Ларсен фон триер: Рассекая волны – смотреть онлайн

Содержание

Ларс фон Триер (Lars von Trier) (Продюсер, Актер, Участник, Режиссер, Люди за кадром): фото, биография, фильмография, новости

Ларс фон Триер – культовый датский кинорежиссер и сценарист. Один из основателей самого провокационного движения в современном кинематографе «Догма-95», в рамках которого он поставил фильм «Догма-2: Идиоты» (1998) со скандально откровенными порносценами.

Биография Ларса фон Триера / Lars von Trier

Ларс Триер родился 30 апркля 1956 года в столице Дании. В Копенгагене прошли его детские и юношеские годы. Родители Ларса не относились к людям искусства. Ингер и Ульф Триеры трудились на государственной службе. Сына они воспитывали в духе полной свободы, вследствие чего мальчик принял решение бросить школу – не смог соблюдать дисциплинарные правила учебного заведения.

Интерес к кинематографу возник у Ларса Триера очень рано. В 11 лет он создал свою первую работу в этой области, крошечный мультфильм длительностью в несколько минут. Увлечение сына поддерживала мать. В 12 лет Триер дебютировал как актер в фильме «Тайное лето». Но его больше интересовала техническая сторона съемочного процесса, и в возрасте 17 лет Триер попытался стать студентом Копенгагенской киношколы, что у него не получилось. Понадобилась помощь дяди – брата матери. Тот помог племяннику стать редактором в кинофонде Дании. Здесь в конце 90-х годов Ларсу Триеру удалось снять две короткометражных ленты. Эти работы помогли Ларсу далее поступить в киношколу.

«Ларс фон Триер» появился в эти годы. Режиссер начал дописывать к своему имени аристократическую приставку «фон». В свое оправдание режиссёр указывает на известного драматурга Стриндберга, который подписывал некоторые свои документы как «Король» («Rеx»).

Творческий путь Ларса фон Триера / Lars von Trier

Официальный дебют Триера в кинематографе состоялся в конце 1970 годов. Это была короткометражная лента, называвшаяся «Картины освобождения» и завоевавшая главный приз кинофестиваля, проходившего в Мюнхене в 1984 году.

Первым его фильмом, открывшим двери в большое кино стал «Элемент преступления» (1984), где фон Триер выступил в качестве актера, сценариста и режиссера, получил призы на кинофестивалях в Каннах, Чикаго и Мангейме.

В середине 90-х Ларс фон Триер и его соотечественник Томас Винтерберг написали скандальный манифест, названный «Догма 95». Идея манифеста была в разрушении традиций нового кинематографа. Снятый в рамках этой идеи фильм «Идиоты», вызвал громкий скандал. Это фильм о людях, симулирующих умственную отсталость с целью преодоления общественного табу, содержащий сцену группового секса. Фильм показали на Каннском фестивале, но наград он не получил.

Широкую мировую известность фон Триеру принесла музыкальная драма «Танцующая в темноте», где главную роль сыграла исладская певица Бьорк. Фильм был удостоен главного приза Каннского кинофестиваля — «Золотой пальмовой ветви», аБьорк получила приз фестиваля как лучшая актриса.

Еще одним фильмом подтвердившим статус Ларса фон Триера как культового режиссера стал «Догвилль» с великолепной Николь Кидман в главной роли.

В 2009 году после съемок фильма «Антихрист» Ларса фон Триера обвинили в садизме и женоненавистничестве. За режиссером закрепился образ скандалиста и любителя эпатажа. Его следующий фильм «Меланхолия» с Кирстен Данст в главной роли скандальным не был. Но сам режиссер сделал его таковым.

Ларс фон Триер объявил на пресс-конференции в Каннах в 2011 году о своей приверженности к эстетике нацизма. После этого совет директоров кинофестиваля объявил фон Триера персоной нон грата. Режиссера бойкотировали на престижном смотре с 2011 года года из-за резких высказываний. В следующий раз в Каннах на фестивале Триер появится только в 2018-м.

Ларс фон Триер назвал произошедшее «печальным событием» и отметил, что этот опыт дорого ему обошелся, в частности, несколькими годами страха.

«Эта история научила меня тому, что следует действовать осмотрительно», – признал Ларс фон Триер.

В 2013 году вышла картина «Нимфоманка», изобилующая сценами половых актов, снятых с помощью профессиональных порноактеров.

В главной роли Триер вновь снял Шарлотту Генсбур, от лица героини которой рассказывается история ее жизни. Помимо Генсбур в картине появились многие из актеров, которые постоянно работают с фон Триером: Удо Кир, Стеллан Скарсгорд, Уиллем Дефо и Жан-Марк Барр.

«Нимфоманка» вышла в прокат как два фильма по два часакаждый. Полная режиссёрская версия длится 5,5 часа. Первая часть полной версии была представлена в 2014 году на Берлинском кинофестивале, вторая часть — на 71-м Венецианском кинофестивале.

В 2017 году фон Триер взялся за съемки сериала о серийном убийце «Дом, который построил Джек», главные роли исполнили Мэтт Диллон, Райли Кио, Ума Турман, Шиван Фэллон и Дэвидом Бейли. Премьера картины состоялась в 2018 году в рамках внеконкурсной программы Каннского кинофестиваля. Главную рль в психологическом триллере «Дом, который построил Джек» Ларса фон Триера сыграл Мэтт Диллон. Его герой за 12 лет стал одним из самых страшных и при этом искусных серийных маньяков в штате.

С премьерного показа на Каннском кинофестивале фильма «Дом, который построил Джек» из зала уходили зрители, которые не могли смотреть на то, что показывается на экране. После премьеры критики высказались, что фон Триер в своей картине показал слишком много неоправданной жестокости по отношению к детям и женщинами. А некоторые из именитых зрителей, присутствовавших на премьере в Каннах, признались, что просмотр этой ленты фон Триера стал для них одним из самых неприятных в жизни. Несмотря на данный, по окончании фильма зрительский зал аплодировал стоя.

В апреле 2018 года Ларс фон Триер стал лауреатом самой престижной награды Дании в области культуры – премии, учрежденной журналистом Карлом Соннингом в 1950 году. Лауреатами награды становились Уинстон Черчилль, Михаэль Ханеке и другие.

В мае 2019 года 63-летний Ларс фон Триер стал героем YouTube-шоу российской звезды Ксении Собчак «Осторожно, Собчак!». Ради встречи с мэтром кинематографа Собчак поехала в Данию.

Ларс фон Триер рассказал Собчак о планах на будущее, признавшись, что работает над продолжением сериала «Королевство»: «Мне не разрешают рассказывать о моем новом фильме, но вам я расскажу. Я работаю над над финалом «Королевства». Это сериал, который я снимал в 90-е годы. «Твин пикс» тогда меня очень вдохновил. Я подумал, что будет приятно снять какой-нибудь приятный фильм».

Личная жизнь Ларса фон Триера / Lars von Trier

Первой супругой фон Триера в 1987 году стала Сесилия Хольбек, режиссер детских фильмов. В браке с ней у фон Триера родилось две дочери – Агнес и Сельма. После 8 лет совместной жизни семья распалась, это случилось в 1995 году.

Второй супругой фон Триера стала Бенте Фрёге – воспитательница его старшей дочери. В 1997 году у пары родились близнецы – мальчики Людвиг и Беньямин.

На премьере своего 16-го фильма («Дом, который построил Джек») в Каннах в 2018 году Фон Триер испугал гостей своим плохим физическим состоянием: выглядел он болезненно, а чтобы выйти на сцену и представить картину, ему понадобилась помощь. По слухам, режиссер страдает болезнью Паркинсона.

Фильмография Ларса фон Триера / Lars von Trier

Études (2019)… короткометражка

Дом, который построил Джек (2018)

Нимфоманка: Часть 2 (2013)

Нимфоманка: Часть 1 (2013)

Меланхолия (2011)

Измерения. 1991-2024 (видео, 2010)

Антихрист (2009)

Wasington (2009)

У каждого свое кино (2007)

Самый главный босс (2006)

Мандерлэй (2005)

Пять препятствий (2003)

Догвилль (2003)

D-dag — Editors Cut (2001)

Танцующая в темноте (2000)

D-dag (2000)

D-dag — Lise (2000)

Догма 2 — идиоты (1998)

Королевство 2 (Королевство страха 2) (1998)

Рассекая волны (1996)

Королевство (Королевство страха) (1994)

Европа (1991)

Эпидемия (1988)

Медея (1987) /

Элемент преступления (1984)

Картины освобождения (Образы освобождения) (1982)

Последняя деталь (1981)

Ноктюрн (1980)

Мята блаженства (Блаженный) (1979)

Садовник, выращивающий орхидеи (Сад орхидей) (1977)

«Быть мною очень больно»: сеанс психотерапии с великим и ужасным Ларсом фон Триером

Ларса фон Триера принято называть провокатором. Это стало настолько общим местом при разговоре о датском режиссере, что упоминать об этом лишний раз даже как-то неловко. И тем не менее не будет преувеличением сказать, что провокация стала смыслообразующим элементом его творчества. В молодости она была настолько нарочитой, что воспринимать ее всерьез практически невозможно.

«Я в нацистской униформе, я трансвестит, я убиваю голубя, там ужасная мизогиния. Это карикатура стриндберговского героя, который бегает повсюду, насилуя детей. Каждая сцена там неполиткорректна», — вспоминает режиссер об одной из своих ранних короткометражек «Садовник, выращивающий орхидеи». В его первом полнометражном фильме «Элемент преступления» провокация будет уже не столь прямолинейной, но при этом не менее показушной. Триер соткал дебют из полотен своих кумиров с явным превосходством Тарковского: в мире, подернутом болезненной желтизной сепии, исчез дневной свет, а Европа превратилась в живописную свалку, которая постепенно уходит под воду. Следователь Фишер возвращается из Каира, чтобы поймать маньяка Гарри Грея. Для этого он использует метод своего наставника Осборна, пытаясь полностью идентифицировать себя с преступником. Предсказуемо (если знать Триера) добро быстро меняется со злом, и первое в конце концов абсолютно невозможно отличить от второго.

На эту тему

«Элемент преступления» — очевидное самолюбование, но при этом в нем уже чувствуются темы, которые Триер будет проговаривать на протяжении всего своего творчества: идеалисты в конфликте с жизнью, отсутствие абсолютной правды, а также двойственность человеческого сознания. Крушение идеалов юности также станет лейтмотивом и в реальной жизни — перед смертью мама Триера рассказала ему, что его отцом является не еврей Ульф Триер, а немец Михаель Хартман. Именно на этой биографической коллизии будет основана его шутка про Гитлера на Каннском кинофестивале во время пресс-конференции к «Меланхолии», но публика ее не оценит.

В последующих фильмах из так называемой Европейской трилогии — «Эпидемия» и «Европа» — он будет оттачивать свои режиссерские навыки. Однако безукоризненное техническое исполнение не дает автору по-настоящему развернуться, а красота не освобождает, а ставит жесткие рамки. Не зря в первый же свой год в Канне Триер получил Гран-при за технику. В его ранних работах больше разума, чем чувств, и в них читается явное желание любым способом привлечь к себе внимание. Один из раздраженных критиков тогда назвал Триера «мрачным датчанином, мастурбирующим в темноте зрительного зала», чем, в общем, довольно ловко подытожил его карьеру. Режиссер на такое заявление совсем не обиделся, оно его, наоборот, развеселило, чем он окончательно подтвердил свой статус трикстера.

Начиная с сериала «Королевство», он сорвал с себя оковы эстетики и решил экспериментировать с ручной камерой и естественным светом. Отсюда родилась «Догма 95» — манифест, который так и остался манифестом и не перерос в какое-то масштабное направление в кино. Триеру был важен сам факт установки правил — он отринул одну эстетику, но при этом нуждался в новой. Режиссер, издевающийся над мировым порядком, не мог мыслить себя без рамок. «Догма-95» отрицала спецэффекты, любую форму фальши, будь то постановка убийства или флешбэки, а также концепцию авторства. Сам датчанин смог следовать манифесту только в одном фильме «Идиоты», хотя сама история изначально предполагала некое притворство: фильм рассказывает про антибуржуазную группу, чьи члены в качестве вызова истеблишменту притворяются людьми с особенностями развития. Трикстер снимает про трикстеров — здесь все понятно, но непривычным для фильмов трилогии «Золотое сердце» стала их эмоциональность. «Я решил делать эмоциональные фильмы, это было циничное решение», — вспоминает режиссер. Провокация с помощью чувств, а не разума привела к ошеломительным результатам.

Циничность Триера и его тонкая манипуляция зрителем превращали режиссера в этакого маньяка-психотерапевта, который обнажал ваше сердце, кромсал его на части, а потом зашивал и отпускал домой, как будто ничего и не было. Датчанин когда-то сказал, что фильм должен быть «как камешек в ботинке», но его работы середины 90-х — начала 2000-х ощущаются, скорее, как кирпич, упавший на голову

Идея одного из самых мощных его фильмов «Рассекая волны» родилась из детской книжки «Золотое сердце». Маленькая девочка идет в лес с двумя кусками хлеба в карманах, а в конце книги выходит из леса голая. «По крайней мере, я в порядке», — говорит она. Для Триера это было абсолютным выражением роли мученицы. Так и молодая, наивная и страстная Бесс становится жертвой людской ограниченности и жестокости. Совершенно очевидно, что ее чистая душа не может выжить в этом мире, это совершенно невозможно. Персонажи, которые окружают триеровских героинь, оказываются монстрами, стоит их только чуть-чуть поскрести. Но обыденность жестокости дает им иммунитет — ведь таков миропорядок.

Кадр из фильма «Рассекая волны»

С тех пор Триер следовал правилу, установленному Александром Дюма: «Мучай героиню» (и зрителей заодно). В «Танцующей в темноте» он делает Сельму (Бьорк) демонстративно беспомощной — она стремительно теряет зрение и буквально не может видеть несправедливость, которая с ней происходит. В «Догвиле» Грейс (Николь Кидман) страдает даже не от жестокости недалеких жителей деревни, а от своего высокомерия. Мучал он не только героинь, но и актеров. «Триер сводил всех с ума постоянными издевательствами… Он — абсолютная душка, и я люблю его, но еще он монстр», — подчеркивает продюсер и один из основателей компании Zentropa Эрик Альбек Йенсен.

Ни для кого не секрет, что отношения Бьорк и Триера не сложились с самого начала. Съемки «Танцующей в темноте» сопровождались скандалами, а после выхода фильма певица и актриса зареклась сниматься в кино. Она даже отправила письмо Николь Кидман, отговаривая ее работать с датчанином, потому что он «сожрет ее душу». Недавно Бьорк обвинила режиссера в домогательствах и абьюзе, но, зная Триера и его методы, кажется, что все эти пытки были намеренными, чтобы добиться от актрисы нужного надрыва. «Бьорк — хорошая актриса, однако разница состоит в том, что профессиональная актриса может почувствовать роль и сыграть ее, Бьорк же могла только чувствовать. Чтобы артисты были хороши, нужно хорошенько их напугать. Ты должен терроризировать их и пробуждать в них неуверенность в себе», — как ни в чем не бывало рассуждает режиссер в ответ на эти обвинения.

Бьорк и Ларс фон Триер, Канн, 2000 год

Кидман не вняла предостережениям Бьорк и все-таки согласилась на авантюру с Триером, правда, потом не раз пожелала об этом. «Но таков Ларс, он снимает с себя одежду и стоит перед тобой голый, а ты такая: «Оденься, Ларс, пожалуйста, давай просто снимем фильм». Но он очень первобытный, практически как ребенок, и он может сказать и сделать все что угодно», — описывает съемки актриса. Актеры, снимающиеся в более поздних фильмах Триера, не могут припомнить таких нелицеприятных подробностей, однако им довелось работать уже с совершенно другим режиссером.

Несмотря на то, что Триер исполнил заветы «Догмы 95» всего один раз, он постоянно бил себя по рукам и ограничивал свое стремление к красоте. Фильмы трилогии «Золотое сердце» («Рассекая волны», «Идиоты», «Танцующая в темноте») кажутся сырыми, потертыми, намеренно несовершенными. Работы так и не завершенной американской трилогии («Догвиль», «Мандерлей») и вовсе обходятся без декораций — вместо них лишь надписи мелом на полу. В последующих своих картинах он возвращается к своей ранней эстетике, нагружая кадр вычурной красотой, как долго воздерживающийся человек, который наконец-то решил удариться во все тяжкие.

Николь Кидман и Ларс фон Триер на съемочной площадке фильма «Догвилль», 2002 год

Сложно анализировать поздний период творчества Триера без обсуждения его медицинской карты. Режиссер долгое время находился в депрессии, из которой ему помог выйти фильм «Антихрист» — своеобразный сеанс психотерапии. Такое же ощущение вызывают и все последующие его фильмы. «Антихрист» и «Меланхолия» — исследование горя, депрессии и сексуальности (главным образом, женской), которая сравнивается с дикостью и первобытной жестокостью природы. Героини Триера чувствуют себя хорошо только в экстремальных обстоятельствах, например во время конца света, потому что все ужасы бытия таятся в обычной жизни. «Я серийный невротик, ипохондрик, и я боюсь всего, что не могу контролировать», — жалуется режиссер.

Создание фильмов — возможность подчинить все своему контролю и изгнать собственных демонов, однако со временем этот способ экзорцизма начал давать сбои. Хваленая провокация Триера в поздних работах шита белыми нитками. «Нимфоманка», которая позиционировалась чуть ли не как порно, по факту похожа на нарочитый разговор разума и чувств, в котором режиссер что-то тихонько обсуждает сам с собой. А «Дом, который построил Джек» и вовсе стал прижизненным памятником, который Триер воздвигнул сам себе

Все это больше похоже на какие-то ребячливые кривляния. Вы говорили, что я снимаю порнографию? Так я возьму и сниму ее. Вы обвиняли меня в мизогинии? Значит я сниму фильм, где жестокое убийство женщин будет похоже на гэги. Отношения режиссера и его зрителей можно назвать не иначе, как созависимыми, — он уже не может представить себя без возмущенной публики, которая рада вестись на его провокации.

Ларс фон Триер, 2014 год

Бояться его поздних фильмов — все равно что убегать от старого льва, чьи зубы уже давно сгнили. Сам режиссер тоже чувствует, что заметно выдохся. Все-таки он мучал не только своих героинь и актрис, но и самого себя, не раз повторяя, что женщины в его фильмах — воплощение его самого. Триер не раз повторял, что «Дом, который построил Джек» (читай — Триер) может стать последним его фильмом: «Я горжусь некоторыми своими фильмами. Боюсь ли я, что обо мне будут думать, как о старом идиоте, как это случилось с Дрейером (режиссер Карл Теодор Дрейер)? Я надеюсь, что я буду старым идиотом! Я должен делать то, что считаю правильным. Если это означает, что я стану идиотом в глазах других, значит, так тому и быть».

С 29 апреля в кино в рамках ретроспективы фильмов режиссера можно посмотреть «Танцующую в темноте», а с 6 мая — «Элемент преступления».

Тома Ходова

Ларс фон Триер

Ларс фон Триер (род. 30 апреля 1956 года в Копенгагене, Дания) — режиссер, сценарист, продюсер, оператор и неоднократный призер международных кинофестивалей, в том числе лауреат главной награды Каннского кинофестиваля. Настоящее имя — Ларс Триер, приставку «фон» он добавил к своей фамилии самостоятельно, посчитав, что так его имя будет звучать аристократичнее.

Ларс родился в семье государственных служащих Ульфа и Ингер Триер. Отец был социал-демократом, мать – коммунисткой. Мать Ларса незадолго до смерти призналась, что настоящий отец Ларса – немец Фриц Михаэль Хартман, который когда-то был ее работодателем. Попытки Триера наладить контакты с биологическим отцом были безуспешны.

Интерес к кино у Ларса появился в раннем возрасте. Свой первый фильм, минутную мультипликационную ленту «Путешествие в Тыквенную страну», он создал в 11 лет. Спустя несколько лет он окончил Национальную датскую киношколу. В кино Ларс фон Триер дебютировал в 1967 году с короткометражным анимационным фильмом «Путешествие в Сквошленд».

Первой работой в большом кино для него стал фильм «Элемент преступления» (1984), получивший призы на кинофестивалях в Каннах, Чикаго и Мангейме. В этой картине Ларс выступил не только как режиссер, но также как актер, сценарист и оператор.

Триер стал известен публике по фильмам «Эпидемия» и «Европа», но международную славу ему принес телесериал «Королевство» (1994), настолько полюбившийся зрителям, что была даже выпущена 280-минутная киноверсия. Настоящий триумф ждал режиссера после выхода на экраны драмы «Рассекая волны» (1996), высоко оцененной на Каннском кинофестивале.

Ларс фон Триер является одним из основателей провокационного движения в современном кинематографе «Догма 95», в рамках которого он поставил фильм «Идиоты» (1998), вызвавший скандал откровенными сексуальными сценами.

В 2000 году фон Триер выпустил на экраны музыкальную драму «Танцующая в темноте», в которой главные роли исполнили Катрин Денев и певица Бьорк. Фильм был удостоен главного приза Каннского кинофестиваля – «Золотой пальмовой ветви».

В 2011 году состоялась премьера драмы о конце света «Меланхолия» в рамках основного конкурса на Каннском кинофестивале. 18 мая на каннской пресс-конференции, посвященной фильму, отвечая на вопрос критика The Times Кейт Муир о своих немецких корнях и интересу к эстетике нацизма, Триер упомянул, что долгое время считал себя евреем, а рассуждая о своем немецком происхождении, в шутку назвал себя «нацистом» и добавил, что с пониманием и сочувствием относится к Гитлеру. Совет директоров фестиваля немедленно запросил у режиссера объяснений, и фон Триер опубликовал заявление, в котором попросил прощения и пояснил, что не является ни нацистом, ни антисемитом. Тем не менее совет директоров объявил фон Триера персоной нон грата, пояснив, что его слова были «неприемлемы, нетерпимы и противоречили идеалам человечности и благородства».

Несмотря на этот скандал, Кирстен Данст, исполнившая главную роль в «Меланхолии», получила на Каннском кинофестивале приз за лучшую женскую роль. Критики отмечали эстетическое совершенство фильма.

Премьера следующего фильма фон Триера «Нимфоманка» состоялась в конце 2013 года. В главной роли была занята Шарлотта Генсбур, героиня которой рассказывает историю своей жизни. Кроме Генсбур в фильме снялись многие из постоянных актеров фон Триера: Удо Кир, Стеллан Скарсгорд, Жан-Марк Барр и Уиллем Дефо. Отличительной чертой «Нимфоманки» стало обилие половых актов, которые снимались с дублерами, а затем с помощью цифровых технологий их тела совмещались с лицами актеров. Для кинопроката «Нимфоманка» была смонтирована в два двухчасовых фильма, полная же режиссерская версия длится пять с половиной часов.

В 2018 году во внеконкурсной программе Каннского кинофестиваля состоялась премьера триллера Ларса фон Триера «Дом, который построил Джек». Главную роль сыграл Мэтт Диллон. Не обошлось без очередного скандала – критики покидали зал, возмущенные насилием над женщинами и животными.

Ларс фон Триер впервые женился в 1987 году на Сесилии Хольбек. У Ларса и Сесилии родились две дочери. В 1995 году пара развелась. В 1997 году фон Триер женился на Бенте Фреге, которая в том же году родила мальчиков-близнецов.

Актер
Режиссер
Сценарист
Продюсер
Исполнительный продюсер
Оператор

Ларс фон Триер — биография, дата рождения, место рождения, фильмография, клипы

Любовь и увлечение кинематографом началось после съемки короткого мультфильма. Интересен тот факт, что создал он это в 11 лет, а хронометраж ленты был всего 1 минута. Через год после этого он снялся в фильме Тайное лето, где хотел узнать больше о технической стороне процесса. Позже Ларс фон Триер начал снимать короткометражки, которые впоследствии стали поводом для зачисления его в киношколу, где он и провёл несколько лет учёбы.

По окончанию обучения в 1984 году состоялась премьера его фильма Элемент преступления. Эта лента стала первой в его карьере полнометражной картиной. Следующие фильмы с Ларсом фон Триером в качестве режиссёра и сценариста создали трилогию «Э». Такое название они получили из-за первой буквы в названии картин. Он стал частым гостем на кинофестивалях, среди которых и именитые Канны, где он получил несколько наград.

Следующим шагом на пути к успеху стала разработка манифеста на пару с Томасом Винтербергом. Он получил название «Догма 95» и насчитывал несколько правил съёмки фильмов с максимальной правдивостью и без использования специальных декораций. Несколько его лент были сняты подобным образом, но первооткрывателем стал фильм Идиоты в 1998 году.

Лента Танцующая в темноте в 2000-м году получила Каннскую Пальмовую ветвь как лучший фильм. Остальные работы Ларса делили критиков на два лагеря: одни считали, что созданные фильмы были шедеврами, другие думали диаметрально противоположное.

Последний фильм с Ларсом фон Триером как режиссёром называется Нимфоманка и представляет собой откровенную ленту в двух частях о похождениях и сексуальном опыте главной героини. В кинотеатрах показывали урезанные версии по два часа каждая, в отличии от расширенной версии длительностью пять с половиной часов.

У Ларса фон Триера зелёные глаза, тёмный от природы цвет волос, светлая кожа и средние губы. Форма лица овальная, лоб средний, волосы прямые, жёсткие. Ларс фон Триер не меняет цвет волос, отдавая предпочтение натуральному. У режиссера средний широкий нос и округлый подбородок. Ларс фон Триер иногда носит очки, отпускает усы и бороду. Рост режиссёра — 170 см, татуировки есть.

Знак Зодиака — Телец (30.04.1956)

Появление на свет Ларса фон Триера, скандального и эпатажного режиссёра современности, датируется 30 апреля 1956 года. Приставку «фон» Ларс к своей фамилии добавил самостоятельно, посчитав, что так его имя будет звучать аристократичнее.
Любовь и увлечение кинематографом началось после съемки короткого мультфильма. Интересен тот факт, что создал он это в 11 лет, а хронометраж ленты был всего 1 минута. Через год после этого он снялся в фильме Тайное лето, где хотел узнать больше о технической стороне процесса. Позже Ларс фон Триер начал снимать короткометражки, которые впоследствии стали поводом для зачисления его в киношколу, где он и провёл несколько лет учёбы.
По окончанию обучения в 1984 году состоялась премьера его фильма Элемент преступления. Эта лента стала первой в его карьере полном

Ларс фон Триер: «Я просто обязан быть в авангарде»

Продюсер Леонид Огарев добавляет: «Интересно, что тут сталкиваются два материала — самый старый, что мы знаем на планете Земля, алмаз, и самый новый — виртуальная реальность. Мы еще не знаем, как она будет развиваться. И тут мы видим это столкновение, и, мне кажется, это очень интересная задача для художника».

Музей современного искусства Антверпена был выбран не случайно — бельгийский город известен как мировой центр торговли бриллиантами. Директор музея Барт де Бар, кстати, хорошо знаком с российским искусством. Он курировал 6-ю Московскую биеннале (2015), в музее проходили важные выставки русского искусства, и сейчас здесь хранится одна из самых крупных коллекций художников постсоветского пространства.

«У такого большого художника, как Ларс фон Триер, конечно, были все возможности сделать фантастическую выставку с огромным количеством изображений, но мы последовали за его идеей. Он сказал: „Давайте вернемся к базовым вещам — самому бриллианту и его виртуальному изображению“, — рассказывает руководитель M HKA. — Обычно в виртуальной реальности становится скучно через пару минут, но тут это восхитительно!»

У вас открылась выставка в Музее современного искусства Антверпена. Как вы определяете ее жанр? Это инсталляция, объект, скульптура?

Знаете, во времена винила, когда вы покупали пластинку, вместе с ней вы получали много дополнительных материалов: какие-то рисунки и другие вещи, которые дополняли запись. Вот так у меня это своего рода дополнение к фильму.
Все началось с бриллианта. Мы, естественно, задумались о том, что с ним делать, ведь это такая малюсенькая вещь. Как ее вообще экспонировать? А потом я впервые в жизни попробовал виртуальную реальность. Это очень сильное впечатление, и я решил, что было бы интересно увидеть что-то настолько маленькое в очень большом масштабе.

Бриллиант как единственный экспонат выставки — достаточно неожиданно. Как у вас возникла эта идея?

Сама идея родилась семь лет назад, потом пять лет ушло на ее огранку. То есть развитие идеи заняло очень много времени. Ее суть в двух бриллиантах, которые могли бы символизировать две сталкивающиеся планеты. Это два разных, но сросшихся камня, очень хрупкая конструкция. Не знаю, заметно ли это в VR. В том, что касается выставок и инсталляций, я чистый лист. Скажем так, абсолютно невинен в этой сфере. Может статься, что это полностью устарело, я не знаю, но мне кажется, что виртуальная реальность — захватывающее зрелище.

Чувствуете ли вы себя авангардным художником?

В какой-то мере да, я обязан быть в авангарде. Я нахожусь в выгодной ситуации, потому что у меня есть финансовые возможности делать не мейнстримные фильмы, и я обязан пользоваться ею. Может быть, я делаю недостаточно, не знаю. Но, поскольку ко мне прислушиваются, я стараюсь использовать эту возможность, чтобы исследовать разные отдаленные уголки, иные территории, в отличие от обычного коммерческого кино. Но у меня есть правило: если хочется сделать в фильме что-то особенное, что-то необычное с картинкой, или с героями, или с чем-то еще, то особенной можно делать только какую-то одну вещь. Потому что иначе аудитории будет трудно тебя понять. Например, если я делаю нечто очень абстрактное, то лежащая в основе история всегда очень проста. Это мое правило при создании кино.

Схватка с веком – Газета Коммерсантъ № 15 (6977) от 29.01.2021

В повторный прокат вышли фильмы «Рассекая волны» (ему исполняется четверть века) и «Самый главный босс», а в течение ближайших трех месяцев выйдут еще шесть фильмов Ларса фон Триера, включая «Танцующую в темноте». О режиссере, который в апреле отметит 65-летие и который вот уже которое десятилетие не выходит из фокуса внимания, рассказывает Андрей Плахов.

Странно, но факт: датчанин Ларс фон Триер, ставший знаменосцем смелых инноваций, вошел в кино скорее как консерватор, нежели авангардист. В 1991 году в Канне тяжеловесный состав датско-шведско-франко-немецкой «Европы» (так назывался участвовавший в конкурсе фильм Триера) врезался в легкий фургончик братьев Коэн, на котором было написано «Бартон Финк». И «Европа» оказалась посрамленной: жюри под председательством Романа Полански предпочло насмешливый почерк хулиганистых американцев старосветской европейской каллиграфии.

«Европа» — финал трилогии, начатой фильмами «Элемент преступления» (1984) и «Эпидемия» (1987). В них перемешались влияния Хэммета и Роб-Грийе, Орсона Уэллса, Висконти и Тарковского. Но Триер был не только прилежным учеником европейского и американского модернизма, он стремился к собственным открытиям: к каждой части трилогии даже был написан специальный манифест. Однако намерения автора не были тогда поняты, а «Европу» восприняли как пафосную акцию по конструированию «европейского триллера». Фон Триллер — окрестили режиссера ехидные журналисты, расписавшие в красках, как самолюбивый датчанин чуть не подрался с братьями Коэн, наплевательски невозмутимо принимавшими «Золотую пальмовую ветвь», тогда как Триеру достался только второстепенный приз технической комиссии.

Между тем в ранней трилогии и особенно в «Европе» сформировался изобразительный стиль Триера и проявились важные для него мотивы. Например, напоминающий о «Сталкере» образ Зоны, средоточия глобальной катастрофы. Провалившуюся в хаос Германию 1945-го снимали в Польше 1990-го. Действие разыгрывалось в больном сердце Европы, на железной дороге, которая служит кровеносной системой континента. Архаичные паровозы и вагоны, мрачные прокопченные тоннели, полуразгромленные станции становятся декорацией для интриги с участием забившихся в подполье фашистов. Сильные акустические эффекты, широкоугольные деформации, многократные зеркальные отражения, выцветшее монохромное изображение — такова эстетика раннего Триера.

После тяжело пережитой каннской неудачи произошло неожиданное раскрепощение. В мини-сериале «Королевство» (1994–1997), признанном «европейским ответом на «Твин-Пикс»», Триер с блеском и неожиданным ядовитым юмором разыграл пространство огромной копенгагенской больницы. К этому времени режиссер сумел сформировать вокруг себя целую мифологию, приобрести имидж чудака и мистификатора с многочисленными фобиями. Одна из них — страх перед перелетами, что не помешало ему одно время носиться с проектом съемок в Сибири. Выяснилось, что отец Триера наполовину еврей, а аристократическое «фон» добавлено в память о режиссере Джозефе фон Штернберге.

Фобии и комплексы Триеру удалось преодолеть в фильме «Рассекая волны» (1996), снятом в Шотландии. Его тема — противостояние догматической веры членов общины протестантов и почти языческой религиозности главной героини Бесс (Эмили Уотсон) — «святой блудницы», чья самоотверженная любовь к мужу-инвалиду (Стеллан Скарсгорд) рождает чудо. Триер творчески развивает традицию богоискательства своего великого соотечественника Карла Теодора Дрейера, сценарий которого («Медея» по Еврипиду) он в свое время экранизировал на телевидении. Сходство не отменяет коренного отличия: Триер делает современную мелодраму с элементами поп-арта, с популярной музыкой 1970-х годов, с гиперреальными эффектами в аранжировке пейзажей. Большинство сцен снято оператором Робби Мюллером ручной камерой, которая буквально танцует вокруг актеров, что на широком экране производит головокружительное впечатление. Впервые Триеру удалось снять фильм, не только формально и технически виртуозный, но эмоциональный и мощный, в равной степени прельщающий интеллектуалов и раскалывающий широкую публику, вызывающий острые богословские дискуссии и просто зрительские споры. Это было раскованное, фантастически свободное кино конца ХХ века, собравшее воедино его накопленный за целый век арсенал.

«Рассекая волны» — начало новой триеровской трилогии «Золотое сердце» с ключевой темой женской жертвенности. Вторая картина трилогии называется «Идиоты» и воспроизводит коллективный эксперимент, который проводят герои — каждый «в поисках внутреннего идиота». Триер разрушает все мыслимые табу, демонстрирует крайнюю степень физиологической откровенности и психологической агрессии: чтобы раскрепостить своих актеров, сам режиссер в первый же день явился на съемочную площадку голым.

В этот период он выступает не только автором-индивидуалистом, но и лидером коллектива киноавторов «Догма-95», разрабатывает манифест кинематографического целомудрия, диктующий правила, по которым надо делать кино. Манифест полон сознательных ограничений и запретов, призывает освободиться от штампов как коммерческого, так и авторского кино, требует подчинения автора коллективистскому, почти военному уставу. «Догма» оказалась чрезвычайно успешной эстетической провокацией, показав молодым кинематографистам всего мира, что талант и выдумка важнее бюджета. Она раскачала лодку в застоявшейся воде. Но коллективное движение быстро увяло, а его основоположник Триер остался, как, в сущности, и был, одиноким гением.

«Танцующая в темноте» (2000) — фильм-триумфатор Каннского фестиваля, наконец-то наградившего Триера «Золотой пальмовой ветвью»,— довольно безжалостный эксперимент, граничащий с издевательством. И над «Догмой», от принципов которой Триер не оставляет камня на камне. И над жанром мюзикла, законы которого он выворачивает наизнанку. И над Америкой, в которой режиссер никогда не был, но реконструирует ее на экране по своим понятиям и без всякого пиетета. И над имиджем певицы Бьорк, играющей Сельму, беженку из Чехословакии, мать-одиночку слепнущего ребенка, мечтающую только об одном — скопить денег на операцию сыну. Да, у Сельмы золотое сердце, но и в него проникает зло. Зло у Триера не рационально, не социально, не национально, оно просто существует в природе, прячется всюду и при удобном случае вылезает наружу. Однако фильм сделан так, что опрокидывает все базовые понятия обывательской «этики и эстетики». Убийство оказывается благом, смерть влечет за собой радость и подъем, тяжеловесная «американская трагедия» переходит в легковесный водевиль, опера в оперетту и «социалистический мюзикл».

На «Танцующей» завершается история Триера как главного реформатора кинематографа наших дней. Он снимет еще много фильмов, переживет не один творческий кризис, спровоцирует не один скандал и будет объявлен персоной нон грата на том самом Каннском фестивале, который сделал его своим культовым героем. Но это уже другая история. История самого значительного кинорежиссера конца ХХ века, вступившего в схватку с ХХI веком — веком победившей политкорректности, нового пуританства и цензуры. Но прежде всего продолжающего схватку с самим собой — одним из последних проклятых поэтов постмодернистской эпохи.

Правила жизни Ларса фон Триера

Кино должно быть неудобным — как камешек в ботинке.

Мне насрать, что вы обо мне думаете. Журналисты часто искажают смысл моих слов, но я научился относиться к этому спокойно. Слышали такое выражение — «в чернилах рук не отмыть»? Я его всегда вспоминаю, когда даю интервью.

Я из семьи левых активистов, увлекшихся нудизмом. В детстве мне разрешалось все, что я хотел, и родителей никогда не интересовало, пошел я сегодня в школу или напился.

Родители часто брали меня в нудистский лагерь. У меня нет никаких эротических воспоминаний об этом месте, но я очень хорошо помню небольшое почтовое отделение, которое там работало. Ты заходил внутрь, а на почтовом служащем была только шляпа. Вернее, у него еще был свитер — потому что там, внутри, было довольно холодно — но как только кто-то входил, он обязан был его снять. И это было очень честно.

Когда моя мать сказала мне, что тот, кто воспитал меня и кого я долгое время считал своим отцом, на самом деле не мой отец, я подумал: ну вот, хоть что-то для биографии.

Ни о чем не сожалею в жизни, кроме одного. Когда я был маленьким, у меня жила птичка, и я кормил ее, но однажды, на каникулах, забыл, а когда через несколько дней пришел домой, она была мертва. Вот о чем я действительно сожалею. А когда на меня набрасываются за сказанное мною на Каннском фестивале (высказывание Триера о Гитлере было расценено как оправдание нацизма. — Esquire), я чувствую себя как ребенок, который упал с велосипеда, а на него орут родители.

Я очень горжусь своим статусом персоны нон грата Каннского фестиваля и чувствую, что он полностью мне подходит. Кажется, в истории Канн это единственный случай.

Политкорректность — худшее, что дала миру Америка. Именно политкорректность убила честную дискуссию, потому что многие люди сегодня предпочитают молчать, боясь быть в чем-то обвиненными.

Я симпатизирую огромному количеству американцев, но у меня нет никакой симпатии к их государству. Впрочем, мир сейчас устроен так, что если ты говоришь что-то против государства, всем начинает казаться, что ты ненавидишь и народ тоже.

Не могу провести вместе с кем-то и трех часов, не сказав ему что-то, от чего он меня возненавидит.

Если кто-то хочет избить меня, он волен сделать это. Но должен предупредить: я могу получить от этого удовольствие.

Извращения? Не вижу в этом ничего плохого — по крайней мере, до тех пор, пока это не причиняет неудобств другим.

В этом мире практически невозможно жить так, чтобы не причинять кому-то боль. Даже вдыхая воздух, ты отнимаешь его у кого-то. Но что касается меня, то кроме рыбы я стараюсь не причинять боль никому. Конечно, мне жаль и рыб, но я также думаю о том, что, выуживая одну старую рыбу, я, возможно, освобождаю место для другой рыбы, молодой и счастливой. Или, думаю я, та рыба, которую я только что выудил, уже несколько месяцев была в депрессии и хотела покончить с собой, но не знала — как. Ведь это не так просто, если ты рыба.

Подсознательно человек всегда стремится к меланхолии. Несчастная любовь романтичнее счастливой любви, и — как тоску или как боль — мы чувствуем меланхолию острее, чем счастье.

Не так давно я спросил одного астронома, через сколько лет какой-нибудь астероид может врезаться в Землю. Он сказал, что в обозримом будущем этого не случится, и меня это очень успокоило.

Я человек множества фобий, но делать что-то необычное с камерой — точно не одна их них.

Я такой же, как все: мне нравится получать награды, но они не делают меня счастливее.

Самая распространенная и тщательно поддерживаемая ложь мира кино заключается в том, что снять фильм якобы очень сложно.

Сюжеты живут вокруг нас. Даже эта комната хранит тысячи историй. Вы знаете, как здесь оказался этот стул? Кто на нем сидел? Почему здесь именно он, а не другой точно такой же? И где тот, который сюда так и не привезли?

Я придумал сюжет «Догвилля» благодаря песне пиратки Дженни из «Трехгрошовой оперы» (пьеса Бертольда Брехта. — Esquire). Это песня о девушке, работающей в маленьком отеле, которая мечтает о корабле, который зайдет в порт и разгромит все вокруг, и люди с корабля спросят ее, кого они должны ради нее убить, а она скажет «всех».

Что значит, я не снимаю комедий? Большинство моих фильмов — комедии, просто они очень меланхоличны.

Мир катится в преисподнюю, но это не значит, что мы не должны улыбаться.

Смотреть на лицо человека, наблюдающего за концом света, гораздо страшнее, чем увидеть на экране сам апокалипсис.

В кино очень легко изобразить абсолютное зло, потому что зло визуально в принципе, и у каждого из нас в голове тысячи стереотипных изображений зла. Но попробуйте изобразить добро, и вы поймете, что визуальное воплощение добра всегда выглядит уныло и лживо. Что это будет? Солнечные лучи, расходящиеся от головы? Нимб?

Моя жена — одно из немногих явлений в этой жизни, которое меня полностью устраивает.

Детей у меня четверо, и я разрешу им смотреть мои фильмы, когда им исполнится пятьдесят.

Агнес — моя старшая дочь, — кажется, готова пойти по моим стопам. Когда она училась в художественной школе, я был очень горд, что она только и делала, что лепила из гипса влагалища. Это ее специализация, да. Знаете такую книгу «Где Уолли?» (серия иллюстрированных книг для детей, где на картинке с большим количеством людей нужно найти юношу в полосатом свитере. — Esquire)? Ее вступительная работа в художественную школу называлась «Женщина, которая забралась в собственное влагалище и нашла Уолли».

Глупо утверждать, что у меня нет принципов. Мне не наплевать на людей, и у меня есть политические убеждения.

Если замысел Господа так велик и мудр, почему людям кажется, что он требует от нас становиться перед ним на колени? Мне не нравится это унижение при общении с Богом. Если ты веришь в него, он уже велик. И если ты истинно верующий, тебе не нужно становиться на колени, чтобы отдать дань его величию. Ты смотришь на маленький лепесток и чувствуешь смирение и трепет. Не надо часами стоять в церкви на коленях, называя себя маленьким грешником, достаточно просто посмотреть на маленький лепесток.

Выдры всегда казались мне самыми прекрасными из животных.

Нет, у меня нет футболки «Хаос правит» (реплика из фильма «Антихрист». — Esquire), но это неплохая идея, потому что хаос действительно имеет такое свойство.

Пожалуйста, прекратите обсуждать мои фильмы. Идите и снимайте свои.

Танцовщица в темноте (2000)

Это заметно отличается от обычных голливудских фильмов или независимых проектов. Это не похоже на то, что делали раньше. LARS VON TRIER и BJORK просто поразят вас: такая всеобъемлющая поставка!

Это душераздирающая слезинка, но не сентиментальная. Это в сильных дозах. (NFE: это может быть не для всех.) Театральная публика была очень тихой, время от времени доносилось фырканье. Фильм может быть фантастикой, но в нем есть тонкие уколы определенных социальных норм и намеки на то, как мы относимся к жизни и ведем ее.

Бьорк сделал это естественным, невинным и наивно хорошим. Все дело в Бьорк: она чувствует всю радость, боль и мечтания, произносит все эти слова, поет все эти песни и танцует под музыку, которую она так гениально сочиняла. Ларс фон Триер снова написал и поставил на 100% мощный фильм. Он упаковывает всевозможные эмоции в 2 часа. и 20 мин .: из ласковой дружбы двух работающих женщин Кэти и Сельмы; к верному и любящему преследованию Джеффа за Сельму; к тихому обмену, казалось бы, доверчивым душам Билла и Сельмы; сыну Сельмы, жене Билла, преступлению, суду, тюремному одиночеству внутри; мучительная боль решительной матери; и интегрированные музыкальные номера, меняющие настроение между ними.Одна сцена, в которой Бьорк лежит неподвижно с движущимся одним пальцем и слышит тихие рыдания, — это мощные образы.

Катрин Денев в роли Кэти хорошо себя чувствует в своей роли второго плана. Она продолжает тихо источать свое очарование. Вы можете сказать, что она полностью наслаждается компанией, в которой находится в этой постановке. В музыкальном плане Денев не новичок: помимо «Шербурских зонтиков» 1964 года — каждое слово в фильме было спето, я также помню «Рошфорские девушки» Жака Деми 1967 года — она танцевала и пела со своей сестрой Франсуаз Дорлеак, вместе с Джином Келли, Мишелем Пикколи и Джорджем Чакирисом.

Дэвид Морс в роли Билла (полицейского и соседа) напоминает мне о том, какое запоминающееся выступление он поставил в фильме Шона Пенна «Страж на переходе» 1995 года с Джеком Николсоном и Робином Райтом. «Приятно видеть, как Джоэл Грей снова танцует (хм, в самой невероятной обстановке!) Тьма «. Видение и уверенность Ларса фон Триера в Бьорк действительно окупились!

Антихрист | Ларсен на пленке

Прежде чем вы успеете назвать его по имени, режиссер Ларс фон Триер опередит вас.Его имя появляется на экране первым, за ним быстро следует заголовок: Антихрист . Ларс фон Триер = Антихрист. Возьми?

Название во многом шутка, как и (надеюсь) пролог к фильму. В элегантном черно-белом цвете, на фоне парящего на заднем плане парящего «Ринальдо » Генделя, пара (Шарлотта Генсбур и Виллем Дефо) занимается страстным медленным сексом, в то время как их маленький сын вылезает из детской кроватки на стул и выпадает из колыбели. окно в его смерть.Было бы эксплуататорски, если бы это не было так смехотворно, особенно когда фон Триер поставил снятый режиссером снимок плюшевого мишки мальчика, падающего на тротуар.

Ни один из этих главных героев не получает имени, что говорит об уровне интереса фон Триера к ним как к людям.

Последующие разделы, обозначенные соответственно «Скорбь», «Боль» и «Отчаяние», показывают переход пары от страданий к безумию. Когда жена оказывается безутешной, муж, терапевт, принимает неблагоразумное решение относиться к ней как к своей пациентке (игнорируя собственное страдание).Сначала их сеансы проходят в их убогой квартире — она выглядит как остатки набора Saw — но в конце концов они переезжают в удаленную хижину в лесу. Обстановка позволяет раскрыться таланту фон Триера в ярких картинах — есть удивительный кадр, на котором пара занимается сексом у подножия корявого дерева, с бледными руками загадочных других, тянущихся от корней, — в то время как сама история становится все более диковинной.

Ни один из этих главных героев не получает имени, что говорит об уровне интереса фон Триера к ним как к людям.Его резкий стиль камеры во время сцен разговора — прыжки под разными углами, которые затем редактируются в серию запусков и остановок — серьезно подрывает выступления. В тот момент, когда Генсбур или Дефо вникают в момент, резкий удар выдергивает их — и, следовательно, нас — из него. Для целей фильма эти мужчина и женщина являются символами своего пола. Если Антихрист начинается как исследование горя, направленное на искусство, то оно расширяется, чтобы рассмотреть многие другие вещи: исторический гиноцид; природа (человеческая и не только) как недоброжелательная сила; а секс как нечто заслуживающее наказания.(Несмотря на свою графическую сексуальность, Антихрист в душе пуритан.)

Итак, нам осталось сопоставить эти тематические элементы с шокирующими изображениями фон Триера, включая выпотрошенную лису. Для меня большая часть этого была абсурдно абстрактной в том смысле, в каком его лучшие фильмы — « разбивая волны» , « танцор в темноте» — нет. Проблема с тем, что все на экране является провокационным символом, заключается в том, что ничто из этого не несет в себе безотлагательности — все это происходит на теоретическом уровне. Antichrist изо всех сил пытается заставить вас что-то почувствовать — калечащие операции на гениталиях играют заметную роль, — но фильм остается, шокирующе, далеким.

Томас Винтерберг: «Существует большая потребность в неконтролируемом, но сегодня для этого мало места» | Томас Винтерберг

Томас Винтерберг с недоверием оглядывается на последние шесть месяцев. «Я снял фильм о четырех белых полужирных мужчинах среднего возраста, которые учат своих учеников питью. Я не думал, что он выживет.Вместо этого «Другой раунд» прошел по церемониям награждения (лучший фильм на иностранном языке на «Оскарах» и «Бафтас»; лучший фильм на Европейской кинопремии и Лондонском кинофестивале) и доказал впечатляющий кассовый успех в его родной Дании, когда он открылся в период между ограничениями Covid. . Винтерберг — 52-летний мальчик, с открытой улыбкой и каштановыми волосами с легким гелеобразным оттенком. Ряса священника свисает с книжного шкафа за его стулом. Рясу легко не заметить, но она, как и чеховское ружье, стреляет в финальном акте.

Винтерберг признает, что его фильм развивался в процессе создания. «Изначально идея была провокационной. Мы хотели отпраздновать алкоголь и выпивку. Но эта идея попала в реальность. Это фильм о разделении поколений. Надеюсь, это фильм о том, как мы заботимся друг о друге ». Другой раунд открывается титульной карточкой датского философа Сёрена Кьеркегора: «Что такое молодость? Мечта. Что такое любовь? Суть мечты «. Эта мысль оживает, когда в идиллический летний день золотые юноши бегают вокруг озера с ящиками пива, которые они должны закончить вместе.Это летняя вакханалия, нарисованная из реальной жизни. «Обе мои старшие дочери принимали участие в забеге по озеру», — говорит Винтерберг. «Когда я описал это американским друзьям, они были шокированы. Они прислушались к правилам: победители первыми достраивают ящик. Они хотели знать, согласен ли я с этим? Как я мог сказать им, что действительно горжусь? »

Мэдс Миккельсен играет Мартина, подростка-учителя истории, который когда-то сам был золотым юношей, но теперь настолько замкнут, что не может разговаривать со своей женой или детьми, и подводит своих учеников.Красивое лицо Миккельсена выглядит совершенно испорченным, его глаза блестят, когда на собрании персонала в понедельник обсуждают забег по озеру. Мы в школе, увитой плющом; Съемки проходили в школе, где учились старшие дочери Винтерберга.

Винтерберг с женой Хелен Рейнгард Нойман на церемонии вручения «Оскара» в апреле. Фотография: Getty Images

После гонки дети продолжали пить в метро, очаровывая своих попутчиков. Однако, когда охранник попросил их замолчать, один из мальчиков приковал старшего мужчину наручниками к поручню.Директор объявляет, что пить в школе будет запрещено. В тот вечер Мартин и его столь же сломленные друзья-учителя решают пойти другим путем и начать дневное питье, чтобы проверить утверждение настоящего норвежского психиатра Финна Скордеруда о том, что люди рождаются на несколько порций меньше своих лучших. Увеличивая содержание алкоголя в крови на 0,05%, друзья надеются стать лучше, ярче и открытыми. При нажатии Винтерберг отказывается от правильности своего эксперимента. «Я не ученый, и, возможно, неправильно называть это теорией.Это больше похоже на то, что сказал Скордеруд ».

Датское название фильма «Друк» переводится как запой, и, конечно же, пьянство друзей вскоре усиливается. Уроки истории бурлят, когда Мартин угощает своих учеников рассказами об Уинстоне Черчилле и Улиссе С. Гранте, сражающихся в пьяных войнах. Студенты отвечают с энтузиазмом, хотя нам интересно, будут ли они делать свои оценки по программе Мартина, основанной на напитках.

Винтерберг говорит: «Считаете ли вы, что их эксперимент является алиби, и они используют его как повод для выпивки? Если вы проводите эксперимент, имеет смысл изучить реакции на разных уровнях и подтолкнуть их.«Но, конечно, они принимают теорию только потому, что они такие несчастные? Винтерберг кивает. «Томми, учитель игр, немного продвинулся вперед. У холодильника есть открытая бутылка белого вина, и это подсказка «. Это и тот факт, что в каждом укромном уголке его раздевалки есть бутылки с алкоголем. Винтерберг смеется: «Да. Эту сцену в финальном редактировании перенесли раньше ».

Процесс редактирования был долгим. Винтерберг потратил месяц на сцену дня рождения. То, что кажется ультра-натуралистическим, на самом деле является результатом репетиций, переделок и кропотливых правок.Процесс Винтерберга, кажется, отражает его жизнь. Его родители воспитывали его в коммуне, где царила свободолюбие, и он лучше всего работает с сплоченным кругом сотрудников, которых он знает на протяжении десятилетий. Он и его коллега по сценарию Тобиас Линдхольм не давали персонажам имена актеров до самого конца процесса. Томми, учитель душевных игр, сохранил имя Томаса Бо Ларсена, который работал с Винтербергом над его первым международным хитом, Festen (1998), вернувшись к его студенческой фотографии Last Round (1993).

Festen, 1998. Фотография: 50 / October Films / Allstar

Персонажи Ларсена в «Последнем раунде» и «Другой раунд» застают на прощании, хотя их друзья не осознают этого. Винтерберг признается, что его студенческий фильм стал пробным камнем. «Это так наивно, так беззащитно и так не манипулирует, что я всегда смотрю на него, когда чувствую себя старым и испорченным. Когда кто-то предложил название «Другой раунд» (для Друка), я внезапно понял, сколько общего в этих фильмах ».

Леонардо ДиКаприо планирует римейк фильма Another Round в США.Видит ли Винтерберг сходство между Ди Каприо и Миккельсеном, энергичными мужчинами с огромными харизматическими лицами, отмеченными износом? «Я вижу сходство, но я также вижу, как Ди Каприо может сделать фильм своим». По его словам, Another Round — это «любовное письмо Дании». Он питается уникальной датской двойственностью: «Мы пойманы между сумасшедшими викингами, выпивкой на улице, очень либеральными — вы знаете, у нас была очень либеральная сексуальная культура в 70-х годах — и тем не менее мы все еще очень скромны и провинциальны. временами посредственно.Он считает Америку скорее консервативной, чем посредственной. «Разница в том, что они кладут напитки в пакеты. Они по-разному скрывают вещи. Думаю, фильм будет более бунтарским. Но Льву придется научиться танцевать. Мэдс — адский танцор ».

Мы, датчане, оказываемся в ловушке между сумасшедшими викингами, пьющими на улице и скромностью и провинциальностью.

В ключевом эпизоде друзья готовят коктейль «Сазерак» для Нового Орлеана и танцуют под знаменитую фанк-группу города «Метры».Их вечер превращается в карнавал, но всегда присутствует двойственность: отказ не работал бы без своей противоположности. Но неужели бездарность? Я полагаю, что у скандинавов репутация мрачных. Винтерберг отвечает: «Тебе фильм не смешно?» Напротив, это весело. Это один из самых забавных фильмов, которые я когда-либо видел: он так часто взрывается яркостью. Он кивает. «Моя жена говорит, что это фильм о неуправляемом. Когда вы подносите бутылку к губам, вы заключаете договор с неконтролируемым.Никогда не знаешь, чем это закончится. Мы живем повторяющейся жизнью без риска. По ее словам, существует большая потребность в неконтролируемом. И сегодня для этого не так много места ».

Винтерберг переживал ужасный кризис среднего возраста, когда планировал фильм? Ведь ему приближалось 50-летие. «Нисколько. У меня была молодая семья, у меня была молодая жена. Жизнь была прекрасна. Работа. Все.» Его голос резко срывается. Я знаю, что будет дальше, и пытаюсь говорить перед ним.В этот момент он говорит: «Моя дочь умерла».

4 мая 2019 года Ида Винтерберг погибла, когда автомобиль, которым управляла ее мать, театральный режиссер Мария Вальбом, сбил водитель, который отвлекся на свой телефон. Уолбом выжил. «Физически она довольно быстро поправилась, — говорит Винтерберг. «Но она видела, как скончалась ее дочь, и это не то, что тебе нужно». Винтерберг и Уолбом поженились молодыми. Винтербергу было 19, то есть столько же, сколько Иде, когда она умерла; Уолбом был на два года старше. Во время развода в 2007 году Винтерберг начал встречаться с актрисой Хелен Рейнгард Нойманн, которой тогда было 19 лет.Нойман и Винтерберг теперь женаты, у них двое маленьких детей. Заманчиво увидеть оттенки их брака в новом фильме, поскольку Нойман играет более молодую и более способную жену незадачливого учителя психологии Николая (Магнус Милланг), неуклюжего, тоскующего человека, вечно протестующего против того, что его малыши писают на него по ночам. .

Еще один раунд. Фотография: Zentropa \ samuel Goldwyn / Allstar

Ида должна была сыграть одного из двух детей Мартина. Когда она была убита, производство еще шло. Винтерберг подумывал отказаться от фильма.Он не мог вынести мысли о замене Иды. Даже превращение детей в мальчиков не помогло. «Я не мог писать те сцены. Я не мог вернуться к ним. Их написали Мэдс и Тобиас ». В те дни, когда из-за семейных обязанностей Винтерберг не появлялся на съемочной площадке, постановку взял на себя Линдхольм, сам по себе известный режиссер.

Линдхольм был постоянным соавтором на протяжении многих лет, но в настоящее время находится в Нью-Йорке на съемках «Хорошей медсестры», рассказа о серийном убийце Чарльзе Каллене, в котором в главной роли будет Эдди Редмэйн.Винтерберг в одиночку пишет новый телепроект. Он описывает это как мысленный эксперимент: «Что случилось бы с семейными отношениями, если бы датчанам пришлось стать беженцами?» Повышение уровня моря означает, что датчане должны планировать новую жизнь за границей. По сути, это фильм не об экологической катастрофе, а о раздробленной семье, которая пытается строить планы под тяжестью тени. Винтерберг видит в этой истории свою семью. «В моей семье некоторые могли бы позволить себе построить дома в Великобритании или Франции, а другие — нет.Детям предстояло решить, ехать ли с мамой или папой, и приедет ли новый тесть. Речь идет о том, кто поместится в спасательную шлюпку ».

Ларс — очень важный человек в моей жизни. Он также относится к тому типу людей, которых мне иногда приходится выставлять за дверь.

Важность старых друзей и союзников стала яснее за последний год. Один из друзей, который встал на сторону Винтерберга, — это Ларс фон Триер. «Я не видел и даже не разговаривал с Ларсом 10 лет, — говорит Винтерберг.Его первые успехи были достигнуты благодаря Zentropa Studios, компании, созданной Фон Триером и продюсером Питером Албеком Йенсеном по программе преднамеренной провокации. «Ларс — очень важный человек в моей жизни. Он был источником вдохновения и дружбы. Ларс тоже из тех людей, которых мне иногда приходится выводить за дверь и создавать некоторую дистанцию. Но в результате [смерти Иды] он очень меня поддержал. Мы также договорились пойти в Zentropa гораздо больше, что он и сделал: я еще не выполнил свою часть соглашения.

Zentropa меньше, чем в два раза меньше, чем она была в период своего расцвета при Дженсене, главе студии, чья идея творческой провокации заключалась в сексуализированной порке сотрудников. Это стало реальностью, когда национальная газета «Политикен» опубликовала отчеты девяти бывших сотрудников, все женщины. То, что называлось красочным и альтернативным рабочим местом с обожаемым лидером, вместо этого выглядело очень похоже на «старомодную патриархальную структуру власти», по словам журналистки Анны Метте Лундтофте, которая работала там под прикрытием.Винтерберг говорит: «Зентропа была сумасшедшим местом во всех смыслах. Чтобы выжить, снимая там фильмы, нужно быть крепким. Но знаете, безумие, нагота, пьянство, скандалы уменьшились, но выросло кое-что еще. Он потерял часть своего безумия, но также отбросил часть своего тщеславия ».

Винтерберг с его «Оскаром» за лучший фильм на иностранном языке. Фотография: Reuters

История Зентропы отражает двойственность, которую Винтерберг видит в датской жизни, и которая отражена в его собственном детстве и коммуне, против которой он восстал своим ранним браком.Если Another Round начинался как провокационное празднование безумия, то вскоре все изменилось, сначала в процессе написания и репетиции, а затем в отражении смерти Иды. Винтерберг указывает на сутану, висящую на его книжном шкафу. «Моя жена — священник». После знакомства с Винтербергом Нойман начала изучать теологию: она привела цитату Кьеркегора, с которой начинается фильм. Два с половиной года назад она была рукоположена в лютеранский сан священника. Винтерберг говорит: «Мы — семья, в которой горе. Полезно иметь рядом священника.Я не могу сказать, что верю в Бога или что у меня есть вера. Но в христианстве так много способов говорить о любви, и это вдохновляет. Я не считаю свою жену очень религиозной. Но ее тянет к этой огромной вещи, из-за которой все остальное кажется бессмысленным ».

История Винтерберга начинается с ностальгического взгляда на юношеское изобилие, но когда четверо друзей находят любовь, она беззастенчиво созревает, что проявляется в их приверженности своим ученикам, их способности любить своих партнеров и, прежде всего, их преданности каждому. другой… пока они идут в следующий раунд.

Another Round выпущен в Великобритании 2 июля.

«Мы были очарованы темной стороной выпивки»

На недавней своеобразной церемонии вручения «Оскара» не было более эмоционального момента, чем победа Томаса Винтерберга в международной гонке на лучшее кино. Уникальная постановка датского режиссера «Другой раунд» была снята в самых экстраординарных обстоятельствах. Через четыре дня после стрельбы дочь Винтерберга Ида погибла в автокатастрофе.

«Мы хотели снять фильм, воспевающий жизнь. . . Мы скучаем по ней, я люблю ее », — сказал датский режиссер на церемонии в Union Station. «За два месяца до того, как мы сняли этот фильм, и за два месяца до ее смерти, она была в Африке и прислала мне письмо. Она только что прочитала сценарий и светилась от волнения, ей это нравилось, и она чувствовала себя увиденной этим ».

Another Round «празднует жизнь» самым необычным образом.Голливуд и не подумал бы выпускать фильм о хорошем существовании, который крутится вокруг суровой выпивки. Мадс Миккельсен играет одного из четырех учителей, которые, следуя эксцентричным теориям, выдвинутым психиатром Финном Скордерудом, предпочитают поддерживать содержание в крови / алкоголе стабильно на уровне 0,05 (в Соединенных Штатах 0,08 считается легальным алкогольным опьянением). Считается, что легкое опьянение способствует творчеству и позволяет лучше расслабиться. Есть какие-то бедствия. Но есть и успехи.

Выпуск фильма был для Винтерберга непростым делом по понятным причинам.Это рискованная концепция. Воспоминания о смерти Иды все еще были в его голове. Премьера состоялась в основном на виртуальном международном кинофестивале в Торонто. К счастью, вскоре после этого он смог донести это до нескольких настоящих зрителей.

«Представление, что вы все должны смотреть это на своем экране дома, не принесло фильму никакой пользы», — говорит он. «Но я видел этот фильм в Дании. Здесь открыты театры. И это был огромный блокбастер.Полные театры каждую ночь и везде. Слышать атмосферу в этих комнатах просто потрясающе. И, конечно, мне жаль, что все вы, ребята, сформировали свое мнение, сидя на диване. Но красные ковры и все такое вернутся ».

Выпивки и переломы

Давайте углубимся в концепцию. Теорию, которая мотивирует происхождение персонажей, кажется немного трудным для всерьез.И, конечно же, по мере развития фильма легкие напитки превращаются в большие запои, а семьи распадаются. Но сначала вроде работает. Действительно ли есть доводы в пользу микродозирования алкоголя?

«Что ж, давайте на секунду поговорим о слове« теория »». — говорит Винтерберг. «Это от тебя. Вы академик.

Как мило с его стороны. Но я не совсем.

Томас Винтерберг: «Я не знаю, сколько супружеских пар, которых вы знаете, сочли друг друга трезвыми.»Фотография: Крис Пиццелло.

«Ну, по крайней мере, больше, чем я, во всяком случае», — говорит он. «Теория» предполагает нечто весьма возвышенное. А для нас, кинематографистов, теория — это просто то, что вы говорите. И в данном случае это было что-то написанное в книге. Это не похоже на настоящую теорию. Правильно?»

Не так ли?

«Но парень, который выступил с этими словами, является очень образованным психиатром, и он представляет фильм в Норвегии.Он любил фильм. Эта «теория» исходила от этого человека. Мой редактор сказал: «Вы снимаете фильм об алкоголе?» В тот момент я делал чисто алкогольный праздник. И она сказала: «Ну, может, тебе стоит это прочитать, и она прислала мне». Вот как обстоят дела с идеями, верно? Они приходят к вам ».

Винтерберг, которому 52 года, почти такой же красивый, как и сам Мадс Миккельсен, обаятельный, игривый собеседник. Находясь среди самых выдающихся кинематографистов своей страны с момента выхода «Фестена» в 1998 году, он не сбивает вас с пути, но ему нравится дразнить его собственные претензии.Трудно представить, чтобы многие мейнстримные американские режиссеры относились к теме пьянства столь явно двусмысленно. В центре фильма темнота, но он все равно заканчивается — это в трейлере и на афише, так что никаких спойлеров — Миккельсен радостно танцует на пьяном открытом воздухе.

Социально приемлемый

«Тобиас Линдхольм написал сценарий вместе со мной, и мы чувствовали, что он был бы более грандиозным и правдивым, если бы мы также рассказали о темной стороне», — говорит он.«Мы также были очарованы темной стороной выпивки. Тобиас очень близко пережил эту трагедию. На самом деле, я тоже — в коммуне, в которой я вырос. Мы все знаем эти истории. А Томас Бо Ларсен, который играет парня Томми в фильме, является членом АА. Итак, он помогает этим людям. Он рассказал нам много историй. Я был очарован тем фактом, что этот общепринятый спиртной напиток, который существует уже тысячи лет, может возвышать людей, заставлять их влюбляться. Я не знаю, сколько вы знаете супружеских пар, которые сочли друг друга трезвыми.”

Мадс Миккельсен: один из четырех учителей, которые, следуя эксцентричным теориям, выдвинутым психиатром Финном Скордерудом, решили сохранить содержание в крови / алкоголе на уровне 0,05.

Есть части мира, где подобный вопрос вызвал бы только удивление, но трудно притвориться, что Ирландия — одна из них. В течение долгого времени выпивка была катализатором, который позволяет отношениям закипать.

«И все же.. . он разрушает семьи и убивает людей. Так что я очень очарован этим. Мы пытались охватить оба конца ».

Здесь происходит отличное пьяное действо. Я наивно полагаю, что действовать немного навеселе тяжелее, чем действовать падающим блотто. Первое предполагает небольшие ошибки и недоразумения, а не широкие поведенческие срывы. Но Винтерберг не уверен.

«Я рад, что вы не актер, потому что мне придется вас поправить», — говорит он.«Это скорее наоборот. Потому что большая часть игры — это прятаться. Правильно? Итак, если вы влюблены, вы притворяетесь, что не влюблены. Если вы пьяны, вы измеряете свои движения, затем, может быть, немного наклоняетесь, и тогда люди говорят: «Он злится». Это нормально работает до 0,9 или 1,0 [содержание крови / алкоголя]. Но после этого становится действительно сложно, потому что это легко выглядит как переигрывание. Правильно? И глупо, и фальшиво. Когда вы очень пьяны и падаете, вы не защищаете себя. На самом деле это было действительно сложно сделать правильно.”

Dogme 95

Томас Винтерберг — представитель золотого поколения датских кинематографистов, появившихся в тени Ларса фон Триера. Он вырос в большом общинном доме на севере Копенгагена со своими родителями и их друзьями-интеллектуалами. В 1993 году он окончил Национальную киношколу Дании и перешел в мир телевизионной драмы. Его первая работа, «Величайшие герои», хорошо зарекомендовала себя дома, но именно его участие в движении «Догма 95» — манифесте «возвращение к основам», неофициально возглавляемом фон Триером, позволило ему прочно закрепиться в сообществе киноманов.Жгучая семейная драма Винтерберга «Фестен» стала первым фильмом из серии «Догма», получила приз жюри в Каннах и вошла во многие списки лучших фильмов 1998 года.

«Я был очарован тем фактом, что этот общепринятый спиртной напиток, который существует уже тысячи лет, может возвышать людей, заставлять их влюбляться».

Дания — страна того же размера, что и Ирландия. Чему мы можем научиться у поколения, в которое входили Винтерберг, фон Триер, Сюзанна Бир и Николас Виндинг Рефн? Мог ли Догме случиться где-нибудь еще? Фактором, безусловно, была государственная поддержка.

«Давайте на секунду остановимся на финансовой системе», — говорит он. «Представьте, если бы мы были в Лос-Анджелесе, и я подхожу к банкиру и говорю:« Я знаю этого сумасшедшего датчанина, и мы установили такие правила, по которым вы в принципе не можете использовать музыку, макияж или что-то еще, что вам обычно нужно. чтобы снять хороший фильм ». Кроме того, я собираюсь снять фильм о жестоком обращении с детьми. Конечно, пожалуйста, отдайте мне свои деньги. Забудь об этом. Я не смогу поднять ни цента.Мы немного привыкли к такой системе поддержки. Но это такое благословение, что у нас есть государство, которое позволяет нам воспользоваться этими шансами ».

Волны пыжов

Винтерберг сделал разноплановую карьеру после того удачного дебюта. В 2012 году у него был еще один хит в Каннах — захватывающая «Охота». Шесть лет назад он поставил успешную адаптацию оперы Томаса Харди «Вдали от обезумевшей толпы» с Кэри Маллиган.Это было примерно так, как он подошел к американскому блокбастеру (не очень). Мы не можем сомневаться в том, что студии размахивали пачками денег ему в лицо. Его никогда не искушали?

«Неужели я когда-нибудь не искушался?» он говорит. «Тебя все время искушают. Неделю назад меня искушали, верно? Потому что в этом много чего. Главное — это то, что кто-то написал что-то, что они могут просто нанять вас для выполнения. А когда нужно что-то написать и продюсировать, это совсем другое усилие.Но быть нанятым для чего-то — очень сексуальная идея. И путешествовать — это здорово, потому что вы исследуете и встречаетесь с новыми людьми. Так что соблазн всегда есть. А иногда деньги — это искушение. Конечно.»

«Мы хотели снять фильм, посвященный жизни».

Он вспоминает, что ему предложили работу в театре в Вене. По его словам, какой-то парень прилетел в Данию и предложил ему работу.

«Я сказал:« Нет, спасибо.Я не знаю, как это делать ». Он улетел обратно. Позже он сказал: «Знаешь, что я тебе плачу?» Тогда я сказал: «Да, пожалуйста!» Ха-ха! Это стало, наверное, самым интересным и интенсивным с художественной точки зрения путешествием, в котором я когда-либо побывал. Так что да, деньги — это часть этого ».

Что подумали бы жители коммуны?

Другой раунд откроется 2 июля

Глобальное неравенство в De fem benspænd Йоргена Лета и Ларса фон Триера («Пять препятствий»)

Оригинальная версия

Перспективы северных стран.2016, 55-71

Abstract

Скандинавские страны занимают лидирующие позиции в международных рейтингах по оценке счастья, богатства, гендерного равенства, классового равенства, социального доверия и социальной мобильности1. Модель благосостояния Скандинавии основана на основных ценностях равных возможностей, социальной солидарности и безопасности для всех. 2 После холодной войны скандинавская модель благосостояния казалась многим единственной жизнеспособной альтернативой свободному рыночному капитализму; The Economist, например, опубликовал в 2013 году лидера, предполагающего, что новая скандинавская модель — это следующая супермодель, которой должны следовать другие.Таким образом, скандинавы, похоже, преуспели в пресловутом стремлении к счастью, которое было целью многих западных стран и их граждан.
Тем не менее, в то же время глобализация приводит к повышению осведомленности тех, кто занимает нижние строчки тех же рейтингов. Через средства массовой информации и иммиграцию привилегированные скандинавы ежедневно сталкиваются со страданиями других. Эти глобальные Другие страдают от бедности, войн, торговли людьми, трудовой эксплуатации и т. Д. Наблюдение за этими страданиями и признание взаимосвязи между собственными привилегиями и страданиями других — например, когда ребенок шьет рубашки, которые вы покупаете дешево, — привело к кризис социальной идентичности, связанный с тем, что Бенедикт Андерсон называет «добродетелью народов», особенно в скандинавских странах.4 Мы находим доказательства этого кризиса в рассказах, которые поднимают этические вопросы и нацелены на влияние на социальное сознание читателя или зрителя. В этой статье я постулирую появление новых, постнациональных, скандинавских нарративов о привилегиях и вине. Эти рассказы отмечены тем, что я называю ScanGuilt. Это повествования, которые исследуют темную сторону привилегий и часто работают риторически и эстетически, привлекая и переоценивая культурное наследие — северную классику — в эпоху глобализации.[…]
Dette er et kapittel fra boken Perspectives on the Nordic, Lothe / Larsen (red). © 2016 Novus forlag

Интервью с Томасом Винтербергом | Dogme95.dk

Бо Грин Дженсен, Weekend Avisen;

Строгие условия клятвы целомудрия — это освобождение, по словам Томаса Винтерберга, говоря о Празднике — «самом приятном проекте, в котором я когда-либо участвовал, даже несмотря на то, что я проник в слой зла и мерзости, которого никогда не смог бы». был раньше ».

Три года назад вы сформировали группу DOGME 95 с Ларсом фон Триером, Кристианом Леврингом и Сёреном Краг-Якобсеном.Вы написали групповой «Обет целомудрия» с Ларсом фон Триером. Зачем нужно было составлять правила догмы?

«Несмотря на единообразие, которого мы пытаемся достичь в группе, вы, вероятно, получите разные ответы от разных« братьев ». Есть совершенно личная причина: когда мы экспериментировали с этой идеей, я почувствовал, что она очень вдохновляет, и, конечно, я пробовал ее раньше, в Национальной киношколе Дании — ограничения — и так всегда было. главный источник вдохновения.

Я запутанный и хаотичный человек, поэтому ценю такую регулярность. Еще мне нравился коллективный аспект. Эти четыре человека могли собраться вместе, заявить о себе и попытаться начать волну со всем смирением. Он полностью оправдал мои надежды. Коллективное чувство, возникающее при совместном прыжке, чрезвычайно стимулирует то, что вы пытаетесь сделать ».
«Есть еще одна причина, которая может относиться к датскому кино и ко мне, и которая во многом является продуктом датской кинокультуры.Я думаю, что было очень трудно освободиться от кинематографической конвенции, которая обладает многими качествами, но во многом окутывает и тяготит вас.

Когда режиссер снимает фильм, он автоматически снимается определенным образом. Вокруг вас отряд из тридцати человек, много света и все такое, что нужно планировать заранее. Это большая тяжеловесная машина. В результате получается особый вид фильма, и я думаю, это накладывает ограничения на датские фильмы.Так что 1995 год был очевидным временем, чтобы попытаться каким-то образом избавиться от всего этого и исследовать, что на самом деле можно сделать с действительно основными качествами фильма. Для меня это было так прекрасно. Мне это понравилось.»

Как философия Догмы работала на практике? Разве Клятва целомудрия не казалась ограничением?

«Возможно, в некоторых ситуациях, но, прежде всего, правила — ограничение — превратили работу в самый приятный и, по сути, самый освобождающий проект, в котором я когда-либо участвовал.Как ни странно, эффект оказался прямо противоположным. Именно потому, что были такие четкие рамки, в них была большая легкость чувств. Мы могли резвиться, сколько душе угодно ».

Потому что был набор правил?

«Да, потому что это четко определенный фильм еще до того, как вы напишете ни единого слова. Потому что вы видите фильм мысленным взором, даже когда читаете правила, и потому что есть стены, против которых можно играть. Когда говорится, что в фильме не должно быть музыки, со мной происходит то, что я автоматически включаю несколько песен.Такое ограничение порождает множество идей.
Характерной чертой фильмов «Догме» является то, что они очень быстро становятся групповыми портретами. Здесь больше пафоса, потому что, если вы не можете сыграть на всех тонких эмоциях и усилить их с помощью фоновой музыки, вам придется протрубить их через то, что осталось, что означает актерский состав ».

В вашем предыдущем фильме «Величайшие герои» есть тот совершенно типичный снимок милостивых неудачников на крыше автомобиля, которые писают на мир.Вы не можете делать такие кадры в фильме Dogme. Не скучаете?

«Я пропустил это в крошечном количестве случаев, потому что когда у вас есть набор правил, подобных нашим, вы перекодируете свой мозг, чтобы мыслить внутри них и создавать похожий на сон мир в том, что есть под рукой. Сложнее всего было расколоть мертвую сестру. В сценарии она часто посещает это место и на протяжении всего фильма присутствует в виде призрака. С такими похожими на сновидения вещами трудно иметь дело, когда вы пытаетесь быть приземленным и реалистичным.”

У вас был сюжет до того, как вы узнали, что это будет фильм «Догме»?

«Нет. Когда мы писали свод правил, я сказал, что сниму фильм, и назначил дату для его создания, потому что знал, что появится сценарий, за который я, по крайней мере, был готов нести ответственность. Я сразу это почувствовал. Когда мы составляли правила, нам было очень весело. Процесс был настоящим смехом. Мы сказали: «Эй, мы не можем этого сделать» — и сделали это ».

Почему нельзя указывать директора?

«Конечно, это чисто символическое значение.Люди очень хорошо знают, кто снимал эти фильмы, но мы стараемся отойти от продукта, стараемся быть как можно более авторскими. Как ни странно, в результате получаются довольно авторские фильмы ».

Вы появляетесь в роли таксиста в камео в стиле Хичкока?

«Это своего рода капитуляция перед тем, что я вам только что сказал. На самом деле я думаю, что это очень честно. Потому что было действительно очень трудно отказаться от собственного продукта. В каком-то смысле «Праздник» оказался очень личным фильмом, хотя и не фильмом, основанным на личном опыте.Но идея, конечно, в том, как гласят правила, в том, чтобы исследовать истину и наблюдать ее извне. Поэтому было естественно не попасть в кредит. Я знаю, что многие подумают, что это повлияло на это. Может, они правы.

Некоторые сцены кажутся снятыми с других фильмов. Цепочка танцоров по дому кажется жестокой пародией на Фанни и Александра Бергмана?

«Ну, это не так. Это просто чрезмерный плагиат. «Фанни и Александр» — один из трех моих любимых фильмов.Просто нам действительно хотелось сделать эту цепочку, как в «Фанни и Александр», потому что там должно было быть шумно, а людям на вечеринке просто нужно было выбраться в остальную часть дома. Мы не могли избежать этого, и поэтому подумали: «Хорошо, давай!» Я рассмотрел все виды других семейных традиций, которые могли бы служить той же цели, но не смог придумать ни одной, поэтому мы капитулировали ».

Какие два других ваших любимых?

«Крестный отец» с десятью или пятнадцатью другими фильмами на третьем месте.Я очень люблю «Крестного отца» и чертовски много из него извлек. Не абсолютный плагиат, а особенности, которые проявляются во всей структуре семьи. Персонажи, сыгранные Ульрихом Томсеном и Томасом Бо Ларсеном, являются результатом моего увлечения Джеймсом Кааном и Аль Пачино в «Крестном отце», а патриарх Моритцена, конечно же, был вдохновлен старым добрым Марлоном, и я, конечно, не собираюсь делать никаких сравнений ».

Вы использовали практически тот же состав, что и в «Величайших героях»?

Да, на самом деле совершенно то же самое.Я думал, что раз уж мы собирались выйти на тонкий лед с этим проектом Dogma, инновационная сторона уже была выбрана. Режиссеры больше всего боятся повторений, и эта проблема была решена, когда мы снимали фильм «Догме». И еще я чувствовал, что еще не закончил с этой группой актеров. Я не думал, что мы еще всего добились. Я все еще интересовался ими, и мне пришла в голову идея провести с ними лето. Именно так я отбираю свои фильмы: с кем я хочу провести летние каникулы? »

Как интересно снова увидеть Хеннинга Моритцена в правильной роли в фильме?

«Я думаю, что Моритцен — тот, кто вкладывает больше всего средств.Это произвело на меня огромное впечатление, и меня впечатлило то, что он согласился сниматься в фильме, потому что даже несмотря на то, что это 1998 год, люди, играющие такие роли, все еще в некоторой степени подвергаются осуждению. Но он вступил в молодежный клуб, где была группа людей, которые с головой окунулись в проект с видеокамерой, и он сделал это в полной мере, без каких-либо оговорок.
Для меня, на самом деле, один из самых интересных аспектов фильма заключается в том, можете ли вы начать испытывать некоторую неловкую симпатию к отцу.Он играет персонажа, который далек от того сознания, с которым он когда-либо контактировал. Это делает его настоящим прорывом в этом фильме. Было фантастически работать с ним таким образом ».

Как вы думаете, какой прием будет у The Celebration в Каннах?

«Понятия не имею. Люди, которые это видели, отреагировали примерно так же, а именно глубоким, глубоким молчанием и тьмой; к моменту появления титров они полностью закрепились.Затем они звонят два дня спустя, все еще в муках фильма, и рассказывают мне, насколько фантастическим, по их мнению, он является. Другими словами, реакция была хорошей.

Все мои другие фильмы обращались к эмоциям, которые лежали ближе к поверхности, к разновидности сентиментального чувства, которое вызывало немедленную реакцию. Этот, по-видимому, лежит на несколько слоев глубже, и для меня было очень странно встретить такую тишину в конце фильма. Но я доволен фильмом, и на самом деле меня не очень волнует, что о нем думают другие.

Я чувствую, что сделал что-то довольно последовательное. Я проник через слой зла и мерзости, в котором никогда раньше не был. Итак, я чувствую удовлетворение. Мне приятно, когда людям нравится этот фильм, но я не так зависим от них, как обычно ».

Опрашивающий: Бо Грин Дженсен, Weekendavisen

«Кельвин»: измученная душа в далекой, предательской земле

Какая великая сила природы — Стеллан Скарсгард, получивший международное признание в роли мужа в фильме «Разбивая волны.«Крупный, крепкий мужчина Скарсгард в фильме Ларса фон Триера выразил страстную, раскованную сладость, омраченную трагедией. Теперь в убедительном фильме норвежского режиссера Ханса Петтера Моланда «Ноль Кельвина» Скарсгард снова земной и крепкий, но с самого начала его Рандбек — жестокий, язвительный человек, страдающий от каких-то ужасных тайных мучений.

Гренландский зверолов с большим опытом, Рандбек менее чем взволнован встречей со своим новым партнером, Ларсеном (Гард Эйдсволд), молодым поэтом из Осло с контрактом на написание книги о своем опыте во время годичной экспедиции.Третий человек, с которым охотники будут жить в хижине в заснеженной пустоши, — это Холм (Бьорн Сандквист), лысый, дородный ученый, говорящий мало, но убедительно.

По сути, «Ноль Кельвина», адаптированная Моландом и Ларсом Биллом Лундхольмом из романа Питера Тутеина, представляет собой классическое столкновение темперамента и индивидуальности двух очень разных людей. В фильме так замечательно удалось сделать этих людей такими индивидуальными, а их конфликты — такими свежими, что мы были вовлечены от начала до конца благодаря бесшовному сочетанию четкого, бодрого сценария, режиссуры и игры.

С самого начала фильм избегает штампов. Ларсен не простодушный бездельник, а замечательно выдержанный молодой человек, который без колебаний противостоит Рандбеку — и у которого нет никаких проблем в ловле меха. Рандбек, к тому же, не безмозглый зверь, а обладатель дикого интеллекта. Ключом к их конфликту является то, что у Ларсена есть девушка (Камилла Мартенс), которую он любит, эмоции, которые Рандбек упорно настаивает, не существует; он говорит о сексе в самых грубых выражениях.Рандбек на самом деле жаждет любви, привязанности и дружбы, но он настолько полон гнева, что по понятным причинам отталкивает остальных. Момент возгорания заключается в том, что Рандбек изгоняет этот гнев на ездовых собак мужчин, настаивая на том, что Ларсен подрывает их способность подчиняться, обращаясь с ними как с домашними животными.

В усиливающейся вражде между Рандбеком и Ларсеном поэт не совсем невиновен. В своей неловкой, смущенной манере Рандбек пытается загладить вину Ларсену после особенно неприятной драки между ними, готовя праздничное празднование Рождества, но Ларсен хладнокровно отклоняет его усилия.Но затем этот инцидент уступает место более серьезной озабоченности «нулевого Кельвина» потерей невиновности как практически неизбежной частью обрядов посвящения. Опять же, удивительно, насколько действенной «Нулевой кельвин», действие которой происходит в 1925 году, вовлекает нас в то, что так легко могло быть слишком знакомой борьбой. Нет никаких сомнений в том, что он получает значительное влияние от ледяного величия своего окружения, усиленного запасным счетом Терье Рипдала. «Ноль Кельвина» — это путешествие в страдающую душу в такой же степени, как и в отдаленную страну.

Он играет в двойном фильме с более длинной новозеландской версией драмы Джеффа Мерфи 1983 года «Уту», напряженной и захватывающей драмы о восстании маори, которая разыгрывается как американский вестерн. Звезды Анзака Уоллеса.

* Без рейтинга. Правила Times: в фильме есть насилие, исключительно грубое и жестокое обсуждение секса и неоднократные изображения жестокости по отношению к животным.

(НАЧАЛО ТЕКСТА ИНФОБОКС / ИНФОГРАФИКА)

‘Zero Kelvin’

Стеллан Скарсгард: Randbaek

Гард Эйдсволд: Хенрик Ларсен

Бьорн Сандквист: Холм

Камилла Мартенс: Гертруда

Кино-международный выпуск продукции Norsk Film AS.