«Лицо» реж. Ингмар Бергман, 1958 (ММКФ): _arlekin_ — LiveJournal
В отличие от более раритетных ранних вещей Бергмана хрестоматийное «Лицо» я, конечно, видел раньше, но не в кинотеатре, а это совсем другая концентрация внимания, и к счастью, в крошечном зале для немногочисленных желающих хватило посадочных мест, так что обошлось без давки и я нормально посмотрел этот совершенно необыкновенный фильм. На самом деле даже и «Лицо» — это «еще не Бергман» в моем понимании: актеры «играют», и даже нарочито утрированно, сюжет не размывается, а лишь иногда словно «оплывает» ненадолго, мизансцены динамичные, а многие приемы взяты из коммерческого, жанрового кино (или же, что забавно, наоборот, Бергманом для популярного кинематографа впервые открыты).
При этом «Лицо» — еще и «звездная» картина, в ней присутствуют практически все важнейшие для творчества режиссера исполнители (кроме Лив Ульман, которая в кинематограф Бергмана и его жизнь войдет чуть позже). Макс фон Сюдов играет странствующего «магнетизера» Фоглера, вместе с компанией таких же бродячих циркачей-шарлатанов они путешествуют по Европе середины 19-го века, а по прибытии в очередной городок подвергаются преследованием местных властей. Задача комедиантов — доказать, что их представление состоит сплошь из убогих трюков, провести своего рода «сеанс черной магии с последующим разоблачением», но, как водится, «разоблачение» удается хуже, чем магическое шоу.
Даже я, много лет пристальное внимание уделяя поэзии Валерия Брюсова, когда первый раз смотрел «Лицо», еще не знал неопубликованного его стихотворения «Вдвоем с тобой мы бродим в мире…» — услышал его впервые лишь благодаря спектаклю Клима и Гандзюк, но поразительно, какие параллели обнаруживаются между лирическим сюжетом Брюсова и драматургией «Лица». Впрочем, фабула для мировой культуры вполне архетипическая: артист, а в особенности бродячий — кто он на самом деле, паяц или демон? Хотя бергмановские шуты разворачивают отчасти забавную, отчасти страшноватую историю в плоскость философских обобщений, к проблеме диалектики рационального-иррационального.
Общество — в лице полицмейстера, доктора (набор фигур также «архетипичен») — еще сильнее самих «магнетизеров» заинтересовано в том, чтоб считать их не более чем шутами, нежели признать за ними сверхъестественные способности, иначе, «следуя логике, надо признать и. .. существование Бога». А шарлатаны лишь подыгрывают им, но каждый со своей целью: один, толстый весельчак Тубаль — чтоб сойтись с сочной бабенкой-вдовой; другая, древняя старая ведунья с набором взаимозаменяемых «чудодейственных» снадобий — из корысти; сложнее с главной парой — Фоглером и его спутницей, женой, выступающей на публике в мужском обличье (дуэт Макса фон Сюдова и Ингрид Тулин феерический), но у них есть амбиции — пробиться к королевскому двору вместо того, чтоб скитаться по захолустьям в фургончике.
В «Лице» немало остро-комедийных и по-настоящему лиричных моментов, но кульминация строится на клише скорее «фильма ужасов»: во время фокуса подопытный слуга «убивает» Фоглера — как я «предсказала» ему старая колдунья за ужином. Слуга лезет в петлю, а Фоглера доктор с полицмейстером вскрывают, после чего он… вновь является во плоти. Трюкам находится рациональное объяснение — в качестве труппа подсунули тело подобранного дорогой безвестного алкаша-актеришки… отрезанную руку, глаз в чернильнице, все можно подстроить. .. но как Фоглер сумел подменить его лицо? Иррациональное, не поддающееся истолкованию начало, «многое, что и не снилось вашим мудрецам» (героиня Тулин в самом начале, по ходу поездки через лес, цитирует некую пьесу с явственной аллюзией на «Гамлета») берет верх и окончательно торжествует, когда совсем уж собравшихся бежать фокусников с примкнувшей к ним кухаркой (юная Биби Андерсон, еще одна бергмановская звезда), вместо ожидаемой тюрьмы препровождают… в вожделенный королевский дворец: прослышавший об успехе монарх пожелал увидеть шоу.
Портрет художника в вечности – Weekend – Коммерсантъ
В прокат выходит документальный фильм Яне Магнуссон «Бергман», снятый к 100-летию режиссера. Это уже не первый фильм Магнуссон о Бергмане, и один из многих, снятых к юбилею («Бергмана» показывали в Канне вместе с фильмом Маргарете фон Тротты «В поисках Бергмана»). В нем режиссер успешно решает непростую задачу: сказать что-то новое о главном режиссере мирового кино, не навредив кумиру и не прибегая к откровенным спекуляциям
1957 год. Режиссеру Ингмару Бергману под сорок. У него шесть детей и примерно столько же фильмов (больших и телевизионных) в запуске. Какие-то в стадии предпродакшена, какие-то в съемочном периоде, какие-то должны вот-вот выйти на киноэкран. Театральные и радиопостановки подсчитать затруднительно. Год начнется с показа «Седьмой печати», позднее выйдет «Земляничная поляна», а еще чуть позже — «Лицо».
Фото: предоставлено компанией «Русский Репортаж»
Обретает лицо и сам автор, до сих пор снимавший честные и добротные, но простоватые фильмы (в названиях которых в основном лето, женщины и улыбки). В рубежном 1957-м он погружается в рефлексию собственной жизни и фактически изобретает авторское кино в современном его понимании. В итоге этот год станет переломным и превратит Бергмана в главного режиссера мирового кино, которым он остается и по сей день. Даже после смерти, с которой он вел долгую шахматную партию. Именно поэтому в оригинале международный проект Яне Магнуссон, озвученный закадровым английским со шведским акцентом, называется «Бергман: один год из жизни».
Это не первый подход Магнуссон к теме. Был у нее и сериал «Видео Бергмана», в котором о работах великого режиссера с плохо скрываемым трепетом говорят вполне себе именитые коллеги, и любопытное посмертное «Вторжение к Бергману», где примерно тех же коллег (самых востребованных режиссеров сегодняшнего кино) отвезли на Форё. «Это Мекка!» — привычно фальшивит Алехандро Гонсалес Иньярриту, крадется по деревянным половицам Ханеке, стеснительно поясняет природу бергмановского юмора Уэс Андерсон. Среди прочего, «Вторжение» примечательно беспардонным выступлением Ларса фон Триера, который зубоскалил, докладывая о безмерном либидо Бергмана, и одновременно жаловался, что «старик» так и не ответил ни на одно из комплементарных посланий датчанина.
Фото: предоставлено компанией «Русский Репортаж»
Новая работа Магнуссон лишена подобных трикстерских стендапов: она намного спокойнее, солиднее и благопристойнее. Что, конечно, понятно — ведь делалась она к 100-летию. И на Каннском фестивале фильм Магнуссон показывали в компании работы Маргарете фон Тротты «В поисках Ингмара Бергмана». Бергман — фигура для документального кино сколь привычная, столь и неудобная. Во-первых, конкуренция высока: в Швеции, кажется, ежегодно выходит парочка фильмов о режиссере. А во-вторых, Бергман и сам неплохо справлялся: написал несколько автобиографических книг, дал, несмотря на свое затворничество, сотни интервью и положил собственную жизнь в основу нескольких фильмов.
Режиссеру, который рискует сегодня приблизиться к персоне Бергмана, приходится решать непростую задачу: найти что-то новое в изученной вдоль и поперек биографии, не прибегая к откровенным спекуляциям и не слишком компрометируя этими открытиями фигуру классика. Удивительно, но с обеими задачами Магнуссон неплохо справляется. Она действует уважительно, но при этом довольно смело. Несмотря на оригинальное название и стартуя из такого важного для Ингмара Бергмана 1957-го, она охотно углубляется в биографию режиссера по обе стороны от выбранной даты. Известные факты дополняются не очень известными. Детство в семье священника, школа и телесные наказания, биографические мотивы в поздних фильмах, с одной стороны, и увлечение Гитлером и нацистскими шествиями после школьной поездки по обмену в Германию, с другой. До самого последнего момента, пока не поступила информация о лагерях смерти, Бергман сочувствовал поражениям рейха, отважно докладывает Магнуссон. Тем, кто готов услышать такое, будет несложно смириться и с другими неоднозначными деталями из жизни именитого автора. Например, сведенными воедино старыми интервью старшего брата Бергмана, Дага, который рассказывал об их детстве с несколько иной стороны, нежели сам герой.
В общем, пространство для сомнений Магнуссон создает старательно, и постепенно перед зрителем вырисовывается человечный портрет эгоистичного художника, измученного психосоматическими проблемами с желудком и годами укрепляющегося в своих неврозах. Плохо ли это? Скорее, наоборот — особенно с учетом той патоки, что льется на фигуру Бергмана годами.
Фото: предоставлено компанией «Русский Репортаж»
Другая новация этой документальной ленты — расширение стана спикеров за счет популярных американских звезд. Долго рассказывает о Бергмане Барбра Стрейзанд, которая во всей бергмановской книге «Картины» удостоилась лишь одной скупо-ироничной ремарки в пять слов: «С облегчением уволил беспокойную даму». Вспоминает о своем интервью с Бергманом популярный телеведущий Дик Каветт, специально приехавший ради этого в 1972 году в Стокгольм и построивший в шведской столице целую студию для одной этой съемки. Видно, что многоопытный Каветт во время разговора с Бергманом волновался не меньше, чем сегодняшние зрители, впервые сталкивающиеся с памятью о великом режиссере. Как бы не пошло что-то не так! Как бы все понять и ничего не напутать! Сам же Бергман расслаблен, и он имеет на это спокойствие право: смотря на нас сегодняшних из прошлого века, отбоявшись смерти и отпраздновав столетие, он как никогда открыт для интерпретаций — психоаналитических, политических, биографических, сексуальных, искусствоведческих и любых других.
В прокате с 9 августа
Начинается новый сезон КЛИК — Объявления — Новости — Все фильмы в Клубе за все сезоны
В новом 11-м сезоне Клуб любителей интеллектуального кино представляет фильмы лучших скандинавских режиссеров: Ингмара Бергмана, Ларса фон Триера, Карла Дреера, Аки Каурисмяки, Томаса Винтерберга и др. в программе «ШЕДЕВРЫ СКАНДИНАВСКОГО КИНО».
9 сентября в кинотеатре «Премьера» (и далее каждый понедельник там же)
в 18.00 начнется первый сеанс. Председатель КЛИК, проф. ОСО Вячеслав Вячеславович Корнев, расскажет о самом авангардном фильме Бергмана «Персона». После сеанса в уютном кафе кинотеатра — обсуждение картины.
ПРОГРАММА «ШЕДЕВРЫ СКАНДИНАВСКОГО КИНО» (часть 1)
9 сентября
ПЕРСОНА PERSONA 1966, Швеция, 01:25
режиссер и сценарист: Ингмар Бергман
16 сентября
ЛИЦО ANSIKTET 1958, Швеция, 01:42
режиссер и сценарист: Ингмар Бергман
23 сентября
ЧАС ВОЛКА VARGTIMMEN 1968, Швеция, 01:30
режиссер и сценарист: Ингмар Бергман
30 сентября
ИЗ ЖИЗНИ МАРИОНЕТОК AUS DEM LEBEN DER MARIONETTEN
1980, ФРГ, Швеция, 01:44
режиссер и сценарист: Ингмар Бергман
7 октября
В ПРИСУТСТВИИ КЛОУНА LARMAR OCH GÖR SIG TILL
1997, Швеция, Италия, Норвегия, Германия, Дания, 01:59
режиссер и сценарист: Ингмар Бергман
14 октября
КУХОННЫЕ БАЙКИ SALMER FRA KJØKKENET
2003, Норвегия, Швеция, 01:35
режиссер: Бент Хамер
21 октября
Я ЛЮБОПЫТНА — ФИЛЬМ В СИНЕМ JAG ÄR NYFIKEN — EN FILM I BLÅTT
1968, Швеция, 01:47
режиссер и сценарист: Вильгот Шёман
28 октября
БЕССОННИЦА INSOMNIA
1997 Норвегия, Швеция
режиссер: Эрик Шёлдбьерг
4 ноября
ТЫ, ЖИВУЩИЙ DU LEVANDE
2007, Швеция, Германия, Франция, Дания, Норвегия, Япония, 01:35
режиссер и сценарист: Рой Андерссон
11 ноября
МАМОНТ MAMMOTH
2009, Швеция, Дания, Германия, 02:05
режиссер и сценарист: Лукас Мудиссон
18 ноября
НИКЧЕМНЫЕ ARVOTTOMAT
1982, Финляндия, 01:45
режиссер: Мика Каурисмяки
25 ноября
ТЕНИ В РАЮ VARJOJA PARATIISISSA
1986, Финляндия, 01:26
режиссер и сценарист: Аки Каурисмяки
2 декабря
АРИЭЛЬ ARIEL
1988, Финляндия, 01:13
режиссер и сценарист: Аки Каурисмяки
9 декабря
Я НАНЯЛ УБИЙЦУ I HIRED A CONTRACT KILLER
1990, Финляндия, Великобритания, Германия, Швеция, Франция, 01:19
режиссер: Аки Каурисмяки
16 декабря
ЖИЗНЬ БОГЕМЫ LA VIE DE BOHÈME
1992, Франция, Германия, Швеция, Финляндия, 01:40
режиссер: Аки Каурисмяки
23 декабря
ЧЕЛОВЕК БЕЗ ПРОШЛОГО MIES VAILLA MENNEISYYTTÄ
2002, Финляндия, Германия, Франция, 01:37
режиссер и сценарист: Аки Каурисмяки
30 декабря
ОГНИ ГОРОДСКОЙ ОКРАИНЫ LAITAKAUPUNGIN VALOT
2006, Финляндия, Германия, Франция, 01:18
режиссер и сценарист: Аки Каурисмяки
Биография Ингмара Бергмана — РИА Новости, 14.
07.2018
Мировое признание Ингмар Бергман получил, работая в кино. В 1944 году по его сценарию режиссером Альфом Шебергом был поставлен фильм «Травля» (Hets), в 1947 году — режиссером Густавом Муландером картина «Женщина без лица» (Kvinna utan ansikte).
Как режиссер в художественном кино Бергман дебютировал в 1946 году фильмом «Кризис» (Crisis). Затем последовали «Дождь над нашей любовью» (It Rains on Our Love, 1946), «Корабль идет в Индию» (Ship Bound for India, 1947), «Портовый город» (Port of Call, 1948) и «Тюрьма» (Prison, 1949), последний из них был создан по сценарию Бергмана.
Международное признание пришло к Ингмару Бергману после того, как комедия «Улыбки летней ночи» (Smiles of a Summer Night, 1955) получила Специальный приз на Каннском кинофестивале.
В его фильмах «Седьмая печать» (Seventh Seal, 1956), «Земляничная поляна» (Wild Strawberries, 1957), «Лицо» (Face, 1958), «Девичий источник» (Virgin Spring, 1959) затронуты нравственные и философские проблемы.
Для стилистики фильмов Бергмана характерно сочетание реалистической достоверности с иносказаниями и символикой, поэтическое ощущение природы, строгость и богатство изобразительных решений.
Через его трилогию «Как в зеркале» (Through a Glass Darkly, 1961), «Причастие» (Winter Light, 1963), «Молчание» (Silence, 1963) проходит тема человека, утерявшего истинное содержание человеческого существования ‒ любовь к людям. Фильмы «Персона» (Persona, 1966), «Час волка» (Vargtimmen, 1968), «Стыд» (Shame, 1969) развивают тему распада человеческой личности.
В 1970-х годах в творчестве Бергмана продолжали варьировать темы разобщенности людей, их одиночества. Это отражено в фильмах «Прикосновение» (Beröringen, 1971) и «Шепоты и крики» (Viskningar och rop, 1972).
Бергман снял ряд фильмов для телевидения — «Ритуал» (1969), «Сцены из супружеской жизни» (1972), «Лицом к лицу» (1975).
Особое место в его творчестве этих лет занимает фильм «Змеиное яйцо» (1977), где показано вызревание фашизма в обстановке Германии 1920-х годов.
К началу 1980-х годов в манере режиссера взяли верх тенденции к утверждению позитивных мировоззренческих ценностей, которые сосредоточены в семье. Бергман снял психологические шедевры «Осенняя соната» (Hostsonaten, 1977) и «Фанни и Александр» (Fanny Och Alexander, 1982), ставший самой дорогой постановкой за всю историю шведского кинопроизводства.
Фильм «Фанни и Александр» был удостоен четырех премий «Оскар», премий «Золотой глобус», BAFTA, «Сезар», премии Венецианского кинофестиваля и Итальянского синдиката журналистов.
Вскоре Бергман перестал снимать большое кино, но продолжал работать для телевидения. В этот период он снял картины «После репетиции» (After the Rehearsal, 1984), «Благословенные» (Blessed Ones, 1986), «В присутствии клоуна» (Larmar och gör sig till, 1997).
Он написал сценарии к фильмам Билли Аугуста «Благие намерения» (The Best Intentions, 1992) и к фильму «Неверная» (Faithless, 2000), который сняла актриса Лив Ульман, игравшая в большинстве фильмов Бергмана.
Бергман был продюсером собственных фильмов «Девичий источник», «Персона» и «Из жизни марионеток».
Последней его работой стал телепроект «Сарабанда» (Saraband), снятый в 2003 году.
Всего режиссером было создано свыше 50 картин.
В 1980-х годах Бергман вернулся к театральным постановкам. Среди его работ в Королевском драматическом театре в этот период особенно известны «Король Лир» и «Гамлет» Шекспира. В 1994 году он поставил «Зимнюю сказку», где объединил тексты Шекспира и шведского автора Карла Альмквиста, в 2002 году — спектакль «Привидения» по Генрику Ибсену, в котором использовал тексты Августа Стриндберга.
В Швеции Бергман известен и как писатель, автор тринадцати пьес, сотен эссе и статей.
В 1987 году вышла его книга мемуаров «Латерна магика».
В 2002 году режиссер основал Фонд Ингмара Бергмана для управления собственными архивами. В 2007 году фонд был внесен в реестр ЮНЕСКО «Память мира».
Он был владельцем акционерной кампании Cinematography Aktiebolag, связанной с производством кино.
30 июля 2007 года Ингмар Бергман скончался в Швеции в своем доме на острове Форе.
Творчество Бергмана было отмечено различными престижными кинематографическими наградами. В 1971 году он был удостоен премии «Оскар». Семь раз был лауреатом премий Каннского кинофестиваля (1956, 1957, 1958, 1960, 1973, 1997, 1998) и Венецианского кинофестиваля (1958, 1959 (три), 1971, 1983, 1986). Награжден премиями «Бодиль» (1957, 1959, 1974, 1979), Итальянского синдиката журналистов (1960, 1961, 1974, 1979, 1984, 1996), Берлинского МКФ (1958, 1962), BAFTA (1976, 1988), «Сезар» (1984) и др.
Ингмар Бергман был пять раз официально женат, был отцом девятерых детей.
Его сыновья Даниэль и Ян и дочь Ева стали режиссерами, сын Матс и дочери Анна и Лена — актерами. Дочери Мария и Линн пошли по литературной стезе.
Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников
Ингмар Бергман ★ Эрнст Риффе. Лицо Бергмана? читать книгу онлайн бесплатно
Ингмар Бергман
Эрнест Риффе. Лицо Бергмана?
Эрнест Риффе – псевдоним И. Бергмана. Статья представляет собой литературную мистификацию, которой открывается подборка «анти-бергмановских» заметок в ноябрьском номере шведского журнала «Чаплин» за 1960 год. В книге «Дневник с Ингмаром Бергманом» биограф В. Шеман пишет о ней: «…Эта статья – акт самозащиты; Ингмар Бергман швыряет обратно всю ругань, направленную против него. Но делает это тем сильнее, чем сильнее его сомнения в себе: статья насыщена пессимизмом и меланхолией, боязнью, что в оценках критиков многое оправдано».
(Цит. по кн.: Ингмар Бергман. Статьи. Рецензии. Сценарии. Интервью. М., 1969, с. 267.)
Ингмар Бергман обманул наше доверие. Он живет теперь на широкую ногу, спекулируя на наших мечтах и больных вопросах, на сочувствии, к которому так часто взывал, на внимании, с которым выслушивались его оправдания и отговорки.
Как часто мы убеждали себя: ну вот, уж на этот-то раз он создаст настоящий шедевр и окончательно и бесповоротно докажет, что наши ожидания были не напрасны. В заверениях с его стороны недостатка не было. Он давно уже пустил в обращение весьма звонкую монету, всем своим внешним респектабельным видом кричащую: Смотрите, как богат наш чеканщик! Оцените по достоинству его неистощимый творческий капитал, его всеохватывающую человечность!
Если Ингмар Бергман сознает, сколь глубока пропасть, отделяющая иллюзорную цену его творений от их подлинной ценности, мы, несмотря ни на что, все же вынуждены признать за ним одно выдающееся качество – его хладнокровную расчетливость. Если же он этого не сознает – что всего вероятнее, – то дело обстоит еще серьезнее, ведь в таком случае нам приходится констатировать, что Бергман не обладает даже ловкостью мошенника, и о нем приходится говорить как о лунатике, бредущем по улице в ясном свете дня.
Бергмана часто обвиняли в отсутствии у него социального чувства, но он отмахивался от подобных нападок довольно своевольным жестом, туманно объясняя, что его интересуют главным образом взаимоотношения человека с богом. Тем самым он явно исключает из этих отношений материальную несправедливость, духовное подавление, конвульсии, переживаемые нашим обществом. Впечатление честности и безоговорочной прямоты, остающееся после чтения недавней декларации Бергманом своих принципов, целиком и весьма рафинированно подстроено, оно насквозь фальшиво. Ведь человек, столь смиренно заявляющий о том, что он желал бы быть одним из безымянных строителей средневекового храма, простым ремесленником, на деле является сейчас едва ли не самой спорной и знаменитой фигурой мирового кино. Поза, согласимся, прекрасная. Она как бы подразумевает тайное страдание Бергмана от внимания, уделяемого его персоне, скрываемую от посторонних глаз тоску по творчеству soli deo gloria.[1]
В своей статье Бергман говорит далее об ответственности художника перед публикой, никак не уточняя это довольно расплывчатое понятие. На практике же каждый новый его фильм только лишний раз свидетельствует, сколь глубоко презрение Бергмана к человеку и как далек он сам от проблем реальной действительности.
Самое же странное – это речи Бергмана о том, что «каждый его фильм – последний» и что он без колебаний покинет сцену «по собственной воле».
Все это – не что иное, как бессмысленное фразерство. Обладай Бергман более критическим отношением к себе и своему творчеству, он давным бы давно признал, что его фильмы пусты и бессодержательны, что они всего лишь бесконечный повтор набивших оскомину формальных приемов и заигранных мотивов.
Я давно уже слежу за творчеством Бергмана. И чем больше я наблюдаю эту редкую достопримечательность богатой флоры стерилизованного искусства, которым столь полна история мирового кино, тем яснее передо мной вырисовывается образ беспринципного актера, примеряющегося к чужим ролям.
Говорят, что Бергман – замечательный театральный режиссер. Вероятно, этому лишенному своего содержания художнику необходима чужая литературная одежда, ему нужна самоочевидность таланта другого поэта, чтобы опереться на нее и не упасть. Именно поэтому только в театре и проявляются лучшие качества Бергмана-художника: его переживание роли, его музыкальность, его интуитивная способность поделиться с актером своим видением.
Но как только Бергман берется за самостоятельное творчество и пытается вдохнуть жизнь в описываемые им события или существа, он сразу же начинает путаться и теряет всякую самостоятельность и силу. Ведь он в глубине души сам не верит в то, что задумал. Оторванные от реальной жизни, его прозрения выглядят бледными и бескровными – в лучшем случае это оригинально перекроенные сновидения, весьма, может быть, интересные психоаналитику, но мало что дающие людям, которым нужна более существенная духовная пища. Сам чувствуя этот недостаток, Бергман сознательно или же инстинктивно прибегает к мелодраме, патетике, искусственно заостренным положениям. С избыточной, льющейся через край элегантностью формы он аранжирует свои анемичные мелодии, создает звучные аккорды, тонкие эффекты контрапункта… Но все эти пустотелые звуковые образы лишь отдаленно ассоциируются в нашем сознании с творениями великих мастеров. Муза Бергмана – это холодная и развращенная женщина. Она опытна, ни на секунду не забывает о том, что должна нравиться, но в ней нет любви, тепла или настоящей жизни.
Читать дальше
Не уверен, что случай Бергмана — хороший пример для подражания — Особое мнение — Новости Санкт-Петербурга
Вообще, мне кажется, что в последний, довольно длительный период времени жизнь театрального сообщества неоднократно взрывалась, с моей точки зрения, малообъяснимыми, а зачастую просто абсурдными событиями. Театры будоражат далеко не художественные страсти, спровоцированные некомпетентностью, неадекватностью далеких от творческого мира людей. Создается стойкое ощущение, что сегодня ни один человек не защищен от нападок и унижений со стороны особого рода бюрократии, назовем ее так… особого рода бюрократии – бюрократии, которая ни в малейшей степени не подготовлена к выполнению своих трудных и достаточно щепетильных задач и которую общество снабдило такими полномочиями власти, до коих отдельные исполнители власти абсолютно не доросли.
И сегодняшние события, происходящие вокруг Кирилла Серебренникова и его коллег, вернее, так скажем, не сами эти события и «достоверные» факты, а именно публичная трактовка этих фактов выглядит демонстрацией грубой силы бюрократической машины, абсурдной пиар-акцией, а не желанием установить истину.
Закон, как известно, един для всех – и для президентов, и для бухгалтеров. И факт нарушения закона, безусловно, является мотивацией для действий со стороны правоохранительных органов. Но отсутствие конкретности фактов, ясности, прозрачности в действиях следствия, применение одной из самых строгих мер пресечения по отношению к людям, вина которых еще не доказана, а опасность для общества весьма сомнительна, дискредитируют закон, тем самым переводят ситуацию в плоскость политических сражений, создают почву для вражды и раздора на ровном месте.
Что еще?.. Практически невозможно отличить подлинное движение к истине от циничного использования ситуации в своих карьерных, пиар или иных психопатологических играх.
Ради справедливости надо, конечно, сказать, что подобный стиль ведения дел следствия свойственен не только нашей стране. Как пример могу привести известное всем, наверное, дело – так называемое «дело Бергмана», которого обвинили в нарушении налогового законодательства. Бергман в своей книге довольно подробно описывает тот ужас и унижение, которые он испытывал во время следственных действий налоговой полиции. Его вывели прямо с репетиции и отправили на допрос. Бергман пишет примерно так: «Они решили устроить демонстрацию силы, которая бы прогремела на весь мир, а им самим позволила бы набрать некоторое количество очков в таблице, существующей у этой особой бюрократии». После многолетней возни, как известно, дело закрыли, Бергмана признали невиновным. Вот такой вот сценарий. Не самая замечательная страница в истории шведских правоохранительных органов. При этом в «шведское СИЗО», если можно его так назвать, к рецидивистам режиссера никто не бросал. Но и этого хватило, чтобы Бергман несколько месяцев провел в психиатрической лечебнице и впоследствии эмигрировал из страны. Не уверен, что случай Бергмана – хороший пример для подражания.
Что я еще хочу сказать… Я хочу присоединиться к моим коллегам по цеху и подчеркнуть, что обыски в театре и в квартире у режиссера Кирилла Серебренникова, заключение под стражу сотрудников «Седьмой студии» (генерального продюсера Алексея Малобродского и бухгалтера Нины Масляевой) несоразмерны преступлениям, которые на сегодняшний день официально инкриминируют этим людям. Давление на родственников, жестокость, с которой обращаются с обвиняемыми, для меня просто необъяснимы. Обвинения, звучащие в адрес наших коллег, на сегодняшний день выглядят абсолютным абсурдом.
Я обращаюсь к следственным органам в надежде, что просьбы и ходатайства людей, создающих славу российской культуры, будут услышаны. Конкретика фактов, милосердие, гуманизм и старомодное уже на сегодняшний день слово «гласность» – вот на что, как мне представляется, должно опираться цивилизованное демократическое общество, которым, безусловно, и является наша великая страна. Надеюсь, я никого не разбудил. Спасибо
«Бергман» — последний из первых
В России, после Франции и Скандинавии, выходит фильм «Бергман» актрисы и режиссера Яне Магнуссон, премьера которого состоялась недавно на Каннском кинофестивале.
Про Ингмара Бергмана снято много документальных фильмов. Картина актрисы и режиссера Яне Магнуссон, презентованная на последнем Каннском фестивале (в оригинале у нее подзаголовок «Год и жизнь»), отличается от них тем, что водоворотом заверчена вокруг 1957 года.
Это был кризисный год: Бергман из-за нервных расстройств на три недели угодил в больницу. Из-за них он не мог спать: они отдавались жестокими желудочными болями. Но именно в этом году Бергман преодолел себя, став истинным Бергманом, снявшим «Седьмую печать» и «Земляничную поляну». Вообще-то считается, что авторское кино Бергман снимал уже с начала 1950-х, но именно отталкиваясь от 1957-го (вот вам «Год и жизнь») Магнуссон исследует судьбу Бергмана: от детских лет до итогового шедевра «Фанни и Александр».
Не стану пересказывать фильм. В нем много традиционного, при этом важен весь видеоряд. Заметьте, какую странно идиотскую фразу произносит фон Триер. Впервые, уважая его, подумал о том, как важно для него выпендриться. Смерть Бергмана потрясла меня еще и потому, что он умер 30 июля 2007-го, день в день с Микеланджело Антониони. Два последних гранда первого века кино (а их по гамбургскому счету от силы десять) умерли в один день с разницей в несколько часов. Вот и утверждайте после этого, что мир рационален и подчинен законам физики.
Трейлер фильма «Бергман» Яне Магнуссон
Про Антониони после его смерти мне было писать легче. Хотя люблю его больше. В случае с Бергманом сложнее избежать пафоса. Но, возможно, это тот исключительный случай, когда пафос уместен. Не потому, что «Оскаров» у него больше, чем у кого бы то ни было (если не ошибаюсь, его фильмы получили восемь «Оскаров», хотя всегда почему-то говорят будто четыре, и еще одиннадцать номинаций на них. А кроме того, несчитанное, тут я сбился, количество наград Каннского фестиваля). А потому, что какие восторженные слова о нем ни напиши, все будет правдой.
Последний великий — наряду опять-таки с Антониони — режиссер мирового кино? Безусловно. Режиссер № 1 всех времен (хотя бы по количеству истинно великих картин)? Возможно. Причем потрясают именно его фильмы, а не их пересказ (как в случае с большинством иных режиссеров). Пересказываешь Бергмана, «Седьмую» ли «печать», «Земляничную поляну», «Лицо», «Источник», «Молчание», «Персону», «Шепоты и крик», и получается семейно-психологическая скука. Это естественно, ведь и Чехов в пересказе скучен, который Бергману, безусловно, брат.
Между тем, никто так больше про человека, семейные психозы, отчаяние, про мечты о небе в алмазах, про себя и Бога, Бога и секс, секс и культуру, гибель под натиском природы, саморефлексии и плоти так больше не снимал и не снимет. Разве что Вуди Аллен, который тот же Бергман, но самоироничный.
Удивительно и то, что Бергман — редкий великий, кто сумел сберечь талант. Антониони снял свой последний гениальный фильм «Профессия: репортер» в 1975 году, а потом лучше бы не снимал. Его судьбу повторили Феллини и Куросава (отдельная тема — Кубрик). Бергман, в отличие от других бессмертных, совершил безумнейший поступок. Он завершил свою кинокарьеру на пике. В 1982-м, сняв фильм «Фанни и Александр», он заставил себя остановиться.
Что дало ему такую силу? Вопрос интересный. Вероятно, усталость от людей, которых он исследовал постоянно: не зря последние два десятилетия он провел отчасти в отшельничестве на острове Форё. Вероятно, усталость от профессии: все-таки к 1982-му за его плечами было 50 фильмов. Вероятно, осознание того, что он не порвал с профессией окончательно: Бергман продолжал ставить спектакли и телефильмы, похожие на телепостановки. Его «В присутствии клоуна» с новыми и старыми фирменными актерами от Эрланда Йозефсона до Петера Стормаре и Перниллы Аугуст вошло в официальную программу Каннского фестиваля 1998 года. Эта картина про экс-пациентов сумасшедшего дома, которые в 1925 году, когда еще продолжалась эпоха «Великого немого», изобрели «звучащий кинематограф», так была охарактеризована главой Каннского фестиваля Жилем Жакобом: «Если бы фильм Бергмана был в конкурсе, другим конкурсантам этого года было бы нечего ловить».
Вероятно, он ушел из профессии еще и потому, что знал: он породил плеяду последователей и подражателей, которые мешают ему оставаться свободным. Подражателей прозвали «бергманоидами». Впрочем, термин «бергманоиды» употребляют и по отношению к соратникам Бергмана вообще. Ни у кого из режиссеров не было такого количества звездных соратников. Кто там у Феллини? Мазина и Мастроянни? У Бергмана: Макс фон Сюдов, Лив Ульман, Свен Нюквист, Ингрид Тулин, Биби Андерсон, Харриет Андерсон, Эрланд Йозефсон. Даже великая однофамилица Ингрид Бергман — и та снялась у него в легендарной «Осенней сонате».
Возможно, на его давний уход из профессии повлияло и то, что он как никто претворял в творчество собственные переживания и опыты. После пяти жен, среди которых ни одна не относилась к его примам-актрисам, романов со всеми примами, девяти детей (в том числе и от отдельных прим), после того, как пятеро детей (Даниэль, Анна, Ева, Матс, Линн) ушли в актеры-режиссеры, он, вероятно, решил, что додумал почти все, что мог и хотел, а что недодумал — на том надо поставить точку.
Похоже, истинную силу Бергману во все времена придавала именно невероятная, недоступная коллегам саморефлекcия. Он был режиссером с удивительным талантом, обычно не присущим людям его профессии. Он был по отношению к себе трезвым критиком. Он не спускал себе, как не спускал своим героям — и выносил свои оценки на бумагу, не думая о выходе поучительных автобиографических книг. Впрочем, книги из его саморефлексий все равно получались. И это литература, сравнимая по таланту с его фильмами.
Моему московскому поколению начала 1990-х повезло. Оно регулярно смотрело его фильмы от первого до последнего в уничтоженном нашими фашистами Музее кино. Его мемуары под названием «Картины» были напечатаны в журнале «Искусство кино». Тогда-то я задумался о странно-уникальном значении Швеции для мировой культуры. Конечно, писатель и режиссер Ингмар Бергман мог появиться только там. Астрид Линдгрен со всеми своими Карлсонами и Эмилями из Лённеберги — исключительно тамошняя тоже.
Швеция (наряду со Швейцарией) — самая добропорядочная страна Европы. Не воевала почти два столетия — с тех пор, как сначала уступила России Финляндию, а затем, в ходе наполеоновских войн, получила в награду Норвегию. Не переживала революций, голода, никаких социальных катаклизмов. Но если Швейцария стоит на перекрестье европейских дорог, то Швеция (к тому же) страна провинциальная, окраинная, замкнутая на себе. Шведы-яппи зародились лишь в 1960-70-е. Большинство населения сидит по хуторам и маленьким городкам. Стокгольм далек так же, как и Нью-Йорк: родители некогда знаменитого теннисиста-миллионера Стефана Эдберга впервые поехали в Стокгольм, лишь когда их сын стал мировой звездой. Люди абсолютно свободны от социальной или политической рефлексии, зато знают, что такое корни, традиции, семейные древа.
Поэтому, как никакие другие европейцы, шведы замкнуты, болезненно замкнуты на понятиях «дом», «семья», «мать», «отец», «брат», «сестра», «Бог», «брак», «любовь», «смерть». Весь смысл жизни — через Бога и семью. Все трагедии — во взаимоотношениях с Богом и семьей. Беспредельность мира, космизм — в семье. Семья как планета. Семья как черная дыра. Где еще создавались произведения, посвященные, к примеру, нервным страшным взаимоотношениям сестер — их похожести, взаимоотражению, их ненависти друг к другу? Кого еще постоянно мучили кошмары из супружеской жизни? Да Бергмана — кого же еще. Того самого Бергмана, который по сути делал фильмы исключительно про самого себя. Вырывался, сомневался. Был эгоистом. Стыдился эгоизма.
У Астрид Линдгрен — тоже все через семью. Романтика у Линдгрен — в освобождении мальчика (девочки) от семьи, в том, что рядом есть некто (странный, сказочный: Пеппи, Карлсон), благодаря кому стены ломаются, двери отворяются, заборы опрокидываются, а родительский авторитет — несет убыток.
Занятно, что провинциальная Россия была примерно такой же. Не случись войн и пришедшей из столиц русской революции, две окраины Европы (Швеция и Россия) оказались бы в XX веке во многом схожи. Не где-нибудь, а именно в русской литературе XIX века можно найти аналогии творениям Бергмана — в той литературе, которая живописала (и обличала) провинцию, драмы за высокими заборами, трагедии в скрытых от чужого взора гостиных. Принято считать, что Бергман — родственник Чехова. Но ближе всего Бергману — Островский. Причем в «Грозе». Островский — это Бергман вчера. Разница лишь в том, что Бергман читал Фрейда, был знаком с философией экзистенциалистов и имел иные представления о табу.
ПРОСМОТР ФИЛЬМА — The New York Times
Войны нет. Никакие иностранные войска не собираются на границе, делая угрожающие жесты. У всех достаточно еды. Безработица и дискриминация по признаку расы или класса неизвестны. Было достигнуто нечто очень близкое к идеальному. Однако не так давно представители этого совершенного государства напали на Ингмара Бергмана, когда он репетировал новую пьесу в театре, и утащили его под стражу, чтобы подробно расспросить об обвинениях в том, что он обманом присвоил государству причитающиеся налоги. .Это были новости на первых полосах Стокгольма, и какое-то время здесь. Незадолго до того, как обвинения против Бергмана были сняты, корреспондент The Times в Лондоне Бернард Велнрауб сообщил из Стокгольма, что, как и все остальное, многие шведы недовольны талантом Бергмана. Считалось, что он стал слишком большим для своих штанов. Бергман, всемирно известный кинорежиссер, каким-то образом испортил шведскую симметрию, будучи большим комком на плоском ландшафте, будучи признанным критиками и финансово своим гением, а гений — это то, чего не раздают в государственных клиниках.Как будто шведский национальный организм автоматически пытался отвергнуть его. Аберрацию пришлось удалить.
Это была душераздирающая история и такая же история Бергмана, как и его нынешний фильм «Лицом к лицу», о призраках, которые выходят из ночи и почти уничтожают женщину, которую описывают как образец психического здоровья. Женщина — доводчик оставшихся приоткрытых дверей. Она придает большое значение аккуратности и порядку и, если ее спросят, вероятно, ответит вам, что она настолько счастлива, насколько могла когда-либо надеяться быть в браке и в своей карьере (она успешный психиатр).Возможно, будет не слишком много предположить, что состояние почти идеального контроля над внешними вопросами, достигнутое доктором Дженни Исакссон (Л. В. Ульманн) в «Лицом к лицу», немного похоже на шведское. Но однажды достигнутое совершенство требует ресурсов для его успешного обслуживания, которых у Дженни нет. Внутри Дженни царит хаос. Непреодолимое стремление к самоуничтожению.
Я не хочу сказать, что «Лицом к лицу» является намеренной метафорой Швеции; только то, что этот фильм Бергмана так убедительно говорит с нами, потому что он такой шведский.Мягкая эффективность общества, в котором он установлен, драматизирует размах эмоциональных ужасов, которые вызывают срыв Дженни. Он изолирует эти ужасы, чтобы их можно было рассматривать такими, какие они есть. В американском фильме, действие которого происходит в Нью-Йорке, Чикаго или Сиэтле, такое разрушение может быть результатом столь же разнообразных внешних воздействий, как и внутренних смятений. — это будущее состояние, в котором излечены все социальные недуги. Не осталось никаких политических или социальных причин, никаких оправданий, чтобы не заботиться о Внутреннем Я. Это как если бы человечество достигло двухдневной недели и не знало, что делать с другими пятью днями. В более раннюю эпоху можно было провести значительную часть этого времени в церкви, стоя на коленях, выполняя ритуалы искупления, мольбы и благодарения. Но теперь, когда это отрицалось, что осталось? Volvo перевозит человека за город, но не за его пределы.
На поверхности «Лицом к лицу» изображена болезненная история болезни Дженни Исакссон, которую в начале лета и во время кажущейся безмятежности внезапно охватили сомнения и страхи, которые, как она думала, она успешно подавила.Муж Дженни находится в Чикаго на конференции. Она завела любовника, которого мы никогда не видим и которого она считает скучным, но необходимым. Пока ее новый дом достраивается, она переезжает к бабушке и дедушке, которые воспитывали ее в детстве после того, как ее родители погибли в автомобильной катастрофе.
Гуннель Линдблом, знакомое лицо в Bergman Films, умерла на 89
Ганнел Линдблом, шведская актриса, которая работала с Ингмаром Бергманом в его ранних классических фильмах и в десятилетиях сценических постановок, умерла в воскресенье в небольшом поселке Броттби, Швеция. к северу от Стокгольма.Ей было 89 лет.
О смерти объявила ее семья.
В «Седьмой печати» (1957), портрете Бергмана рыцаря (которого играет Макс фон Зюдов), возвращающегося из крестовых походов и обнаружившего свою деревню, опустошенную чумой, госпожа Линдблом была безымянной немой девушкой. В конце фильма ее персонаж, наконец, говорит, библейски объявляя: «Все кончено».
В «Земляничке» (1957), о пожилом профессоре, размышляющем о жизни и одиночестве, она была красивой и доброй сестрой этого человека в воспоминаниях начала века.
В «Девственном источнике» (1960), рассказе Бергмана о христианстве и мести в средневековой Швеции, г-жа Линдблом была молодой, угрюмой, случайно беременной служанкой, поклонявшейся Одину, богатого землевладельца (которую также играет г-н фон фон Сюдов). Она становится свидетелем изнасилования и жестокого убийства его дочери, ее избалованной, но наивной любовницы-подростка.
Профессиональные отношения г-жи Линдблом с Бергман, умершей в 2007 году, продолжались и развивались. После «Девственного источника» она появилась в двух частях его трилогии о религии и вере: в «Зимнем свете» (1963) ее героиней была подавленная жена рыбака; в «Молчании» (1964) она была женщиной, изолированной со своей умирающей сестрой в незнакомой чужой стране.
Десять лет спустя у нее была второстепенная роль в скандинавском мини-сериале Бергмана «Сцены из брака», в котором снимались Лив Ульманн и Эрланд Джозефсон, и который был выпущен в международном масштабе как художественный фильм в 1974 году. Ее персонаж, Ева, привлекательный коллега по работе ведущего исполнителя.
Одним из семи экранов режиссера г-жи Линдблом был «Парадисторг», драма о семейном отпуске. Когда он был выпущен в США в 1978 году под названием «Летний рай», обзор Джанет Маслин в «Нью-Йорк Таймс» резюмировал кризис среднего класса персонажей: «Женщины одиноки, мужчины — слабаки, а дети растут. без должного присмотра.
Когда Бергман поставил «Сонату призрака», модернистскую пьесу Августа Стриндберга 1908 года, в Драматене в Стокгольме на рубеже тысячелетий г-жа Линдблом была сыграна капитанской женой, красивой женщиной, которая превратилась в мумию.
Стриндберг, хотя и умер в 1912 году, был, пожалуй, вторым по значимости шведским художником в ее карьере; Если резюмировать это, то первым делом, о котором упоминали некоторые европейские некрологи, стало ее заглавное исполнение в постановке BBC 1965 года «Мисс Джули» Стриндберга, его истории о влечении богатой молодой женщины к прислуге.
Г-жа Линдблом получила почетную награду Guldbagge, шведского эквивалента Оскара, за пожизненные достижения в 2002 году.
Gunnel Марта Ингегард Линдблом родилась 18 декабря 1931 года в Гетеборге (Гетеборг), Швеция, и училась актерскому мастерству в Гетеборге. Театр начала 1950-х гг.
Она дебютировала в кино в драме Густава Моландера «Карлек» (английское название «Любовь»), драме 1952 года о молодом священнике, и часто сотрудничала с Бергманом в Городском театре Мальме, где он стал художественным руководителем.
За шесть десятилетий у нее была напряженная театральная карьера, особенно в Королевском драматическом театре в Стокгольме, и она сыграла около 60 экранных ролей, включая тетю Джули в «Гедде Габлер» (1993), жену профессора в «Дядюшке Ваню». (1967) и бывшая жена виноватого хореографа в «Брат Карл» Сьюзен Зонтаг (1971).
Она появилась в трех последних короткометражных фильмах (последний, «Реликварий Бергмана», в 2018 году), а в 2011 году появилась в качестве гостя в шведском криминальном сериале «Инспектор и море».Но ее последняя громкая роль на экране была в шведской киноверсии «Девушка с татуировкой дракона» (2009), основанной на бестселлере Стига Ларссона. (Два года спустя была выпущена американская версия с Дэниелом Крейгом и Руни Марой в главных ролях.)
В шведском фильме «Миллениум» и в вдохновленном им американском мини-сериале 2010 года г-жа Линдблом сыграла Изабеллу Вангер, мать. антагониста серийного убийцы. Изабелла годами знала, что ее дети подвергаются сексуальному насилию, и ничего не сказала.
Г-жа Линдблом и Стуре Хеландер, шведский врач, поженились в 1960 году, имели троих детей и развелись в 1970 году. В 1981 году она вышла замуж за Фредерика Дессау, датского кинорежиссера и писателя, и они развелись в 1986 году.
Нет информации информация о выживших была доступна немедленно, но у г-жи Линдблом было два сына, Томас Хеландер и Ян Хеландер, и дочь Джессика Хеландер.
Большая часть карьеры г-жи Линдблом была посвящена театру, но она с радостью признала свою любовь к кинопроизводству — иногда просто ради удовольствия снимать на открытом воздухе, а не сидеть взаперти в театре, сказала она.И она особенно ценила исторические фильмы, отчасти потому, что некоторым удавалось передать истинное безвременье.
Смотря современные фильмы прошлого, «вы говорите:« О, это было снято в 50-х », — размышляла она в видеоинтервью 21-го века. «Но в историческом фильме, если он сделан хорошо, вы не увидите, когда он будет снят».
В конце концов, человеческое состояние вечно.
«Я не думаю, что люди сильно изменились», — сказала г-жа Линдблом в том же интервью, ссылаясь на своего средневекового персонажа в «Девственном источнике».«Чувства почти такие же. Так что вам нужно искать правду ».
Как Ингрид Бергман из Касабланки изменила Голливуд 75 лет назад сегодня
Шквал противоречивых эмоций пробегает по лицу актрисы Ингрид Бергман во время первых душераздирающих нот «По прошествии времени» в Casablanca — открывшемся фильме, удостоенном премии Оскар. в День благодарения 75 лет назад. Бергман, играющая жену идеалистического чешского борца за свободу, попавшего в любовный треугольник с циничным владельцем американского ночного клуба (Хамфри Богарт), ловко использует свои выразительные слегка подведенные глаза и естественные брови, чтобы выразить уязвимость и мужество в условиях растущего кризиса с беженцами. в Марокко времен Второй мировой войны.Тем не менее, в своей автобиографии My Story шведская актриса рассказала, что ей пришлось бороться за этот естественный вид, категорически отказываясь проходить типичное лечение старлетки, которое включало изменение волос, бровей, имени и всего остального, что считалось «необходимым». »Для работы в кино.
В конце 1930-х Бергман прибыл в Голливуд с одним чемоданом и без набора для макияжа, что побудило жену продюсера Дэвида Селзника, Ирэн, недоверчиво спросить: «Вы имеете в виду, что у вас ничего не на лице?» Она этого не сделала.Когда актриса встретила режиссера (в разгар съемок фильма « Унесенные ветром» ), он сразу же оценил ее, прокомментировав: «У вас слишком густые брови, и зубы плохие, и есть еще много чего. . . Утром я отведу тебя в отдел макияжа.
Бергман немедленно сопротивлялся. «Я думаю, вы совершили большую ошибку», — сказала она человеку, который попросил ее приехать в Голливуд после того, как увидел ее в многообещающем шведском фильме. «Не надо было покупать свинью в мешке.Я думал, вы видели меня в фильме « Intermezzo », и я понравился вам, и вы послали [агента] Кей Браун через Швецию за мной. Теперь вы меня увидели, вы хотите все изменить. Так что я бы не стал сниматься в фильме. . . Я сяду на следующий поезд и вернусь домой.
После молчаливого противостояния Селзник уступил — и заявил, что отказ Бергмана закрывать ей зубы и выщипывать ей брови является его собственной оригинальной концепцией, говоря: «У меня есть такая простая идея, но никто в Голливуде никогда ее не пробовал. до.Ничего в вас не коснется. Ничего не изменилось. . . «Ты станешь первой« естественной »актрисой», — сказал он ей. Продюсер сопровождал Бергман в студию макияжа, и она рассказывает о завязавшемся разговоре: «На следующее утро я сидела в кресле для макияжа, и этот высококвалифицированный визажист смотрел на меня и произносил« умс »и« ах »…» Эти брови нужно выщипать, и есть морщинки, на которые нужно обратить внимание… »По словам Бергмана, Селзник категорически отверг эти предложения.«Он крикнул:« Поймите, вы не собираетесь убирать ни брови, ни волос. Вы не собираетесь ничего делать ». Сразу же последовал первый кинопробы актрисы:« Ингрид Бергман — без макияжа — дубль 1 ». Менее чем через четыре года открылся магазин Casablanca .
На экране в Casablanca Бергман в роли Ильзы Лунд сияет. Легкие волны, густые естественные брови и простой слой лайнера и одного пальто туши на ее верхних ресницах, ее лаконичный вид позволяет ей сиять удивительно естественным образом — и обеспечить ей место в истории кино.И хотя конфликтующая с Бергманом Ильза может сказать Рику Богарта: «Ты должен думать за нас обоих», в фильме, за кадром, актриса принимала все свои собственные решения, когда дело касалось ее личности в Голливуде. Для Бергмана главное — высказаться. Тут присматривают за тобой, дитя.
ЛИВ УЛЬМАНН, СОЗДАВАЯ БЕРГМАНСКИЙ СЦЕНАРИЙ, ЗАЯВЛЯЕТСЯ ВЕЛИКОМ ДИРЕКТОРОМ
Помните эти светящиеся глаза? Это лицо разбито пополам на легендарном снимке с разбитым зеркалом из шедевра 1966 года «Персона»?
Кто мог их забыть? И все же Лив Ульманн, одна из великих актрис кино и президент главного жюри Каннского кинофестиваля в этом году, говорит, что больше не хочет играть — и что ролей для нее все равно нет.Хорошая новость заключается в том, что норвежская Ульманн с 1992 года стала выдающимся режиссером, а ее лучший на сегодняшний день фильм «Faithless» сейчас находится в американских кинотеатрах.
«Без веры», четвертый полнометражный фильм Ульманна, она безупречно воплощает в жизнь блестящий, мучительный сценарий о неверности и ее последствиях, написанный ее старым любовником / наставником, шведом Ингмаром Бергманом. Это портрет художника в виде старика, который копается в своих воспоминаниях, чтобы создать драму одного из худших эпизодов своей жизни. Давний актер Бергмана Эрланд Джозефсон играет стареющего режиссера «Бергмана», а Лена Эндре — творение его мечты / соратница Марианна Фоглер.Блестящий, мучительный, захватывающий, он обладает всеми качествами, присущими классическим фильмам Бергмана, от «Земляники» (1957) до «Фанни и Александр» (1983).
Но «Faithless» — это еще что-то — фильм, который ломает, а затем лечит ваше сердце. И это, безусловно, вклад Ульмана.
Как актриса Ульманн умела трогать все эмоции, открывая сердце и душу. Как режиссер она делает то же самое.
Кто такая Лив Ульманн? Трудно поверить, что этот вопрос может озадачить молодое поколение.Эмоции, которые играли на ее лице, ее образе, были настолько обнажены, что, когда вы смотрели ее в таких фильмах, как «Позор» Бергмана (1968), «Крики и шепоты» (1973) и «Эмигранты» Яна Троелла (1971), она сокрушил тебя, соблазнил, сжал твое сердце, как виртуоз, играющий Моцарта. Помните «Персона» Бергмана (1966), где она была загадочно молчаливой актрисой Элизабет Фоглер? Помните «Сцены из бракосочетания» (1973), где она была пострадавшей женой Марианной в браке, разорванном недобросовестностью? Она остается прекрасной актрисой и огромной красавицей.Но в тот период она была чем-то большим: иконой человечества посреди ледяного видения настоящего гения наших личных адов.
От ужаса и тоски тех фильмов Бергмана ее лицо сияло, как теплое пламя в безмерной тьме.
И играла ли она жену безумного артиста в «Часе волка» (1968) или психиатра, эмоционально подавленного изнасилованием в «Лицом к лицу» (1976), она так или иначе всегда олицетворяла стабильность и тепло многих других Бергман. персонажи, казалось, проиграли.
Никакая другая великая киноактриса — даже Кэтрин Хепберн или та другая Бергман (покойная Ингрид) — никогда не была так тесно связана с мучительным видением мира одним крупным художником.
Но «Faithless» — это ее фильм в такой же степени, как и его. И ее нынешний высокий статус как режиссера также должен быть измерен великолепными фильмами, которые она сняла (и написала) без него: пронзительная «Софи» 1992 года о датской еврейской семье и трагической потерянной любви и эпопея 1995 года «Кристин». Лаврансдаттер »из романа Сигрид Унсет, получившего Нобелевскую премию, ставшего самым большим коммерческим фильмом Норвегии.
Во многих отношениях они так же впечатляют, как и два ее фильма по сценарию Бергмана: «Личные признания» 1996 года и «Faithless» этого года. Взятые вместе с ее короткометражкой 1981 года «Расставание», они образуют триумфальную фильмографию.
Ее фильмы, как правило, различаются по сеттингу, но похожи по теме: глубоко сострадательные и правдивые исследования любви, часто разочаровывающей, между исключительными или необычными людьми. «Прощание» — это одинокий старик в городе, который навещает свою больную молчаливую жену. «Софи» — это богатая и печальная история подавленного романа, в которой Карин-Лиз Минстер в роли одаренной еврейской девушки, чья жизнь разрушена, когда ее ортодоксальная семья (включая Джозефсона в роли безмятежного патриарха) не позволяет ей выйти замуж за ее великую любовь, художницу-нееврея. , заставляя ее вместо этого вступить в «правильный» брак, который катастрофически распадается.
«Кристин Лаврансдаттер» — грандиозное мероприятие, в котором Ульманн с помощью оператора Свена Нюквиста и актрисы Эндре искусно создал невероятно длинную и сложную книгу об эмоциональных поисках молодой женщины в период магии и жестокости Норвегии. «Личные признания», такие как «Faithless», были еще одним взглядом Бергмана на неверность, на этот раз его матери, сказанным в нелинейной форме, напоминающей «Предательство» Гарольда Пинтера.
С тех пор, как ее первые три фильма были незаслуженно мало известны в США.С., критикам, пожалуй, простительно то, что режиссерская карьера Ульмана неразрывно связана с карьерой Бергмана. Поскольку ее цитировали, что это ее последний сценарий Бергмана, ее можно простить за то, что она выглядела разочарованной из-за того, что и «Личные признания», и «Без веры» были рассмотрены как фильмы Бергмана, а не как ее собственные.
Что Ульманн привносит во все эти фильмы, так это то самое чувство баланса и «целостности», которое, по ее словам, Бергман любил и требовал от нее как от личности. И это имеет решающее значение как для «Личных признаний», так и для «Без веры», где ее собственная более снисходительная личность уравновешивает его более темные импульсы и где ее очевидное неидеализирующее сочувствие к женщинам стирает то частое обвинение в том, что Бергман был женоненавистником, потому что он показал страдания женщин .
Как актриса, Ульманн — высший реалист, игрок, который никогда не был фальшивым или поверхностным, даже когда ее персонажи или сценарии были такими же. Как режиссер она принадлежит к той мастерской линии скандинавских натуралистов, которая началась в 1910-х годах с Виктора Шострома («Преступник и его жена») и Морица Стиллера («Госта Берлинг») и продолжилась через Дрейера и Альфа Шоберга («Мисс Джули». «) Бергману, Яну Троэлю (» Эмигранты «), Лассе Халльстрему (» Моя жизнь как собака «) и Ларсу фон Триеру (» Разбивая волны «).Все эти режиссеры разделяют сильное чувство как к пейзажам, так и к людям; особый стиль преследующих медленных ритмов, жгучей эротики, естественных представлений и причудливого, иногда мрачного, часто трагикомического взгляда на жизнь.
Неудивительно, что актриса, которая так часто работала с Бергманом, разделяет многие его особые достоинства: его глубокий интеллект, литературное чутье, безошибочное чувство драматизма и атмосферы, талант актеров (в каждом из ее фильмов есть хотя бы одно отличное исполнение) и глубокое проникновение в людей и одиночество души.
Но она также показывает свои сильные стороны: большую нежность, более открытое чувство веселья и трогательную щедрость. Если она меньше идеализирует своих женщин, чем Бергман, она также добрее к своим мужчинам.
Наблюдая за ней в кино более трех десятилетий, я могу только оплакивать возможную потерю Лив Ульманн, актрисы. Надеюсь, она снова передумает. Но если она этого не сделает, присутствие Лив Ульманн, кинорежиссера, станет большой компенсацией.
Избиратели спрашивают: Где Джек Бергман?
MANISTEE — Избиратели прибыли из Медвежьего озера, Веллстона, Хэмлин-Тауншип и чуть дальше по улице в Манисти, чтобы задать вопросы и поделиться своими опасениями с конгрессменом Джеком Бергманом, R-Watersmeet, самое позднее в череде мобильных офисных часов.
Сам Бергман заметно отсутствовал.
Мероприятие было организовано персоналом, который отказался отвечать на большинство вопросов или обсуждать проблемы участников, вместо этого делая заметки для передачи конгрессмену.Сотрудник Мелани Коллинсворт, которая руководила мероприятием, заявила, что офис не планирует публиковать публичные ответы на комментарии.
Присутствующие выразили недовольство отсутствием личного времени у новичка-законодателя.
«Я думаю, как представитель, вы хотели бы слышать голоса своих избирателей», — сказал один из участников мероприятия, который вместе с примерно 25 другими людьми запихнулся в небольшую комнату в библиотеке Манисти в четверг днем. «Я хочу видеть его лицо, я хочу смотреть ему в глаза.
Это не новый выпуск. Избиратели Бергмана мало видели своего представителя с тех пор, как он сменил ныне вышедшего на пенсию конгрессмена Дэна Бенишека, который занимал первое место в округе в течение шести лет. Бергман, ветеран эпохи холодной войны и бывший политический аутсайдер, еще не проводил публичных мероприятий лично, вместо этого он предпочел телефонные ратуши и ограниченные выступления.
Это левые избиратели разочарованы и ищут подотчетности.
«Я слушал последнюю ратушу, и его ответы звучат хорошо отрепетированными.Диалога нет, а это жизненно важная часть », — сказал один из участников.
Бергман провел свой второй телефонный звонок в ратушу в четверг вечером, и Коллинсворт рекомендовал тем, кто ищет ответы, найти их там.
«Люди писали нам, звонили и благодарили, говоря, что последнее прошло так хорошо, что оно было информативным», — сказала она.
«Это собрано с вишни, это не ратуша», — заявила жительница округа Мейсон Карен Опперман.
Во время рабочего дня — последнего из длинного списка мест в 32 округе Бергмана — избиратели выразили озабоченность по поводу здравоохранения, защиты Великих озер, перехода к инвестициям в уголь и нехватки Бергмана личного времени.
Норма Стюарт, жительница Манисти, попросила Коллинсворта защитить поддержку Бергманом Закона об американском здравоохранении, который некоторые окрестили «TrumpCare» — республиканского плана по замене Закона о доступном медицинском обслуживании, который вызвал критику как демократов, так и республиканцев. План был отменен без голосования в Палате представителей на прошлой неделе.
«Если бы этот закон был принят, сельские больницы здесь пострадали бы несоразмерно», — сказал Стюарт. Люди смотрят это, и я надеюсь, что он делает уроки.Этот закон будет наказанием для его избирателей ».
Чтобы узнать последние новости о мероприятиях Бергмана, просмотрите ближайшие выпуски Daily News и www.ludingtondailynews.com или посетите страницу конгрессмена в Facebook.
Бергман не отвечал на запросы Daily News об интервью с момента вступления в должность в январе.
См. Полный текст в Friday’s Ludington Daily News, в печати или в электронном издании.
Поведение у постели целлулоидных врачей Ингмара Бергмана
Элко Вейдикс
Рочестер, Миннесота, США
Лицо к двум психиатрам 9060 1976) —Courtesy, Everett Collection |
Великий гуманитарный кинорежиссер и автор Ингмар Бергман гораздо чаще, чем его коллеги, привлекал врачей в своих фильмах.Полная фильмография Бергмана, включая два фильма ( Thirst и Brink of Life ) режиссера, но не написанного Бергманом, включает шестнадцать врачей в тринадцати фильмах. За исключением семейного врача из номера Фанни и Александра без значимого диалога, оставшиеся пятнадцать — это психиатры (6), гинекологи (5), хирург (1), микробиолог (1), врач общественного здравоохранения (1) и терапевт (1) (таблица 1). Часто фигурировали психиатры, преимущественно для того, чтобы дать возможность интерпретировать безумие ( Persona, Face to Face, From the Life of the Marionettes ).Гинекологи появились на экране из-за их тесной связи с женщинами и интереса Бергмана к стрессам в родильном отделении ( Brink of Life ). Поведение врачей у постели больного варьировалось от делового до сострадательного до соблазнительного — или садистского, нарушающего любой кодекс поведения. Бергман создал врачей, уважаемых в своей профессии, но отстраненных в человеческих отношениях. Часто используемая Бергманом тема слабостей профессионального авторитета может объяснить, почему его привлекли эти характеристики.В связи с недавним столетием со дня рождения Ингмара Бергмана интересно сделать обзор фильмов, которые он написал и поставил с врачами в главных или второстепенных ролях.
Жажда включает в себя две сопоставленные истории и романтические отношения с проблемными женщинами. Виола обращается к психиатру доктору Розенгрену, который хочет контролировать ее и соблазнять. Он даже заявляет: «Я представитель Бога на земле», после чего Виола возражает: «Вы ничего не знаете о жизни и, следовательно, о страдании; все, что ты делаешь, это думаешь.Когда она отказывается от его заигрываний, он угрожает отправить ее в приют. Другому пациенту, который позже покончил жизнь самоубийством, доктор Розенгрен говорит: «Давай, поплакай. Я помогу тебе построить новую сильную личность ».
В Persona актриса Элизабет (Лив Ульманн) немела во время представления Elektra , но врачи не находят ничего плохого. В длинном многозначительном монологе психиатр высмеивает ее: «Я думаю, вы должны играть эту роль, пока она не будет разыграна, пока она не перестанет быть интересной.Тогда вы можете бросить это, как в конечном итоге отбросите все свои другие роли ».
В Лицом к лицу доктор Исакссон, исполняющий обязанности главного психиатра приюта, отвечает психотическому кататоническому пациенту, говоря: «Вы знаете, что я знаю, что вы притворяетесь». Ее коллега сомневается, что что-то можно сделать для этой пациентки, и цитирует другого психиатра, который сказал, что «психические заболевания — величайшее бедствие человечества, и второе по значимости — лечение этих болезней». Одиночество доктора Исакссон заставляет ее передозировать сон таблетки.Ее попытка самоубийства безуспешна, но ее бессознательное состояние позволяет Бергман создавать яркие сны встречи со своими пациентами и семьей.
The Serpent’s Egg представляет доктора Вергеруса, психиатра, который проводит ужасающие психологические эксперименты (с инъекциями изменяющих сознание лекарств). Один касается человека, заключенного в камеру, неспособного двигать конечностями, в полной темноте и без звука. Другие эксперименты показывают, сколько времени требуется, чтобы женщина сошла с ума от бесконечно плачущего ребенка, последствий (самоубийства) изменяющей сознание инъекции или введения газа без запаха, приводящего к серьезным агрессивным реакциям.Доктор Вергерус использует эти психологические эксперименты, чтобы создать новое общество и изменить его, «контролируя разрушительные и истребляя низших», и объясняет, как он набирает добровольцев: «[Это не было] проблем, уверяю вас. Люди готовы на все за небольшие деньги ».
Из жизни марионеток производит впечатление классического Фрейда. Психиатра Дженсена посещает Питер Эгерманн, который одержимо фантазирует об убийстве своей жены. Не впечатленный, Дженсен считает эти повторяющиеся мысли болезнью элиты.Питер объясняет, как он убьет свою жену, а Дженсен говорит ему, что этот метод будет медленным и беспорядочным. Он предлагает Питеру госпитализацию в свою клинику. В конце концов, Питер убивает проститутку с тем же именем, что и его жена. Попав в приют, он увядает в глубокой регрессии и спит со своим детским плюшевым мишкой. Как сказано в фильме, «смерть от психического заболевания подобна смерти от жажды или голода». Больше всего беспокоит то, что психиатр отрицает какие-либо опасения относительно Питера, когда его допрашивают власти.Чтобы скрыть свое увлечение женой Питера, он утверждает, что нашел Питера психически здоровым.
Второй по популярности специалист — гинеколог. Урок любви — комедия о гинекологе докторе Эрнемане, его любовной связи и последующем воссоединении с женой. Неоднократно женщины спрашивают его, не «сложно» ли гинекологу увидеть привлекательных женщин. В расширенной вступительной сцене его одолевает подавленное желание и он пытается не сдаваться, но в конце концов плоть побеждает.
Нигилистическое изображение материнства и родов Бергманом в фильме «« Граница жизни »» показывает общий образ криков о родах и неотложных родовспоможений. У самой здоровой женщины в палате мертворождение необъяснимо. Трое гинекологов очень отзывчивые. Один врач относится к выкидышу пациентки с сочувствием, объясняя, что у плода нет шансов и что после расширения и выскабливания пациентка будет готова к следующей беременности. Доктор Ларссон, которая позже обнаруживает, что не может иметь детей, советует беременной девушке-подростку, которая неоднозначно относится к аборту, что незамужние матери теперь гораздо лучше принимаются в Швеции.
Используется ряд других врачей. Волшебник вращается вокруг месмериста Фоглера, который не верит в свои силы и сталкивается с унижением. Министр здравоохранения Вергерус разоблачает уловку. Позор кратко показывает врача-садиста, осматривающего заключенных и решающего, что тот, кто может стоять, физически в порядке. Другой заключенный, по-видимому, спящий на полу, на самом деле мертв; врач сардонически просит отодвинуть его, «чтобы гнить где-нибудь еще».Он исправляет вывих плеча без седативных препаратов, а затем, как очевидное оправдание своего поведения, говорит всем: «Мы не очень хорошо организованы». Доктор Вергерус в Touch — хирург, живущий в большом современном доме с кабинетом, уставленным книгами. Он слишком озабочен своими пациентами и конференциями, чтобы замечать неверность жены. Исак Борг из Wild Strawberries , которого приглашают вернуться в свою альма-матер, чтобы отпраздновать пятидесятилетие своей докторской степени, видит яркие тревожные сны, в которых он предвидит собственную смерть и переживает свои медицинские осмотры.В этих снах экзаменатор объявляет его профессионально некомпетентным и несостоятельным человеком. Он умоляет о снисхождении по медицинским показаниям («У меня слабое сердце»), но не получает пощады. Wild Strawberries — это одновременно и хороший врач, и внимательный отец, а дочь главного героя напоминает ему, что он потерпел неудачу.
Ученые сходятся во мнении, что Ингмар Бергман — один из выдающихся талантов в кино. С Бергманом мы часто попадаем в мир безумия, неожиданного шока, разочарования, унижения и навязчивых снов.Мистифицирующие сценарии — отличительная черта его работ, и в этом мире много врачей. Они могут быть образцами его взглядов на профессию врача, а также полезными персонажами, продвигающими сюжет. Его целлулоидные врачи противопоставляют две крайности. Мы сталкиваемся с озорными карикатурами, которые практически не лечат. Прикроватные манеры врачей в сериях Змеиное яйцо и Позор являются преступно-садистскими, нарушают любой возможный кодекс поведения и усугубляют наше недоверие.За исключением сострадательных гинекологов в «Грань жизни », изображение врачей Бергманом обычно оставляет плохое впечатление.
Как его изображение врачей сравнивается с его изображением в Европе и США? Сравнительно плодовитые сверстники Бергмана — с такой же активной трехлетней жизнью — нечасто обращались к врачам. Феллини, Озу и Бунуэль не использовали врачей в главных ролях. Куросава использовал пять врачей в фильмах Пьяный ангел (1948), Тихая дуэль (1949), Икиру (1952) и Красная Борода (1965). 1 Реалистично изображенные врачи Куросавы отличаются самоотверженностью (несмотря на нехватку ресурсов) и рациональностью. Их профессия узурпировала их личную жизнь. Более того, в Японии термин «красная борода» даже стал обозначать врача, который всегда доступен и не мотивирован финансовыми стимулами. 1 Известно, что Хичкок использовал Ингрид Бергман в качестве психиатра в книге Spellbound . Увлечение Хьюстона гипнозом и психоанализом привело к работе Freud: The Secret Passion , но он не использовал другого врача в своей обширной работе.
Кинематографистам, изображающим безумие, преследующие кошмары и экзистенциальные страхи, не нужно всестороннее знание медицины, но кадры этого жанра позволяют их воображению свободно властвовать. Несмотря на множество интервью и две автобиографии, 2,3 , мы сравнительно мало знаем о том, как Бергман рассматривал медицину в целом. Только в одном фильме ( Brink of Life ) был указан медицинский консультант.
Сценарии Бергмана дают намек на то, что он думает о психиатрах; его описание психиатрического диагноза психического заболевания в книгах Persona , Face to Face и From the Life of Marionettes ошибочно подразумевает, что пациенты симулируют психическое заболевание и должны отказаться от своего поведения.Более того, Бергман и многие другие кинематографисты, в том числе Литвак, Вайзман, Фуллер и Форман, интересовались, нарушает ли психиатрическое лечение гражданские свободы пациентов. 4-7 Лицом к лицу показывает, как доктор Исакссон читает Заключенные психиатрии адвоката Брюса Энниса, 8 , который поставил под сомнение обоснование направления пациентов в убежище. Подобные угрозы со стороны психиатров, применяющих пациентов в качестве наказания, были замечены в Thirst и From the Life of Marionettes .В последнем Бергман с презрением написал сцену с психиатром: «Весь анализ является сознательной мистификацией: циничной кодификацией кровавой драмы в скользких психиатрических терминах». 2 Бергман хотел показать, что психиатр знал, что может случиться, но позволил этому случиться из-за личных скрытых мотивов. По словам Бергмана, «Питеру следовало застрелить доктора». 2
ТАБЛИЦА 1: Врачи Бергмана | |
THIRST (1949) | Hasse Ekman as Dr.Розенгрен (психиатр) |
УРОК ЛЮБВИ (1954) | Гуннар Бьёрнстранд в роли доктора Эрнемана (гинеколог) |
WILD STRAWBERRIES (1957) | |
Маргарета Крук в роли доктора Ларссона (гинеколог) Гуннар Шёберг в роли доктора Нордландера (гинеколог) Гуннар Нейлсен в роли неназванного (гинеколог) | |
Д-р Гуннарнд (1958168 THE MAGICIAN) .Вергерус (министр здравоохранения) | |
ПЕРСОНА (1967) | Маргарета Крук, без имени (психиатр) |
СТЫД (1968) | Ульф Йоханссон, без имени (доктор) |
ЛИЦОМ К ЛИЦУ (1976) | Лив Ульман в роли доктора Исакссона (психиатр) Ульф Йоханссон в роли доктора Ванкеля (психиатра) Эрланд Джозефсон в роли доктора Томаса Якоби ( Гинеколог) |
ЯЙЦО ЗМЕИ (1977) | Хайнц Беннент, как д-р.Вергерус (психиатр) |
ИЗ ЖИЗНИ МАРИОНЕТК (1980) | Мартин Бенрат в роли доктора Дженсена (психиатр) |
Ссылки
- и жадные эгоисты: изображение врачей в фильмах. J Natl Med Assoc . 2002; 94 (7): 635-658.
- Бергман И. Образы: Моя жизнь в кино . Нью-Йорк: издательство Arcade Publishing; 1994 г.
- Бергман И. Волшебный фонарь: автобиография . Викинг Взрослый; 1988.
- Фуллер С. Шоковый коридор. Картинки художников-союзников. 11 сентября 1963 года.
- Литвак А. Змеиная яма. 20 век Фокс. 4 ноября 1948 года.
- Wiseman F. Titicut Follies. Zipporah Films, Inc. 3 октября 1967 года.
- Форман М. Один пролетел над гнездом кукушки. Объединенные художники. 19 ноября 1975 г.
- Эннис Б. Заключенные психиатрии: душевнобольные, психиатры и закон .Нью-Йорк: Avon Books; 1974.
EELCO F. M. WIJDICKS , доктор медицинских наук, профессор неврологии медицинского колледжа Mayo Clinic, Рочестер, Миннесота, и доцент кафедры истории медицины. Он написал статьи о фильмах по неврологии, неврологии JAMA, неврологии сегодня, The Lancet Neurology и Mayo Clinic Proceedings. Его книга Neurocinema: When Film Meets Neurology была опубликована в 2015 году, а Cinema, MD: A History of Medicine on Screen , в 2020 году.
Лето 2020 | Разделы | Книги и обзоры
Сможет ли Роберт Бергман научить нас снова видеть?
Двадцать один год назад Роберт Бергман выпустил классическую фотокнигу « A Kind of Rapture ». Название книги — это цитата из предисловия Тони Моррисон, озаглавленного «Рыбачка», и оно заключает в себе чередующиеся течения возвышенности и захватывающего духа, которые определяют необычайную силу творчества Бергмана. A Kind of Rapture состоит из двух коротких эссе — первое — Моррисона, второе — историка искусства Мейера Шапиро — и пятидесяти двух обрезанных портретов 51 безымянного американца, сделанных за двенадцать лет между 1985 и 1996 годами.Каждое изображение создается из звучных, глубоко совпадающих оттенков цвета — цвета, который регулирует композиционную структуру каждого портрета, так что фигуры появляются в утолщенной объемной целостности, которая укореняет их в более широком контексте, который изображения частично описывают. За одним или двумя исключениями, портреты освещены мягким, рассеянным и непрямым светом, который смягчает спартанскую строгость обрамления, так что резкий силуэт фигуры перекрывается плавным движением градуированных оттенков и оттенков.
Эти качества объединяются, чтобы описать серию разнообразных, поразительно непосредственных лиц, обладающих яркой, измученной заботой красотой, которая выражается в знании и непосредственном отношении к фотографической поверхности, которая одновременно разделяет и соединяет нас друг с другом в сложной взаимности. Отсутствие в книге какой-либо идентифицирующей информации, относящейся к людям или местам, описанным на портретах, оставляет меня в неопределенности встречи, в которой на меня смотрят остро, с проницательностью или с напряженной осмотрительностью — в которой я я назван субъектом из-за интенсивного и непреодолимого присутствия неизвестного Другого, но ничего не просил взамен.Философ Эммануэль Левинас описывает этот опыт в своем эссе «Философия и идея бесконечности», когда пишет, что «на его лице другой кажется мне не препятствием, не угрозой, которую я оцениваю, а тем, что меня измеряет. . »
Джон Бергер пишет, что наше видение постоянно «составляет то, что присутствует для нас такими, какие мы есть», напоминая нам в Ways of See , что «взгляд другого соединяется с нашим собственным. глаза, чтобы полностью убедить нас в том, что мы являемся частью видимого мира.Таким образом, смотреть на портреты Бергмана означает войти в взаимную видимость — портреты не позволяют ни , ни осознавать наши собственные привычки взгляда, когда мы взаимодействуем с людьми, которых они описывают. Лео Стейнберг в своем эссе 1960 года «Современное искусство и бедственное положение его публики» описал этот опыт в пространственных терминах, отметив, что «как только вы узнаете вещь как лицо, это уже не объект, а один полюс». в ситуации реципрокного сознания; в нем, как и в собственном лице, есть абсолютная «Hereness».Полярности разделяемого мира проявляются, когда мы переживаем взаимное признание сознания, присутствующего для нас так же, как наш собственный разум для нас самих. Мы привязаны к присутствию Другого в форме признания, которое не может быть сведено к встрече взглядов — мы привязаны к месту общих отношений этим фактом, и такая близость может «вызвать волну тревоги», процитировать Моррисона в «Рыбачке». Но я думаю, что именно здесь, в этой взаимной конъюнктуре, восторг играет свою роль в портретах Бергмана.
*
Возьмите обветренное лицо белого мужчины средних лет на одном из безымянных изображений Бергмана. Кажется, он сидит перед обшитой деревянными панелями стеной, выкрашенной в полированные тона красновато-коричневого золота, его пудрово-голубая рубашка распахнута у шеи, обнажая тонкие очертания ключиц. Он находится близко к поверхности линзы, а значит, близко к поверхности кадра, в котором дистиллировано его изображение. Он лежит на странице под сгущающимся отблеском тонкого лакированного покрытия, оттенки оранжевых пятнышек на коже у основания его горла, кажется, оттягивают его грудь назад в резонансную близость к деревянной стене позади, мягкий румянец лососево-розового в его лице, казалось, поднимается с бледным оттенком его рубашки, как вдыхание света, поднимающегося от линии кадра и направленного вверх, на слабое отражение синего окна, отражающееся в его правом глазу.Волнистые размытые складки его рубашки перекликаются с изношенными линиями его лица и элегантным завитком его густых темных черных волос, слегка перечесанных белыми прядями.
Слияние всех этих элементов, кажется, перемещается, или, скорее, изгибается, приближаясь и удаляясь от его лица. Правая сторона его лица, кажется, сформирована бессловесным вопросом, который морщит лоб и отвлекает его пристальное внимание от линзы за пределы кадра. Левая сторона его лица искривлена тяжелым распухшим телом, изгибающим четкие линии его бровей, оставляя на левом глазу ощущение мрачной или неумолимой решимости.Игра света делает один глаз более темным коричневым оттенком, чем другой, точно так же, как игра контрастов в толщине его плоти, кажется, превращает его лицо в сказку о двух несовместимых половинах.
Но на портрете его усталость нельзя окончательно отделить от глубокой медитации, его благородство от усталости, красоту от повреждений и старения. Резкость кадра и извилистость его частей вызывают своего рода захват, который также является лаской, так что я втягиваюсь в резкую, чувственную и бессловесную близость с этим мужчиной, так что меня одновременно перемещают и удерживают.Я хочу придумать, как отреагировать на тайну этого незнакомца, не пытаясь принизить его до некоторой управляемой позиции по откалиброванному показателю различия, от которого я мог бы отделиться. Глядя на этот образ, я учусь стремиться к освобождению от него, к децентрализации, когда я смотрю на него в постоянной нерешительности, так что во время этой встречи я вынужден оставаться открытым, не ассимилируемым различием.
*
В основе слова Rapture , в диаметрально противоположных значениях термина rapt , лежат резонансы духовного возвышения — то, что Оксфордский словарь английского языка определяет как «выражение экстатического чувства», а также похищения, насилия. , и изнасилование, образованное от латинского термина raptura , который описывает «действие или силу насильственного уноса.«Портреты Бергмана характеризуются одновременной артикуляцией таких, казалось бы, противоречивых значений. В них нельзя противопоставить рану и красоту, равно как нельзя отделить импульс к контролю от страха оказаться под пристальным вниманием Другого. Этот взгляд не сводится к чему-то чисто ретинальному; это зависит не от встречи двух пар глаз, а, скорее, от разрушительной интенсивности присутствия кого-то другого, , кроме нас самих, и от их способности делать себя несводимым и неуправляемым присутствием для нас через эти сияющие образы, и, таким образом, чтобы нарушить нашу суверенную центральную роль в мире.
Все изображения Роберта Бергмана [без названия] из A Kind of Rapture (Pantheon, 1998)
© художник
Если мы хотим оставаться открытыми, глядя на портреты Бергмана, нам придется занять предельное положение между удержанием и удерживаемый, между созерцанием и созерцанием. В этой взаимной конъюнктуре мы сталкиваемся не только с тем, что мы еще не знаем друг о друге, но еще более остро вопросом о том, что мы должны друг другу . Превосходство работы Бергмана подтверждается четкостью, с которой это затруднительное положение сформулировано в его портретах: что нам делать перед лицом Другого? Картины Бергмана лишают нас доступа к восхищению их формальной красотой, которое можно было бы отделить от слишком вредной работы по выживанию в голодном мире, который мы в настоящее время и неравномерно разделяем.Скорее, их красота неотделима от фундаментальных этических проблем, с которыми мы все сталкиваемся: их эстетика — это этика.
Между хроматической полнотой изображений и их формальной сдержанностью есть своего рода точность и переполнение — внутреннее нарушение двумерного порога фотографического изображения. Я думаю, что это связано с любовью, кажущимся устаревшим и, тем не менее, жизненно важным термином. Проще говоря, открывая эти образы, мы должны быть готовы быть уничтоженными ими, так же как наша открытость в любви нас портит.Мы должны быть готовы быть неуверенными в их присутствии, обнаженными под их взглядом, — желая, наконец, встретить их там, на поверхности, «на границе собственности», как пишет Моррисон, где мы могли бы научиться отказываться от собственнических инстинктов, не учиться держать, но быть узревшим.
.