ни кода бессмертия. Разве что очистка запылившейся совести. Да и то под вопросом. Жаль нельзя загрузить последнее сохранение и проверить оба варианта развития событий.
Игорь Нестеров
—————————————————
Рецензия на фильм «Заклятие» Джеймса Вана
Скучаешь по мне?
Супруги Эд и Лорейн Уоррен специализируются на истреблении демонов и прочих нечистых, содержат в собственном доме нехорошую комнату с нехорошими трофеями, а в свободное от работы время воспитывают лапочку-дочку. Очередное расследование герои начинают по просьбе четы Перрон, чье семейство терроризирует весьма недобрый призрак, обитающий на недавно купленной ферме.
На часах 2:02, и есть еще чуть больше часа, чтобы уютно устроиться в безопасности ватного одеяла и надежной спины мужа. А пока приоткрывается, поскрипывая, балконная дверь, неприятно колышется кухонная занавеска, и даже теплая мурчащая кошка скрылась где-то в глубинах недавно облюбованного шкафа… /Шкафа?! Да что ж такое!/ Нет, вполне возможно, что для гурманов от жанра хоррор «Заклятие» и не явило ничего нового. Уже появлением в самом начале жутковатой фарфоровой куклы Ван оммажит свою же «Мертвую тишину». А если отмотать чуть назад, память подкидывает более давнее и куда как более неприятное сравнение с пугавшими когда-то «Детскими играми», возвращает к тому приснопамятному моменту, начиная с которого я терпеть не могу кукол. /Нет, я совсем по ним не скучаю!/ Так открывающий кадр уже пробуждает самые глубинные – детские – страхи. И с каждой минутой становится все более неуютно, беспокойно, тревожно… и просто необъяснимо жутко. Да, это все уже где-то было: и дружная семья, купившая новый дом, отказавший ей в гостеприимстве, и музыкальные шкатулки, и «раз-два-три-замри», и взбесившиеся пернатые, не говоря уже об обрядах экзорцизма, коим здесь уделено не последнее место. Ничего, получается, нового, но как пугает!
Пугает, умело используя классические приемы: самооткрывающиеся двери и скрипящие половицы, внезапные ночные игрища полтергейста и всякого рода невидимую нечисть, по-кинговски прячущуюся под кроватью и по-бугименски – в шкафу. Не брезгует Ван и обязательными в таких случаях расследованиями истории проклятого дома. Да и вообще, ощущение, что режиссер оказался тем еще жадиной: если вводить в сюжет милых ангелоподобных девочек – так штук пять, а лучше – шесть, если призраков – так по одному на каждую милашку, чтобы уж точно никому не было обидно. Для пущей убедительности Ван не забывает напомнить, что история-де основана на реальных событиях, а значит, с приближением обозначенного проклятого времени лучше… Да нет, без «лучше», застраховаться невозможно. Удивительно только то, как при таком обилии внедренных в сюжет деталей и использованных устрашающих эффектов, кино не превратилось в пародию. Наверное, в том и есть главная режиссерская заслуга – в умении изящно пробалансировать на грани крутости и пошлости. Так, чтобы после просмотра можно было сказать, что «градус напряженности повышался с каждой минутой», а не «маразм Вана крепчал и к концу фильма окончательно окреп».
Виктория Горбенко
————————————-
Рецензия на фильм «Затащи меня в Ад» Сэма Рэйми
Затащи меня в Леман Бразерс
Кристин Браун, упорхнув с родительской фермы и потеряв по пути лишние килограммы, выходит на взлетную полосу карьеры блондинки в финансах. Лакомая должность каждый день манит перламутровым креслом через прозрачную дверь, но траекторию движения вверх вполне могут сбить не только конкуренты-прохиндеи, но и собственная мягкотелость. Большая сила в банковской сфере значит не только большую ответственность, но и способность рубануть с плеча, отбросив девичью сентиментальность, например, отказать в продлении сроков выплаты ипотеки одноглазой беззубой цыганке, беззастенчиво барабанящей по столу ногтями, напоминающими клюв утконоса. Конфискация дома госпожи Гануш подтверждена, желанное реноме акулы бизнеса обретено, но спапом с ним прибыло фирменное цыганское проклятие, оставляющее Кристин три дня, чтобы привести дела в порядок и отправиться даже не в Fannie Mae, а прямиком в ад.
Сэм Рэйми, решив немного повалять дурака для души после игр с большими дядями, представил хоррор-фильм, настолько очаровательный в своем бредовом идиотизме, что впору говорить об одной из лучших пародий на законы жанра ужасов. Режиссер так убийственно серьезен, так нарочито неумело нагнетает саспенс, что превращает все происходящее в черную комедию… или аудиовизуальное пиршество для поклонников эпохи VHS. Перерыв в терзании струнных, долженствующих играть донельзя тревожные мелодии, не длится дольше минуты, но и тогда на смену ему придут таинственный шелест листьев, какофония кастрюльного звона или стук козьих копыт, предупреждающий о неминуемом конце. Количество взятых крупных планов лица Кристин, неограниченно соприкасающегося не только со старческой слюнявой челюстью, но и другими милыми спутниками проклятия – всевозможной слизью и червями, зашкаливает разумные пределы. Поэтому кадры очередного орального проникновения внутрь героини какой-нибудь гадости или сцена открывшегося носового кровотечения, по масштабам смахивающего на разрыв аорты, совсем не вызывают отвращения, а в большей степени призывают заняться угадайкой, как же еще решат поиздеваться постановщики над типичным лицом миловидной Америки. Стандартна здесь не только пухлощекая физиономия, но и ее окружение, да так, что в какой-то момент жанрово черты социальной сатиры начинают довлеть над элементами собственно хоррора. Как бы ни были солнечны и безоблачны рабочие дни, Кристин, к сожалению, не могла бы рассчитывать на сладкую жизнь. Не подоспей проклятие мамаши Гануш, героиню в ад, только личный, затащил бы мировой финансовый кризис, не оставив ничего, кроме возможности вернуться на ферму к матери-алкоголичке. Милый же бойфренд никогда по настоящему не выскользнул бы из-под маминого крыла, рискнув лишиться денег на бессмысленное хобби. Невидимая рука рынка в фильме уже проникла и в капиталистически девственный мистический мирок. Ведьмы вынуждены жить в ипотеку, и, что печально, избавиться от этого ярма, судя по всему, не помогут никакие древние заклинания. Медиумы в свою очередь прекрасно осведомлены о порядках товарно-денежных отношений, всегда рады оплате по платиновой карте и знают о законе «утром деньги, вечером стулья».
При этом сказать, что кино у Рэйми получилось совсем уж не жуткое, конечно, нельзя. Скорее режиссер выбрал правильный метод борьбы с человеческими страхами, вместо того, чтобы прятаться от них под кроватью, нужно, наоборот, смеяться им в лицо. Только тогда дикий козлиный танец одержимого бесом будет ассоциироваться с гоголевскими сказками, а не с помешательством кубриковского сияния, пробуждающего силу куда более неконтролируемую, чем паночки на метлах – бессознательную злость, а рецепт дружбы с силами природы прост — «Уважайте старших!»
Анна Дедова
———————————
to be continued 🙂
Meet the Postcriticism, Postcriticism — Часть 13
Эпистемология в картинках, или маньяк Шредингера
Илья Кугаевскиий бежит Ахиллесом за черепахой корейского детектива, идиотов и бритвы Оккама
Страна вкусных собак, город, балансирующий на грани деревни, полицейский участок, вместо пончиков под кофе сегодня острая лапша. Исполнительная власть не дует в ус: раскрываемость близка к заветным ста сорока шести процентам, на любую уголовщину найдется не менее любой обыватель, дайте только пару часов для беседы в особой каморке. «Вор должен сидеть в тюрьме» здесь ожидаемо редуцируют до «кто-то должен сидеть в тюрьме». Но вот незадача, объявляется самый настоящий маньяк, и старые методы дают сбои. Из прогрессивного Сеула командирован счастливый обладатель аналитического склада ума, однако же грамотная столичная дедукция не вяжется с местным эмпирическим «авось», а потому высококвалифицированный гость подвергается атакам провинциальной ксенофобии, выраженной хрестоматийным «Мы тут таких не любим!». Полицейские азартно дерутся — девушек безнаказанно убивают, невиновные смиренно пишут чистосердечное — убийца придумывает новый план. Как-то оно неправильно все.
Обидеть нерадивого корейского полицейского может каждый, особенно культовый корейский режиссер. Джун-хо Бон жонглирует подтекстами, декларирует многожанровость, мешая детективный нарратив с дискретной комедийностью, забрасывает гиперболами, антитезами и оксюморонами, а чтобы весь мир смотрел не отрываясь, сдабривает саспенсом. Кто бы сомневался, вся местная полиция в глубоком нокауте. Один из детективов предстает настолько беспомощным, что не может ни правильно надеть контрацептив, ни прогнать детей с места преступления, ни даже нормально пообедать — палочки для еды с треском ломаются. Маньяк насилует женщин, а режиссер, иначе и не скажешь, насилует им же созданный образ правоохранительных органов. Ну да, да, мы уже поняли, что южнокорейская глубинка была совершенно не готова к появлению серийного убийцы с хорошей фантазией.
Ахиллес бежит за черепахой по пшеничному полю, а дождь все так же идет, а в каплях отражается наш мир
Впрочем, речь здесь не только и не столько про должностные преступления, «Воспоминания об убийстве» — кино про идиотов, в широком смысле и без привязки к профессии. Идиоты они вовсе не потому, что путают логарифм с параллелограммом или не ведают, сколько лет длилась Столетняя война, в конце концов, это легко можно подсмотреть в Большой корейской энциклопедии. Просто товарищи необучаемы, застряли в гносеологическом тупике и не стремятся поумнеть. Декарт знал лишь то, что ничего не знает, а эти господа гордо идут по жизни, сверкая дубовой максимой «сам все знаю, без вас разберемся!». Из трех следователей первый с упоением рассуждает, что мозги нужны лишь ФБР-овцам в Лос-Анджелесах, а в родном захолустье, дескать, можно и без них прожить; второй банально не умеет ничего, кроме как избивать подозреваемых до полусмерти; последний же, будучи поначалу человеком рассудительным, благополучно ассимилирует в обществе недалеких коллег.
И все-таки палка о двух концах. Да, для службы в полиции набор качеств у главных героев фатален и разрушителен. Они легко спутают бритву Оккама с Gillette Fusion, приравняют «post hoc» к «propter hoc» и скушают мух вместе с котлетами. Но тот самый человек, который несколько минут назад выразительными средствами своего богатого киноязыка клеймил позором всех и вся, теперь взывает к переосмыслению. Южная Корея испытала множество потрясений прежде, чем нашла свой личный сорт демократии. Конец 80-х, смотрите сами, здесь технологически невозможно сделать ДНК-тест, здесь через день идут демонстрации, и каждый n-й час комендантский. А убийца силен, действительно силен и неуловим. Атмосфера накаляется. Ягнята замолчали, но грехов давно не семь. Полукомичные улицы разбитых фонарей мутируют едва ли не в секретные материалы. Маньяк, где ты? Везде и нигде. Задачка не решается, будь ты хоть Шерлок Коломбо с доктором Пуаро, не те условия. Три глупых лилипута против злого Гулливера-невидимки, такая вот трансцендентность. Кто поможет нам, Бог или Томас Хаксли? Ахиллес бежит за черепахой по пшеничному полю, а дождь все так же идет, а в каплях отражается наш мир. Эти убийства нельзя раскрыть, о них можно только вспоминать.
Илья Кугаевский
«Теснота», рецензия |, Postcriticism
Нальчик с пальчик
Теснота (2017), Кантемир Балагов
Дмитрий Котов критикует фильм молодого кабардинского режиссера Кантемира Балагова
«Меня зовут Кантемир Балагов. Я кабардинец и в этом городе родился». Смело и необычно, когда режиссер начинает свой фильм с подобного обращения к зрителю. Сразу кажется, что он доверительно обращается именно к тебе, лично, желая рассказать что-то важное… Что ж, подыграю. Здравствуй, Кантемир. Меня зовут Дмитрий Котов, я коренной москвич и никогда не бывал в Кабардино-Балкарии. Я всего на год старше тебя, поэтому, конечно, понимаю, каким важным достижением для дебютанта большого кино является премия ФИПРЕССИ Каннского кинофестиваля, не говоря уже об успехах на «Кинотавре». Мы оба были младшеклассниками, когда началась Вторая Чеченская война, а в Москве взлетали на воздух жилые дома. В этой рецензии я попытаюсь без обиняков объяснить, почему мне не понравилось твое кино.
Описываемые в «Тесноте» события произошли в Нальчике в 1998 году с членами еврейской общины, как уж повелось, перманентно кем-то притесняемыми. В данном случае — коренным населением. Еще совсем юные жених и невеста были похищены неизвестными с целью получения выкупа прямо после помолвки. Родные ребят просят помощи у соплеменников, чтобы собрать необходимую сумму, однако наибольшую активность в итоге проявляет сестра жениха — бунтарствующая пацанка Илана. Что в этой истории правда, а что художественный вымысел, сказать трудно. Остается лишь внимать режиссеру, стараясь сопереживать героям.
“Теснота”, рецензия
Техническая сторона вопроса не дает покоя с первых же кадров. И больше всего на протяжении ленты раздражает отвратительное качество звука. Персонажи разных национальностей с разным уровнем владения русским языком бубнят, шепчут, мямлят и глотают слоги так, что все время приходится прислушиваться, отдельные реплики разобрать с первого раза почти невозможно. В особо изощренных случаях здесь и голову феном сушат во время диалога. Операторская работа тоже не располагает к созерцанию и концентрации внимания на основном действии. Плавающая и дергающаяся камера — еще не повод воротить нос, так сейчас почти вся Европа снимает. А вот обрезанные лица, мелькающие перед камерой части тел и посторонние предметы, ракурсы «из подмышки» и «из-за кустов» — уже перебор. Кадр порой кажется настолько тесным, что актеры едва ли не впечатываются лбом в объектив. Складывается ощущение, что это единственный способ оправдать концептуальное название ленты. Потому как окружающая действительность хоть и показана неуютной и до крайности провинциальной, а люди разных национальностей и конфессий с трудом уживаются друг с другом на одной земле, никакой тесноты, кроме чисто физической, вопреки авторской задумке, на экране не чувствуется. Население Нальчика в 1998 году — 232 тыс. человек, но режиссер осознанно скукоживает его до пары поселковых улиц. Вообще, закрадывается мысль, что Балагов вместо кропотливого сотворения атмосферы ставит целью вызвать у зрителя отвращение на уровне физиологии и психологии восприятия, и дело не только в узких помещениях. Если даже тошнотворная черно-бежево-голубая гамма зрителя не смутит, режиссер в обязательном порядке любезно заведет его на дискотеку, чтобы ударить стробоскопом по глазам и мозгу, высвечивая танцевальные конвульсии Иланы, видимо, иллюстрирующие ее душевные терзания.
Но, конечно, это все мелочи рядом с самым шокирующим и скандальным эпизодом фильма. Балагов использует одиозное видео со сценами реальных убийств русских солдат чеченскими боевиками настолько топорно, неделикатно и внезапно, что все остальное, что происходит в «Тесноте» до и после, меркнет на фоне зверств и ужасов документальной экстремистской съемки. Мощнейший козырь, оказавшийся в рукаве у Кантемира, выпадает в самый неподходящий момент и в итоге никак не влияет на текущий расклад, лишь выдавая неопытность игрока. Содержимое злополучной кассеты неуместно, инородно и совершенно не оправданно в контексте фабулы фильма. Снафф ради снаффа и провокация ради провокации. Способна ли она открыть глаза? Кому и на что?.. Скорее, вскрыть уже зарубцевавшиеся раны, пошуровать палкой в дремлющем улье, не сказав ничего нового и даже не поспособствовав внятному выражению авторской позиции. Ясно, что кино призвано привлечь внимание к круговороту ненависти, насилия и национализма, который временами хоть и сбавляет обороты, но никогда не прекращает своего смертоносного вращения в разных уголках мира. Это правильный и нужный посыл, который на деле пока что сводится к проговариванию очевидных истин неочевидными формулировками. Настолько же отважно и мужественно, насколько наивно и беспечно.
В том, как снята «Теснота», без труда видна антиэстетика, позаимствованная у Сокурова, Тарковского и Германа, видны приемы, помогающие работе более-менее влиться в конъюнктуру современного европейского кинематографа. Но это, увы, не более чем упражнение художника-копииста, пока не созревшего до уверенного воплощения собственных идей
По скучным бытовым декорациям рассыпаны национальные стереотипы, с которыми столь же стереотипно борется персонаж Дарьи Жовнер. Вопреки патриархальному укладу, она ругается с родителями, предпочитает ковыряние под капотом «жигулей» любой «женской» работе, носит джинсовый костюм вместо платьев, встречается с недалеким гопником-кабардинцем в кепке и трениках. Она его угощает деликатесными «сникерсами», он ее — наркотой и грубым сексом в неудобных позах. В общем, под стать своей героине, Балагов выражает протест кавказскому пуританству, и делает это прямолинейно, порой на грани китча, с юношеским максимализмом. Горские евреи и вовсе будто срисованы с анекдота — жадные, скользкие лицемеры и карикатурные ростовщики-перекупщики, жаждущие нажиться на чужом горе.
В том, как снята «Теснота», без труда видна антиэстетика, позаимствованная у Сокурова, Тарковского и Германа, видны приемы, помогающие работе более-менее влиться в конъюнктуру современного европейского кинематографа. Но это, увы, не более чем упражнение художника-копииста, пока не созревшего до уверенного воплощения собственных идей. Кино про Кавказ 90-х, снятое режиссером-кабардинцем, — безусловно, событие значимое. Но привлекать внимание к проблемам региона в прошлом и настоящем все же стоило бы менее радикальными способами. Начав фильм как откровенную беседу, Балагов вскоре срывается на крик, а потому, как и ершистая Илана, теряет голос. Неразборчивая речь утихает, остается лишь противный осадок и трупы с перерезанным горлом, стоящие перед глазами.
Охотник за головами» |, Postcriticism
Бун: Охотник за головами (2017), Роберт Кирбисон
Эрик Шургот в своей авторской рубрике рассказывает о фильмах, которые вы еще не видели. Пятый выпуск посвящен картине Роберта Кирбисона
Джон Хенниган, известный так же как Джон Моррисон и Джонни Мундо – популярный рестлер, обитающий ныне в разудалом балагане под названием Lucha Underground. Джон уже давно имеет гиммик сексуальной голливудской звезды, а потому довольно часто бывает на съемочной площадке. Правда, в отличие от Дуэйна Джонсона, все больше на задних дворах того самого Голливуда. «Бун – охотник за головами» – новая поделка спродюсированная Хэнниганом, в которой рассказана старая как мир история о простом американце, готовом совмещать служение демократическим идеалам и большой заработок. Бун имеет собственное шоу об «охоте за головами», в котором он гоняет по улицам неплательщиков алиментов и штрафов, которых заранее оповещает о съемках шоу. Но вот незадача, похождения коллектора по-американски теряют рейтинги, а потому Бун с командой вынуждены отправиться в пыльную, немытую Мексику, чтобы снять там выпуск о прищучивании сына самого что ни есть настоящего наркобарона. В соседней стране их ждут приключения, драки, продажные копы, хорошие дети и погони, и погони, много погонь, одним словом.
“Бун: Охотник за головами”, рецензия
Мексика не даром выбрана в качестве подмостков. «Бун» – акцентированно каскадерское кино, с обилием рестлинга и паркура. Рестлинг-фильмы когда-то были достаточно популярны в стране текилы и сомбреро, и отличались они заурядным, часто клишированным, сюжетом, эксплуатацией мордобоя и отсутствием реалистичности. Вот и Бун проводит противникам «мунсолты» и «сэнтоны» с крыш и заборов, в угоду зрелищности, напрочь забывая о целесообразности и безопасности. Что интересно, прокатывает не только с престарелыми уклонистами от налогов, но и с отпетыми латинскими бандюками и элитной охраной картелей. Ближе к концовке все эти прыжки и кувырки откровенно утомляют, а о каких-то других достоинствах говорить не приходится. Сюжет не блещет оригинальностью, да и синопсис таков, что утверждение «хорошие парни надерут всем задницы» не является спойлером, а принадлежит скорее к цитатам «капитана очевидность». Нацеленность же на детско-юношескую аудиторию вынуждает ввести в сюжет героя подростка, который поможет Буну одолеть злой картель.
Хэннигана можно считать американским Александром Курицыным – сам продюсирует, сам снимается в главной роли и обязательно хороший парень. Но выгодное отличие американского бракодела от нашего в том, что Джон находится на своем месте
Собственно говоря, Хэннигана можно считать американским Александром Курицыным – сам продюсирует, сам снимается в главной роли и обязательно хороший парень. Но выгодное отличие американского бракодела от нашего в том, что Джон находится на своем месте. Он сам выполняет трюки и выполняет их на совесть, что выглядит здорово в сравнении с неуклюжей беготней Курицына. Наконец, герой Хэннигана не так уж и неуязвим. Он частенько огребает от не самых статусных врагов, а вся суть фильма и вовсе сводится к тому, что друзья «наше все» и без них из неприятностей не выкарабкаться. То есть нарциссизм, расхаживающего пол фильма по пояс голым Хэннигана налицо, но и банальные посылы о товариществе имеют место. Да и вообще, «Бун» – кино для оголтелых фанатов рестлинга, которым художественная ценность до лампочки, главное, чтобы Джон летал на противников и швырял их эффектно об стену. А еще в фильме имеется сам Кевин Сорбо. Те, чье детство прошло в 90е, должны этого дедушку знать в лицо, а неотъемлемые шуточки про Геракла прилагаются.
Кино, которое вы еще не видели: «Смертельные гонки 2050», Postcriticism
Смертельные гонки 2050 (Death Race 2050), 2016, Гилберт Джон
Эрик Шургот в своей авторской рубрике рассказывает о фильмах, которые вы еще не видели. Первый выпуск посвящен “Смертельным гонкам 2050” Гилберта Джона
На дворе середина двадцать первого столетия. США подмяли под себя весь мир и реорганизовались в СКА – Соединенные Корпорации Америки. Перенаселение, безработица, загрязнение окружающей среды – на все глобальные проблемы коррумпированному правительству во главе с эпатажным президентом уже давно плевать. Главное, держать народные массы в тонусе, устраивая ежегодную марафонскую гонку, победитель которой определяется по числу убитых в пути граждан. Роджер Корман, известный адепт малобюджетного кинематографа, участвовал в перезапуске одного из своих самых удачных продюсерских проектов – “Death Race 2000” – еще в далеком две тысячи восьмом. Но то была совсем не его стихия: Пол Андерсон в режиссерском кресле, набирающий все большую популярность Джейсон Стэйтем в главной роли, солидный бюджет. Лихой гоночный боевик воспринимался в отрыве от оригинальной ленты, снимавшейся в эпоху расцвета эксплуатационного кино безо всяких цифровых спецэффектов и со Сталлоне, находившимся примерно в том же статусе, в каком Форд был взят Лукасом на роль Хана Соло. В итоге Корман предложил забыть о не столь давней трилогии и спродюсировал новый ремейк культовой ленты. Пол Бартел, снимавший оригинал, увы, скончался аккурат в двухтысячном (“Death Race 2000” – жизнь любит совпадения), а потому за новые “Смертельные гонки” взялся “парень, которого никто не знает” – Гилберт Джон.
“Смертельные гонки 2050”, рецензия
Главный плюс фильма в его напускной трешовости и довольно циничном юморе. Слегка топорная сатира на общество потребления в своей нетолерантности даст фору тому же “Дэдпулу” – достается меньшинствам, реднекам, религиозным фанатикам, глобалистам и всем, всем, всем. Это, можно сказать, пародия на антиутопии, где все атрибуты жанра доведены до небывалого абсурда. Кроме того, у фильма определенно есть стиль – уникальные модели автомобилей, колоритные образы гонщиков (кроме постоянного героя франшизы Франкенштейна, все персонажи были придуманы с нуля). А самое главное, все происходящее на экране действительно является образчиком того самого малобюджетного, но очень пафосного кино. Черт возьми, да они, похоже, даже павильонные сцены гонок тут снимались нарочно и с особым удовольствием! Жаль только сами ралли как раз и являются серьезным минусом фильма. Их много, но они неинтересны, незрелищны и сведены к унылым покатушкам по сменяющим друг друга районам. Немного разбавляют вялый экшен циничные гэги, связанные с убийствами пешеходов, да экскурсия по стране, где Диксиленд совершенно одичал, а штат Юта превратился в “Мормонскую долину”. Как это ни прискорбно, трепетно следовать имиджу малобюджетного треша недостаточно для того, чтобы увлечь зрителя. С конца семидесятых минуло три десятилетия и после фильмов Джорджа Миллера в каком-то смысле, тоже о гонках) увлеченно смотреть “Death Race 2050” от начала и до конца будет не так-то просто.
Эволюция кинокритики
Критика — древний и почитаемый вид искусства. Практически с тех пор, как рассказы были впервые написаны, другие люди записывали свое мнение об этих историях. Эта критика всегда помогала другим людям составить собственное мнение о работе и принять осознанное решение о том, стоит ли она их времени. Конечно, повествование сильно изменилось с тех пор, как Аристотель написал свою «Поэтику», и критика изменилась, чтобы не отставать.
Точно так же кинокритика существует с момента появления самого кино, и еще в начале 1900-х ранние рецензенты иногда использовали это место как способ прорваться на другие работы, связанные с кино.Если вы хотели устроиться на работу сценаристом или режиссером, начать с критики имело смысл. Это то, что на самом деле не изменилось за последнее столетие, так как сейчас студенты киношкол не менее распространены в блогах о своих карьерных подвигах и кинематографических размышлениях в Интернете, чтобы повысить свои шансы быть замеченными.
Но прежде чем мы перейдем к цифровому веку, нам нужно скрыть взрыв популярности искусства критики.
Кинокритика становится мейнстримом
К 1930-м годам, когда фильм превратился из водевиля в более массовую форму развлечения, средства массовой информации стали чаще делать обзоры фильмов.Сначала эти обозреватели были журналистами, которых отвлекали от спортивной секции или какой-либо другой части газеты, но довольно скоро преданные обозреватели фильмов освещали новые выпуски и высказывали свое мнение о новостях Голливуда. В то время известные критики, такие как Отис Фергюсон и Джеймс Эйджи, занимались торговлей в местных газетах.
В течение многих лет критика фильма касалась критика не меньше, чем самого фильма. Критика была формой искусства и возможностью для критика добавить несколько красивых фраз и проницательных комментариев в контексте отзыва.Поскольку обычно на местную газету приходился только один рецензент, мнение этого человека сильно влияло на зрителей в этом районе — было непросто получить второе мнение. Фильмы, как рестораны и отели, получали звезды, а оценка в четыре или пять звезд была признаком того, что фильм стоит того.
Однако когда на телевидении появилась кинокритика, все начало меняться. Шоу Сискеля и Эберта « At the Movies » вызвало критику в гостиных людей по всей стране, и их обзоры отбросили всю высокомерную литературную критику предыдущих эпох, чтобы сосредоточиться на том, что имело значение: были ли фильмы приятными? Стоило ли смотреть? До своей недавней смерти Роджер Эберт оставался самым большим именем в кинокритике современности и твердил в умах зрителей повсюду, насколько ценным может быть рейтинг «два больших пальца вверх».
Конец эпохи
Тем не менее, Эберт, вероятно, был последним в своем роде. Интернет сделал обзоры более демократичными. Теперь, когда существует так много блогов и сайтов с обзорами, как Rotten Tomatoes и Metacritic, любой, у кого есть мнение о фильме, может озвучить это мнение повсюду — и любой, кто хочет его найти, может его увидеть. Вместо единого авторитетного голоса по поводу того, какие фильмы стоит смотреть, есть бесконечное количество людей с бесконечными мнениями.
Это заставляет киноманов нервничать, и многие журналисты оплакивают смерть кинокритики, но в целом больше мнений — это хорошо. Тем не менее, это создает уникальную проблему: при таком большом количестве мнений на выбор, как определить, какое из них слушать? Стоит ли мнение единственного кинокритика так же, как получение среднего балла от сотен кинокритиков и блоггеров?
Проще говоря, это вопрос предпочтений. Любители кино склонны обращаться к определенным критикам, таким как Дэвид Эдельштейн или Элвис Митчелл, чьи вкусы совпадают с их собственными, в то время как более случайный зритель может зайти на сайт агрегатора обзоров фильмов и получить более общее мнение о качестве фильма.
Итак, в то время как некоторые скептики могут считать, что золотой век кинокритики закончился, другие могут легко утверждать, что демократизация кинокритики превратила поле в более равное игровое поле. Независимо от того, является ли это положительным или отрицательным событием, в конечном итоге каждый кинозритель должен решить, как он или она хочет подходить к кинокритике.
.
Наблюдения за киноискусством: В критическом состоянии
DB здесь:
Синефил, бродящий по сети, не мог избежать всех разговоров об упадке кинокритики. Во-первых, как отмечает Энн Томпсон, несколько ежедневных и еженедельных обозревателей оставили свои печатные публикации. Затем один из самых ярких наших критиков, Мэтт Золлер Зейтц, приостановил писать, чтобы вернуться к кинопроизводству. Это, а также уход другого веб-критика, Раймонда Янга из Flickhead, побудили Тима Лукаса серьезно задуматься, зачем нужно вести киноблог.Сходите на Moviezzz, чтобы подвести итоги.
Я преподаю историю кино и эстетику с начала 1970-х, но до этого я писал критические статьи в газету моего колледжа, Albany Student Press , а затем в Film Comment . Когда я отправился в аспирантуру, кинокритика была фактически единственным способом написания фильмов, который, как мне казалось, существовал. Авторство было моей верой, а Эндрю Саррис — его истинным апостолом (по причинам, изложенным в эссе в Poetics of Cinema ).В аспирантуре я узнал, что есть другие способы думать о кино. С тех пор я стараюсь придерживаться курса кинокритики, истории кино и теории кино — иногда делая что-то одно, иногда смешивая их. Но критика оставалась в центре моего интереса к кино.
Что же означает эта концепция? Я думаю, что некоторые из текущих дискуссий о плохом состоянии кинокритики выиграют от некоторых размышлений о том, что такое критика и что она делает.
Следите за своим языком
Рассматривайте критику как языковую деятельность.Что критики делают со своими словами и предложениями? Давным-давно философ Монро Бердсли изложил четыре вида деятельности, которые составляют критику в любой форме искусства, и его различия до сих пор кажутся мне верными. (1) Мы используем их в главе 2 книги Film Art .
* Критики описывают произведений искусства. Кинокритики резюмируют сюжеты, описывают сцены, характеризуют выступления, музыку или визуальный стиль. Эти описания редко бывают просто нейтральными резюме. Обычно они ориентированы на перспективу, помогая более крупному вопросу, который хочет высказать критик.Описание может быть холодно объективным или горячо пристрастным.
* Критики анализируют работ. Для Бердсли это означает показать, как части соединяются, образуя целое. Если вы просто перечислите все кадры сцены по порядку, это будет описание. Но если вы продолжите показывать функции, которые выполняет каждый кадр, по отношению к другим или более широкий эффект, вы проводите анализ. Анализ не должен концентрироваться только на визуальном стиле. Вы можете анализировать построение сюжета. Вы можете анализировать игру актера; как она выражает дугу эмоций в сцене? Вы можете проанализировать музыку к фильму; как мотивы повторяются при появлении определенных персонажей? Поскольку в фильмах так много разных «частей», вы можете анализировать закономерности на многих уровнях.
* Критики интерпретируют произведений искусства. Это упражнение включает в себя утверждения об абстрактном или общем значении фильма. Слово «интерпретировать» используется по-разному, но в том смысле, который здесь подразумевается, выяснение хронологического порядка сцен в Pulp Fiction не считается. Если, тем не менее, вы утверждаете, что Pulp Fiction посвящен искуплению, как неудачному (Винсент), так и успешному (решение Джулса прекратить торговлю наемными убийцами), вы запускаете интерпретацию.Если я скажу, что Cloverfield — это символическое повторение событий 11 сентября, это тоже будет интерпретацией.
* критиков оценивают работ. Это кажется довольно простым. Если вы заявляете, что « Там будет кровь» — хороший фильм, вы оцениваете его. Для многих критиков оценка — это основная критическая деятельность; в конце концов, слово критик в своем греческом происхождении означает судья . Однако, как и все другие виды деятельности, оценка оказывается более сложной, чем кажется.
Зачем разбивать процесс критики на эти действия? Думаю, они помогают нам прояснить, что мы делаем в любой момент. Они также предлагают приблизительный способ понять критические форматы, с которыми мы обычно сталкиваемся.
На бумажных носителях, на телевидении или в Интернете мы можем выделить три основных платформы для критического обсуждения. Обзор — это краткая характеристика фильма, предназначенная для широкой аудитории, которая не смотрела фильм. Обзоры выходят через определенные промежутки времени — ежедневно, еженедельно, ежемесячно, ежеквартально.Они отслеживают текущие выпуски и поэтому имеют своего рода новостную ценность. По этой причине они представляют собой разновидность журналистики.
Академическая статья или книга критики предлагает углубленное исследование одного или нескольких фильмов и предполагает, что читатель видел фильм (или не возражает против спойлеров). Он не привязан к какому-либо фиксированному ритму публикации.
Критическое эссе находится между этими типами. Это больше, чем обзор, но обычно он более самоуверенный и личный, чем академическая статья.Часто это «размышления», когда вы отвлекаетесь от ежедневного ритма обзора, чтобы сделать более общие выводы о карьере или тенденции. В качестве примеров можно привести «О будущем фильмов» Полин Кель и «Последнее табу: упадок американских фильмов» Филипа Лопата. (2) Критические эссе можно найти в специализированных журналах, таких как The New Yorker и Artforum , в литературных ежеквартальных изданиях и в киножурналах, таких как Film Comment , CinemaScope и Cahiers du Cinéma .
Любой критик может писать на всех трех платформах. Роджер Эберт известен в основном своими рецензиями, но его книги Великих фильмов состоят из эссе. (3) Дж. Хоберман обычно пишет обзоры, но он также публиковал эссе и академические книги. И границы между этими форматами не совсем жесткие, как я постараюсь показать позже.
Рецензенты
Как эти форумы связаны с различными критическими видами деятельности? Кажется очевидным, что академическая критика, напечатанная в исследовательских статьях или книгах, делает упор на описание, анализ и интерпретацию.Оценка присутствует, но она отходит на второй план. Обычно академический критик пытается ответить на вопрос о фильмах. Как, например, тема гендерной идентичности представлена в Rebecca , и какие двусмысленности и противоречия возникают в результате этого процесса? Чтобы продолжить этот вопрос, критику не нужно объявлять Rebecca отличным фильмом или провалом.
Конечно, в академической статье можно сделать оценочное суждение либо в самом начале (я думаю, что Rebecca превосходно, и я хочу его изучить), либо в конце (я вынужден заключить, что Rebecca — это узкий , гнетущий фильм).Но мне не нужно выносить суждения. За свою жизнь я написал много обычных фильмов. Они стали интересными из-за вопросов, которые я им задавал, а не потому, что они сами по себе много чего им интересуют.
В академической статье есть много места для рассмотрения своего вопроса — обычно несколько тысяч слов — и, конечно, книга предлагает еще больше возможностей. Напротив, обзор ущемлен своим форматом. Он должен быть кратким, часто до пары сотен слов. В отличие от академической критики, обзор обычно служит рекомендацией или предупреждением.Большинство читателей ищут обзоры, чтобы понять, стоит ли смотреть фильм и даже понравится ли он им.
Поскольку оценка является центральной в их задаче, рецензенты, как правило, сосредотачивают свои описания на определенных аспектах фильма. Ожидается, что рецензент опишет сюжетную ситуацию, но не раскрывает слишком много — основные повороты в действии и, конечно же, финал. Сценарист также обычно описывает выступления, возможно, также внешний вид фильма и, главным образом, его тон или тенор.Описаниями кадров, схем нарезки, музыки и т.п. обычно пренебрегают. А то, что описывается, часто окрашивается оценкой критика. Вы можете, например, пересказать сюжет так, чтобы ваше мнение о ценности фильма было ясным.
Обзоры редко занимаются анализом, который обычно занимает много места и может выдать слишком много. Рецензенты обычно не допускают толкований, но когда они это делают, наиболее распространенной тактикой является рефлексия. Текущий фильм читается в связи с настроением момента, текущими политическими противоречиями или более широким Zeitgeist .Циник может сказать, что это удобный способ придать фильму вид важности и актуальности, предлагая при этом готовый способ заполнить колонку. Однако рецензенты не имеют монополии на рефлексию. Он присутствует и в эссеистической мысли, и в академической критике. (4)
Таким образом, центральная роль оценки диктует определенные правила рецензирования фильмов. Очевидно, что эти условности работают достаточно хорошо. Но мы можем узнать кое-что о кино также через обширные описания, подробный анализ и интерпретацию.Мы просто должны признать, что мы вряд ли получим их в формате обзора.
Хорошее, плохое и вкусное
Давайте подробнее рассмотрим оценку. Если я скажу, что считаю « Les Demoiselles de Rochefort » хорошим фильмом, я могу сказать, что он мне нравится. Но не обязательно. Я могу любить фильмы, которые не считаю особенно хорошими. Мне нравятся гонконгские фильмы среднего уровня, потому что я вижу их связь с местной историей и историей кино, потому что мне нравятся некоторые актеры, потому что я пытаюсь найти знакомые места.Но я бы не стал спорить, потому что они мне нравятся, они хорошие. У всех нас есть виноватые удовольствия — ярлык, который был придуман как раз для обозначения фильмов, доставляющих нам удовольствие, даже если по каким-то широким критериям они не особенно хороши.
Конечно, они не должны быть ужасно плохими. Мне очень нравится Les Demoiselles de Rochefort . Это мой любимый фильм о Деми, и я буду смотреть его в любое время и в любом месте. Это всегда поднимает мне настроение. Я бы взял его на необитаемый остров. Но я также знаю, что у него есть свои проблемы.Это очень просто, схематично и предсказуемо и, вероятно, слишком старается быть одновременно наивным и знающим. С художественной точки зрения он не так совершенен, как Play Time , не так смел, как Citizen Kane , или как … ну, продолжайте. Просто этот фильм каким-то образом говорит со мной.
Дело в том, что оценка охватывает как суждение , так и вкус . Вкус — это то, что вызывает кайф. Нам говорят, что это не имеет значения, а вкусы человека могут быть совершенно бессистемными и логически непоследовательными.Среди моих любимых фильмов: Охота за красным октябрем , Как зелена была моя долина , Выбери меня , Назад в будущее , Песня юга , Passing Fancy , Advise and Consent , Zorns Lemma и Sanshiro Sugata . Я также буду смотреть Джун Эллисон, Сандру Баллок, Генри Фонда и Чишу Рю почти во всем. Мне трудно найти здесь логический принцип.
Вкус самобытен, это часть того, что делает вас вами, но вы также разделяете одни вкусы с другими.Мы, учителя, часто говорим, что пытаемся воспитать у студентов вкус. Верно, но мы должны признать, что мы пытаемся расширить их вкусы, а не обязательно заменить их лучшими. В другом месте на этом сайте я утверждаю, что вкусы, сформировавшиеся в подростковом возрасте, к счастью, почти невозможно стереть. Но мы не должны ограничивать наши вкусы. Чем больше разных вещей нам нравится, тем лучше становится жизнь.
Разница между вкусом и суждением проявляется в следующем: вы можете признать, что некоторые фильмы хороши , даже если они вам не нравятся .Вы можете объявить Рождение нации или Гражданин Кейн или Персона отличным фильмом, но он вам не понравится.
Почему? Большинство людей признают некоторые общие критерии совершенства, такие как оригинальность, или тематическая значимость, или тонкость, или технические навыки, или формальная сложность, или интенсивность эмоционального воздействия. Существуют также моральные и социальные критерии, например, когда мы находим фильмы, полные стереотипов, нежелательными. Все эти и другие критерии могут помочь нам выбрать фильмы, достойные восхищения.Это не полностью «объективные» стандарты, но они являются интерсубъективными — их принимает множество людей с самыми разными вкусами.
Значит, у критиков не только вкусы; они судят. Термин суждение призван отразить сравнительно безличное качество такого рода оценки. Вердикт судьи должен отвечать принципам, выходящим за рамки его или ее собственных предпочтений. Судьи на соревнованиях по гимнастике выставляют оценки на основе своего опыта и с учетом технических критериев, и мы ожидаем, что они подтвердят свое суждение подробными причинами.
Еще один поворот, и я покончил с отличиями. На более высоком уровне ваши вкусы могут заставить вас взвесить одни критерии больше, чем другие. Если вам больше всего нравятся фильмы, посвященные философским проблемам, вы можете отдать предпочтение критерию тематической значимости. Так что вам понравится Бергман , а подумает, что он отличный режиссер. Другими словами, вы можете попробовать фильмы, которые вы тоже считаете отличными. По-видимому, это то, что мы, учителя, тоже пытаемся развивать: учить людей, как призывал Платон, любить добро.
Конечно, мы можем не соглашаться по поводу соответствующих критериев, особенно по поводу того, какие критерии применять к конкретному фильму. Я бы сказал, что глубина темы — не очень убедительный критерий для оценки Cloverfield ; но формальная оригинальность, техническое мастерство и интенсивность эмоциональной привлекательности — приемлемые критерии для применения. Многие из лучших гонконгских фильмов не имеют высокого ранга по тонкости темы или психологии персонажей, но они хорошо справляются с технической оригинальностью и интенсивностью инстинктивной и эмоциональной реакции.Вы можете не согласиться, но сейчас мы спорим не о вкусах, а о том, какие критерии подходят для того или иного фильма. Чтобы добиться чего-либо, наш разговор будет апеллировать как к интерсубъективным стандартам, так и к очевидным вещам, происходящим в фильме, а не к тому, получили ли вы от этого кайф, а я нет.
Есть причина, по которой они называют эту серию DVD Criterion
А теперь вернемся к просмотру фильма. Суждение, безусловно, играет роль в обзоре фильма, потому что критик может ссылаться на критерии при оценке фильма.Такие критерии широко распространены как отбор «полезных» качеств. Например:
Сюжет без смысла . Критерий: последовательность повествования помогает сделать фильм или, по крайней мере, фильм такого рода хорошим.
Действие выше . Критерий: умеренное исполнение помогает сделать фильм или, по крайней мере, фильм такого рода хорошим.
Действие происходит так быстро, что вы не можете понять, что происходит. . Критерий: Разборчивость изложения помогает сделать фильм или, по крайней мере, фильм такого рода хорошим.
Однако большинство рецензентов не могут не раскрыть свои вкусы и суждения. Это соглашение о рецензировании, по крайней мере, в самых громких местах. Читатели возвращаются к рецензентам с ярко выраженными вкусами. Некоторые читатели хотят, чтобы их собственные вкусы были подкреплены. Если вы думаете, что Голливуд производит некачественный продукт, Джо Куинен сформулирует эту точку зрения с гонзо-удовольствием, которое доставит вам удовольствие. Другие читатели хотят, чтобы их вкусы просвещались, поэтому они ищут сильную личность с четкими вкусами, чтобы руководить ими.Третьи читатели хотят, чтобы их вкусы были проверены, поэтому они читают критиков, вкусы которых сильно отличаются от их. Мне сказали, что по этой причине многие читают Армонда Уайта. Есть разные вкусы.
Знаменитые критики — обозреватели, привлекающие внимание и вызывающие споры, — обычно энергичные писатели, которые выдвинули свои вкусы на первый план. Такие ведущие критики, как Эндрю Саррис и Полин Кель, известны отчасти потому, что выставляли напоказ свои вкусы и отстаивали фильмы, которые им нравились.(Конечно, они также думали, что фильмы были хорошими по широко распространенным критериям.) И дело не только в похвале. Время от времени критики устраивают тотальные нападки на фильмы, режиссеров или других критиков, а некоторые постоянно раздражаются. Рецензент Джей Шерман (вверху) ранжирует фильмы по аналогии с болезнями. Топор Джобс обеспечивает известность критиков, но они также подтверждают изречение Валери о том, что «вкус состоит из тысячи отвращений».
В какой-то момент звездные критики могут вообще отказаться от обоснования своих оценок, просто отстаивая свои предпочтения.Они верят, что их послужной список, их торговая марка и их убедительная риторика будут и дальше привлекать их читателей. Мне кажется, что после десятилетий подчеркивания индивидуальности своих вкусов многие из наиболее влиятельных рецензентов формулируют два основных сообщения: Вы видите это или нет и Различитесь, если осмелитесь . Я хотел бы видеть больше аргументов и меньше напыщенности. Но тогда это мой вкус.
Застрял посередине, с нами
Можно еще многое сказать о различиях, которые я провел.Они грубые и нуждаются в доработке. Но они подойдут для моей цели сегодня — показать, что все, что я сказал, применимо к письму в Интернете.
Например, похоже, что одной из причин критического выгорания является доминирование обзоров в сети. Обычно они высоко оценивают, смешивают вкус и суждение. Многие люди со временем сочтут, что бомбардировка такими предметами слишком велика. Я мог представить, как кто-то откажется от критики в сети просто из-за какофонии вопящих острот.Нас всех интересует чье-то мнение, но нас не могут интересовать мнений всех и других.
Кроме того, отличительной чертой этих тысяч обзоров будет не обязательно остроумие, глубина или опыт, а стиль. Я думаю, что много лет назад тяга к застенчивому критическому стилю возникла из-за утомительного ежедневного анализа. Столкнувшись с ужасным новым фильмом, вы можете сделать свою задачу интересной, только найдя новый способ ее решить. Кроме того, журналы, которые хотели выглядеть умными, поощряли писателей ставить отношение выше идей.В изобилии критических высказываний в сети умное высказывание «Это здорово» или «От этого воняет» привлечет больше внимания, чем простая речь, но даже эта новизна со временем исчезнет.
К счастью, для киберкритики доступны и другие форматы. На первый взгляд, Интернет отдает предпочтение размеру закуски, вылазке из 150 слов, которые говорят о вкусе и отношении. На самом деле Сеть так же гостеприимна к длинным материалам. В принципе, ограничений по объему нет, так что можно долго спорить.(Слишком длинно, чтобы читать прокрутку вниз? Распечатайте. Может быть, вам придется сделать это с в этом эссе ). Благодаря неограниченно большой доступной площади одним из обнадеживающих событий веб-критики является рост среднего уровня формат, о котором я говорил: критическое эссе.
Исторически эта форма всегда была ближе к рецензии, чем к академической статье. Он больше полагается на оценку. Это в основном верно в отношении эссе Келя и Лопате, о которых я упоминал выше, которые предупреждают о катастрофических изменениях в голливудском кинопроизводстве.Но тон также может быть положительным, что чаще всего можно увидеть в благодарственном эссе , в котором отмечаются достижения фильма или режиссера. Восхитительная статья Дуайта Макдональда о 8 ½ и эссе Сьюзен Зонтаг 1968 года о Годаре, несмотря на их различия, кажутся мне вехами в этом жанре. (5)
Критическое эссе, я думаю, настоящая демонстрация способностей критика. Мы говорим, что хорошие критики должны быть хорошими писателями, обычно это означает, что их стиль должен быть привлекательным, но не обязательно взрывать в конце каждого абзаца.В общем, в длинном эссе вы вынуждены использовать язык иначе, чем в отрывке. Вам нужно строить и откладывать ожидания, находить новые способы повторения и изменения вашего случая и искать синонимы.
Не менее важно, что длинный кусок отделяет овец от коз, потому что он показывает способность критика выдержать доводы. Краткая форма позволяет вам пируэт, но расширенное эссе — если это не просто напыщенная речь — обязывает вас показать все, что вы делаете. В общем, ваши идеи должны иметь вес.Выйдя на мгновение за пределы фильма, подумайте о Гэри Гиддинсе о Джеке Бенни, Джеффри О’Брайене о Берте Бахарахе или Роберте Хьюзе о Гойе, и в каждом из них вы увидите, как бодрый, проницательный, глубоко информированный ум удивительным образом развивает спор. (6) Поразительно, но все эти авторы отваживаются на тонкости анализа и интерпретации, приближая их к академической модели. Так кому нужны сноски?
Прежде всего, критическое эссе может развить новую глубину в Интернете. Имея больше места, Интернет может попросить критиков более полно изложить свои предположения и доказательства.После многих лет «короткого письма», увольнения инвектив, унижений и хвалебных речей в адрес великих режиссеров, неизвестных большинству читателей, у критиков появилась возможность — не разглагольствовать более подробно, а пойти глубже. Если вы считаете фильм интересным или важным, покажите нам. Не просто отстаивайте свое мнение, размахивая руками, но подкрепляйте его анализом или интерпретацией. Интернет позволяет анализу и интерпретации, требующим больших усилий, стать самостоятельными.
Нужен пример? Джим Эмерсон, снова и снова.Есть много других примеров, опубликованных в журналах, таких как Rouge и необыкновенная Senses of Cinema , а также множество сольных работ, например, недавняя работа Бенджамина Райта.
Некоторые возразят, что это довольно невыгодное предприятие. Кто будет платить людям за подробные критические исследования фильмов, которые им нравятся? Ну, а кто платит за все эти 100 слов? И кто заплатил программистам, которые продолжают помогать Линусу Торвальдсу в разработке Linux? Люди делают все из любви к делу и ради блага незнакомцев.Кроме того, никто не должен ожидать, что написание веб-критики окупит счета. Если Дисней не может собирать деньги у людей, которые скачали Пиратов Карибского моря 3 бесплатно, почему вы или я должны ожидать, что вам заплатят за то, чтобы говорить об этом? Может быть, только бездельники, любители, одержимые и пенсионеры (считайте меня одним из всех четверых) имеют досуг, чтобы долго писать в Интернете.
Я представляю себе другой способ быть посередине. Если большинство критических эссе были сродни рецензиям, как насчет эссе, которые находятся ближе к другой крайности, академической? Я бы хотел увидеть больше так называемых «исследовательских эссе».Если критическое эссе в высшей журналистике подсказывает рецензию, будучи более аргументированным, исследовательское эссе склоняется к академическому письму, не уклоняясь от суждений и даже демонстрации вкусов. Я пробовал свои силы в нескольких исследовательских эссе, в книгах, а также в статьях, которые вы найдете в левой части этой страницы; и иногда одна из записей нашего блога движется в этом направлении.
Это не для того, чтобы отговорить людей записывать идеи о фильмах и заводить разговор с читателями.Обзор, профессиональный или любительский, не должен исчезнуть. Но мы также извлекаем пользу из амбициозных критических эссе, отрывков, которые освещают фильмы посредством анализа и интерпретации. Веб-критики могли писать реже, но дольше. В эпоху медленной еды давайте попробуем вести блог о медленных фильмах. Это может способствовать медленному чтению.
(1) Монро К. Бердсли, Эстетика: проблема философии художественной критики (Нью-Йорк: Harcourt, Brace and World, 1958), 75-78.
(2) Полин Кель, «О будущем кино», в Reeling (Нью-Йорк: Уорнер Букс, 1977), 415-444; Филип Лопейт, «Последнее табу: упущение американских фильмов», в Totally Tenderly Tragically: Essays and Criticics from the Life Affair with the Movies (New York: Anchor, 1998), 259-279.
(3) Кроме того, Эберту часто удается строить свои ежедневные произведения вокруг общей идеи, не обязательно связанной с кино, поэтому его могут с удовольствием читать люди, не особенно заинтересованные в кино. Я немного говорю об этом в своем введении к его коллекции Awake in the Dark .
(4) Рефлекционистская интерпретация обычно кажется мне неубедительной по причинам, которые я обсуждал в Поэтика кино , стр. 30-32. Я понимаю, что бросаюсь на ветряные мельницы.Рефлекционизм будет с нами навсегда.
(5) Дуайт Макдональд, « 8 ½ : очевидный шедевр Феллини», в On Movies (Englewood Cliffs, NJ: Prentice-Hall, 1969), 15–31; Сьюзан Зонтаг, «Годар», в Styles of Radical Will (Нью-Йорк: Дельта, 1969), 147–189.
(6) Гэри Гиддинс, «Этот парень не дал бы вам петрушку из своей рыбы», в лиц в толпе: музыканты, писатели, актеры и кинематографисты (Нью-Йорк: Da Capo Press, 1996) , 3-13; Джеффри О’Брайен, «Возвращение Берта Бахараха», в сонате для музыкального автомата: поп-музыка, воспоминания и воображаемая жизнь (Нью-Йорк: Counterpoint, 2004), 5-28; и Роберт Хьюз, «Гойя», в Nothing If Not Critical: Selected Essays on Art and Artists (New York: Penguin, 1992), 50-64.Я отдаю дань уважения Гиддинсу как критику на этом сайте. Позже Хьюз написал прекрасную монографию о Гойе.
Последнее изменение: вторник | 1 марта 2011 @ 22:53 открытая версия для печати
Эта запись была размещена
в среду | 14 мая 2008 г. в 10:02 и хранится в разделах Режиссеры: Деми, Кино и другие СМИ, FILM ART (книга), Кинокритика, Теория кино, Любимые записи читателей.
Ответы в настоящее время закрыты, но вы можете отслеживать их с
свой собственный сайт.
.
Постколониальная критика // Письменная лаборатория Purdue
Эта страница предоставлена вам OWL в Университете Пердью. При печати этой страницы вы должны включить полное юридическое уведомление.
Авторские права © 1995-2018, Лаборатория письма и СОВ при Университете Пердью и Пердью. Все права защищены. Этот материал нельзя публиковать, воспроизводить, транслировать, переписывать или распространять без разрешения. Использование этого сайта означает принятие наших условий добросовестного использования.
Постколониальная критика (1990-е годы по настоящее время)
Резюме:
Этот ресурс поможет вам начать процесс понимания теории литературы и школ критики и того, как они используются в академии.
Историю пишут победители
Постколониальная критика похожа на культурологию, но предполагает уникальный взгляд на литературу и политику, заслуживающий отдельного обсуждения. В частности, постколониальные критики озабочены литературой, созданной колониальными державами, и произведениями, созданными теми, кто был / находится в колонии.Постколониальная теория рассматривает вопросы власти, экономики, политики, религии и культуры и то, как эти элементы работают по отношению к колониальной гегемонии (западные колонизаторы контролируют колонизаторов).
Следовательно, постколониальный критик может быть заинтересован в таких работах, как «Робинзон Крузо » Дэниела Дефо, где колониальная «… идеология [проявляется] в колониалистском отношении Крузо к земле, на которой он потерпел кораблекрушение, и к черному человеку, которого он». колонизирует и называет Пятницу »(Тайсон 377).Кроме того, постколониальная теория может указать на то, что «… несмотря на очевидную антиколонистскую программу Heart of Darkness (Джозеф Конрад), роман указывает на колонизированное население как на эталон жестокости, которому противопоставляют европейцев» (Tyson 375 ). Постколониальная критика также принимает форму литературы, составленной авторами, критикующими евроцентрическую гегемонию.
Уникальный взгляд на империю
Известные постколониальные писатели, такие как нигерийский писатель Чинуа Ачебе и кенийский писатель Нгуги ва Тионго, написали ряд историй, рассказывающих о страданиях колонизированного народа.Например, в « Вещи рушатся» Ачебе подробно описывает раздоры и разрушения, которые произошли, когда британские колонисты начали перемещаться вглубь суши с побережья Нигерии.
Вместо того, чтобы восхвалять исследовательский характер европейских колонистов по мере того, как они расширяли сферу своего влияния, Ачебе повествует о разрушительных событиях, которые привели к смерти и порабощению тысяч нигерийцев, когда британцы навязали свое имперское правительство. В свою очередь, Ачебе указывает на негативные последствия (и изменение представлений об идентичности и культуре), вызванные навязыванием западной религии и экономики нигерийцам во время колониального правления.
Власть, гегемония и литература
Постколониальная критика также ставит под сомнение роль западного литературного канона и западной истории как доминирующих форм создания знания. Термины «Первый мир», «Второй мир», «Третий мир» и «Четвертый мир» критикуют постколониальные критики, потому что они усиливают доминирующие позиции западных культур, населяющих статус Первого мира. Эта критика включает литературный канон и истории, написанные с точки зрения культур Первого мира.Так, например, постколониальный критик может подвергнуть сомнению произведения, включенные в «канон», потому что канон не содержит произведений авторов вне западной культуры.
Более того, авторы, включенные в канон, часто усиливают колониальную гегемонистскую идеологию, такие как Джозеф Конрад. Западные критики могли бы счесть Heart of Darkness эффективной критикой колониального поведения. Но постколониальные теоретики и авторы могут не согласиться с этой точкой зрения: «… как замечает Чинуа Ачебе, осуждение европейцев в романе основано на определении африканцев как дикарей: европейцы скрываются под их покровом цивилизации, — говорится в романе. нас, таких же варваров, как африканцы.И действительно, отмечает Ачебе, роман изображает африканцев как доисторическую массу неистовых, воющих, непонятных варваров … »(Тайсон 374–375).
Типичные вопросы:
- Каким образом художественный текст явным или аллегорическим образом отражает различные аспекты колониального угнетения?
- Что текст раскрывает о проблематике постколониальной идентичности, включая отношения между личной и культурной идентичностью и такие вопросы, как двойное сознание и гибридность?
- Каких людей или групп работа определяется как «другие» или незнакомые? Как описываются и рассматриваются такие люди / группы?
- Что говорится в тексте о политике и / или психологии антиколониалистского сопротивления?
- Что раскрывает текст о действиях культурных различий — способах, которыми раса, религия, класс, пол, сексуальная ориентация, культурные верования и обычаи объединяются, чтобы сформировать индивидуальную идентичность — в формировании нашего восприятия себя, других и мир в котором мы живем?
- Как текст отвечает или комментирует персонажей, темы или предположения канонизированной (колонизаторской) работы?
- Есть ли значимое сходство между литературой разных постколониальных популяций?
- Каким образом литературный текст в западном каноне усиливает или подрывает колониалистскую идеологию посредством его репрезентации колониализации и / или его неуместного молчания о колонизированных народах? (Тайсон 378-379)
Вот список ученых, которых мы призываем вас изучить, чтобы углубить ваше понимание этой теории:
Критика
- Эдвард Саид — Ориентализм , 1978; Культура и империализм , 1994
- Kamau Brathwaite — История голоса , 1979
- Гаятри Спивак — В иных мирах: очерки культурной политики , 1987
- Доминик ЛаКапра — Границы расы: перспективы гегемонии и сопротивления , 1991
- Хоми Бхабха — Место культуры , 1994
Литература и научная литература
- Чинуа Ачебе — Вещи разваливаются , 1958
- Нгуги ва Тионго — Река между и 1965 годами
- Sembene Ousmane — Божьи кусочки дерева , 1962
- Рут Правер Джабвала — Жара и пыль , 1975
- Buchi Emecheta — Радости материнства , 1979
- Кери Халм — Костяные люди , 1983
- Робертсон Дэвис — Что разводится на костях , 1985
- Казуо Исигуро — Остатки дня , 1988
- Бхарати Мукерджи — Жасмин , 1989
- Джилл Кер Конвей — Дорога из Курейна , 1989
- Хелена Норберг-Ходж — Древнее будущее: уроки Ладакха , 1991
- Майкл Ондатье — Английский пациент , 1992
- Гита Мехта — Сутра реки , 1993
- Арундати Рой — Бог мелочей , 1997
- Патрик Шамуазо — Texaco , 1997
.