Танцующие в темноте читать онлайн
Annotation
Удивительная семейная драма. Милли разбирает вещи покойной родственницы Фло, и у нее возникает все больше вопросов без ответов. Она понимает, что жизненный путь Фло таит в себе загадку, которая напрямую связана с ее собственной судьбой…
Маурин Ли
Пролог
МИЛЛИ
1
2
3
ФЛО
1
2
МИЛЛИ
1
2
ФЛО
1
2
3
МИЛЛИ
1
ФЛО
1
2
3
МИЛЛИ
1
2
3
ФЛО
1
2
3
4
МИЛЛИ
1
2
3
4
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
Маурин Ли
Танцующие в темноте
Пролог
Каждый раз все начиналось со звука шагов: мягких, шаркающих шагов по лестнице, когда кто-то в штопаных-перештопаных носках медленно, но уверенно поднимался с одной ступеньки на другую. Он был не из тех, кто носит домашние тапочки. Прислушиваясь, я мысленно представляла его себе, точнее, только его ноги, ступающие по узенькому бежевому коврику с красной окантовкой, самому дешевому, который только можно купить; посередине коврик протерся до дыр и крепился к лестнице трехгранными лакированными прутьями, прижатыми на концах латунными зажимами. Я представляла себе все это очень-очень четко, в мельчайших деталях и подробностях.
Даже в те ночи, когда шагов не было слышно, я никогда не засыпала, пока в десять часов не возвращалась с работы мама. Только тогда ко мне приходило чувство безопасности, да и то не полной. Мама никогда не могла толком меня защитить. Но даже он, похоже, понимал, что детские крики среди ночи могут привлечь чье-нибудь внимание: соседа или прохожего, например.
Они по-прежнему частенько снятся мне: именно эти шаги, а не тот ужас, который за ними следовал. Потому что во сне меня нет в комнате, когда он в нее входит. Моя кровать пуста. И все-таки я вижу его, будто я — невидимка — тихонько сижу в комнате и вижу высокую фигуру отца, его мрачное красивое лицо и темные глаза, выражение которых я никак не могла понять до конца. Что в них: восторг? Предвкушение? Я чувствовала, что под внешним слоем есть еще что-то, таинственное и грустное, будто в глубине души отец сожалел о том, что намеревался сделать. Будто у него не было выхода. Восторг и предвкушение действовали на него как наркотик, заглушая все добрые чувства, которые он мог испытывать.
Во сне я видела, как он медленно расстегивает ременную пряжку, слышала негромкий щелчок, шуршание, с которым он вытягивал ремень из петель и перекидывал через руку, свешивая, как ядовитую змею.
Потом он наклонялся вперед, чтобы схватить меня и вытащить из постели — но ведь это был сон, и меня там не было !
Боже, какое выражение появлялось у него на лице! Я наслаждалась. Я чувствовала себя на седьмом небе от счастья.
В этот момент я обычно просыпалась, вся в поту, с бешено колотящимся сердцем, торжествующая, но слегка испуганная.
Я сумела убежать!
Иногда, впрочем, сон продолжался, как продолжалась жизнь в те дни, когда события сна еще были явью.
Я знала, что, вернувшись из бара по обыкновению пьяным, он принимался беспорядочно шарить по всем углам, рыться в игрушках, выискивая что-нибудь, что дало бы ему повод взорваться и сорвать раздражение. О, ему нравилось находить повод! Достаточно было кляксы на скатерти, которую мама не успела застирать, или пятнышка краски, посаженного на фартук в школе, оторванной руки у куклы или неправильно сложенных игрушек. Все, что угодно, могло стать причиной этих шаркающих шагов на лестнице.
Бывали и другие ночи, самые лучшие, прекрасные, когда он засыпал в кресле — мама утверждала, что он много работал, — или когда смотрел телевизор.
. С годами мои воспоминания смягчились, и теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что чаще было именно так, гораздо чаще, чем мне тогда казалось.
Во сне меня по-прежнему не было в комнате, но теперь в кровати рядом с моей спала моя маленькая сестренка, и именно на нее наш отец выплескивал гнев. Или, может быть, отчаяние? Или восторг? Или ненависть к самому себе? Что-то такое, что заставляло его смертным боем бить жену и детей, так что грозная тень даже в его отсутствие плотно накрывала наш дом мраком.
На этот раз, проснувшись, я не испытала торжества, мной овладели отчаяние и одиночество. Неужели этот сон никогда не кончится? Неужели я никогда не сумею забыть о том кошмаре? Неужели до конца дней своих я, Милли Камерон, буду страстно желать оставаться невидимой?
МИЛЛИ
1
Солнце пробралось сквозь занавески, заливая полированный подоконник густым, как сливки, теплым светом. Пустая винная бутылка, которую Труди раскрасила и подарила мне на Рождество, заискрилась, разбрасывая по сторонам острые лучики света.
Воскресенье!
Я села в постели и потянулась. Можно делать все, что душа пожелает. Лежащий рядом со мной Джеймс что-то недовольно пробурчал и перевернулся на другой бок. Я осторожно, чтобы не разбудить его, выскользнула из-под простыней, накинула купальный халат и вошла в гостиную, тихонько прикрыв за собой дверь.
Удовлетворенно вздохнув при мысли, что все здесь принадлежит мне и только мне, я внимательно осмотрела комнату: стены темно-розового цвета, обитую мягкой белой тканью софу, старую сосновую мебель и лампы под стеклянными абажурами. Включила компьютер и телевизор, проверила автоответчик. В кухне, прежде чем набрать в чайник воды, я остановилась полюбоваться игрой солнечных лучей на разрисованной индейскими узорами плитке. Вернувшись в гостиную, я отворила дверь и вышла на балкон.
Какой замечательный день, необычно жаркий для конца сентября. Растущие по краям муниципального садика розы уже раскрылись и напоминали огромные красные и желтые шары, а сбрызнутая росой трава блестела, как мокрый шелк. В самом дальнем уголке сада дерево-гигант уже начало сбрасывать свои крохотные почти белые листья, и они усеивали лужайку, как снежные хлопья.
Свою квартиру я любила, а балкон просто обожала. Он совсем небольшой, как раз, чтобы втиснуть два стула из кованого железа и большой цветочный горшок между ними. Я совершенно не разбиралась в цветоводстве и поэтому пришла в восторг, когда волнистые зеленые росточки, которые мне дали прошлой весной, оказались геранью. Мне нравилось сидеть на балконе ранним утром с чашкой чая в руках, вдыхая соленый воздух Ливерпуля — отсюда до реки Мерси меньше мили. Иногда в теплые вечера, прежде чем отправиться спать, я сидела в темноте, на балкон падал свет из гостиной, а я вспоминала события прошедшего дня.
В большинстве квартир моего трехэтажного дома занавески были еще задернуты. Я взглянула на часы — только что минуло семь …
Читать Танцующие в темноте — Ли Маурин — Страница 1
Маурин Ли
Танцующие в темноте
Пролог
Каждый раз все начиналось со звука шагов: мягких, шаркающих шагов по лестнице, когда кто-то в штопаных-перештопаных носках медленно, но уверенно поднимался с одной ступеньки на другую. Он был не из тех, кто носит домашние тапочки. Прислушиваясь, я мысленно представляла его себе, точнее, только его ноги, ступающие по узенькому бежевому коврику с красной окантовкой, самому дешевому, который только можно купить; посередине коврик протерся до дыр и крепился к лестнице трехгранными лакированными прутьями, прижатыми на концах латунными зажимами. Я представляла себе все это очень-очень четко, в мельчайших деталях и подробностях.
Даже в те ночи, когда шагов не было слышно, я никогда не засыпала, пока в десять часов не возвращалась с работы мама. Только тогда ко мне приходило чувство безопасности, да и то не полной. Мама никогда не могла толком меня защитить. Но даже он, похоже, понимал, что детские крики среди ночи могут привлечь чье-нибудь внимание: соседа или прохожего, например.
Они по-прежнему частенько снятся мне: именно эти шаги, а не тот ужас, который за ними следовал. Потому что во сне меня нет в комнате, когда он в нее входит. Моя кровать пуста. И все-таки я вижу его, будто я — невидимка — тихонько сижу в комнате и вижу высокую фигуру отца, его мрачное красивое лицо и темные глаза, выражение которых я никак не могла понять до конца. Что в них: восторг? Предвкушение? Я чувствовала, что под внешним слоем есть еще что-то, таинственное и грустное, будто в глубине души отец сожалел о том, что намеревался сделать. Будто у него не было выхода. Восторг и предвкушение действовали на него как наркотик, заглушая все добрые чувства, которые он мог испытывать.
Во сне я видела, как он медленно расстегивает ременную пряжку, слышала негромкий щелчок, шуршание, с которым он вытягивал ремень из петель и перекидывал через руку, свешивая, как ядовитую змею.
Потом он наклонялся вперед, чтобы схватить меня и вытащить из постели — но ведь это был сон, и меня там не было!
Боже, какое выражение появлялось у него на лице! Я наслаждалась. Я чувствовала себя на седьмом небе от счастья.
В этот момент я обычно просыпалась, вся в поту, с бешено колотящимся сердцем, торжествующая, но слегка испуганная.
Я сумела убежать!
Иногда, впрочем, сон продолжался, как продолжалась жизнь в те дни, когда события сна еще были явью.
Я знала, что, вернувшись из бара по обыкновению пьяным, он принимался беспорядочно шарить по всем углам, рыться в игрушках, выискивая что-нибудь, что дало бы ему повод взорваться и сорвать раздражение. О, ему нравилось находить повод! Достаточно было кляксы на скатерти, которую мама не успела застирать, или пятнышка краски, посаженного на фартук в школе, оторванной руки у куклы или неправильно сложенных игрушек. Все, что угодно, могло стать причиной этих шаркающих шагов на лестнице.
Бывали и другие ночи, самые лучшие, прекрасные, когда он засыпал в кресле — мама утверждала, что он много работал, — или когда смотрел телевизор. С годами мои воспоминания смягчились, и теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что чаще было именно так, гораздо чаще, чем мне тогда казалось.
Во сне меня по-прежнему не было в комнате, но теперь в кровати рядом с моей спала моя маленькая сестренка, и именно на нее наш отец выплескивал гнев. Или, может быть, отчаяние? Или восторг? Или ненависть к самому себе? Что-то такое, что заставляло его смертным боем бить жену и детей, так что грозная тень даже в его отсутствие плотно накрывала наш дом мраком.
На этот раз, проснувшись, я не испытала торжества, мной овладели отчаяние и одиночество. Неужели этот сон никогда не кончится? Неужели я никогда не сумею забыть о том кошмаре? Неужели до конца дней своих я, Милли Камерон, буду страстно желать оставаться невидимой?
МИЛЛИ
1
Солнце пробралось сквозь занавески, заливая полированный подоконник густым, как сливки, теплым светом. Пустая винная бутылка, которую Труди раскрасила и подарила мне на Рождество, заискрилась, разбрасывая по сторонам острые лучики света.
Воскресенье!
Я села в постели и потянулась. Можно делать все, что душа пожелает. Лежащий рядом со мной Джеймс что-то недовольно пробурчал и перевернулся на другой бок. Я осторожно, чтобы не разбудить его, выскользнула из-под простыней, накинула купальный халат и вошла в гостиную, тихонько прикрыв за собой дверь.
Удовлетворенно вздохнув при мысли, что все здесь принадлежит мне и только мне, я внимательно осмотрела комнату: стены темно-розового цвета, обитую мягкой белой тканью софу, старую сосновую мебель и лампы под стеклянными абажурами. Включила компьютер и телевизор, проверила автоответчик. В кухне, прежде чем набрать в чайник воды, я остановилась полюбоваться игрой солнечных лучей на разрисованной индейскими узорами плитке. Вернувшись в гостиную, я отворила дверь и вышла на балкон.
Какой замечательный день, необычно жаркий для конца сентября. Растущие по краям муниципального садика розы уже раскрылись и напоминали огромные красные и желтые шары, а сбрызнутая росой трава блестела, как мокрый шелк. В самом дальнем уголке сада дерево-гигант уже начало сбрасывать свои крохотные почти белые листья, и они усеивали лужайку, как снежные хлопья.
Свою квартиру я любила, а балкон просто обожала. Он совсем небольшой, как раз, чтобы втиснуть два стула из кованого железа и большой цветочный горшок между ними. Я совершенно не разбиралась в цветоводстве и поэтому пришла в восторг, когда волнистые зеленые росточки, которые мне дали прошлой весной, оказались геранью. Мне нравилось сидеть на балконе ранним утром с чашкой чая в руках, вдыхая соленый воздух Ливерпуля — отсюда до реки Мерси меньше мили. Иногда в теплые вечера, прежде чем отправиться спать, я сидела в темноте, на балкон падал свет из гостиной, а я вспоминала события прошедшего дня.
В большинстве квартир моего трехэтажного дома занавески были еще задернуты. Я взглянула на часы — только что минуло семь. Краем глаза я заметила первые признаки активности в кухоньке на первом этаже. Старушка, жившая там, открывала окно. Я по-прежнему не поворачивала головы. Если она заметит, что я смотрю на нее, и помашет мне рукой, то мне придется ответить, а потом в один прекрасный день я получу приглашение на кофе, чего мне страшно не хотелось. Я считала везением, что мне досталась угловая квартира на верхнем этаже. Это означало, что я буду изолирована от других жильцов.
Чайник, отключаясь, щелкнул, и я отправилась заваривать чай. По телевизору показывали какие-то политические дебаты, поэтому я выключила его и стала прослушивать сообщения на автоответчике. Я уже было собралась выключить и его, как вдруг услышала голос своей матери. Я вспомнила, что сегодня последнее воскресенье месяца, и день внезапно показался мне не таким солнечным — предстоял обед в кругу семьи.
— …я звоню уже третий раз, Миллисент, — пронзительно вещала мать. — Ты когда-нибудь слушаешь эту дурацкую машинку? Перезвони немедленно, у меня плохие новости. Не понимаю, почему я все время должна напоминать тебе об обеде…
Я обреченно вздохнула. По голосу матери я поняла, что новости не такие уж плохие. Скорее всего, Скотти ударился в один из своих сексуальных загулов и другие владельцы собак начали жаловаться, или же Деклан, мой братец, в очередной раз (уж который по счету!) потерял работу.
Только я хотела выйти с чаем на балкон, как дверь спальни открылась и на пороге появился Джеймс. На нем были темно-синие боксерские трусы, а его соломенные волосы торчали во все стороны. Он широко улыбнулся.
— Привет!
— Привет. — Я с завистью посмотрела на его загорелое тело, втайне желая, чтобы и у меня появился такой же солнечный загар.
— Давно встала?
— Минут пятнадцать-двадцать назад. День просто замечательный.
Читать онлайн «Танцующие в темноте» автора Ли Маурин — RuLit
Маурин Ли
Танцующие в темноте
Каждый раз все начиналось со звука шагов: мягких, шаркающих шагов по лестнице, когда кто-то в штопаных-перештопаных носках медленно, но уверенно поднимался с одной ступеньки на другую. Он был не из тех, кто носит домашние тапочки. Прислушиваясь, я мысленно представляла его себе, точнее, только его ноги, ступающие по узенькому бежевому коврику с красной окантовкой, самому дешевому, который только можно купить; посередине коврик протерся до дыр и крепился к лестнице трехгранными лакированными прутьями, прижатыми на концах латунными зажимами. Я представляла себе все это очень-очень четко, в мельчайших деталях и подробностях.
Даже в те ночи, когда шагов не было слышно, я никогда не засыпала, пока в десять часов не возвращалась с работы мама. Только тогда ко мне приходило чувство безопасности, да и то не полной. Мама никогда не могла толком меня защитить. Но даже он, похоже, понимал, что детские крики среди ночи могут привлечь чье-нибудь внимание: соседа или прохожего, например.
Они по-прежнему частенько снятся мне: именно эти шаги, а не тот ужас, который за ними следовал. Потому что во сне меня нет в комнате, когда он в нее входит. Моя кровать пуста. И все-таки я вижу его, будто я — невидимка — тихонько сижу в комнате и вижу высокую фигуру отца, его мрачное красивое лицо и темные глаза, выражение которых я никак не могла понять до конца. Что в них: восторг? Предвкушение? Я чувствовала, что под внешним слоем есть еще что-то, таинственное и грустное, будто в глубине души отец сожалел о том, что намеревался сделать. Будто у него не было выхода. Восторг и предвкушение действовали на него как наркотик, заглушая все добрые чувства, которые он мог испытывать.
Во сне я видела, как он медленно расстегивает ременную пряжку, слышала негромкий щелчок, шуршание, с которым он вытягивал ремень из петель и перекидывал через руку, свешивая, как ядовитую змею.
Потом он наклонялся вперед, чтобы схватить меня и вытащить из постели — но ведь это был сон, и меня там не было !
Боже, какое выражение появлялось у него на лице! Я наслаждалась. Я чувствовала себя на седьмом небе от счастья.
В этот момент я обычно просыпалась, вся в поту, с бешено колотящимся сердцем, торжествующая, но слегка испуганная.
Я сумела убежать!
Иногда, впрочем, сон продолжался, как продолжалась жизнь в те дни, когда события сна еще были явью.
Я знала, что, вернувшись из бара по обыкновению пьяным, он принимался беспорядочно шарить по всем углам, рыться в игрушках, выискивая что-нибудь, что дало бы ему повод взорваться и сорвать раздражение. О, ему нравилось находить повод! Достаточно было кляксы на скатерти, которую мама не успела застирать, или пятнышка краски, посаженного на фартук в школе, оторванной руки у куклы или неправильно сложенных игрушек. Все, что угодно, могло стать причиной этих шаркающих шагов на лестнице.
Бывали и другие ночи, самые лучшие, прекрасные, когда он засыпал в кресле — мама утверждала, что он много работал, — или когда смотрел телевизор. С годами мои воспоминания смягчились, и теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что чаще было именно так, гораздо чаще, чем мне тогда казалось.
Во сне меня по-прежнему не было в комнате, но теперь в кровати рядом с моей спала моя маленькая сестренка, и именно на нее наш отец выплескивал гнев. Или, может быть, отчаяние? Или восторг? Или ненависть к самому себе? Что-то такое, что заставляло его смертным боем бить жену и детей, так что грозная тень даже в его отсутствие плотно накрывала наш дом мраком.
На этот раз, проснувшись, я не испытала торжества, мной овладели отчаяние и одиночество. Неужели этот сон никогда не кончится? Неужели я никогда не сумею забыть о том кошмаре? Неужели до конца дней своих я, Милли Камерон, буду страстно желать оставаться невидимой?
Солнце пробралось сквозь занавески, заливая полированный подоконник густым, как сливки, теплым светом. Пустая винная бутылка, которую Труди раскрасила и подарила мне на Рождество, заискрилась, разбрасывая по сторонам острые лучики света.
Воскресенье!
Я села в постели и потянулась. Можно делать все, что душа пожелает. Лежащий рядом со мной Джеймс что-то недовольно пробурчал и перевернулся на другой бок. Я осторожно, чтобы не разбудить его, выскользнула из-под простыней, накинула купальный халат и вошла в гостиную, тихонько прикрыв за собой дверь.
Удовлетворенно вздохнув при мысли, что все здесь принадлежит мне и только мне, я внимательно осмотрела комнату: стены темно-розового цвета, обитую мягкой белой тканью софу, старую сосновую мебель и лампы под стеклянными абажурами. Включила компьютер и телевизор, проверила автоответчик. В кухне, прежде чем набрать в чайник воды, я остановилась полюбоваться игрой солнечных лучей на разрисованной индейскими узорами плитке. Вернувшись в гостиную, я отворила дверь и вышла на балкон.
Какой замечательный день, необычно жаркий для конца сентября. Растущие по краям муниципального садика розы уже раскрылись и напоминали огромные красные и желтые шары, а сбрызнутая росой трава блестела, как мокрый шелк. В самом дальнем уголке сада дерево-гигант уже начало сбрасывать свои крохотные почти белые листья, и они усеивали лужайку, как снежные хлопья.
Свою квартиру я любила, а балкон просто обожала. Он совсем небольшой, как раз, чтобы втиснуть два стула из кованого железа и большой цветочный горшок между ними. Я совершенно не разбиралась в цветоводстве и поэтому пришла в восторг, когда волнистые зеленые росточки, которые мне дали прошлой весной, оказались геранью. Мне нравилось сидеть на балконе ранним утром с чашкой чая в руках, вдыхая соленый воздух Ливерпуля — отсюда до реки Мерси меньше мили. Иногда в теплые вечера, прежде чем отправиться спать, я сидела в темноте, на балкон падал свет из гостиной, а я вспоминала события прошедшего дня.
В большинстве квартир моего трехэтажного дома занавески были еще задернуты. Я взглянула на часы — только что минуло семь. Краем глаза я заметила первые признаки активности в кухоньке на первом этаже. Старушка, жившая там, открывала окно. Я по-прежнему не поворачивала головы. Если она заметит, что я смотрю на нее, и помашет мне рукой, то мне придется ответить, а потом в один прекрасный день я получу приглашение на кофе, чего мне страшно не хотелось. Я считала везением, что мне досталась угловая квартира на верхнем этаже. Это означало, что я буду изолирована от других жильцов.
Чайник, отключаясь, щелкнул, и я отправилась заваривать чай. По телевизору показывали какие-то политические дебаты, поэтому я выключила его и стала прослушивать сообщения на автоответчике. Я уже было собралась выключить и его, как вдруг услышала голос своей матери. Я вспомнила, что сегодня последнее воскресенье месяца, и день внезапно показался мне не таким солнечным — предстоял обед в кругу семьи.
— …я звоню уже третий раз, Миллисент, — пронзительно вещала мать. — Ты когда-нибудь слушаешь эту дурацкую машинку? Перезвони немедленно, у меня плохие новости. Не понимаю, почему я все время должна напоминать тебе об обеде…
Я обреченно вздохнула. По голосу матери я поняла, что новости не такие уж плохие. Скорее всего, Скотти ударился в один из своих сексуальных загулов и другие владельцы собак начали жаловаться, или же Деклан, мой братец, в очередной раз (уж который по счету!) потерял работу.
Только я хотела выйти с чаем на балкон, как дверь спальни открылась и на пороге появился Джеймс. На нем были темно-синие боксерские трусы, а его соломенные волосы торчали во все стороны. Он широко улыбнулся.
— Привет!
— Привет. — Я с завистью посмотрела на его загорелое тело, втайне желая, чтобы и у меня появился такой же солнечный загар.
— Давно встала?
— Минут пятнадцать-двадцать назад. День просто замечательный.
— Тем лучше. — Он обхватил меня мускулистыми руками и потерся носом о мою шею. — Знаешь, какой сегодня день?
— Воскресенье?
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||
| 2011 — 2018 | |||||||||||||||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||||||
| 2011 — 2018 | |||||||||||||||||||||||||||||||||
Dancing in the Dark Робин Бавати
РЕЗЮМЕ
Хотели ли вы когда-нибудь сделать что-то запретное настолько сильно, что это заставило вас усомниться в всей вашей системе убеждений или, возможно, даже в основе ваших убеждений — вот что происходит в этой увлекательной мысли провокационное чтение. Бедный Дитти ….
Дитти воспитывается евреем-харедим (ультраортодоксальным евреем). Ее строгая религия запрещает так много удовольствий в жизни: никакого телевизора, никаких танцев и никакой кошерной еды. У нее будет брак по расчету, и ее обязанность номер один в жизни — иметь детей и?
РЕЗЮМЕ
Вы когда-нибудь хотели сделать что-то запретное настолько сильно, что это заставило вас усомниться в всей вашей системе убеждений или, возможно, даже в основе ваших убеждений? — ну вот что происходит в этом увлекательном, заставляющем задуматься чтении.Бедный Дитти ….
Дитти воспитывается евреем-харедим (ультраортодоксальным евреем). Ее строгая религия запрещает так много удовольствий в жизни: никакого телевизора, никаких танцев и никакой кошерной еды. У нее будет брак по расчету, и ее долг номер один в жизни — иметь детей и воспитывать их в соответствии с верой харедим. У этого грандиозного плана есть только одна небольшая проблема: что, если Дитти не захочет подчиняться? Что, если она найдет любовь (и это не мальчик), создающую новую цель для ее жизни? Будет ли она достаточно смелой, чтобы следовать своей мечте, даже если для этого придется оставить семью?
ИСТОРИЯ ВОПРОСА
С веб-сайта Робин: «Робин Бавати родилась в Мельбурне, Австралия. Она четвертая из пяти детей.Она преподавала творческий танец, работала терапевтом по шиацу, публиковала рассказы и тематические статьи в журналах и газетах как в Австралии, так и за рубежом.
В настоящее время она живет в Эльстернвике, в двенадцати минутах ходьбы от дома, в котором она выросла. Она любит шоколад, фильмы, прогулки по пляжу, рестораны с семьей или друзьями и японский чай. Робин замужем, у нее трое взрослых детей и кошка по имени Чино, которая любит сидеть у нее на коленях, когда читает.
Ее дебютный роман «Танцы в темноте» был впервые опубликован издательством Penguin Australia в 2010 году и выпущен в США 8 февраля 2013 года.Ее следующая книга, «Пируэт», выйдет в ноябре ».
УСТАНАВЛИВАЯ СТИЛЬ И СТИЛЬ
« Танцы в темноте », действие которых разворачивается в небольшой общине евреев-харедим, является современным чтением. С небольшими действиями и только проблемами, заполняющими страницы, Движущей силой в этом романе является постоянное подчеркивание и размышление о том, откроют ли и когда родители Дитти ее темные секреты.Книга охватывает широкий период (период более 5 лет), и в результате иногда кажется, что это немного поспешно. Настроение довольно серьезное, но однозначно наводящее на размышления.Он рассказывается от первого лица с точки зрения Дитти.
ПЕРСОНАЖИ И СЮЖЕТ
Я давно не читал о замечательных персонажах, о тех, кто действительно стремится быть хорошими людьми, хорошими друзьями, родственными душами, людьми, которым небезразлично.
Дитти, рассказчик и главный герой, трудолюбивая, респектабельная и очень одаренная танцовщица. Она полна решимости найти свой путь, заработать собственные деньги и научиться танцевать. Загвоздка в том, что все это в секрете! Я восхищаюсь ее храбростью, силой, решимостью и настойчивостью, все время зная о последствиях ее рискованного выбора.
Ее двоюродная сестра Линда, хотя и была воспитана как еврейка-харедим, имела родителей, которые были гораздо более расслабленными в своих убеждениях, что позволяло Линде маневрировать, чтобы найти свой собственный путь. Она также была чрезвычайно поддерживающей, ободряющей и много раз единственной вдохновляющей Дитти в реализации ее мечты.
Лучшая подруга Дитти, Сара, оказалась верной и надежной. Я уважал, что она всегда держала секрет Дитти близко к сердцу, никогда никому не говорила об этом ни слова и была ее алиби на протяжении многих лет.Самым трудным для Сары было то, что она не соглашалась с тем, что делала Дитти, но она держала это в секрете, несмотря на их разные мнения.
Что-то меня воодушевило в этой истории: девочки из танцевальной академии, которую посещала Дитти, не обращались с ней жестоко. Поразительно, но они не были ревнивыми и даже малейшим образом подлыми, вместо этого они приветствовали Дитти с распростертыми объятиями, поощряя ее быть лучшей из возможных. Девушки также никогда не осуждали ее слишком строго, хотя ее религиозные убеждения были сверх строгими, они даже пытались их понять.
Было сложно, но реально, как отец Дитти так контролировал всех в семье. Он казался крайним в своих убеждениях и их применении. Мое настроение улучшилось от того, насколько любящей была ее мать. Думаю, противоположности действительно привлекают.
СЮЖЕТ: Современное чтение о евреях-харедим и о том, как одна девушка начинает сомневаться в своих религиозных убеждениях из-за своей новой любви к танцам, что строго запрещено в ее общине.
РЕКОМЕНДАЦИЯ
Рекомендую эту книгу всем любителям танцев, особенно тем, кто любит балет.Девушек эта история, вероятно, привлечет больше, чем парней. Читатели, ищущие книги с сильными героинями-женщинами, или родители, ищущие хорошее чистое чтение о вдохновляющем персонаже, следовавшем своей мечте, найдут, что эта книга идеально подходит. Учителя, ищущие материал для обсуждения правильного и неправильного, также найдут эту книгу как полезный инструмент, так и отличное чтение.
ЛИЧНАЯ ИНФОРМАЦИЯ
Захватывающая и эмоционально заряженная история о девушке, которая предпочла следовать своей мечте, а не предопределенному плану своей семьи, установленному строгими религиозными убеждениями.Это книга о путешествии по поиску себя, поиску истины, несмотря на то, чему вас учили, и о том, чтобы подвергнуть сомнению убеждения, которые не имеют смысла — или совпадают с вашими собственными, — чтобы найти свой собственный путь.
Черная овца в семье — это выразительный способ описания, Дитти. Родился в большой семье евреев-харедим, чья жизнь основана на строгих религиозных убеждениях. Дитти — любящая старшая сестра, активный участник, помогающий своей маме вести их большую семью. Она готовит, убирает и заботится о маленьких детях.У нее очень обычная одежда, она ходит в специальную частную школу и выйдет замуж по договоренности, как только закончит учебу, а ее главная обязанность в жизни — размножить и вырастить дом, полный еврейских детей.
Дитти не сомневалась в своих строгих религиозных ограничениях, пока однажды жизнь не изменилась, когда она смотрела запрещенный телевизор в доме своей подруги, и она обнаружила танец — в частности, балет. Когда она возвращается домой и, надеюсь, спрашивает родителей, может ли она брать уроки танцев, они запрещают ей.Итак, вместо того, чтобы подчиняться, она идет за их спиной и берет уроки самостоятельно. С этого начинается ее путешествие, которое, если она захочет продолжить, будет означать, что она будет жить своей собственной жизнью и оставить семью. Насколько она рискует из-за своей любви к танцам?
РЕЙТИНГ
Я награждаю этого современного читателя четырьмя кольцами, одно кольцо вычтено за то, что он сосредоточил внимание на таком долгом периоде жизни Дитти. Иногда мне казалось, что автору нужно торопить рассказ, чтобы довести его до конца.
4 из 5 звонков
(захватывающе — с нетерпением ждем чтения)
.
Танец в темноте (Танец с дьяволом, # 2) Меган Дерр
4,4 звезды
Через несколько часов после того, как я закончил это вчера вечером (это было раннее утро, когда я писал это), и я до сих пор восхищаюсь этой историей. Теперь я понимаю, как Меган Дерр собрала огромное количество поклонников — особенно те любовные фантастические истории …
В этом вся суть истории — это трогательный сюжет, «история», которую нужно рассказать, и великие персонажи. Меган Дерр не украшает историю уловками (например, многочисленными сексуальными сценами) — она предлагает тщательно продуманный сюжет.Я, как читатель, даю
4,4 звезды
Через несколько часов после того, как я закончил это вчера вечером (когда я писал это раннее утро), я все еще восхищаюсь этой историей. Теперь я понимаю, как Меган Дерр собрала огромное количество поклонников — особенно те любовные фантастические истории …
В этом вся суть истории — это трогательный сюжет, «история», которую нужно рассказать, и великие персонажи. Меган Дерр не украшает историю уловками (например, многочисленными сексуальными сценами) — она предлагает тщательно продуманный сюжет.Мне, как читателю, по очереди дается часть головоломки, пока я не смогу увидеть более широкую картину, и все, что я могу сказать, это то, что я потрясен ее гениальностью. Чтобы понять, кто такой Джонни Гуднайт на самом деле, в чем секрет его наследия и как связаны все дела. Пока я не перейду к той части «АГА! Так вот о чем вся история!»
Джонни как персонаж интересный. Он приемный сын Дракулы, который берет Джонни под свое крыло, потому что жена Дракулы убила биологических родителей Джонни.Всю свою жизнь Джонни пытается найти себе место — ненормальные издеваются над ним, нормальные люди опасаются репутации своей семьи. Мне нравится читать о его путешествии по знакомству с друзьями, которым все равно, кто он, — с людьми в баре, Бремен, которых Джонни в конечном итоге покупает в качестве молчаливого партнера бармена Пейтон Блю (еще один брошенный, одинокий волк. ). Замечательно читать, как Джонни наконец раскрывается и видит, насколько он важен для отца своего Дракулы.
Тогда есть романтика — как же он умный.Джонни был влюблен в своего приемного брата-вампира Элама. Но Элам никогда больше не увидит в нем человека, достойного его. Затем однажды ночью Джонни был захвачен страстью в темноте с существом, которое он знал только как Эрос. Но Эрос не позволяет Джонни увидеть его под светом, и Джонни чувствует себя любовником, которого нужно держать в секрете. Я никогда не думаю, что то, что Джонни чувствует к Эросу, — это любовь …
С другой стороны, его чувства к Бергрину таковы, что тот чудесно процветал.Бергрин, охранник, назначенный ему его отцом, кто-то, кто защищает Джонни (и, конечно же, это бесконечно раздражает Джонни) от угроз, которые могут встретиться с ним. Обожаю их стеб (классика!). Та часть, где Бергрин почти приглашает Джонни танцевать, прекрасна. Их короткая разлука душераздирающая ((см. Спойлер) [в которой мы знаем, кто такой Эрос на самом деле (скрыть спойлер)]). Их воссоединение — радость.
Если у меня есть жалобы (и что мне мешает поставить этому 4,5 или 5 звезд), так это то, что начало довольно медленное, чтобы я мог получать удовольствие.Я знаю, что это нужно для постановки истории; но в то же время это уменьшает мое удовольствие от этого.
Тем не менее, это потрясающая история, и я бы определенно прочитал больше от Меган Дерр
PS: Сначала будет полезно прочитать «Танцы с дьяволом», потому что один из случаев действительно относится к этому, который, опять же, все объясняет. ..
.