текст, цитаты фильма, читать содержание, описание

Подлежит вырубке.
Сесилия должна была умереть еще тогда.
Как это случилось, дорогая? У тебя ведь еще вся жизнь впереди.
Вы, доктор, никогда не были тринадцатилетней девочкой.
Самоубийство девственниц.
Все помнят эти потрясшие весь квартал.
Самоубийства девочек из семьи Лисбон.
Мичиган — двадцать пять лет назад.
Мы были свидетелями заката нашего славного города.
Заката одного из ведущих автомобильных центров страны.
Которым он был когда-то.
Даже в подростковом возрасте мы пытались понять причины этого.
Но не поняли до сих пор.
Сейчас, когда мы изредка встречаемся во время ланчей или на вечеринках.
Мы вспоминаем те странные события, потрясшие наш город.
И до сих пор мы не можем забыть печальную судьбу пяти юных девочек.
Сесилии, самой младшей, было тринадцать.
Люкс — четырнадцать.
Бонни — пятнадцать.
Мэри — шестнадцать.
Терезе — семнадцать.
Никто не мог понять, как у нашего учителя математики мистера Лисбона.
Могли родиться такие прекрасные создания.
Пол Болдино утверждал, что первым обнаружил полумертвую Сесилию.
Это я ее нашел.
Я залез в канализационные катакомбы.
А оттуда можно пробраться в любой дом в городе.
Мы верили ему, потому что он был сыном знаменитого Сэмми Болдино.
Известного в городе под кличкой «Акула».
Я зашел к ним в ванную и подумал, что она моется.
Итак, я зашел и увидел лужу крови.
Я развернулся, выбежал на лестницу и поскорее смылся.
Вот и все, что я хотел вам рассказать.
Мне уже пора идти.
Говорят, это был несчастный случай.
Ошибаешься, Джоан. Во всем виноваты ее родители.
В ванной нашли окровавленную бритву.
У каждого было свое мнение по поводу этого инцидента.
Девочка не хотела умирать, ей просто надоели ее родители.
Она просто шантажировала их.
Большинство считали виновным Доминика Палазоло.
Доминик был эмигрантом и жил здесь у родственников.
Пока его родители не обосновались в Нью-Мексико.
Он был первым в нашем квартале, кто стал носить темные очки.
Через неделю после приезда он влюбился.
Объектом его воздыханий была не Сесилия, а Даяна Портер.
Я люблю ее!
Когда Даяна Портер уехала на каникулы в Швейцарию, Доминик сошел с ума.
Чтобы доказать ей свою любовь.
Он спрыгнул с крыши дома своих родственников.
Сейчас я буду показывать тебе картинки.
А ты мне скажешь, что ты о них думаешь, хорошо?
Банан.
Грязь.
Прическа негра.
Не думаю, что Сесилия действительно хотела свести счеты с жизнью.
Это была попытка привлечь к себе внимание.
Я бы вам посоветовал не ограничивать ее общение с противоположным полом.
Лишь теми короткими переменами.
Которые бывают в школе между уроками. Дайте ей больше свободы.
Питер помог мистеру Лисбону.
Установить модель солнечной системы в его школьном кабинете.
В

«Девственницы-самоубийцы» Джеффри Евгенидис: слушать аудиокнигу онлайн

До прочтения книги я уже была знакома с одноименной экранизацией Софии Копполы «Девственницы-самоубийцы». Я давно сформировала у себя в голове одну непоколебимую мысль: самоубийству нет оправдания. И нет прощения. Но оценивала я исходя совсем из другого — найдет ли во мне отклик эта книга? Смогу ли я попытаться понять девочек? Как мне преподнесет автор эту историю? На первые два вопроса, к сожалению, мне пришлось ответить для себя «нет» и «нет». Не получилось. А вытекает всё это из моего третьего вопроса…
Повествование было мне неприятно. Эти постаревшие-полысевшие мальчики, которые докапывались до сути вызывали у меня стойкое отвращение на протяжении всей книги, даже будучи подростками. Не верю в их вдохновленные воспоминания, в их желание помочь — верю только в невыносимое любопытство и беспросветную тупость.

Питер Сиссен скатился вниз по лестнице с пылающим лицом, поблагодарил мистера и миссис Лисбон за прекрасное угощение и поспешил прочь, чтобы сообщить нам: у Люкс Лисбон между ног течет кровь, прямо сейчас, в этот самый миг, когда небо заслонили собою полчища мошкары, а на улицах зажигаются фонари.

Единственное, что приходит мне в голову после прочтения — зоопарк. Соседи, учителя, родители, одноклассники — посетители, которые тычут пальцами, фотографируют и улюлюкают. Кто из них по-настоящему хотел помочь? Всю книгу то там, то здесь мы только и видим пустые слова о том, что девочкам необходимо помочь, что им нужна эта помощь, но кто сделал хоть что-нибудь, кроме кучки пустых фотографий? Все только анализировали, предполагали, сочувствовали, строили догадки.
Сесилия, Мэри, Тереза, Бонни, Люкс — уставшие зверьки. Которым хочется спрятаться. Или убежать. Или и то, и другое вместе. Но хочется ли? Эта покорность, отрешенность от всего мира создают впечатление, что им не нужна свобода. Да, они словно в тюрьме, заперты в четырех стенах собственной матерью, но кажется, что для них это как игра. Некоторые считают это криком о помощи…я же сомневаюсь. Записочки, секс на крыше, тайные сигналы — от безысходности или от безделья?

Для большинства людей, — писал он, — самоубийство подобно игре в «русскую рулетку». В барабане револьвера крутится только одна пуля. С сестрами Лисбон все иначе. Их револьвер был заряжен полностью.

Как будто, независимо ни от чего, их судьба уже была предрешена. Так был ли смысл кричать?

-Сесилия и верно казалась странноватой, но мы не такие. — И, помолчав: — Мы просто хотим жить. Если нам, конечно, позволят.

Чего они хотели? Выбраться из-под надзора родителей? Или выбраться из-под надзора всего города?

Никто не обвиняет родителей девочек. Ни после смерти Сесилии,ни после смерти остальных сестер. Почему? Почему в газетах пишут только социальных подростковых проблемах? Почему не пишут, что причина самоубийства нередко кроется в семье? Никто не шепчется у них за спиной, все таращат глаза как на людей, у которых покончили с собой пять дочерей. Сенсация. Никто не смотрит на них как на людей, которые все равно что убили своих дочерей.
Девочки не жили, они существовали в этом большом доме с сумасшедшей мамашей и отцом, который с одной стороны создает впечатление нормального мужчины , а с другой стороны — он словно не человек, а оболочка. Понимал ли он после смерти Сессилии, что это еще не конец? Что это только первый шаг?

Мне не жалко этих девочек. Они не сделали ничего, чтобы помочь себе.

Хотелось совершить самоубийство просто ради того, чтобы хоть что-то изменить.

Они ничего не изменили.

Моя книжная полка. Джеффри Евгенидис «Девственницы-самоубийцы»

Американский классик Джеффри Евгенидис получил мировое признание сразу после выхода его дебютного романа “Девственницы-самоубийцы”. “Эту книгу стоит читать. Чтобы вспомнить себя в тринадцать лет, чтобы понять, как нельзя поступать со своими детьми, когда им будет тринадцать”, — убеждён автор. Главные героини романа — пять сестёр семейства Лисбон (родители: религиозная фанатичка мать и безвольный отец). Тринадцатилетняя Сессилия, младшая, первая уходит из жизни. А её, ненадолго оставшиеся в живых, сёстры-погодки приковывают внимание окружающих. Несколько парней, превратившихся потом в стареющих мужчин, на всю жизнь влюбляются в этих красивых девчонок. Многие годы они хранят пять чемоданов с бесценными реликвиями, расспрашивают очевидцев трагедии, пытаясь найти недостающие звенья головоломки, чтобы понять — почему?.. А девушки и сами всё объясняют: “Мы просто хотим жить. Если нам, конечно, позволят”. Но им не позволили

Книга по меньшней мере странная. Хотя бы потому что ей очень сложно дать какую-то оценку. Я не могу сказать, что она мне понравилась, но и то, что она откровенно плохая тоже сказать сложно. Назовем её «средненькой» со своими плюсами и минусами.
Увидев в названии намек на суицид я думала, что столкнусь с очередной «чернухой», где все усилия автора направлены лишь на то, чтобы максимально шокировать читателя и вывести его таким образом на эмоции. Но, мои ожидания не оправдались и «Девственницы-самоубийцы» оказались романом о детстве.

«Очевидно, доктор, — сказала она, вы еще не бывали в шкуре тринадцатилетней девочки.»

В этой книге очень хорошо показаны все трудности с которыми сталкивается подросток, в ней есть и первая любовь, и непонимание родителей. .. Кстати, если вы являетесь счастливым родителем подростка, то я бы очень реккомендовала вам прочитать эту книгу, она поможет вам лучше понять что происходит в душе у вашего ребенка.

«Большая часть дневника повествовала о том, что значит быть девочкой, а вовсе не о том, почему девочка кончает с жизнью.»

Отдельно хочется отметить саму манеру письма Евгенидиса. Я очень люблю таких авторов и всегда сравниваю их тексты с музыкой. Автор рассказывает историю неспешно и красочно, останавливая внимание на мелких деталях, давая таким образом читателю представить четкую картинку в своем воображении.

Единственный минус этой книги в том, что после её прочтения остается очень много вопросов касательно сюжетной линии. Во-первых напрочь не раскрыта личность миссис Лисбон, которая приходится девочкам матерью. Как эта женщина стала такой циничной и невнимательной?

Также не совсем логична реакция общества. На протяжении всей книги мы наблюдаем некую эволюцию сестер Лисбон и их семьи. Как они из идеальной американской семейки медленно скатываются на самый низ. И для меня не совсем понятен и очень не логичен тот факт, что ни соседи, ни социальные службы, ни родственники не забили тревогу, когда дети перестали ходить в школу и вообще выходить из дому?

То есть эта полный игнор со стороны общества дает нам некое логической обоснования причинам самоубийств девочек, но не совсем понятно как сам автор обосновывает такую реакцию на семью Лисбон со стороны окружающих.

Если вы не хотите читать книгу, то можете ограничиться экранизацией, что увидела свет в 1999 году, режиссером фильма стала Соффия Коппола.

Книги Джеффри Евгенидис читать онлайн бесплатно

ФИО:
Джеффри Евгенидис

Джеффри Евгенидис (полное имя Джеффри Кент Евгенидис) родился в 1960 году в Детройте (штат Мичиган, США). Он был третьим сыном в семье. Родители его отца, греки, были эмигрантами из Малой Азии, а мать имела англо-ирландское происхождение. Он с отличием окончил университет Брауна, в 1986 году получил степень магистра в Стэнфордском университет, где изучал английскую филологию и писательское мастерство. В юности будущий писатель раздумывал, не избрать ли ему стезю священника или монаха, даже поработав неделю на каникулах в составе миссии матери Терезы, но отказался от этого намерения. В литературе Джеффри Евгенидис дебютировал в 1988 году, опубликовав свой первый рассказ. В дальнейшем его рассказы печатались в различных журналах и сборниках, среди них «The New Yorker», «The Paris Review», «The Yale Review», «Best American Short Stories», «The Gettysburg Review», «Granta». Идею дебютной книги Евгенидису подсказал рассказ няни его племянницы (она со своими кузинами предприняла попытку покончить с собой), и в 1991 году в журнале «Paris Review» появилась первая глава романа «Девственницы-самоубийцы». В то время Евгенидис работал администратором в Академии американских поэтов в Нью-Йорке. Публикация привлекла к нему внимание издателей, и вскоре он уже подписал контракт на книгу, которая вышла полностью в 1993 году. Роман был переведен на полтора десятка языков, а в 1999 году был экранизирован Софией Коппола — и фильм только прибавил славы автору. Через десять лет после первой книги вышел второй роман Джеффри Евгенидиса — «Средний пол». В 2003 году он был отмечен Пулитцеровской премией за беллетристику. В настоящее время писатель живет с женой и дочерью в Берлине, публикует время от времени книжные обзоры и эссе о поп-музыке.

Не Донна Тартт и на Ханья Янагихара: 10 недооцененных современных американских писателей

Джон Барт, 88 лет

Bettmann / Getty Images

Кто такой: один из крупнейших американских писателей второй половины XX века, равно отметившийся в крупных и малых жанрах, автор постмодернистского манифеста «Литература истощения», лауреат Национальной книжной премии (1973).

Как пишет: советские энциклопедии называли Джона Барта основоположником «школы черного юмора» — под таким камуфляжем американисты могли протащить в печать упоминания о послевоенных прозаиках, которым жали реалистические колодки. Барт — а также Джозеф Хеллер, Томас Пинчон и Дон Делилло — продолжали модернистские (читай: фолкнеровские) эксперименты с повествованием: это они приручили читателя к тому, что чтение может быть захватывающей работой, тестом на внимательность, игрой по мудреным правилам. Дивный бартовский стиль — не утративший, как мы теперь знаем, своего блеска за шестьдесят лет литературной карьеры — отметил его старший современник Набоков, который в эссе «О вдохновении» процитировал рассказ «Заблудившись в комнате смеха» с таким вот восторженным примечанием: «Мне пришлось постараться, чтобы выискать нужное среди обаятельных, пестрых, стремительных образов».

Что читать: «Плавучая опера» (пер. А. Зверева), «Заблудившись в комнате смеха» (пер. В. Михайлина), «Химера» (пер. В. Лапицкого), «Всяко Третье Размышленье» (пер. С. Ильина).

Элиф Батуман, 41 год

Legion Media

Кто такая: журналистка, которая сотрудничала с n+1, Harper’s Magazine и The New Yorker, специалистка по русской литературе, финалистка Пулитцеровской премии (2018). Жила в Турции и учила узбекский в Самарканде.

Как пишет: «Бесы» Элиф Батуман должны были стать в России хитом: здесь очень любят игривые филологические мемуары и ценят ракурс иностранца — всем ведь страшно приятно, когда франзеновская Патти Берглунд читает «Войну и мир», а в «Щегле» мелькает набоковское «Отчаяние». Как бы не так: нулевая практически пресса и сдержанный — насколько можно судить по соцсетям — читательский интерес; книгу не то что не раскусили — даже не стали снимать с полки. И это, конечно, трагедия: Батуман беспощадно пишет о себе и с нежностью — о русских классиках; она находит удивительно ненатужные параллели между своей жизнью и сюжетными развилками отечественной прозы. Совершенно понятно, отчего Vulture включили «Бесов» в свой топ-100 лучших книг XXI века — на правах идеального сборника эссе.

Что читать: «Бесы. Приключения русской литературы и людей, которые ее читают» (пер. Г. Григорьева).

Джеффри Евгенидис, 59 лет

Basso Cannarsa / Opale / Leemage / East News

Кто это: автор трех романов (по «Девственницам-самоубийцам» поставила свой полнометражный дебютный фильм София Коппола) и полутора десятка рассказов, лауреат Пулитцеровской премии (2003), преподаватель литературного мастерства в Принстоне.

Как пишет: на Западе у Евгенидиса репутация мастера романной формы: он с равным успехом сочиняет панорамы («Средний пол») и разворачивает более интимные сюжеты («Девственницы-самоубийцы») — совсем как Франзен минус токсичные интервью. Вместе с тем это очень сильный новеллист — наследник традиции Раймонда Карвера или, если взять современников, ученик Элис Манро; писатель, для которого точно выбранная деталь дороже эффектного сравнения. Чтобы составить представление о его экономной манере, рекомендуем обратиться к свежему сборнику «Найти виноватого»: некоторые вошедшие туда рассказы как бы существуют в одной вселенной с романами Евгенидиса, но это скорее бонус для фанатов — все без исключения тексты безупречно самодостаточны и (воспользуемся формулой самого автора) «порою очень грустны».

Что читать: «Девственницы-самоубийцы» (пер. А. Ковжуна), «Средний пол» (пер. М. Ланиной), «А порою очень грустны» (пер. А. Асланян), «Найти виноватого» (пер. Д. Горяниной).

Дженнифер Иган, 56 лет

Legion Media

Кто такая: журналистка, опубликовавшая резонансные репортажи о бездомных детях и биполярном расстройстве, лауреатка Пулитцеровской премии (2011), президент американского ПЕН-центра.

Как пишет: если попросту — с пренебрежением к жанровым конвенциям и актуальной повестке. Прославившая ее на всю Америку «Цитадель» — смурная неоготика с психоаналитическим поворотом: сейчас таким никого не удивишь, но в 2006 году это выглядело вызывающе. «Время смеется последним» (про руководителя музыкального лейбла и окружающих его людей) даже трудно назвать романом: это 13 пунктирно связанных друг с другом историй-треков, которые разбиты на стороны «А» и «B» — прямо как настоящий музыкальный альбом. Писательница отсылает исследователей к семитомному циклу Марселя Пруста и «Клану Сопрано», но еще больше эта книга похожа на «Оливию Киттеридж» Элизабет Страут и «Краткую историю семи убийств» Марлона Джеймса — увенчанных, соответственно, Пулитцером и Букером.

Что читать: «Цитадель» (пер. Н. Калошиной), «Время смеется последним» (пер. Н. Калошиной).

Джозеф Макэлрой, 88 лет

twitter.com / watrwake

Кто такой: видный романист и эссеист, автор самого длинного (и одного из самых сложных) американского романа «Женщины и мужчины».

Как пишет: Джозеф Макэлрой — еще одна важная фигура в истории (в настоящем, впрочем, тоже) американского постмодернизма; из той категории писателей, про которых говорят «энциклопедический ум». На русском совсем скоро выйдет его «Плюс» — амбициозный по структуре и стилю роман о свободном от тела разуме и саморазвивающемся языке. Синопсис обещает идеальную книгу эпохи нейросетей — написанную при этом на излете космической программы «Аполлон». Чтобы как-то предвосхитить ожидания, вспомним «Любовницу Витгенштейна» Дэвида Марксона, тоже совсем недавно добравшуюся до российского читателя: будьте готовы читать эту прозу как стихи — понемногу и вдумчиво. Другой важный для местного контекста момент: без Макэлроя — с его интересом к научной фантастике и чуткой манипуляцией технической лексикой — не было бы Дэвида Фостера Уоллеса. Так что если чувствуете, что безнадежно завязли в «Бесконечной шутке», пересядьте на время в «Плюс»: потом станет проще.

Что читать: «Плюс» (пер. М. Нестелеева и А. Мирошниченко).

Пол Остер, 72 года

David Levenson / Getty Images

Кто такой: лауреат Дублинской литературной премии (2001) и финалист Букера (2017), режиссер, сценарист, переводчик с французского.

Как пишет: автора «Нью-Йоркской трилогии» в России издают достаточно давно, но есть отчего-то подозрение, что до прошлого года книги Остера томились на складах — а все потому, что им до сих пор не придумали нишу. Попробуем исправить это прямо сейчас: остеровская проза — это гуманистичная версия постмодернизма; пиротехника, поставленная на службу высоким — традиционным даже — идеалам. В этом смысле никого не должны удивлять бойкие продажи романа «4321″, которому пытаются навесить довольно бессмысленный эпитет «диккенсовский» — только на основании того, что это длинная вещь с выдержанным сюжетом (даже четырьмя). Просто напоминаем: осенью должны вручить две Нобелевские премии по литературе — не удивляйтесь потом, если одна из фамилий покажется очень знакомой.

Что читать: «Нью-Йоркская трилогия» (пер. А. Ливерганта и С. Таска), «Измышление одиночества» (пер. М. Немцова), «Музыка случая» (пер. Т. Чернышевой), «Левиафан» (пер. С. Таска), «Тимбукту» (пер. И. Кормильцева), «4321″ (пер. М. Немцова).

Энн Пэтчетт, 55 лет

Jesse Dittmar for The Washington Post / Getty Images

Кто такая: автор семи книг прозы, соосновательница независимого книжного магазина Parnassus. В 2012 году журнал Time назвал ее одной из 100 самых влиятельных людей в мире.

Как пишет: как и многие значительные американские прозаики, Пэтчетт вышла из журналистики — точнее будет сказать, из опыта сочинения автобиографических эссе. Неразмолотые личные впечатления питают и ее лучшие книги — например, пронзительный роман «Свои — чужие», основанный на детских воспоминаниях о жизни на две семьи. Другая сторона таланта Пэтчетт — особенная писательская щедрость, когда даже несимпатичные вроде герои (вроде террористов в «Бельканто») вдруг обретают индивидуальные лица и сердца — и борются за любовь зрителей наравне с персонажами-жертвами. Не лишним здесь будет сказать и о своего рода активизме Пэтчетт: в 2011 году она открыла в Нэшвилле книжный магазин под совершенно непродающим названием — лишь бы не дать Amazon монополизировать торговлю в городе. Судя по тому, что Parnassus еще держится, в этой борьбе Пэтчетт не одинока.

Что читать: «Бельканто» (пер. М. Карасевой), «На пороге чудес» (пер. И. Гиляровой), «Свои — чужие» (пер. А. Богдановского).

Энн Тайлер, 77 лет

David Levenson / Getty Images

Кто такая: автор 22 романов, лауреатка Пулитцеровской премии (1989), финалистка Букера (2015), критик. Несколько десятилетий кряду — до 2012 года — не давала устных интервью. Шесть книг Тайлер были экранизированы.

Как пишет: Тайлер не назвать вовсе неизвестной в России писательницей: усилиями издательства «Фантом Пресс» на русском вышли несколько ее главных книг — но можно ли сравнить горячечные обсуждения «Маленькой жизни» и одобрительно-сдержанную реакцию на «Уроки дыхания» (топ-100 лучших романов на английском языке по версии The Guardian). Тайлер всю жизнь занимает брак и то, что происходит с ним со временем: этим она напоминает Ричарда Йейтса — еще одного недооцененного здесь американского классика, с неуютной трезвостью фиксировавшего динамику семейных отношений («Дорога перемен»). Наверное, таких прозаиков можно назвать мономанами, но ни про Йейтса, ни про Тайлер не скажешь, что они всю жизнь тянут одну ноту: эти авторы работают с мелодиями, которые им поставляет жизнь, а у нее все повторения — ритмические.

Что читать: «Уроки дыхания» (пер. С. Ильина), «Катушка синих ниток» (пер. Н. Лебедева), «Случайный турист» (пер. А. Сафронова).

Александр Хемон, 54 года

David Levenson / Getty Images

Кто такой: уроженец Сараева, колумнист The New York Times и боснийского издания BH Dani, преподаватель литературного мастерства в Принстоне. Финалист Национальной книжной премии (2008).

Как пишет: билингвальность Хемона вынуждает поставить его в один ряд с Конрадом и Набоковым — логика очевидная, но в данном случае не слишком продуктивная. Самую известную книгу Хемона «Проект «Лазарь»» — про еврея Лазаря Авербаха, сбежавшего из Кишинева в Чикаго (и там в 1908 году застреленного), — стоит сопоставлять с HHhH Лорана Бине, где у реальной, хорошо задокументированной истории есть очень выпуклый рассказчик, который по ходу повествования забирает на себя все больше читательского внимания. Также Хемона можно сравнить с другим иммигрантом, Гари Штейнгартом, культивирующим свою сложную этническую идентичность, — хотя тот, пожалуй, скорее сатирик, чем трагик.

Что читать: «Проект «Лазарь»» (пер. Ю. Степаненко), «Слепой Йозеф Пронек» (пер. А. Ильинского).

Майкл Шейбон, 55 лет

Awakening / Getty Images

Кто такой: один из самых разносторонних писателей своего поколения: автор восьми романов, двух сборников рассказов и четырех сборников эссе; писал также книги для детей и подростков, помогал со сценариями «Человека-паука 2″ и «Джона Картера» и сочинил комикс про Казанову. Лауреат Пулитцеровской премии (2001) и «Хьюго» (2008).

Как пишет: прежде чем превратиться в орфоэпически корректного Шейбона, этот писатель десять лет прожил в России под именем Чабона — не привлекая при этом особенного внимания. Это чудовищно несправедливо: Шейбону, не укладывающемуся в классические писательские амплуа, полагается нил-геймановского размера паства. Главная его заслуга — в спасительной поп-культурной инъекции, которую Шейбон сделал американскому роману: так, всенародно любимая гик-феерия Джуно Диаса «Короткая фантастическая жизнь Оскара Вау» многим обязана «Потрясающим приключениям Кавалера & Клея» — истории про двух кузенов, которые придумали супергероя Эскаписта прямо по ходу Второй мировой.

Что читать: «Потрясающие приключения Кавалера & Клея» (пер. А. Грызуновой), «Союз еврейских полисменов» (пер. Е. Калявиной), «Лунный свет» (пер. Е. Доброхотовой-Майковой).

Показ и обсуждение фильма Девственницы-самоубийцы Лиговская пр. Лиговский, д. 99.

Что
ВсёФильмы в прокатеСпектакли в театрахАвтособытияАкцииАлые парусаБалБалет, операБлаготворительностьВечеринки и дискотекиВыставкиДень ПобедыДень РоссииДень снятия блокадыЕвро-2021 по футболу в СПбКинопоказыКонференцииКонцертыКрасота и модаЛекции, семинары и тренингиЛитератураМероприятия в ресторанахМероприятия ВОВОбластные событияОбщественные акцииОнлайн трансляцииПраздники и мероприятияПрезентации и открытияПремииРазвлекательные шоуРазвлечения для детейреконструкцияРелигияСобытия на улицеСпектаклиСпортивные события Творческие вечераФестивалиФК ЗенитЭкологические событияЭкскурсииЯрмарки

Где
ВездеАдминистрации р-новКреативные art заведенияПарки аттракционов, детские развлекательные центрыКлубы воздухоплаванияБазы, пансионаты, центры загородного отдыхаСауны и баниБарыБассейны и школы плаванияЧитальные залы и библиотекиМеста, где играть в бильярдБоулингМагазины, бутики, шоу-румы одеждыВерёвочные городки и паркиВодопады и гейзерыКомплексы и залы для выставокГей и лесби клубыГоры, скалы и высотыОтели ГостиницыДворцыДворы-колодцы, подъездыЛагеря для отдыха и развития детейПрочие места отдыха и развлеченийЗаброшки — здания, лагеря, отели и заводыВетеринарные клиники, питомники, зоогостиницыЗалы для выступлений, аренда залов для выступленийЗалы для переговоров, аренда залов для переговоровЗалы и помещения для вечеринок, аренда залов и помещений для вечеринокЗалы и помещения для мероприятий, аренда залов и помещений для мероприятийЗалы и помещения для праздников, аренда залов и помещений для праздниковЗалы и помещения для празднования дня рождения, аренда залов и помещений для празднования дня рожденияЗалы и помещения для проведения корпоративов, аренда залов и помещений для проведения корпоративовЗалы и помещения для проведения семинаров, аренда залов и помещений для проведения семинаровЗалы и помещения для тренингов, аренда залов и помещений для тренинговЗалы со сценой, аренда залов со сценойКонтактные зоопарки и парки с животнымиТуристические инфоцентрыСтудии йогиКараоке клубы и барыКартинг центрыЛедовые катки и горкиРестораны, бары, кафеКвесты в реальности для детей и взрослыхПлощадки для игры в кёрлингКиноцентры и кинотеатрыМогилы и некрополиВодное поло. байдарки, яхтинг, парусные клубыКоворкинг центрыКонференц-залы и помещения для проведения конференций, аренда конференц-залов и помещений для проведения конференцийКонные прогулки на лошадяхКрепости и замкиЛофты для вечеринок, аренда лофтов для вечеринокЛофты для дней рождения, аренда лофта для дней рожденияЛофты для праздников, аренда лофта для праздниковЛофты для свадьбы, аренда лофтов для свадьбыМагазины одежды и продуктов питанияМаяки и фортыМед клиники и поликлиникиДетские места отдыхаРазводный, вантовые, исторические мостыМузеиГосударственные музеи-заповедники (ГМЗ)Креативные и прикольные домаНочные бары и клубыПляжи, реки и озераПамятники и скульптурыПарки, сады и скверы, лесопарки и лесаПейнтбол и ЛазертагКатакомбы и подземные гротыПлощадиПлощадки для мастер-классов, аренда площадкок для мастер-классовПомещения и конференц залы для событий, конференций, тренинговЗалы для концертовПристани, причалы, порты, стоянкиПриюты и фонды помощиПрокат спортивного инвентаряСтудии красоты и парикмахерскиеОткрытые видовые крыши и площадкиКомплексы, арены, стадионыМужской и женский стриптиз девушекЗалы и помещения для онлайн-мероприятий, аренда залов и помещений для онлайн-мероприятийШколы танцевГипер и супермаркетыДК и театрыЭкскурсионные теплоходы по Неве, Лагоде и Финскому ЗаливуТоргово-развлекательные центры, комплексы и торговые центры, бизнес центрыУниверситеты, институты, академии, колледжиФитнес центры, спортивные клубы и оздоровительные центрыПространства для фотосессий и фотосъемкиСоборы, храмы и церкви

Когда
Любое времясегодня Сб, 5 июнязавтра Вс, 6 июняпонедельник, 7 июнявторник, 8 июнясреда, 9 июнячетверг, 10 июняпятница, 11 июнясуббота, 12 июнявоскресенье, 13 июняпонедельник, 14 июня

5 новых книг украинских издательств

Что читать этой весной: 5 новых книг украинских издательств

Джеффрі Євгенідіс (ВСЛ)

Американский писатель Джеффри Евгенидис прославился в 1999 году после того, как София Коппола экранизировала его дебютный роман «Девственницы-самоубийцы». Следующий виток славы настиг Евгенидиса в 2003 году после получения Пулитцеровской премии за книгу «Средний пол», которая этой весной впервые выйдет на украинском языке. Непростой и многослойный роман исследует переживания главной героини Каллиопы, которая, изучая себя и историю трех поколений своей семьи, эмигрировавшей в США, находит не один скелет в семейном шкафу и разбирается со своей гендерной идентичностью.

«Між двох вогнів. Чому ми досі обираємо між роботою та сім’єю»

Анна-Марі Слотер («Наш формат»)

Юрист и политолог Анна-Мари Слотер в свое время стала первой женщиной на посту главы отдела политического планирования Госдепартамента США. В 2012 году она написала статью «Почему женщины не могут иметь все», чем вызвала бурные дискуссии по обе стороны океана. В Украине в этом году выходит ее книга-бестселлер, которую признали лучшим изданием года Washington Post и The Economist. Слотер не просто рассуждает о самой наболевшей проблеме современных женщин «Как совместить семью и работу?», а объясняет, как изменить политику на уровне государства и компаний, чтобы разрешить этот болезненный вопрос.

«Європа. Історія»

Норман Дейвіс («Основи»)

Культовое издание британского ученого Нормана Дейвиса, впервые увидевшее свет в 1996 году, – это не банальный учебник истории, а настоящий приключенческий бестселлер, легко и захватывающе повествующий об истории Европы. Научные знания Дейвис подает, совмещая на 1500 страницах рассказ о важных событиях с зарисовками, байками и малоизвестными фактами. Эрудиция, отличное чувство юмора и безусловный литературный талант автора превращают книгу в своеобразную мультимедийную энциклопедию, которая позволяет читателю стать виртуальным героем исторических событий.

«На реальних подіях»

Дельфін де Віган (Vivat)

В прошлом году на 70-м Каннском кинофестивале режиссер Роман Полански представил свой новый фильм «Основано на реальных событиях», в котором снялись Ева Грин и Эммануэль Сенье. А в этом году украинцы смогут прочесть книгу, послужившую первоосновой для создания киносценария. Три года назад ее написала французская писательница Дельфин де Виган. Психологический роман о творческом кризисе, обратной стороне успеха и нездоровой зависимости моментально стал бестселлером, был переведен на 20 языков и отмечен премией Ренодо и Гонкуровской премией лицеистов.

Дорж Бату (ВСЛ)

Карьера Доржа Бату сама по себе могла бы стать основой яркого романа: в прошлом журналист-телевизионщик, снимающий репортажи в горячих точках и известный под именем Андрей Васильев, сейчас он живет в США и работает оператором спутников в НАSА. Параллельно с основным занятием Дорж Бату сочиняет остроумные и полные юмора заметки о рабочих буднях в стенах Центра управления полетами. Теперь они обрели форму романа, который познакомит читателей с неповторимой итальянкой Франческой, постоянно попадающей в забавные передряги и нелепые ситуации.

Прочитать онлайн-книгу «Девственницы-самоубийцы» Читать бесплатно роман

Похвала девственницам-самоубийцам

«Ловко написано и замысловато придумано… потрясающе».

Newsweek

«Mr. Евгенид наделен самым волшебным даром рассказчика — способностью превращать обыденное в необычное ».

The New York Times Book Review

«Арест… странным образом вызывает кричащий голос юности и смесь любопытства, похоти, нежности, болезненности, цинизма и наивности, окружающих эти странные события.»

The Wall Street Journal

« Показывает определенный блеск … У Евгенида мечтательный голос с мифологией и точка зрения, вырезанная из остроты юности. Полученная в результате чувственность одновременно элегантна и причудлива, и она придает его первому роману изящную, аргументированную уверенность … Задумчивая, мрачная и одновременно пугающе смешная … Яростно антипасторальный роман — роман с шокирующей элегической грустью в карнизе ».

The Boston Globe

«Рапсодия… с ловким, часто комедийным оттенком… Поочередно гипнотизирующая и элегическая, роману удается выдержать высокий уровень напряженности в том, что явно впечатляет дебютом.»

Люди

« Редкий первый роман, который чудесным образом заканчивается на ноте глубочайшего и элегантного горя ».

Джон Хоукс

«Замечательный… черный, блестящий роман… Увлекательный стиль письма Евгенида удерживает одно чтение, несмотря на жуткое ощущение, что нельзя так сильно получать от этого удовольствие».

Библиотечный журнал

«Замечательно… Книга представляет собой баланс сладкой неловкости и современного ужаса, с достаточным количеством классических, мифических и религиозных отсылок, чтобы дать английским кандидатам в докторантуру высокий контакт.… [Девственницы-самоубийцы] забавны, пронзительны, полны конфликтов, связанных с взрослением в беспорядочное время и в беспорядочном месте ».

The Miami Herald

«Лирическая и временами мрачно-юмористическая сказка».

Newsday

«Гипнотический рассказчик … Красивый, забавный и трогательный роман … Джеффри Евгенидис создал мифологию из якобы обычных материалов о жизни среднего класса, среднего американца … все свое. »

Джей МакИнерни

«Пронзительный»… С его колдовской прозой, очарованием подростковой трагедии, озабоченностью воспоминаниями, желаниями и потерями… Девственницы-самоубийцы проникают в наши умы как небольшая, но мощная опера в неожиданной форме Роман.»

The New York Times

« Необычайно ».

Mademoiselle

«Дразняще… Голос Евгенида настолько свеж и убедителен, его наблюдательность настолько поразительна и проницательна, что большинство будет очаровано… Благоприятный дебют талантливого писателя с богатым воображением».

Publishers Weekly (обзор со звездами)

«Наглый и полный иронии… но он также достигает своего собственного странного уровня трагедии, раскрывая завитки подростковой фантазии в ее самых смешных и кошмарных возможностях.»

Mirabella

« Замечательная и красивая книга ».

Гилберт Соррентино

«Начало большой карьеры… Как« До свидания »Филиппа Рота,« Колумб »или« Клуб радости и удачи »Эми Тан, это один из тех дебютов, которые заставляют вас радоваться собственному первому изданию».

Entertainment Weekly

«Не пропустите … Дебютный романист Евгенидес — тяжеловес: тому подтверждение есть почти в каждом безупречном предложении этой потрясающей и очень хорошей книги.… [Он] не хуже, чем кто-либо в недавней памяти, пишет о мужских подростковых желаниях, мифологизации и полурациональном мышлении… Возможно, это самый эксцентрично успешный, подлинно лирический первый роман со времен «Птички» Уильяма Уортона »

Kirkus Reviews (обзор со звездами)

«Необычайно… замечательно… Евгенид прославляет, скорбит и чтит тайну самых обыденных жизней».

The Times

«Евгенид плетет извилистое заклинание… В большинстве романов о взрослении тонкая черная линия отделяет интенсивность от банальности, но своеобразный гормональный лиризм Девственниц-самоубийц пронизан хитрым черным юмором, изгоняющим сентиментальность и социология… все смешно-грустные испарения взросления сконцентрированы и очищены в тонкую, опьяняющую книгу.»

Esquire

« Впечатляющий первый роман… одна из самых мрачных развязок в современной художественной литературе ».

Glamour

Содержание

Обложка

Титульная страница

Авторские права

Посвящение

Глава первая

Вторая глава

Глава третья

Глава четвертая

Глава 5

EDION0002 О программе

2011

Авторские права © 1993 Джеффри Евгенидис

Все права защищены в соответствии с Международной и Панамериканской конвенциями по авторскому праву.Никакая часть этой книги не может быть воспроизведена ни в какой форме или с помощью каких-либо электронных или механических средств, включая системы хранения и поиска информации, без письменного разрешения издателя, за исключением рецензента, который может цитировать краткие отрывки в рецензии.

Опубликовано в Канаде компанией Vintage Canada, подразделением Random House of Canada Limited, Торонто, в 2011 году. Первоначально опубликовано в твердом переплете в Соединенных Штатах Америки компанией Farrar, Straus and Giroux, подразделением Macmillan, Нью-Йорк, в 1993 году. .Распространяется компанией Random House of Canada Limited.

Vintage Canada с колофоном является зарегистрированным товарным знаком.

www.randomhouse.ca

Библиотека и архивы Канады Каталогизация в публикации

Евгенидес, Джеффри

Девственницы-самоубийцы / Джеффри Евгенидис.

Первоначально опубликовано: Нью-Йорк: Фаррар Страус Жиру, 1993.

eISBN: 978-0-307-40193-9

I. Название.

PS3555.U34V57 2011 813′.54 C2011-

6-X

Дизайн обложки — Генри Сене Йи

Фотография на обложке — Жюстин Курланд, любезно предоставлено Митчелл Инес и Nash Gallery

v3.1

Для Гаса и Ванды

ONE

Утром последняя дочь Лиссабона покончила жизнь самоубийством — на этот раз это была Мэри и снотворное, как Тереза ​​- двое медработников прибыли в дом, точно зная, где находится нож. Ящик был, и газовая плита, и балка в подвале, от которой можно было привязать веревку. Они вышли из грузовика EMS, как обычно, двигаясь слишком медленно, на наш взгляд, и толстый сказал себе под нос: «Это не телевизор, ребята, это то, как быстро мы едем.Он нес тяжелый респиратор и кардиолог через кусты, которые выросли чудовищно, и над вздымающейся лужайкой, прирученный и безупречный тринадцать месяцев назад, когда начались проблемы.

Сесилия, младшая, ей было всего тринадцать, пошла первой, перерезав себе запястья, как стоик, принимая ванну, и когда они нашли ее, плывущую в розовом бассейне, с желтыми глазами одержимого и сияющим маленьким телом. запах зрелой женщины, парамедики были так напуганы ее спокойствием, что стояли загипнотизированные.Но затем миссис Лисбон с криком влетела в комнату, и реальность в комнате стала очевидной: кровь на коврике для ванной; Бритва мистера Лисбона утонула в унитазе, разбрызгивая воду. Медработники вытащили Сесилию из теплой воды, потому что это усиливало кровотечение, и наложили ей на руку жгут. Ее влажные волосы спускались по спине, а конечности уже посинели. Она не сказала ни слова, но, когда они разводили ее руки, они обнаружили ламинированное изображение Девы Марии, которое она прижимала к своей распускающейся груди.

Это был июнь, сезон рыбалки, когда каждый год наш город покрывается обломками этих эфемерных насекомых. Поднимаясь облаками из водорослей в загрязненном озере, они чернят окна, покрывают машины и уличные фонари, оштукатуривают городские доки и украшают такелаж парусных лодок, всегда той же коричневой повсюду летающей мрази. Миссис Шеер, которая живет дальше по улице, сказала нам, что видела

Сесилия за день до попытки самоубийства. Она стояла у тротуара, в старинном свадебном платье с подстриженным подолом, которое всегда носила, и смотрела на Громовую птицу, заключенную в рыбьих мух.«Тебе лучше достать метлу, дорогая, — посоветовала миссис Шеер. Но Сесилия пристально посмотрела на нее взглядом спиритиста. «Они мертвы, — сказала она. «Они живут всего двадцать четыре часа. Они вылупляются, размножаются, а потом каркают. Они даже не едят «. И с этими словами она сунула руку в пенистый слой жуков и очистила свои инициалы: C.L.

Мы постарались расположить фотографии в хронологическом порядке, хотя прошло так много лет, что это затруднило. Некоторые из них нечеткие, но, тем не менее, показательны.На выставке № 1 показан дом в Лиссабоне незадолго до попытки самоубийства Сесилии. Его сделала агент по недвижимости г-жа Кармина Д’Анджело, которую г-н Лисбон нанял для продажи дома, из которого его большая семья давно переросла. Как видно на снимке, шиферная крыша еще не начала сбрасывать черепицу, крыльцо все еще было видно над кустами, а окна еще не были скреплены полосками малярного скотча. Комфортный загородный дом. В правом верхнем углу окна второго этажа виднеется пятно, которое миссисЛиссабон идентифицирован как Мэри Лиссабон. «Она дразнила свои волосы, потому что думала, что они вялые», — сказала она много лет спустя, вспоминая, как выглядела ее дочь в течение своего короткого пребывания на земле. На фотографии Мэри запечатлена, когда она сушит волосы феном. Кажется, что ее голова горит, но это всего лишь игра света. Это было 13 июня, восемьдесят три градуса тепла, при солнечном небе.

Когда медработники убедились, что кровотечение уменьшилось до тонкой струйки, они положили Сесилию на носилки и вынесли ее из дома к грузовику на подъездной дорожке.Она была похожа на крошечную Клеопатру в императорском помете. Мы видели, как первым вышел долговязый фельдшер с усами Уайетта Эрпа — того, кого мы назвали Шерифом, когда мы лучше узнали его через эти семейные трагедии, — а затем появился толстый, неся задний конец носилок и изящно шагая по лужайке, глядя на свои полицейские ботинки, словно высматривая собачье дерьмо, хотя позже, когда мы лучше познакомились с механизмами, мы знали, что он проверяет манометр.В поту и на ощупь они двинулись к дрожащему, мигающему грузовику. Толстяк споткнулся о одинокую калитку для крокета. В отместку он ударил его ногой; Калитка оторвалась, собирая брызги грязи, и со звоном упала на подъездную дорожку. Тем временем миссис Лисбон ворвалась на крыльцо, следуя за фланелевой ночной рубашкой Сесилии, и издала долгий вопль, остановивший время. Под линяющими деревьями и над пылающей, передержанной травой эти четыре фигуры остановились на картинке: два раба, приносящие жертву к алтарю (поднимая носилки в грузовик), жрица, размахивающая факелом (размахивающая фланелевой ночной рубашкой), и одурманенная девственница приподнялась на локтях, с потусторонней улыбкой на бледных губах.

Г-жа Лисбон ехала в кузове грузовика EMS, но г-н Лисбон последовал за ней в универсале, соблюдая ограничение скорости. Две дочери Лиссабона были вдали от дома, Тереза ​​в Питтсбурге на научном конгрессе, а Бонни в музыкальном лагере, пытаясь выучить флейту после того, как бросила пианино (ее руки были слишком маленькие), скрипку (у нее болел подбородок), гитара (ее пальцы кровоточили) и труба (ее верхняя губа опухла). Мэри и Люкс, услышав сирену, убежали домой с урока голоса через улицу с мистером.Джессап. Войдя в переполненную ванную комнату, они испытали такой же шок, как и их родители, при виде Сесилии с ее забрызганными руками и языческой наготой. Снаружи они обнялись за клочок неразрезанной травы, который пропустил Бутч, мускулистый мальчик, который косил ее по субботам. Через дорогу грузовик, полный мужчин из Департамента парков, ухаживал за некоторыми из наших умирающих вязов. Сирена скорой помощи завизжала, уходя, и ботаник и его команда сняли свои инсектицидные насосы, чтобы посмотреть на грузовик. Когда он исчез, снова начали распыление.Величественное дерево вяз, также видимое на переднем плане Экспоната № 1, с тех пор погибло от грибка, распространяемого голландскими жуками-вязами, и было срублено.

Медработники доставили Сесилию в больницу Бон Секур на Керчевале и Мауми. В отделении неотложной помощи Сесилия наблюдала за попыткой спасти свою жизнь с жуткой отстраненностью. Ее желтые глаза не мигали, и она не вздрагивала, когда ей вонзали иглу в руку. Доктор Армонсон зашил ей раны на запястьях. Через пять минут после переливания он объявил, что ей ничего не угрожает.Подбросив ее под подбородок, он сказал: «Что ты здесь делаешь, дорогая? Ты даже не достаточно взрослый, чтобы знать, насколько плохи дела в жизни «.

И именно тогда Сесилия прочла устно то, что должно было быть ее единственной формой предсмертной записки, причем бесполезной, потому что она собиралась жить: «Очевидно, доктор, — сказала она, — вы никогда не были тринадцатилетняя девочка ».

Девушкам Лисбон было тринадцать (Сесилия), четырнадцать (Люкс), пятнадцать (Бонни), шестнадцать (Мэри) и семнадцать (Тереза).Они были короткими, из джинсовой ткани с круглыми ягодицами и округлыми щеками, напоминавшими ту же мягкость спины. Когда бы мы ни мельком видели, их лица выглядели неприлично открытыми, как если бы мы привыкли видеть женщин в чадрах. Никто не мог понять, как мистер и миссис Лисбон родили таких прекрасных детей. Мистер Лисбон преподавал математику в средней школе. Он был худым, мальчишеским, ошеломленным собственными седыми волосами. У него был высокий голос, и когда Джо Ларсон рассказал нам, как мистер Лисбон плакал, когда Люкс позже была доставлена ​​в больницу во время страха перед самоубийством, мы могли легко представить себе звук его девичьего плача.

Всякий раз, когда мы видели миссис Лисбон, мы тщетно искали какой-нибудь признак красоты, которая, должно быть, когда-то была ее. Но пухлые руки, жестко остриженные стальные волосы и очки библиотекаря каждый раз мешали нам. Мы видели ее очень редко: утром полностью одетой, хотя солнце еще не взошло, она выходила, чтобы схватить влажные пакеты с молоком, или по воскресеньям, когда семья ехала в своем обшитом панелями универсале в католическую церковь Святого Павла. Озеро. В то утро миссис Лисбон приняла королевский ледяной вид.Сжимая свою хорошую сумочку, она проверяла каждую дочь на признаки макияжа, прежде чем позволить ей сесть в машину, и для нее было обычным делом отправить Люкс обратно внутрь, чтобы надеть менее откровенный топ. Никто из нас не ходил в церковь, поэтому у нас было много времени, чтобы наблюдать за ними: два родителя выщелачивали цвета, как фотонегативы, а затем пять блестящих дочерей в своих самодельных платьях, сплошь покрытых кружевами и рюшами, разрываясь своей плодоносящей плотью. .

Только одному мальчику разрешалось находиться в доме.Питер Сиссен помог мистеру Лисбону установить работающую модель солнечной системы в его классе в школе, а в ответ мистер Лисбон пригласил его на обед. Он сказал нам, что девушки постоянно били его под столом со всех сторон, так что он не мог понять, кто это делал. Они смотрели на него своими голубыми лихорадочными глазами и улыбались, обнажая скученные зубы — единственную черту девушек из Лиссабона, к которой мы когда-либо могли придраться. Бонни была единственной, кто не бросил на Питера Сиссена тайный взгляд и не пнул.Она только сказала благодать и молча съела свою еду, погруженная в благочестие пятнадцатилетнего подростка. После еды Питер Сиссен попросился в ванную, и, поскольку Тереза ​​и Мэри находились внизу, хихикая и перешептываясь, ему пришлось воспользоваться туалетом для девочек наверху. Он вернулся к нам с рассказами о спальнях, заполненных смятыми трусиками, о чучелах животных, которых до смерти обнимала страсть девочек, о распятии, задрапированной бюстгальтером, о прозрачных комнатах кроватей с балдахином и об истечении стольких молодых людей. девушки становятся женщинами вместе в одном тесноте.В ванной, запустив кран, чтобы скрыть звуки своих поисков, Питер Сиссен нашел секретный тайник косметики Мэри Лисбон, завязанный в носке под раковиной: тюбики красной помады, вторую кожу румян и основы, а также воск для депиляции. это сообщило нам, что у нее были усы, которых мы никогда не видели. Фактически, мы не знали, чью косметику нашел Питер Сиссен, пока через две недели не увидели Мэри Лисбон на пирсе с малиновым ртом, который соответствовал оттенку его описания.

Он провел инвентаризацию дезодорантов, парфюмерии и губок для очистки омертвевшей кожи, и мы были удивлены, узнав, что нигде не было спринцеваний, потому что мы думали, что девочки спринцевываются каждую ночь, как чистят зубы.Но наше разочарование было забыто в следующую секунду, когда Сиссен рассказал нам об открытии, которое превзошло наши самые смелые представления. В мусорном ведре был один тампакс, замеченный, все еще свежий изнутри одной из девушек Лисбон. Сиссен сказал, что хотел бы принести его нам, что это было не мерзко, а красотка.

эта штука, которую надо было увидеть, например, современную картину или что-то в этом роде, а потом он сказал нам, что насчитал двенадцать коробок тампакса в шкафу. Только тогда Люкс постучала в дверь, спрашивая, не умер ли он там, и он вскочил, чтобы открыть ее.Ее волосы, которые за ужином были подняты заколкой, теперь падали ей на плечи. Она не пошла в ванную, а посмотрела ему в глаза. Затем, рассмеявшись смехом своей гиены, она протолкнулась мимо него и сказала: «Ты закончил протирать ванную комнату? Мне нужно что-то.» Она подошла к шкафу, затем остановилась и скрестила руки за спиной. «Это личное. Вы не возражаете?» — сказала она, и Питер Сиссен, покраснев, поспешил вниз по лестнице и, поблагодарив мистера и миссис Лисбон, поспешил сказать нам, что Люкс Лисбон в тот же миг истекает кровью между ног, а мухи рыбы сделали небо грязным и зажглись уличные фонари.

Когда Пол Балдино услышал рассказ Питера Сиссена, он поклялся, что войдет в дом Лисбонов и увидит вещи еще более немыслимые, чем это было у Сиссена. «Я буду смотреть, как эти девушки принимают душ», — пообещал он. Уже в возрасте четырнадцати лет Пол Балдино имел гангстерское чутье и лицо киллера, как его отец, Сэмми «Акула» Балдино, и всех мужчин, которые входили и выходили из большого дома Балдино с двумя вырезанными в камне львами. рядом с парадными ступенями. Он двигался с вялой чванливостью городских хищников, пахнувших одеколоном и у которых были ухоженные ногти.Мы боялись его и его внушительных рыхлых кузенов, Рико Манолло и Винса Фузилли, и не только потому, что его дом время от времени появлялся в газетах, или из-за пуленепробиваемых черных лимузинов, которые скользили по кольцевой дороге, окруженной лавровыми деревьями. привезен из Италии, но из-за темных кругов под глазами, огромных бедер и ярко начищенных черных туфель, которые он носил даже во время игры в бейсбол. Он также пробрался в другие запрещенные места в прошлом, и хотя информация, которую он возвращал, не всегда была надежной, мы все еще были впечатлены храбростью его разведки.В шестом классе, когда девочки пошли в зал, чтобы посмотреть специальный фильм, именно Пол Балдино проник в комнату, спрятавшись в старой кабине для голосования, чтобы рассказать нам, о чем он. На детской площадке мы пинали гравий и ждали его, и когда он наконец появился, жевал зубочистку и играл с золотым кольцом на пальце, мы затаили дыхание от нетерпения.

Обзор

Paris — Девственницы-самоубийцы

Фото любезно предоставлено Mayank Austen Soofi

После своего первого романа Бог мелочей (1997) Арундати Рой не публиковала еще один в течение двадцати лет, когда в 2017 году был выпущен The Ministry of Utmost Happiness .Тем не менее, прошедшие десятилетия были наполнены сочинениями: очерки о плотинах, перемещении и демократии, которые появлялись в газетах и ​​журналах, таких как Outlook , Frontline и Guardian , и были собраны в объемах, которые быстро превысили количество романы. Большинство этих эссе было собрано в 2019 году в My Seditious Heart , который со сносками насчитывает почти тысячу страниц; Менее чем через год она опубликовала девять новых эссе в Азади , .

Рассматривать этот период двух десятилетий как разрыв или документальную литературу отдельно от художественной — значит неправильно понимать проект Роя; обнаружив, что ее описывают как «того, что в народе двадцать первого века называют« писателем-активистом », она призналась, что этот термин заставил ее вздрогнуть (и почувствовать себя« как диван-кровать »). Очерки существуют между романами не как стена, а как мост. Темой и навязчивой идеей Роя является сила: у кого она есть (и почему), как ее используют (и злоупотребляют), как те, у кого мало силы, обращают внимание на тех, у кого меньше, и, что важно, как найти красоту и радость среди этой борьбы. Бог мелочей — это роман, сфокусированный на одной семье, тогда как Служение наивысшего счастья имеет больший размах, но в вопросах, которые они задают, и темах, которые они исследуют, оба романа столь же «политичны», как и любой из них. ее очерки. Ее эссе, в свою очередь, написаны так же мощно и с любовью, как и ее художественная литература, с таким же подозрением в чистоте, совершенстве и простых историях.

Рой родился в 1959 году в Шиллонге, на северо-востоке Индии, и вырос в основном в Керале, на юго-западном побережье.Она уехала из дома в 1976 году, чтобы поступить в Школу планирования и архитектуры в Нью-Дели, и с тех пор живет в столице, не занимаясь архитектурой. (Она оживила школу и ее наречие в фильме «, в котором Энни дает им тех, », который, как она сказала мне, теперь демонстрируется здесь каждый год для поступающих в класс.) Она получила множество наград, в том числе Букера 1997 года. Приз за Бог мелочей , премию Ланнана за культурную свободу, Сиднейскую премию мира, премию Нормана Мейлера за выдающиеся писательские способности и премию Махмуда Дарвиша 2017 года, но в списке тех, кто нашел ей шип в их бок.Она рассказала мне, что на панели Всемирного водного форума в 2000 году, после того как один из руководителей, продвигавший приватизацию водных систем, представился, сказав, что он написал о воде, «потому что мне платят», она начала со слов: «Меня зовут Арундати, и я пишу о воде, потому что мне много за это платят ».

Мы провели это интервью в течение трех утра в Чикаго осенью 2019 года, когда Рой находился в США для выступлений. Наедине она демонстрирует ту же страсть и настойчивость, что и на публике, но есть большая возможность оценить и ее чувство юмора — щедрое, которое всегда стремится поделиться увиденным со своим собеседником.

ИНТЕРВЬЮЕР

Не могли бы вы рассказать мне немного о своих читательских привычках?

АРУНДХАТИ РОЙ

Когда я рос в Керале, чтобы питать английскую часть своего мозга — там была и часть малаялама — было много Шекспира и много Киплинга, сочетание прекраснейшего лирического языка и очень нелирическая политика, хотя тогда я так не считал. . . На меня определенно повлияли они, как и позже Джеймс Болдуин, Тони Моррисон, Майя Энджелоу, Джон Бергер, Джойс, Набоков.Какая невыполнимая задача — перечислить писателей, которых любят и которыми восхищаются. Я благодарен за уроки, которые можно извлечь у великих писателей, а также у империалистов, сексистов, друзей, любовников, угнетателей, революционеров — всех. Каждому есть чему научить писателя. Мое чтение может довольно странно переключиться с Mrs. Dalloway на отчет о Национальном регистре граждан и двух миллионах человек в Ассаме, которые были исключены из него и внезапно перестали быть гражданами Индии.Перестал иметь какие бы то ни было права.

Роман, который недавно поразил меня, — это Жизнь и судьба Василия Гроссмана. Просто невероятно — дерзость, разнообразие персонажей и ситуаций. Он начинается с сюрреалистического описания горящей Волги — бензин, плавающий на поверхности воды, загорается, создавая иллюзию горящей реки, — в то время как бушует битва за Сталинград. Рукопись была арестована советскими властями, как если бы это была личность. Еще одно недавнее чтение — это The Garden of the Finzi-Continis Джорджо Бассани.Это как раз то время, когда незадолго до Второй мировой войны, когда многие евреи в Италии были членами фашистской партии. Finzi-Continis — это элитная еврейская семья, которая живет в особняке с огромной территорией и теннисными кортами. В центре книги — любовный роман между дочерью Финци-Континиса и человеком, который находится вне этого мира по мере приближения Холокоста. Есть что-то в неизменной неподвижности этого соединения, в отказе признать то, что происходит. , даже если вокруг него сгущается тьма.Это пугающе и так устрашающе современно. Все названные Finzi-Continis в конечном итоге мертвы. Рассматривая то, что произошло в сталинской России, что произошло в Европе во время Второй мировой войны, человек читает, ищет способы понять настоящее. Что меня восхищает, так это то, как некоторые из людей, расстрелянных Сталиным, погибли с криком «Да здравствует Сталин!» Люди, работавшие в лагерях ГУЛАГа, плакали, когда он умер. Обычные немцы никогда не восстали против Гитлера, даже когда он продолжал вести войну, превратившую их города в руины.Я ищу ключи к человеческой психологии в биографии Гитлера Яном Кершоу, в воспоминаниях Надежды Мандельштам, жены русского поэта Осипа Мандельштама, которого, по сути, убил Сталин, в стихах Анны Ахматовой и Колымских рассказов Варлама Шаламова.

ИНТЕРВЬЮЕР

Очень много россиян.

РОЙ

[смеется] Сейчас много русских, да. Есть что-то такое яркое в том, как они могли взять на себя большой рассказ. И, конечно, Чехов, который тоже может делать это микроскопическим способом.Мне нравится, как они отказываются оставаться в своих переулках. Тем более, что сейчас, когда правила дорожного движения ужесточаются, полосы становятся более узкими и суженными. Все: писатели, читатели, общественная дискуссия в целом одеты в смирительные рубашки. Управляется со всех сторон: вверх, вниз и в стороны. В Индии культурная цензура буквально отмеряется толпой на улицах, в основном с молчаливого благословения правительства. Похоже, мы приближаемся к своего рода интеллектуальному тупику.

ИНТЕРВЬЮЕР

У вас никогда не возникало соблазна перейти к микроскопической форме рассказа — роман кажется той формой, которую вы выбрали.

РОЙ

Я люблю погружаться во вселенную романа на долгие годы. Нет времени, когда я был бы более живым. Некоторые писатели страдают от этого процесса, но мне это нравится. Пребывание в этой вселенной, в этой несовершенной вселенной, похоже на молитву — это отдельно от продукта, или цели, или успеха, или неудачи продукта.Какое ужасное слово для романа — произведение . Мои извинения.

ИНТЕРВЬЮЕР

Что это за продукт? Каким должен быть роман?

РОЙ

Я думаю, что существует возрастающая опасность того, что романы станут слишком обтекаемыми, одомашненными. Когда читаешь Василия Гроссмана или большие русские романы, они дикие и громоздкие, но теперь есть способ, которым литература превращается в товар и упаковывается — это роман или триллер? Коммерческий? Литературный? На какую полку поставить? А теперь у нас есть феномен M.Роман F.A., который часто может быть красиво сочиненным продуктом. Нет острых углов. Количество персонажей, длина глав, все это умело организовано — и я скажу, что романистам-мужчинам здесь разрешена свобода действий. Им легче разрешить большой холст. Но с женщиной это похоже на: сколько персонажей в этой книге? Не слишком ли политический ? Я бы спросил их, сколько персонажей будет в «Сто лет одиночества» или «Война и мир» или еще где-нибудь? Иногда мне кажется, что оседлые классы, современные культурные цари, которые являются арбитрами вкусов в искусстве и литературе, часто опасаются реальной, глубокой, тревожной политики, которая не является частью общепринятой педагогики — от нас ожидается, что мы будем писать внутри своего рода стандартное мировоззрение, в котором согласовываются идеи о том, что составляет прогресс, просвещение и цивилизацию.Но я думаю, что сейчас все меняется. Ему бросают вызов молодые писатели и поэты, бросают им вызов со всех сторон, со всего мира.

Девственницы-самоубийцы: Роман (Picador Modern Classics # 2)

Девственницы-самоубийцы

Роман (Picador Modern Classics # 2)

Джеффри Евгенидис

Твердая обложка

Список цен:
16.00 *

* Цены в отдельных магазинах могут отличаться.

Другие издания этого названия:

Цифровая аудиокнига (05.06.2008)

Мягкая обложка, испанский (30.07.2019)

Мягкая обложка (27.04.2009)

Мягкая обложка (01.10.2010)

Мягкая обложка, испанский (31.10.2013)

Мягкая обложка (01.06.1994)

Мягкая обложка, китайский (03.12.2012)

Твердый переплет (01.04.1993)

Мягкая обложка (01.10.2011)

Описание

«Эти карманные заголовки просто великолепны…. Из них получаются идеальные наполнители для чулок! «- Metro

» Эти художественные произведения, купленные вместе или по отдельности, идеально подходят любителям литературы «. — USA Today

Национальный бестселлер от Джеффри Евгенид, лауреат Пулитцеровской премии, автор романов Миддлсекс и Заговор о браке . Адаптированный к получившему признание критиками фильм Софии Коппола, , Девственницы-самоубийцы — это современная классика, лирическая и вневременная история секса. и самоубийство, которое трансформирует и мифологизирует жизнь пригородов средней Америки.

Впервые опубликованный в 1993 году, «Девственницы-самоубийцы» объявил о приходе нового крупного американского романиста. В тихом пригороде Детройта пять сестер Лиссабон — красивые, эксцентричные и одержимо наблюдаемые соседскими мальчишками — покончили жизнь самоубийством одну за другой в течение одного года. Наблюдая за ними издалека, ошеломленные, они складывают воедино тайну роковой меланхолии семьи в этом гипнотическом и незабываемом романе о подростковой любви, беспокойстве и смерти.Джеффри Евгенидис пробуждает эмоции молодежи с преследующей чувствительностью и черным юмором и создает историю взросления, не похожую ни на одну из наших времен.

Более двадцати лет компания Picador выпускает красиво оформленные художественные и научно-популярные книги из Манхэттенского небоскреба Флэтайрон-билдинг. Наша линия Twentieth Anniversary Modern Classics объединяет знаковые книги — The Virgin Suicides Джеффри Евгенидеса, Steppenwolf Herman Hesse, Jesus ‘Son Denis Johnson и Housekeeping Мэрилин Робинсон — с достаточно маленьким дизайном. поместиться в вашем кармане и достаточно уникален, чтобы выделяться на вашей книжной полке.

Похвала

Девственницы-самоубийцы: Роман (Picador Modern Classics # 2) …

«Mr. Евгенид наделен самым волшебным даром рассказчика — способностью превращать обыденное в необычное »- The New York Times Book Review

» Эти крошечные названия карманного размера, блестящие и великолепные. С участием авторов. как Мэрилин Робинсон и Джеффри Евгенидис, это книги, которыми вы должны будете владеть целым набором, потому что они такие красивые — и это прекрасно, что они помещаются практически в каждую вашу сумку.Конечно, вас нигде не поймают без книги ». — Джулия Силес , Bustle

« Наши сегодняшние книги — это самые изящные мелочи, которые вы увидите в оставшейся части книжного 2015 года: набор современной классики от Picador Press в аккуратном поклоне! »- Open Letters Monthly

Picador Modern Classics, 9781250074812, 384 стр.

Дата публикации: 3 ноября 2015 г.

Об авторе

Джеффри Евгенидис родился в Детройте, учился в университетах Брауна и Стэнфорда.Его первый роман, Девственницы-самоубийцы , был опубликован FSG с большим успехом в 1993 году, и он получил множество наград за свою работу. В 2003 году он получил Пулитцеровскую премию за свой роман Middlesex (FSG, 2002), который также стал финалистом Национальной премии кружка книжных критиков, Международной литературной премии IMPAC Dublin и французской премии Prix Médicis. Заговор о браке (FSG, 2011) был финалистом Национальной премии кружка книжных критиков и получил приз Фицджеральда и литературную премию мадам Фигаро.Его сборник рассказов Fresh Complaint, из FSG (2017). Евгенидес — профессор творческого письма в Центре искусств Льюиса в Принстоне.

8 острых книг, подобных девственницам-самоубийцам

Заявление об ограничении ответственности: эта статья содержит партнерские ссылки. Это означает, что если вы перейдете по ссылке и совершите покупку, мы сделаем небольшую комиссию без каких-либо дополнительных затрат для вас. Для получения дополнительной информации см. Нашу политику конфиденциальности.

Ищете больше книг, например, Девственницы-самоубийцы Джеффри Евгенидеса? Девственницы-самоубийцы — своеобразный роман, который исследует жизнь консервативной семьи Лиссабона с точки зрения группы мальчиков, которые живут поблизости.В течение года мальчики становятся все более одержимыми девушками из Лиссабона, и этот интерес достигает пика, когда младшая, Селия, сначала не может покончить жизнь самоубийством, но позже добивается успеха, пронзая себя на воротах, окружающих ее семейный дом.

Причины такого акта отчаяния неясны, и к концу романа другие четыре сестры Лиссабон тоже мертвы, все жестоко и насильственно кончают жизнь самоубийством; это комментарий к психическому здоровью и американскому обществу того времени.Смерть девочек остается необъяснимой для мальчиков двадцать лет спустя, как бы они ни копались в прошлом. Эти романы, похожие на Девственницы-самоубийцы , исследуют тайны психических заболеваний, чувства одиночества и изоляции, а также окончательность самоубийства.

8 таких книг, как

Девственницы-самоубийцы

Тринадцать причин, почему , Джей Ашер

Сейчас популярный и несколько противоречивый сериал на Netflix, Тринадцать причин, почему — отличный выбор для тех ищу книги вроде Девственницы-самоубийцы. Это началось как роман Джея Ашера, повествующий о учениках средней школы, которые смиряются с самоубийством их одноклассницы, Ханны Бейкер.

Клэй Дженсен через две недели после смерти Ханны получает серию пленок, которые были записаны Ханной до того, как она покончила с собой, с объяснением причин или, что более важно, людей, которые заставили ее сделать то, что она сделала. Среди учеников возникает серия лжи и токсичных моделей поведения, подробно описанных в записях Ханны, и Клэй борется, когда он все глубже погружается в историю Ханны, и боль, которую она испытывала в год, предшествовавший ее самоубийству.

Если вам понравился Девственницы-самоубийцы , Тринадцать причин, почему исследует многие из тех же тем и следует за очень похожими персонажами.

Уже читали этот роман? Посмотрите наш список других книг, например Тринадцать причин, почему .

Город девочек , Элизабет Гилберт

Город девочек исследует культ личности и разочарование молодой женщины, только что прибывшей в Нью-Йорк.Хотя в нем не изображены сложности самоубийства, он все же вникает в психику Вивиан Моррис и последствия скандала, к которому она плохо подготовлена.

Вивиан приезжает в Нью-Йорк к своей тете Пег, которой принадлежит тусклый, но очаровательный театр Лили. Здесь Вивиан знакомится с множеством экзотических персонажей, включая Селию, танцовщицу, Энтони, ее первую любовь и Эдну, старшую подругу тети Пег, актрису. Вскоре она начинает устраивать вечеринки каждую ночь и спать с каждым, кого встречает, руководствуясь влиянием Селии и атмосферой города.

Однако, когда Вивиан вовлечена в скандал, она регрессирует в себя, сталкиваясь с кризисом, похожим на Люкс в Девственницы-самоубийцы . Возможно, это более тонкое изображение ухудшения психического здоровья, чем в других романах, но, как и в таких книгах, как The Virgin Suicides , есть исследование того, как одно важное событие в вашей жизни может повлиять на ваше будущее, и как другие люди говорят об этом. ты.

Колокольчик , Сильвия Плат

Считается, что Плат страдала биполярным расстройством и тяжелой депрессией на протяжении всей своей короткой жизни, и Колокольчик является примером этого и является хорошим выбором для тем, кто ищет больше книг, например, Девственницы-самоубийцы .

История рассказывает об Эстер Гринвуд, которая привыкает к жизни в Нью-Йорке, как Вивиан в Город девочек . Она начинает работать в журнале, но, в отличие от Вивиан, ее новая жизнь не вдохновляет и не радует. Насильственный инцидент заставляет Эстер вернуться в Массачусетс, где она остается потерянной и не понимает, что делать со своей жизнью, и все глубже и глубже погружается в депрессию.

Ей предстоит пройти курс лечения психического здоровья, включая электросудорожную терапию, и состояние ее здоровья продолжает ухудшаться.Роман ужасающе прямолинеен и честен в своем изображении отношения к психическому здоровью в 1950-х и 60-х годах, опираясь на реальный жизненный опыт Плата. Послание романа вызывает еще большую боль, поскольку Плат умерла самоубийством всего за месяц до публикации. Если вам понравился The Virgin Suicides , вам понравится The Bell Jar .

Вы уже читали эту книгу? Посмотрите наш список книг, например The Bell Jar !

Revolutionary Road , Ричард Йейтс

Ричард Йейтс опубликовал Revolutionary Road в 1961 году, исследуя пригородную жизнь супружеской пары Фрэнка и Эйприл Уиллер в 1950-х годах.Их брак кажется идеальным, но под поверхностью есть трещины, и после ссоры Фрэнк заводит роман с одним из своих коллег, и Эйприл начинает становиться все более недовольной своей жизнью.

Пара решает сбежать из своей колеи, планируя переехать в Париж со своими двумя детьми, но когда Эйприл неожиданно беременеет, это новое развитие событий имеет катастрофические последствия. Как и в таких книгах, как Девственницы-самоубийцы , есть отчаянное желание выяснить причины несчастья Эйприл, но меньше реального объяснения, поскольку Фрэнк борется с тем, что делать с ее часто маниакальным поведением.

Девушка, прерванная , Сюзанна Кайсен

Девушка, прерванная , , который был превращен в фильм режиссера Софии Коппола, первоначально был мемуарами Сюзанны Кайсен, и он изображает правду о психиатрические учреждения в Америке 60-х гг. Сюзанна попадает в лечебное учреждение после попытки самоубийства из-за передозировки.

В мемуарах рассказывается не только о путешествии Сюзанны, но и о ее коллегах-пациентах, и читатель погружается во все их истории.Как и в романах вроде Девственницы-самоубийцы , здесь исследуется, что может привести к тому, что кто-то попытается покончить с собой, или что может заставить его стремиться к успеху.

Мемуары Кайсена честны и мрачны, и они отражают сторону психического здоровья, которая, возможно, не была такой прозрачной на момент публикации.

The Gathering , Энн Энрайт

Роман Энн Энрайт The Gathering получил Букеровскую премию в 2007 году, и это великолепное произведение.Роман рассказывает о Веронике Хегарти, которая возвращается в Ирландию на похороны своего брата Лиама.

Известно, что Лиам утонул на Брайтон-Бич, и Вероника вспоминает свое детство и Лиама, а также то, что могло заставить его покончить с собой. Изучение причины смерти брата мало успокаивает Веронику, и глубина ее утраты и травмы их общего детства следуют за ней во взрослую жизнь.

Подобно Девственницы-самоубийцы , после смерти тех, кто умер, остается след разрушения, и решения пока не видно.

Нормальные люди , Салли Руни

Салли Руни была номинирована на Букеровскую премию 2018 за свой второй роман Нормальные люди , написанный о паре Марианн и Коннелл, которые начинают сексуальные отношения против всех шансы, пока они еще учатся в школе.

Когда они поступают в колледж в Дублине, они приходят и уходят друг от друга, несмотря на то, что их социальное и экономическое положение меняется. В течение этого сложного периода своей жизни Марианна и Коннелл сталкиваются с проблемами друг с другом, и в конечном итоге Нормальные люди проникает во внутреннее сознание Марианны и то, что привело ее к такой эмоциональной отстраненности.

Как и Девственницы-самоубийцы , один персонаж зациклен на другом, серьезно опасаясь последствий травмы для своей жизни.

Уже читали этот роман? Взгляните на наш список из книг, таких как Нормальные люди !

Линия, созданная ходьбой , Сара Бауме

Один из моих любимых романов 2018 года — Сары Бауме «Линия, созданная ходьбой» — ее страницы пронизывает воздух смерти, спровоцировано ли это фотографиями мертвых животных или воспоминаниями Фрэнки, студентки факультета истории искусств, о ее покойной бабушке.

Эта смерть в ее жизни побуждает ее перестать жить — Фрэнки покидает свой мир в Дублине, чтобы переехать в дом своей бабушки, где ей постоянно напоминают о том, что она потеряла. Роман красиво говорит о глубинах горя и душевной нестабильности — он изображает молодую женщину, отчаянно нуждающуюся в побеге и изоляции.

Так же, как в таких романах, как Девственницы-самоубийцы , Линия, созданная ходьбой исследует ямы человеческой боли, давая читателю представление о том, что значит быть уничтоженным — название романа — это комментарий к картина Винсента Ван Гога «Пшеничное поле с воронами», где человек идет по полю, оставляя за собой дорогу; принято считать, что это была его последняя картина перед самоубийством.

Девственницы-самоубийцы — это культовая классика — она ​​необъяснима и может похвастаться множеством сложных женских персонажей, которые даже через двадцать лет мальчики-подростки, которые одержимы ими в средней школе, не могут понять. Эти романы, такие как Девственницы-самоубийцы , разрушительны и честны в своем изображении психического здоровья и самоубийства, и они важны в мире, где все больше и больше людей страдают в войнах с их разумом.

Вы ищете другие книги, такие как «Девственницы-самоубийцы»? Есть какие-нибудь рекомендации, не вошедшие в список? Дайте нам знать об этом в комментариях!

Нравится? Приколи это!

Образцы литературных эссе «Девственницы-самоубийцы»

Мы не можем знать, что чувствует другой человек.Возможно, в эпоху «семинаров по эмпатии» это разочарование, но на более глубоком уровне человеческого поведения это, вероятно, одновременно и облегчение, и трагедия. «Слава Богу, — могут сказать некоторые, — что мы не несем ответственности за истинный опыт других, что нам не нужно беспокоиться, что это не наша проблема». Эти ограничения сознания являются важным и, по-видимому, не обсуждаемым компонентом человеческого опыта, который приводит ко всем видам разочарований и недовольства. «Девственницы-самоубийцы» Джеффри Евгенидеса исследуют эту неудачную тоску, а идея «пределов сознания» является краеугольным камнем смысла романа.Девственницы-самоубийцы — это пять сестер, которые в конечном итоге убивают себя. Но это не так. Если бы это было правдой, сюжет книги не раскрылся бы в первом предложении (или названии). История действительно повествует о смерти сестер Лиссабон, но эти девушки не являются главными героями, и история им не принадлежит. Смерть играет важную роль в этой истории, но не о смерти девочек сетуют. Смерть сообщества, смерть города, смерть мечты и смерть страны вырисовываются на страницах этой книги, делая самоубийство подростков неважным.Сказка действительно о безликой, безымянной, бесчисленной группе соседских мальчиков, которые всю жизнь одержимы сестрами Лиссабон как до, так и спустя много времени после их кончины. Но из-за ограниченности сознания мальчики не могут понять девочек или их ситуацию, пока не станет слишком поздно — и даже тогда смерть только заставляет подростковую одержимость распространяться до бесконечности.

В то время как мальчики стремятся понять Лисбонов, сообщество их игнорирует. Несколько попыток связаться с ними после смерти младшей сестры поверхностны и неэффективны.Жалкая история происходит в пригороде Детройта, принадлежащем среднему классу, в 1970-е годы, в распадающемся пузыре, в котором находилось ограниченное и ограниченное сообщество. Это сообщество одержимо стремится сохранить обыденность среднего класса, которым оно дорожит, и тем не менее оно находится в глубоком упадке, и это ограниченность сообщества, неспособность даже попытаться расширить границы сознания, это и есть качество, которое отвергает и изолирует скорбящую семью, такую ​​как Лисбоны, и способствует разложению книги; умирающий организм пытается выжить, разрушаясь сам по себе.Сестры Лиссабон умирали, и группа соседских мальчиков не могла этого понять, пока смерть девочек не стала смертным приговором для мальчиков. Сестры Лиссабон умирают, и никто не хочет знать об этом, потому что они не могут смириться с тем, что они тоже умирают. «Девственницы-самоубийцы» проникают в самое сердце американского отчаяния и рассказывают нам о умирающих, которые отказываются хоронить мертвых. Хотя книга начинается (и заканчивается) самоубийством Мэри, второй абзац романа погружается прямо в первую попытку самоубийства Сесилии — самой молодой Лиссабон и первой, покончившей с собой.При первоначальном чтении, когда погружаешься в историю, легко забыть, о ком на самом деле книга — о мальчиках, — но более внимательное изучение этого абзаца раскрывает меньше о Сесилии и больше о реакции на нее других и, следовательно, является микрокосмическим примером. скрытого сюжета рассказа. «Сесилия, младшая, ей всего тринадцать, пошла первой, перерезав себе запястья, как стоик, принимая ванну, и когда они нашли ее, плывущую в розовом бассейне, с желтыми глазами одержимого человека и ее маленьким телом, излучающим кровь. запах зрелой женщины, парамедики были так напуганы ее спокойствием, что стояли загипнотизированные.Но затем миссис Лисбон с криком влетела в комнату, и реальность в комнате стала очевидной: кровь на коврике для ванной; Бритва мистера Лисбона утонула в унитазе, разбрызгивая воду ». (1) Реакция фельдшеров своеобразна. Работа фельдшера — спасать людей, попавших в беду. Они носятся весь день и видят всевозможные странные и ужасающие ситуации. Они обучены действовать незамедлительно. Какой фельдшер «загипнотизирован» чем-либо во время работы? И почему кто-то может быть «загипнотизирован» видом полумертвого ребенка? Вы бы не кричали? Вы бы не попытались помочь? Так же, как мальчики, поскольку большая часть книги остается странно завороженной Лисбонами, все еще одержимы и страстно желая их, когда девочки явно оплакивают члена своей семьи и становятся все более изолированными от своего сообщества и матери, мальчики не осознают правду ситуации, пока не станет слишком поздно, и парамедиков тоже нужно заставить действовать криками и кровью.Ситуация должна «утвердиться», что тоже не имеет смысла. Ситуация тринадцатилетней девочки, окруженной собственной кровью, не является ситуацией, которую следует подтверждать.

Ситуация с четырьмя скорбящими сестрами, запертыми в полуразрушенном доме с потенциально жестокой матерью, не является ситуацией, которую следует подтверждать. В этой первой главе любому читателю скоро станет ясно, что эти мальчики объективируют и проецируют свои собственные идеи и фантазии на девочек из Лиссабона и из-за этого не могут их понять.Их наблюдения окрашены в идеализацию, а откровенно касающиеся событий делаются неважными. «…[Миссис. Лиссабон] проверила каждую дочь на наличие следов макияжа, прежде чем позволить ей сесть в машину, и для нее было обычным делом отправить Люкс обратно внутрь, чтобы надеть менее откровенный топ. Никто из нас не ходил в церковь, поэтому у нас было много времени, чтобы наблюдать за ними: два родителя выщелачивали цвета, как фотонегативы, а затем пять блестящих дочерей в своих самодельных платьях, сплошь покрытых кружевами и рюшами, разрываясь своей плодоносящей плотью. .(6) Здесь, также на первых нескольких страницах, мальчики наблюдают за чрезвычайно контролирующей матерью (чей силовой характер только ухудшается по мере развития романа), но мальчики сосредоточены на том, насколько они могут наблюдать за ними и «плодоносить плотью». . » Их поведение на вечеринке Сесилии — еще один тому пример. После того, как Сесилия безуспешно пытается покончить жизнь самоубийством, а мистер и миссис Лисбон разрешают ей устроить вечеринку, она явно все еще нездорова. На вечеринке она описывается как сидящая в стороне и уставившаяся в свой бокал для пунша, все еще одетая в свое старое свадебное платье, с браслетами, приклеенными на ее шрамы от самоубийства «… [ведет себя] так, как будто там никого не было.(24) Этот образ кажется воплощением того, как человек выглядит прямо перед тем, как он собирается совершить самоубийство, что она и совершает в середине вечеринки. Предложение после этого описания: «Мы знали, что нужно держаться от нее подальше». (24) Вплоть до прыжка Сесилии мальчики говорят только о своем волнении по поводу других сестер Лиссабон и о том, такие же сестры, как они в «спальнях» мальчиков, и проводят вечеринку, пытаясь произвести впечатление на девочек. высмеивая «Отсталого Джо.Читателю ясно, что на вечеринке все выключено, и действительно, устраивать вечеринку, когда член семьи только что пытался покончить жизнь самоубийством, — это странно. Но мальчики не осознают и даже не думают о том, что может означать вечеринка, когда они получают свои приглашения, все, о чем они могут думать, — это то, как девочки должны были думать о них. Мальчики одержимы девочками, но их объективация и фантазии мешают им даже приблизиться к их пониманию, не говоря уже о том, чтобы помочь им.Это важно, потому что после смерти Сесилии, пока мальчики остаются одержимыми сестрами, община изолирует их. Они действуют так, как будто все в порядке. Смерть Сесилии отмечена в городских записях как несчастный случай. Способы, которыми сообщество пытается протянуть руку помощи, не полностью осознают ситуацию и совершенно неэффективны.

Мальчики не думают ни о чем, кроме Лиссабонов, в то время как община пытается отвлечься от них, но, в конце концов, ни один из них не понимает Лиссабона лучше, чем другой.Вот почему примеры мальчиков, позволяющих своим фантазиям о девочках препятствовать их пониманию ситуации, важны, потому что если бы кто-то мог понять Лисбонов, то это были бы эти мальчики; они всю свою юность были одержимы ими. Но не смогли. Это пределы сознания. Мы никогда не поймем друг друга. Что бы мы ни делали, что-то будет мешать. После смерти Сесилии дом Лисбонов наполняется цветами. Все в округе отправляют их вместе с карточками сочувствия.Вряд ли кто-нибудь ходит на Лиссабоны. Несколько человек и священник, отец Муди, уходят, но в конечном итоге разговаривают с мистером Лисбоном о футболе. Цветы и открытки не являются подлинным признанием трагедии, о чем свидетельствует то, как общество над ними борется: «[большинство] людей выбрали общие карты с надписью« С сочувствием »или« Наши соболезнования », но некоторые […] потрудились над этим. личные ответы ». (45) Карты и цветы являются обычными, они отправляют их, потому что так они всегда поступали, когда кто-то умер, и у них есть мотивация отправлять их из-за личных явлений — никто не хочет делать то, что не всегда делалось: если вы всегда писали личные ответы, тогда вы должны это сделать.Смерть Сесилии вызывает в обществе глубокое чувство безотлагательности — безотлагательность ничего не значит. Миссис Лисбон, похоже, тоже так думает: «Девочки не пропускали ни одного дня занятий, как и мистер Лисбон, который преподавал со своим обычным энтузиазмом». Девочки даже не получают новую школьную форму, и им приходится носить старую, которая не подходит. Описывая сестер в школе, рассказчики противоречат самим себе: «[t] их недавний шок не был обнаружен, но, сев, они оставили складное сиденье пустым, как будто приберегли его для Сесилии.(61) Кажется, есть решимость увидеть в девочках замкнутых или незатронутых, так что есть оправдание, чтобы не протянуть им руку, не понять. «Кто знал, что они думали или чувствовали? Люкс по-прежнему тупо хихикала, Бонни теребила четки глубоко в кармане своей вельветовой юбки, Мэри носила костюмы, которые делали ее похожей на Первую леди, Тереза ​​не снимала защитные очки в холлах — но они отступили от нас, от других девушек , от отца… »(62-63) Девочки выглядели как всегда, поэтому очевидно, что их эмоциональное состояние было таким же.

В предыдущем абзаце бывший лучший друг Мэри Лисбон признается, что игнорировал ее после смерти Сесилии, потому что Мэри «напугала ее». Никто не делает никаких реальных попыток поговорить с девушками. Один из мальчиков, Майк Оррио, пытается поговорить с Мэри, но терпит неудачу, потому что не знает, что сказать. Девочки изолированы, но они не изолируются. Люкс — единственная, кто разговаривает со множеством других студентов, и, как выразился один из ее любовников, «мы не совсем разговаривали, если вы понимаете, о чем я…».Эта настоятельная необходимость оставить все как есть и попытка достичь этого путем игнорирования и изоляции скорбящей семьи снова связана с ограничениями сознания. Сообщество ценит собственное сохранение превыше помощи и поэтому, в отличие от мальчиков, активно избегает расширять границы или пытаться понять, что происходит с сестрами. Они видят ситуацию, и она сложна, и что связь с кем-то, чья сестра умерла, является сложной задачей, поэтому они сдаются. Это слишком их «пугает».Однако за безотлагательностью ничего не делать кроется безотлагательность что-либо сделать. Создается впечатление, что община действительно хочет что-то сделать, но, поскольку они не переносят перемен, их усилия только еще больше изолируют семью — снятие ограды, сгребание листьев. День скорби. Если мы ограничены, то зачем нам вообще подключаться? Мы сделаем все, чтобы вы почувствовали себя лучше, если нам не нужно понимать, почему вы такой. Ясно, что эти ограничения сознания — как сообщества, так и мальчиков — способствуют кончине сестер Лиссабон.Из четвертой главы ясно, что положение, в котором находятся девушки, ужасное. Дом буквально окутан мраком по чистой воле миссис Лисбон и полностью обветшал. Занятия любовью Люкс на крыше — это крик о помощи, представление. Ранее в романе, сразу после смерти Сесилии, мальчики собираются на крыше дома Чейза Бьюэлла, где они слышат звуки Детройта. «Звуки, которые мы обычно не слышали, доносились до нас, когда мы были высоко, и, присев на просмоленной черепице, упершись подбородками в руки, мы слабо разобрали неразборчивую перемотанную назад пленку городской жизни, криков и криков, лай прикованной собаки, автомобильные гудки, голоса девушек, называющих числа в непонятной цепкой игре — звуки обедневшего города, в которых мы никогда не бывали, все смешанные и приглушенные, бессмысленные, доносящиеся оттуда ветром.[…] Один за другим мы все пошли домой ». (31) Возможно, в этой истории крыши олицетворяют правду. Над разрушающимся пригородом, над отказом умирать, над всем этим легко увидеть правду о мире, в котором живут эти персонажи — их город в упадке, и многие люди другой расы и класса живут ближе, чем им хотелось бы. считать. Над умирающим кварталом Lux Lisbon страдает. Но они не думают о городе — они идут домой. И их совсем не волнует Люкс — она ​​богиня, учит их, как заниматься сексом.

Становится ясно, что все, что связано с Лисбонами, таит в себе смерть. Девочки голодают. Дом гниет. Членов семьи начинают описывать так, будто они уже мертвы, как зомби: одержимость Мэри макияжем и «поддержание внешнего вида» только преувеличивают ее распад, грудная клетка Люкс выступает вперед, мистер Лисбон идет на работу с «фальшивыми улыбками» и « больше не подкрепляется чашкой кофе »и в конце концов уходит из школы, Бонни« явно истощается », носит халат из куриных перьев и молится на месте смерти Сесилии.Дом буквально начинает вторгаться в окрестности с запахом гниющей плоти. Никто больше не будет трогать дом. И это ужасно — никто не тронет дом. Никто не будет разговаривать с мистером Лисбоном. Никто не пытается. Никто не пробовал. Люди разрабатывают теории, но никто не выражает эмоций и потрясений, которых заслуживает трагическая последовательность событий, никто, кроме старой миссис Карафилис, которая всего в двух словах говорит от лица читателя и говорит единственное, что является точным во всей книге: « Ебена мать!» Она также резюмирует, что не так с сообществом: «Чего мой yia-yia никогда не мог понять в Америке, так это то, почему все постоянно притворяются счастливыми.(169) Это притворство, что все в порядке, сохранение совершенства, отказ и неспособность понять из-за ограничений сознания — вот что убило девушек из Лиссабона. В названии и введении этого эссе я описал книгу как «умирающих, которые отказываются хоронить мертвых» — и именно поэтому забастовка кладбищенских рабочих так важна. В книге забастовка кладбищенских рабочих упоминается четыре раза. Впервые в первой главе, когда местная газета не освещает попытку самоубийства Сесилии, а вместо этого отдает его забастовке кладбищенских рабочих.Второй раз — после смерти Сесилии: «Забастовка кладбищенских рабочих продолжается уже шестую неделю в день ее смерти. Никто не задумывался ни о забастовке, ни о жалобах кладбищенских рабочих, потому что большинство из нас никогда не были на кладбище. Время от времени мы слышали выстрелы из гетто, но наши отцы настаивали, что это были только машины ». (32) Третий раз — в третьей главе, и, поскольку аварийное состояние дома привлекает репортеров, местная газета снова отказывается освещать это, снова выбирая забастовку на кладбище.В последний раз, когда Мэри наконец умирает, это также день, когда забастовка заканчивается, и кладбища переполняются мертвыми, которые месяцами ждали, чтобы их похоронили, «[на] Chrysler Freeway один грузовик попал в аварию. , перевернул, и на первой странице газеты была фотография, на которой были видны металлические гроба, вываливающиеся из грузовика, как слитки. (233) Это не история смерти сестер. Это история смерти сообщества. Умирающего города. Умирающего образа жизни. Умирающей мечты.Этот прекрасный солнечный пригород полон смерти, и все это знают. Но они не могут этого признать. Их мир меняется, и вместо того, чтобы приспосабливаться, они чувствуют необходимость сохранить себя, сохранить свой пузырь. Это сохранение — кристаллизация — да, сообщество выглядит нетронутым, но оно заморожено, оно не может двигаться дальше и, как кристалл, обречено разрушиться.

Когда Сесилия умирает, реакция города кажется апатичной и осуждающей, потому что это так. Большинство людей посылают бессмысленные букеты цветов и пустые открытки с соболезнованиями, но на самом деле не разговаривают с семьей.Они одержимы забором: «Это был несчастный случай, который ждал своего часа», — сказал г-н Франк, работавший в страховой компании. «Вы не могли получить полис, чтобы покрыть это». «Наши дети тоже могут запрыгнуть», — настаивала г-жа Заретти во время перерыва на кофе после воскресной мессы ». (50) Они проводят целый день, снимая этот забор (или ставя его кто-то другой, чтобы убрать его), но не думайте, что в их собственных домах тоже есть заборы, что они живут среди кварталов и кварталов загородных домов, каждый из которых имеет одинаковые заборы. Они хотят изолировать эту проблему смерти, потому что если ее не изолировать, то, возможно, она распространится, может быть, она у нас уже есть, но давайте не будем об этом думать.Позже о смерти фактически говорят как о болезни: «Ее самоубийство […] рассматривалось как своего рода болезнь, заражающая тех, кто рядом. В ванне, готовясь на бульоне из собственной крови, Сесилия выпустила вирус, передающийся по воздуху, которым заразились другие девушки, даже придя спасать ее. Никого не волновало, как Сесилия вообще заразилась вирусом. Передача стала объяснением. (152 — 153) Именно в этой линзе люди перестают прикасаться к дому, перестают признавать его, отказываются подходить к нему.Они не хотят заразиться. Первоначальная реакция кажется апатичной и осуждающей, но на самом деле это реакция сильного страха. Все то, чего мы делаем вид, что не происходит, происходит у нас на заднем дворе. О Боже. К моменту окончания забастовки кладбищенских рабочих город буквально захлестывает смерть. Он пузырился под поверхностью и игнорировался до тех пор, пока его больше нельзя было игнорировать. Не только Лиссабоны в упадке. Это весь город. Деревья в этой книге — символ окраины.Символ защиты. И по мере развития романа их становится все больше и больше, и этот пик достигает пика после того, как дом в Лиссабоне будет отремонтирован, и район переходит от медленного разрушения к быстрому разложению.

Люди умирают, уходят. Мальчики становятся мужчинами, и они все еще не могут перестать думать о Лисбонах, все еще не могут уйти от ночи, в которой они следовали своим фантазиям до трупов. То, на что не обращали внимания, просто рухнуло через слишком долгое время, как гроб, накапливающийся на автостраде. В заключение «Девственницы-самоубийцы» — это насыщенный меланхоличный текст, исследующий пределы сознания и природу разложения.Он прекрасно иллюстрирует отрицание сообщества и его реакцию на трагедию. В нем исследуется подростковая одержимость и неспособность выйти за пределы собственного разума, чтобы сочувствовать другому. Страницы пропитаны смертью; персонажи делают вид, что это не так. Наш мир умирает, и я никогда не пойму тебя.

Чему «Девственницы-самоубийцы» научили меня о любви, жизни и письме

У меня есть три воспоминания о чтении книг, которые, в частности, не соответствовали возрасту, изменяющему сознание.Первый: в возрасте девяти лет, запираюсь в ванной вместе со взрослой книгой Роальда Даля « Switch Bitch », и мысли о сексуальном хаосе и унижениях у милого человека с шоколадной фабрики взорваны до глубины души. Второе: чтение American Psycho в 11, ошеломленное пристальное внимание к радостно-беспричинному садизму. Описание Патрика Бейтмана, который ударил женщину электрическим током по груди, застряло в моем мозгу статически — и сейчас мне иногда снятся кошмары о звуках брызг жира на окна.

И затем пришло самое важное, книга, которой я был одержим в течение многих лет — рисование картинок, рукописные отрывки, написание неотправленных писем ее автору и персонажам — как у меня может быть поп-группа или кинозвезда. Мне было 12 лет, когда я наткнулся на копию Девственницы-самоубийцы Джеффри Евгенидеса, хранящуюся, как я полагаю, ошибочно в разделе для молодежи в моей местной библиотеке. Я никогда не слышал об этом, но восхищался его обложкой. Я сунул его вместе с моей Джуди Блумс и отнес домой, где жизнь изменилась навсегда.

Девственницы-самоубийцы рассказывает историю пяти сестер Лиссабон, дочерей отдаленных, строгих родителей в пригороде Детройта, все из которых умрут в результате самоубийства. Книгу рассказывают любившие их соседские мальчишки. Мальчики — личности в сюжете, но, поскольку рассказчики представляют собой аморфный греческий хор, детали сглаживаются объединяющей одержимостью девочками.

Лукавый черный юмор этой книги был в значительной степени утерян для меня, когда я был ребенком, но ее печаль — всепроникающая грусть, которая, казалось, приходила и оседала на ваших костях, когда вы читали, — нет.Как будто все мои чувства, разлетающиеся в сотню направлений, нуждались в одной идеальной точке фокусировки и нашли ее в этой истории. Я поклонялся ему как объекту с той же религиозной преданностью, с какой мальчики лелеют эфемеры, которые они собрали о своих любимых девушках. Я спал с ним под подушкой, запоминал отрывки и читал их снова и снова в течение многих лет. Я был одержим. И я был одержим изображением определенного вида навязчивой идеи.

Оглядываясь на это сейчас, я думаю, что Девственницы-самоубийцы был первым разом, когда я увидел изображение подростковой любви и боли, которое не предназначалось для того, чтобы быть милым, смешным или глупым.Это была серьезная книга, и она серьезно отнеслась к невыносимой тоске, о которой она рассказывала. Мальчики в книге не забыли девочек и не научились насмехаться над собственным пылом. Они рассказывают, будучи взрослыми, все еще теряясь в тумане неудовлетворенной тоски. Они не пережили этого, время не залечило все раны, и это было для меня утешением.

Уже в 12 лет я был безумно влюблен в старшего мальчика, который едва знал, что я жив. Я заполнил журналы своими мыслями и чувствами о нем. Я все еще чувствую остроту боли сейчас, несмотря на то, что задним числом взрослые заметили, что я почти не знал его.Я писал восторженные эссе о привлекательности его мягкой белой шеи под фланелью и кардиганами в стиле Кобейна, записывал каждое слово, которое он когда-либо говорил мне, вырезал часть своей футболки, к которой он однажды случайно прикоснулся, и приклеивал ее к моей стене. как безвестный храм.

С тех пор многое изменилось, но то, что я являюсь центром романтической любви в моей жизни, не изменилось. На протяжении всей моей юности и до 20 лет я свободно предавался одержимости, собственничеству, идолопоклонству. Я перестал верить в Бога, когда был ребенком.Я узнал, что все мы умираем. Что еще делать?

Когда дело касается любви, наша культура запутана. Нам говорят ставить его выше работы и материального имущества, чтобы сделать его основой нашей жизни. Но потом нам тоже говорят игнорировать это, быть выше этого, что влюбленность — это еще не самое главное. Я думаю, что люди имеют в виду, что вы должны найти баланс. Но у кого есть время для баланса? Или склонность? Мы все умрем! Что может быть лучше, чем провести то немногое, что у нас есть, чем безрассудно влюбиться? Острая, губительная меланхолия и все такое.

Когда я начал серьезно писать, это было о моих парнях, моей сексуальной жизни, странных мелочных принуждениях, которые они вызывали во мне. Уродливые вещи, которые раскрывает одержимость, прекрасные и хорошие части меня, которые проявляет преданность. Иногда мне говорили, что я пожалею, что напишу об этом, как будто любовь — случайность.

Три года назад, когда я начал работу над романом, который пишу, я знал, что он повествует о навязчивой, отчаянной любви и всей ее эйфории и уродстве.Сначала я попытался обойти тему, дополнив основную историю любви культурными комментариями и теорией арки. После почти года борьбы я перечитал «Девственницы-самоубийцы» и понял, что ошибался. Я ошибался, считая, что мне нужно быть умнее, серьезнее любви. Я вернулся к началу и начал с самого начала; целая любовь, от начала до конца, без оправданий или извинений. Что серьезнее любви?

Что читать после Девственницы-самоубийцы

Миддлсекс Джеффри Евгенидис

Второй роман Евгенида, получивший Пулитцеровскую премию, опубликован в 2002 году.Миддлсекс следует за мутировавшим геном в трех поколениях греческой семьи, геном, благодаря которому герой книги Каллиопа родилась интерсексом. Там, где Девственницы-самоубийцы болезненно локализованы и находят самые яркие моменты в эфемерах и мелочах, «Миддлсекс» — напыщенная и амбициозная книга. Но все же наиболее отчетливо для меня выделяются моменты, описывающие острую боль юношеской романтической любви в том же нежном стиле, любовь Калли к своей лучшей подруге, «Непонятному объекту».”

Of Human Bondage Сомерсет Моэм

Шедевр Сомерсета Моэма 1934 года рассказывает историю Филиппа, мальчика-сироты, который переезжает в Париж в надежде стать художником, а затем вернулся в Англию, чтобы изучать медицину. Там он встречает Милдред, угрюмую, манипулирующую официанткой, которая не испытывает к нему чувств, но в которую он, тем не менее, влюбляется. Великолепная книга и роман для тех из нас, кому не повезло полюбить кого-то совершенно ужасного: « Ему было все равно, была ли она бессердечной, злой и вульгарной, глупой и цепкой, он любил ее.Он предпочел бы несчастье с одним, чем счастье с другим ».

Грозовой перевал Эмили Бронте

Единственный роман Эмили Бронте занимает особое место для многих женщин, подобных мне, которые изучали его в впечатлительном возрасте. Могущественно адский портрет всепоглощающей любви и всего ее разрушения: «Если бы все остальное погибло, а он остался, я бы все равно остался; и если все остальное останется, и он будет уничтожен, вселенная превратится в могущественного незнакомца.”

История мальчика Эдмунд Уайт

Прорывный роман Уайта 1982 года История мальчика стал вехой в гей-фантастике и является одним из лучших портретов подавленных подростковых страстных желаний, с которыми я когда-либо сталкивался. 14-летний рассказчик окутан изоляцией и зациклен на силе физической красоты. Его растущая привязанность к 12-летнему Кевину, внешне равнодушному мальчику, с которым он сексуально экспериментирует, болезненно читать.

Break It Down Лидия Дэвис

Есть запись заглавной истории этого сборника, прекрасно прочитанная актером Мэттом Моллоем, в эпизоде ​​ This American Life . После особенно жестокого разрыва я обычно лежал в постели по ночам и проигрывал ее на повторе, пока плакал, пока не уснул. Break It Down — это рассказ о любовном романе с использованием количественных показателей — стоимости номера в отеле, ужина, напитка — которые служат только для того, чтобы лучше подчеркнуть сбитую с толку тоску, кристально чистую чистоту тоски и боли.

Следите за сообщениями Меган Нолан на Twitter.

Понравилась статья? Поставьте лайк Хаку на Facebook или подпишитесь на нас в Twitter .

Девственницы-самоубийцы (1999) — Девственницы-самоубийцы (1999) — Отзывы пользователей

Я смотрел этот фильм на видео вскоре после того, как он был впервые выпущен. Помните, если честно, вы были немного не в восторге. Однако, посмотрев его вчера еще раз, я значительно передумал.Это потому, что в этот раз я смотрел это с другим подходом. Лучший способ описать этот фильм (и, надеюсь, порекомендовать его) — это, вероятно, задать несколько вопросов, которые потом долго не давали мне покоя. Это только мои интерпретации, но начнем:

Фильм рассказывается группой мальчиков, ну, мужчины, которые помнят, что были мальчиками, более точны, хотя очень молодой голос предупредил меня о чем-то и привел к первому вопрос: НАДЕЖНО ЛИ ЭТО ОПИСАТЕЛЬНЫЙ ГОЛОС?

Я бы предположил, что ключ к этому вопросу находится в названии фильма «Девственницы-самоубийцы» — ну, не все они были девственницами, были они.Согласно рассказу мужчины, Люкс к моменту своей трагической смерти была сексуально активна. Кроме того, Трип Фонтейн (и он указан здесь в разделе «Дурачки», который я заметил), говоря, как вымытый тип около 40 лет, сидящий в реабилитационном центре, вспоминает, как его забросали камнями и он пошел не на тот урок истории, когда впервые встретил Люкс Лиссабон — он был По сюжету, его забивают камнями каждый день — и в этот день нам показывают, как он убегает от учителя в коридоре. Во-первых, табличка на двери гласит: «Языковые искусства», а во-вторых, в то время он был большим курильщиком марихуаны, так что, честно говоря, его воспоминания, мягко говоря, могли быть немного спутанными.

Тот факт, что Трип упоминает «Историю», также показателен. Историю рассказывают победители — а здесь победители — или выжившие, если хотите, все мужчины, белые, представители среднего класса и движутся к кризису среднего возраста. По крайней мере, некоторые из них разорвали браки и отношения, ловко используя сестер Лиссабон в качестве предлога: «Они баловали нас из-за любых будущих подруг и жен», — говорит рассказчик.

Рассказчики переписывают историю через призму своих нынешних жизней — и, как и любая история, мы должны знать, что эта история одновременно чрезвычайно отредактирована и одновременно является извинением.

Кто является объектом пристального взгляда? Кого описывают и, что немаловажно, СМОТРИТ. Очевидно, пять девушек. Я не думаю, что это совпадение, что во время некоторых из сцен мальчиков-фантазий, касающихся, в частности, Люкс, съемка имеет коннотацию старых рекламных объявлений 1970-х годов о мыле (Люкс !!!!) и шампуне.

Это приводит к другому вопросу: почему девочки организовывают мальчиков, чтобы они были первыми свидетелями («аудиторией») их массового самоубийства? Я утверждаю, что это единственный способ, которым они могут ответить (иметь голос).Учтите, что они фактически заключены в тюрьму в доме, и их единственная связь с внешним миром — через телефон и, что жизненно важно, через телескоп. Мальчики смотрят, как девочки, особенно Люкс, занимаются сексом на крыше дома, и девочки это знают. За ними, как за ястребами, наблюдают их родители и мальчики через дорогу. Как только вы начнете принимать во внимание ненадежного рассказчика этой истории, вы (поверьте мне в этом) действительно испугаетесь.

Здесь есть неприятный край — но, как и версия событий с молчанием от самих девушек, он всегда просто не в кадре.Люкса соблазняют и бросают посреди футбольного поля, версия мужского рассказчика Трипа «джентльмен, который никогда не говорит о своих победах» — это воздушная кисть. Это четырнадцатилетняя девочка, помните, ей нужно найти такси домой.

Этот фильм снят фантастически умно и уместно. Рассказчику нельзя доверять. Снова обратите внимание на хитрые улыбки, которые Люкс продолжает одарить через плечо, опять же прямо из рекламной кампании чего угодно — по рассказу мальчиков, она даже улыбается в телескоп, когда они наблюдают за ней на крыше в сериале. мальчиков.Опять же: чистая мужская фантазия среднего возраста.

Распространенность образа Девы Марии (Богородицы) не только потому, что семья является строгими католиками, но и является частью мальчишеских (а затем и мужских) фантазий о дихотомии Девы и Блудницы.

Когда я смотрел это с мыслями об этих вещах, это было просто откровением. Хотелось бы увидеть переписывание с точки зрения сестер Лиссабон.

Только моя интерпретация — подозреваю, что их много!

И последнее: эти больные (болезнь голландского вяза) деревья вдоль улицы — как и девочки, они отмечены для уничтожения.

37 из 44 нашли этот материал полезным.

Был ли этот обзор полезным? Войдите, чтобы проголосовать.

Постоянная ссылка
.