И. Бергман. ‘Лицо’. — Пустая жизнь & Пустых людей

Пересмотрел фильм гениального режиссера Ингмара Бергмана «Лицо» (1958). В главных ролях: Макс фон Зюдов, Ингрид Тулин, Гуннар Бьернстранд, Биби Андерсон, Найма Вифстранд. Фильм получил специальный приз Венецианского кинофестиваля и был номинирован на премию «BAFTA» в категории лучший фильм. Это признанная классика Бергмана, фильм, который так или иначе смотрит каждый, кто интересуется не только историей кино или творчеством Бергмана, но и просто желающий находиться в контексте современной культуры. Это с одной стороны настоящее сюжетное кино, которое просто интересно смотреть, с другой стороны богатая почва для разнообразных критиков. От критиков кино, до психоаналитиков, а уж в контексте творчества самого Бергмана в этом фильме можно увидеть так много всего, что, если тратить 2-3 часа в день на описание потребуется несколько жизней.

Сюжет фильма довольно простой и совсем не занятный. Некая труппа театра, который называется «Магический театр Фоглера» перемещается по лесу. В лесу Доктор Фоглер- герой Макса фон Зюдова (мы писали о фильмах И.Бергмана с его участием «Седьмая печать», «Девичий источник» и, например, о фильме М.Скорсезе «Остров проклятых») встречают толи полумертвого, толи совсем пьяного актера, который имеет фамилию в переводе на русский Зеркало и подбирает его. В карете помимо доктора Фоглера находится его жена, героиня Игрид Тулин (мы писали о фильмах И Бергмана: «Причастие», «Шепоты и крики», «Молчание», «Земляничная поляна» с ее участием), которая переодета в мужчину. По прибытию в новый город их доставляют в дом консула и унизительно допрашивают, выставляя требование устроить пробное выступления и подтвердить или опровергнуть свое мастерство. Особенно в этом усердствует доктор Вергериус- герой Гуннар Бьернстранд (Мы рассказывали о фильмах И.Бергмана с его участием «Земляничная поляна», «Персона», «Седьмая печать»), кроме прочего он еще и ухаживает за героиней Игрид Тулин разоблачив ее как женщину. Тут трудно его упрекнуть, ибо хороша она необыкновенно, не случайно даже гомосексуалист Висконти снял ее в «Гибели богов». По итогам выступления становится ясно, что доктор Вергериус посрамлен. Правда ему удается на некоторое время почувствовать вкус победы. Театра пытается бежать, но разваливается. Старушка, торгующая снадобьями героиня Найма Вифстранд (мы писали о ее ролях в фильмах И.Бергмана: «Час волка», «Земляничная поляна»), покидает героев. Их менеджер поступает в сексуальные слуги к кухарке в доме. Правда героиня Биби Андерсон («Седьмая печать», «Земляничная поляна», «Персона»…) готова присоединиться к трупе. Все рады их отъезду потому, что никто не хочет разбираться с тем, что они показали, а показали они много из того, что объяснить наука не может. Но тут налет полиции! Все жду ареста. Однако, трупу требуют немедленно доставить в королевский дворец для выступления. Триумф и так жаль их менеджера… Кухарка опять повела его в спальню для утех.

За этим не замысловатым сюжетом скрывается то, что называется кино. Когда изображение и действие на экране первично, а сюжет если и имеет какой-то смысл, то только вспомогательный. Сюжет в данном случае досадная необходимость. Завтрак может быть необходимостью, но может стать и праздником. Кино, в котором за сюжетом нет больше ничего не сюжет, если есть актерская игра уже хорошо, но Бергман потому и велик, что даже гениальная актерская игра не главное. Что главное тогда?

Главное то самое впечатление, что остается у зрителя. Именно в этом впечатлении и живет кино. Скорое кино умрет потому, что зрителей не остается и ему негде жить. Целлулоидному Голливуду зритель не нужен, ему достаточно сюжетов. Для Бергмана все совсем иначе. Что же за впечатление остается от просмотра? Лицо зеркало души? Таинственный доктор Фоглер в начале влечет к себе богатенькую барышню, жену Консула, которая его соблазняет. Она пуста и поверхностна, не смотря на страдания. Как только лицо Зюдова лишается бороды и таинственности она его уже не желает знать, хотя он и доказал, воскреснув из мертвых свою настоящую силу. Важно ли, что актер по имени Зеркало был вскрыт и его приняли за «лицо» Макса фон Зюдова- доктора Фоглера? Знают ли люди хоть что-то о мире и других людях или они просто, как зеркало отражают их в себе? Не это ли имел ввиду Филип Рот в романе «Клеймо человеческое»?

Я не люблю рассуждать о произведениях такого уровня потому, что любой анализ разрушает целостность впечатления, а нет ничего важнее это впечатления. Данные проект, скорее просто маленькие маркеры впечатления, способ их консервации, причем скорее для себя на то Будущее, которое возможно никогда и не наступит. Фильм И.Бергмана «Лицо» одно из таких впечатлений.

«Лицо» реж. Ингмар Бергман, 1958 (ММКФ): _arlekin_ — LiveJournal

В отличие от более раритетных ранних вещей Бергмана хрестоматийное «Лицо» я, конечно, видел раньше, но не в кинотеатре, а это совсем другая концентрация внимания, и к счастью, в крошечном зале для немногочисленных желающих хватило посадочных мест, так что обошлось без давки и я нормально посмотрел этот совершенно необыкновенный фильм. На самом деле даже и «Лицо» — это «еще не Бергман» в моем понимании: актеры «играют», и даже нарочито утрированно, сюжет не размывается, а лишь иногда словно «оплывает» ненадолго, мизансцены динамичные, а многие приемы взяты из коммерческого, жанрового кино (или же, что забавно, наоборот, Бергманом для популярного кинематографа впервые открыты).

При этом «Лицо» — еще и «звездная» картина, в ней присутствуют практически все важнейшие для творчества режиссера исполнители (кроме Лив Ульман, которая в кинематограф Бергмана и его жизнь войдет чуть позже). Макс фон Сюдов играет странствующего «магнетизера» Фоглера, вместе с компанией таких же бродячих циркачей-шарлатанов они путешествуют по Европе середины 19-го века, а по прибытии в очередной городок подвергаются преследованием местных властей. Задача комедиантов — доказать, что их представление состоит сплошь из убогих трюков, провести своего рода «сеанс черной магии с последующим разоблачением», но, как водится, «разоблачение» удается хуже, чем магическое шоу.

Даже я, много лет пристальное внимание уделяя поэзии Валерия Брюсова, когда первый раз смотрел «Лицо», еще не знал неопубликованного его стихотворения «Вдвоем с тобой мы бродим в мире…» — услышал его впервые лишь благодаря спектаклю Клима и Гандзюк, но поразительно, какие параллели обнаруживаются между лирическим сюжетом Брюсова и драматургией «Лица». Впрочем, фабула для мировой культуры вполне архетипическая: артист, а в особенности бродячий — кто он на самом деле, паяц или демон? Хотя бергмановские шуты разворачивают отчасти забавную, отчасти страшноватую историю в плоскость философских обобщений, к проблеме диалектики рационального-иррационального.

Общество — в лице полицмейстера, доктора (набор фигур также «архетипичен») — еще сильнее самих «магнетизеров» заинтересовано в том, чтоб считать их не более чем шутами, нежели признать за ними сверхъестественные способности, иначе, «следуя логике, надо признать и… существование Бога». А шарлатаны лишь подыгрывают им, но каждый со своей целью: один, толстый весельчак Тубаль — чтоб сойтись с сочной бабенкой-вдовой; другая, древняя старая ведунья с набором взаимозаменяемых «чудодейственных» снадобий — из корысти; сложнее с главной парой — Фоглером и его спутницей, женой, выступающей на публике в мужском обличье (дуэт Макса фон Сюдова и Ингрид Тулин феерический), но у них есть амбиции — пробиться к королевскому двору вместо того, чтоб скитаться по захолустьям в фургончике.

В «Лице» немало остро-комедийных и по-настоящему лиричных моментов, но кульминация строится на клише скорее «фильма ужасов»: во время фокуса подопытный слуга «убивает» Фоглера — как я «предсказала» ему старая колдунья за ужином. Слуга лезет в петлю, а Фоглера доктор с полицмейстером вскрывают, после чего он… вновь является во плоти. Трюкам находится рациональное объяснение — в качестве труппа подсунули тело подобранного дорогой безвестного алкаша-актеришки… отрезанную руку, глаз в чернильнице, все можно подстроить… но как Фоглер сумел подменить его лицо? Иррациональное, не поддающееся истолкованию начало, «многое, что и не снилось вашим мудрецам» (героиня Тулин в самом начале, по ходу поездки через лес, цит

Путеводитель по фильмам Бергмана, нигилиста и проказника — Статьи на КиноПоиске

В день столетия режиссера рассказываем, почему в его фильмах так много секса, скандалов и ссор и отчего они так похожи на спектакли и сны.

У Бергман презумпция гениальности и образ колосса режиссуры. Но человеческого в нем было куда больше, чем титанического. Бергман был невротиком, заикой, замкнутым типом с больным желудком и вечным страхом смерти, донжуаном, известным своими отчаянными романами с актрисами. И, конечно, именно доскональное знание человека сделало Бергмана , как сейчас бы сказали, «трендсеттером» и «инфлюенсером» — из его фильмов выросли многие сегодняшние режиссеры.

«Молчание»

Особый интерес к Бергману — и, кстати, обоюдный — питал Андрей Тарковский. Перекличка двух великих современников проявляется как в любви к временным сдвигам («Зеркало» и «Земляничная поляна»), так и в особой сновидческой эстетике. Чтобы увести зрителя из реальности, камера Тарковского могла подолгу медитировать, вглядываясь под музыку Баха в текучую воду и водоросли. Бергман с тем же упоением рассматривал человеческие лица, иногда напрочь забывая про развитие сюжета. Более того, в свой последний фильм «Жертвоприношение» Тарковский пригласил бергмановскую съемочную группу — оператора Нюквиста, актера Юзефсона, звукооператора Ове Свенсона. Неслучайно ненавистники этого фильма называли его «Бергманом для бедных».

Наконец, Бергманом долго болел Ларс фон Триер. Однажды в каком-то приступе подражания он купил точно такой же видоискатель, какой был у Бергмана, а в 1995-м даже предложил старшему коллеге вооружиться ручной камерой и снять фильм по заветам движения «Догма-95». Бергман просто не ответил, и от былого пиетета не осталось и следа. «Он был очень похотливым, и даже с годами это не ушло, — доложил Ларс в документальном фильме «Вторжение к Бергману».

«Не говоря обо всех этих женщинах»

Главное препятствие, мешающее смотреть Бергмана сегодня, — это, конечно же, стереотипы. Принято считать, что его фильмы очень мрачные. Хотя вообще-то Бергман снял более 60 картин (а спектаклей поставил около 170). И, конечно, среди них есть не только угрюмые философские трактаты о смерти и старости, но и замечательные комедии «Улыбки летней ночи» или «Не говоря обо всех этих женщинах».

Еще одно предубеждение: Бергман скучный. Про комедии мы сказали выше, а ведь еще у Бергмана много секса, шока, хулиганства. Любовные многоугольники похлеще, чем в латиноамериканских сериалах. Откровенные намеки на инцест (в «Молчание»), перверсии (в «Шепотах и криках») или, в конце концов, эрегированный член, на секунду мелькающий в «Персоне» (потом ровно тот же трюк повторит Финчер в «Бойцовском клубе».) Юный Вуди Аллен пошел на «Лето с Моникой» вовсе не за экзистенциальным уроком (хотя он в фильме тоже есть), а чтобы посмотреть на голую Харриетт Андерссон. Какая уж тут скука.

«Лето с Моникой»

Наконец, последняя и обязательная претензия к Бергману заключается в том, что «ничего не понятно». Почему Исаак Борг из «Земляничной поляны» все время обращается к своему прошлому, а Бергман постоянно показывает зрителям его сны и воспоминания? Почему герои «Персоны» и «Шепотов и криков» все время касаются друг друга? Или как в одном режиссере может сочетаться отчаянное богоборчество и страстное желание увидеть присутствие бога в этом мире?

Отец

Фильмы Бергмана полны автобиографических сюжетов. Фигура режиссера и членов его семьи читаются в персонажах, его собственные любовные истории — в мелодраматических коллизиях, а маленькие детали из прошлого нередко переходят на экран во всех подробностях (каша, которой завтракают герои «Земляничной поляны», — прямиком из его детства).

«Причастие»

А было это детство несладким, и многие картины Бергмана можно понимать как сведение счетов с авторитарной властью родителей. В первую очередь с отцом — строгим пастором, который держал своих детей в ежовых рукавицах. Вот самые распространенные наказания, которым подвергались маленькие Ингмар с братом: допросы, розги, таскания за волосы, а еще заточения в темной гардеробной, где «обитало крошечное существо, обгрызавшее большие пальцы ног у злых детей». Если Ингмар не успевал добежать до туалета и мочил штаны, на него надевали красную юбочку до колен и заставляли ходить в ней весь день (эхо этого наказания звучит в «Молчании» — маленького мальчика там наряжают в платьице жуткие карлики).

Трудно было Бергману и с матерью (см. короткометражку «Лицо Карин»), которая предстает в его воспоминаниях дамой с нежным овалом лица и маленькими сильными руками. «Удар был молниеносный, левой…» — вспоминал Бергман. Уже после ее смерти Бергман нашел тайные дневники матери, в которых подтвердил давнюю догадку: он был нежеланным ребенком, «созревшим в холодном чреве». Образ этого живота, где, трясясь от холода, растут нелюбимые младенцы, присутствует в «Земляничной поляне». Там мать главного героя жалуется: «Я все время мерзну, особенно живот». Отцу Бергман, кстати, тоже отомстил. Сначала изобразил в «Причастии» сломленного, утратившего свою веру пастора, а после в драме «Фанни и Александр» вывел его в виде чопорного отчима с прямой спиной и изощренными методами воспитания. Смерть для этого героя, как можно догадаться, была заготовлена самая что ни на есть изощренная.

«Лицо Карин»

В общем, неудивительно, что после всего этого мотив унижения стал навязчивым для Бергмана. Об унижении он мог говорить бесконечно, распространяя его холодную свинцовую тяжесть и на нуклеарную семью, и на буржуазный уклад жизни, и на протестантизм, требующий от человека признать свою ничтожность перед богом.

Бог

Протестантская концепция, допускающая прямой, безо всяких посредников, контакт бога с человеком, определяет все творчество Бергмана. Но в трех фильмах христианская проблематика затрагивается прямо. Это «Сквозь темное стекло», «Молчание» и «Причастие», объединенные критиками в «трилогию веры». Все они камерны, пасмурны, хотя и не сказать чтобы чопорны (половину «Молчания», например, занимают сексуальные похождения брюнетки). И все они как раз о трудностях разговора с богом, который замолчал, перестал слышать мольбы людей и внимать их страданиям.

«Сквозь темное стекло»

А в каких отношениях с верой был сам Бергман? Иногда его справедливо называли «протестантом-атеистом», и все из-за яростного богоборчества, которое проявляется во многих его лентах. Так, в уста Александра («Фанни и Александр») Бергман вкладывает весьма емкую формулировку: «Если бог и есть, то это дерьмовый бог, которому я бы с удовольствием дал пинка под зад». Пинки эти режиссер, кстати, раздавал регулярно, изображая пасторов в своих картинах по меньшей мере далекими от истины людьми, а по большей — исчадиями ада.

Но был и другой Бергман — автор, наполнявший свои фильмы христианскими аллюзиями. Показательный пример — флешбэк со сценой на пляже из «Вечера шутов», где клоун с выбеленным лицом несет, ступая по острым камням, свою обезумевшую жену вверх по холму. В какой-то момент становится ясно: это не просто трагикомичечская сценка из будней цирка, а изгнание из рая и одновременно восхождение на Голгофу.

«Вечер шутов»

Отношения Бергмана с религией не ограничивались цитатами и памфлетами. При всем своем богоборчестве он оставался глубоко религиозным художником, не оставлявшим надежды увидеть все-таки присутствие божественного. В музыке Баха, которая разрушает отчужденность и соединяет слушателей в общем эстетическом переживании, превосходящем по силе все слова. Или в человеческом лице — его крупный план останавливает течение сюжета, выключает время и делает неважными все земные конфликты.

Протестантизм оказал влияние не только на содержание фильмов Бергмана, но и на их форму. Ведь если католицизм (а это Бунюэль, Феллини, Висконти) строится на понятии пути (к богу), на истории с началом, серединой и концом, то протестантизм акцентирует внимание на феномене откровения, непосредственном контакте человека с божественным, которое может произойти в любой момент. Бергман в строгом смысле слова не опирается на сюжет. Завязка, кульминация и развязка в его фильмах так же условны, как и время, в котором течет действие. Например, Исаак Борг в «Земляничной поляне» не вспоминает прошлое, а находится одновременно и там, и тут, может легко зайти в комнату, где много лет назад собиралась его семья, или подглядеть за давней изменой жены, оставаясь стариком.

Сон

Однажды Бергман сказал: «В сущности, я все время живу во снах, а в действительность лишь наношу визиты». И правда, сны были очень важны для режиссера. Неслучайно в числе самых важных влияний на свое творчество Бергман называл пьесу Августа Стриндберга «Игра снов», имитирующую логику сновидения и отрицающую необратимость течения времени. Свои сны режиссер запоминал и потом детально воспроизводил в кино. Многие хотя бы слышали про сновидческий фрагмент в «Земляничной поляне», но все фильмы Бергмана полны таких инсайтов. Например, уже упомянутый эпизод «Вечера шутов» тоже из сна.

Театр

«Кино — это грандиозное приключение, как дорогая и требовательная любовница», — сказал как-то Бергман. Женой же в этой метафоре, очевидно, была театральная сцена. Бергман ставил и Шекспира, и Ибсена, и Чехова, и Стриндберга. В лучшие времена по 5—6 спектаклей в год, не переставая при этом снимать фильмы.

Некоторые из них рождались из театрального сырья как «Седьмая печать» — из одноактной пьесы «Роспись по дереву», которую Бергман написал специально для своих актеров, чтобы те могли тренироваться в монологах. Фильм «Лицо» во многом появился из-за обещания Бергмана сохранить труппу театра в Мальме, которым тогда руководил. Ему пришлось долго ломать голову, как подобрать роль для каждого артиста да и что вообще делать со всеми этими людьми.

«Седьмая печать»

Фильмы Бергмана полны чисто театральных приемов. Тут и долгие монологи и диалоги, замкнутые интерьеры, статичные или быстро, но механически сменяющиеся малофигурные мизансцены (все «Шепоты и крики», к примеру, смотрятся как спектакль в современном театре с хорошими инженерами сцены).

Тело

Эротические сцены в фильмах Бергмана — та приманка, на которую всегда клевала публика. Бергман ведь был не просто режиссером-интеллектуалом, но и коммерчески успешным автором, который пользовался большим успехом в прокате. Сражение с цензурой продолжалось от картины к картине. Бергман шел навстречу сексуальной революции семимильными шагами. Но в какой-то момент эротизм в его кино стал важнейшей частью образной системы. Две молодые женщины, отправляющиеся на уединенный остров в «Персоне», касаются волос друг друга, их лица то сливаются, то отдаляются, и с помощью предельной тактильности Бергман говорит уже не о сексе — он поднимает вопрос о границах индивидуального и о том, что такое подлинная близость.

«Молчание»

Своего апофеоза кинэстетика достигает в «Шепотах и криках». В этой тяжелой картине две сестры вынуждены наблюдать за медленным угасанием третьей, раковой больной, не находя в себе сил подарить ей хотя бы толику тепла. За них это делает служанка. В одной из сцен она подходит к умирающей (Харриет Андерссон), целует ее в губы, раздевается и ложится в кровать. Этот физический контакт действует как болеутоляющее и заменяет собой речь и утешения. Так предельная телесность у Бергмана легко преодолевает границы эротического и становится способом выражения другой, нехристианской любви к ближнему.

Что смотреть (и в каком порядке)

Для начала скандальное «Молчание», в свое время так возмутившее шведское общество, что на режиссера обрушился шквал анонимных писем и звонков (грозили даже убить). Дело в том, что история Анны и Эстер — двух ненавидящих друг друга сестер, приезжающих в столицу вымышленной страны в разгар некой войны — стала крупной победой Бергмана над цензорами. Отдельные сцены даже спустя десятилетия кажутся ну очень натуралистическими. Но рядом с сексом, как водится, смерть и трагедия отчуждения и экзистенциального одиночества, которое не преодолеть никакими случайными связями.

Face swap Биби Андерссон и Лив Ульман в «Персоне»

После «Молчания» можно перепрыгнуть в 1970-е и посмотреть мини-сериал Бергмана «Сцены из супружеской жизни». Этот увлекательный телефильм о кризисе брака произвел такой фурор, что к Бергману прямо на улицах подходили парочки за советом. Сериал спровоцировал в Швеции волну разводов, что очень радовало режиссера.

«Сцены из супружеской жизни»

Дальше «Персона» — лаконичная и загадочная картина о полулюбовной близости вдруг замолчавшей актрисы (Лив Ульман) и ее болтливой сиделки (Биби Андерссон). В этом фильме, несомненно, главном для Бергмана 1960-х, сходятся эпатаж и фирменные режиссерские приемы, самый знаменитый из которых — соединение двух женских портретов в одно лицо. Подобное наложение лиц Бергман будет использовать еще не раз.

«Фигляр, шумящий на помосте»

Наконец, чтобы составить представление о позднем Бергмане (он ничуть не менее интересен, чем ранний или зрелый!), смотрите телефильм «Фигляр, шумящий на помосте». Его действие разворачивается в 20-е годы прошлого века. В центре — одержимый инженер, который лежит в психиатрической больнице и видит наяву андрогинного клоуна с обнаженной женской грудью. Это зрелище легко даст фору самым диким фантазиям Линча. Другой страшный образ, который навсегда западет в память, — душевнобольной Измаил, подросток-ясновидец без бровей и четкого гендера из последнего кинофильма Бергмана «Фанни и Александр». К этому автобиографическому произведению, взявшему в 1984 году сразу четыре «Оскара», стоит подходить, уже зная подробности о прошлом режиссера (читаем «Латерну Магику» и «Исповедальные беседы»).

Вместо послесловия

Ингмар Бергман / Фото: Getty Images

Раз уж этот текст выходит к 100-летию Бергмана, вспомним одну историю. Она произошла как раз на дне рождения режиссера, во время празднования в его островной резиденции на Форе. Среди гостей Бергмана, друзей и близких родственников, была и Лив Ульман, приехавшая с их пятилетней дочкой Линн. Бергман, шутя, спросил Линн: «Вот когда тебе исполнится шестьдесят, что ты будешь делать?» Та ответила: «Я устрою большую вечеринку, и моя мама будет там. Она будет очень старой, глупой, с выпученными глазами, но это будет круто». «А что насчет меня? — спросил Бергман — Неужели меня там не будет?» И дочь ответила так: «Я уйду с вечеринки, спущусь на пляж, и ты придешь ко мне туда, танцуя по волнам».

Путеводитель по фильмам Бергмана, нигилиста и проказника — Статьи на КиноПоиске

В день столетия режиссера рассказываем, почему в его фильмах так много секса, скандалов и ссор и отчего они так похожи на спектакли и сны.

У Бергман презумпция гениальности и образ колосса режиссуры. Но человеческого в нем было куда больше, чем титанического. Бергман был невротиком, заикой, замкнутым типом с больным желудком и вечным страхом смерти, донжуаном, известным своими отчаянными романами с актрисами. И, конечно, именно доскональное знание человека сделало Бергмана , как сейчас бы сказали, «трендсеттером» и «инфлюенсером» — из его фильмов выросли многие сегодняшние режиссеры.

«Молчание»

Особый интерес к Бергману — и, кстати, обоюдный — питал Андрей Тарковский. Перекличка двух великих современников проявляется как в любви к временным сдвигам («Зеркало» и «Земляничная поляна»), так и в особой сновидческой эстетике. Чтобы увести зрителя из реальности, камера Тарковского могла подолгу медитировать, вглядываясь под музыку Баха в текучую воду и водоросли. Бергман с тем же упоением рассматривал человеческие лица, иногда напрочь забывая про развитие сюжета. Более того, в свой последний фильм «Жертвоприношение» Тарковский пригласил бергмановскую съемочную группу — оператора Нюквиста, актера Юзефсона, звукооператора Ове Свенсона. Неслучайно ненавистники этого фильма называли его «Бергманом для бедных».

Наконец, Бергманом долго болел Ларс фон Триер. Однажды в каком-то приступе подражания он купил точно такой же видоискатель, какой был у Бергмана, а в 1995-м даже предложил старшему коллеге вооружиться ручной камерой и снять фильм по заветам движения «Догма-95». Бергман просто не ответил, и от былого пиетета не осталось и следа. «Он был очень похотливым, и даже с годами это не ушло, — доложил Ларс в документальном фильме «Вторжение к Бергману».

«Не говоря обо всех этих женщинах»

Главное препятствие, мешающее смотреть Бергмана сегодня, — это, конечно же, стереотипы. Принято считать, что его фильмы очень мрачные. Хотя вообще-то Бергман снял более 60 картин (а спектаклей поставил около 170). И, конечно, среди них есть не только угрюмые философские трактаты о смерти и старости, но и замечательные комедии «Улыбки летней ночи» или «Не говоря обо всех этих женщинах».

Еще одно предубеждение: Бергман скучный. Про комедии мы сказали выше, а ведь еще у Бергмана много секса, шока, хулиганства. Любовные многоугольники похлеще, чем в латиноамериканских сериалах. Откровенные намеки на инцест (в «Молчание»), перверсии (в «Шепотах и криках») или, в конце концов, эрегированный член, на секунду мелькающий в «Персоне» (потом ровно тот же трюк повторит Финчер в «Бойцовском клубе».) Юный Вуди Аллен пошел на «Лето с Моникой» вовсе не за экзистенциальным уроком (хотя он в фильме тоже есть), а чтобы посмотреть на голую Харриетт Андерссон. Какая уж тут скука.

«Лето с Моникой»

Наконец, последняя и обязательная претензия к Бергману заключается в том, что «ничего не понятно». Почему Исаак Борг из «Земляничной поляны» все время обращается к своему прошлому, а Бергман постоянно показывает зрителям его сны и воспоминания? Почему герои «Персоны» и «Шепотов и криков» все время касаются друг друга? Или как в одном режиссере может сочетаться отчаянное богоборчество и страстное желание увидеть присутствие бога в этом мире?

Отец

Фильмы Бергмана полны автобиографических сюжетов. Фигура режиссера и членов его семьи читаются в персонажах, его собственные любовные истории — в мелодраматических коллизиях, а маленькие детали из прошлого нередко переходят на экран во всех подробностях (каша, которой завтракают герои «Земляничной поляны», — прямиком из его детства).

«Причастие»

А было это детство несладким, и многие картины Бергмана можно понимать как сведение счетов с авторитарной властью родителей. В первую очередь с отцом — строгим пастором, который держал своих детей в ежовых рукавицах. Вот самые распространенные наказания, которым подвергались маленькие Ингмар с братом: допросы, розги, таскания за волосы, а еще заточения в темной гардеробной, где «обитало крошечное существо, обгрызавшее большие пальцы ног у злых детей». Если Ингмар не успевал добежать до туалета и мочил штаны, на него надевали красную юбочку до колен и заставляли ходить в ней весь день (эхо этого наказания звучит в «Молчании» — маленького мальчика там наряжают в платьице жуткие карлики).

Трудно было Бергману и с матерью (см. короткометражку «Лицо Карин»), которая предстает в его воспоминаниях дамой с нежным овалом лица и маленькими сильными руками. «Удар был молниеносный, левой…» — вспоминал Бергман. Уже после ее смерти Бергман нашел тайные дневники матери, в которых подтвердил давнюю догадку: он был нежеланным ребенком, «созревшим в холодном чреве». Образ этого живота, где, трясясь от холода, растут нелюбимые младенцы, присутствует в «Земляничной поляне». Там мать главного героя жалуется: «Я все время мерзну, особенно живот». Отцу Бергман, кстати, тоже отомстил. Сначала изобразил в «Причастии» сломленного, утратившего свою веру пастора, а после в драме «Фанни и Александр» вывел его в виде чопорного отчима с прямой спиной и изощренными методами воспитания. Смерть для этого героя, как можно догадаться, была заготовлена самая что ни на есть изощренная.

16 анекдотов о Бергмане — Статьи на КиноПоиске

Тур в Третий рейх, ночь в морге, потерявшееся письмо Звягинцеву и прочие истории из жизни шведского классика — сомнительные и достоверные.

«Все врут» — под этими словами доктора Хауса мог бы подписаться и Ингмар Бергман. Лгать не краснея, по его собственным словам, режиссер научился в суровом детстве и не утратил этого мастерства в зрелые годы. Бергман обожал выдумывать про себя всякие истории, многие из них вошли в его автобиографию «Латерна магика».

Некоторые из этих мифов развенчаны в документальном фильме «Бергман» (он как раз выходит в прокат). Например, сказки о том самом, полном унижений детстве. В неизвестном прежде интервью старшего брата режиссера (Ингмар добился того, что передача была снята с эфира шведского ТВ) звучит ровно противоположная версия. Это Даг Бергман был мальчиком для битья, а любимчик отца Ингмар разве что смотрел на экзекуцию.

Другие истории, анекдоты и байки о режиссере еще ждут своего опровержения или доказательств. КиноПоиск собрал самые удивительные и забавные из них.

Бергман в морге

В десятилетнем возрасте Бергман был дружен с больничным сторожем по имени Альгот, который охотно посвящал мальчика в подробности того, как проходит агония, наступает смерть или летаргический сон. Однажды Альгот откинул простыню в морге, и перед его юным другом предстало тело молодой женщины. Пока сторож занимался своими делами, Бергман долго разглядывал труп и вдруг услышал позади себя грохот. Это захлопнулась наружная дверь морга.

Испуганный ребенок долго колотил в нее, звал сторожа, но все напрасно: он остался наедине с пятью-шестью покойниками, едва прикрытыми простынями. Когда первый испуг прошел, Бергман приблизился к мертвой женщине, поднял ее руку и дотронулся до плеча. Кожа была вовсе не холодная, а горячая. Дальше ум совсем зашел за разум: мальчику показалось, что ее живот поднимается и опускается и что она смотрит на него из-под полуопущенных век. Ужас охватил Бергмана, и когда он вновь бросился к закрытой двери, та отворилась сама собой. Спустя много лет эта история нашла отражение в «Шепотах и криках», где покойница не может уйти на тот свет и вынуждена тревожить живых.

Бергман и блохи

В 1944 году Бергман работал в Хельсингборгском государственном театре — старинном здании, где обитали крупные блохи. В одном из интервью молодой режиссер поделился удивительным наблюдением: старую труппу блохи не кусали, а вот на свежую кровь реагировали очень живо.

Ингмар Бергман

Бергман и Канны

Первый успех Бергмана на международной арене случился с фильмом «Улыбки летней ночи», который был отправлен на Каннский кинофестиваль. Вот только режиссеру об этом обстоятельстве сообщить никто не удосужился. Однажды утром, сидя в туалете с газетой, Бергман просто увидел заголовок «Шведский успех в Каннах». Он даже не сразу понял, что награду за лучшую лирическую комедию получило именно его кино.

Черная книга

Злопамятность Бергмана не знала границ. Еще в молодости он завел черную книгу, в которую записывал имена людей, которых не любил. А на последней странице вел отдельный список тех, с кем не собирается мириться ни при каких обстоятельствах. В числе «навсегда изгнанных» был, например, театральный критик Бенгт Янссон. Однажды на открытой репетиции спектакля «Войцек» Бергман увидел, как тот сидит на ступеньках, ехидно ухмыляется и что-то записывает в свою тетрадь. В обеденный перерыв он подкараулил Янссона у одного из осветительных приборов, схватил за грудки и, сказав «Я тебе покажу, ублюдок!», толкнул на пол. Штраф за эту выходку составил 5000 крон.

Бергман и Гитлер

Абсолютная, задокументированная правда: аж до 1946 года Бергман был фанатом Гитлера (и даже отрицал холокост). В 1930-е 18-летним юношей Ингмар приехал по культурному обмену в Германию из скучной Швеции. Нацистская эстетика произвела сильнейшее впечатление на молодого провинциала: ему очень нравились парады, факельные шествия, он с восторгом слушал выступления Гитлера и, как все вокруг, увлеченно зиговал на митингах. Во время Второй мировой он, в отличие от Швеции, не соблюдал нейтралитета, а всячески болел за немцев. Но потом пришел в себя и навсегда зарекся иметь дело с политикой, особенно касаться ее в своих фильмах (что не мешало его работам 1960-х быть настоящими политическими высказываниями). Обо всем этом много говорят очевидцы в документальном «Бергмане». Там даже есть кадры с дневником Ингмара за 1938—1939 годы. На его обложке нацарапана свастика.

Адольф Гитлер

Бергман в интерьерах

Разлюбив тоталитарный китч, Бергман полюбил скандинавский минимализм. Он был верным клиентом дизайнера Карла Мальмстена. Тот целиком оборудовал мюнхенскую квартиру режиссера и его резиденцию на острове Форё, причем оба дома были обставлены идентично — одна и та же мебель стояла на тех же местах в Мюнхене и на острове. Бергман был просто помешан на фактуре соснового дерева, и в его островном доме все было из сосны. Даже холодильник!

Бергман и его тетрадки

Сценарии своих фильмов Бергман писал в особенных блокнотах из желтой линованной бумаги, которые ему еще в 1940-х выдали как практиканту на киностудии «Свенск Фильминдустри». Когда же любимые блокноты были сняты с производства, Бергман скупил весь оставшийся тираж (800 штук). К слову, пишущие ручки у него тоже были особенные, «с очень крупным шариком». За несколько лет до смерти Бергман рассказывал, что у него еще осталось немного блокнотов и ручек — должно хватить на остаток дней.

Ингмар Бергман / Фото: Getty Images

Страшная месть

А вот еще была история: в «Земляничной поляне» Бергман вывел в виде двух шаржевых персонажей — стареющего инженера Альмана и его ворчливой жены — критика Стига Альгрена с супругой. Их брак полностью разрушен, они ненавидят друг друга в каждом слове, в каждом жесте, а прилюдная склока этого семейства доходит до того, что Бергман просто оставляет их на обочине — даже помогать таким отвратительным людях не хочется. Когда фильм вышел на экраны, фрау Альгрен сразу все поняла. Бергману было стыдно.

На съемках фильма «Земляничная поляна»

Змеи на поляне

В одном из снов Исаака Борга, главного героя той же «Земляничной поляны», зрители становятся свидетелями измены его жены на лесной опушке. По замыслу режиссера вокруг любовников в этот момент должна была появиться целая масса кишащих змей. Был сооружен большой террариум, и по приглашению киностудии шведские герпетологи-любители явились на площадку со своими рептилиями. Всего набралось двести или триста змей, которые были выпущены в террариум и сбежали (внутри была дыра). Несчастные натуралисты еще несколько дней блуждали вокруг киногородка, отлавливая своих питомцев.

Читайте также: Как это смотреть: Фильмы Бергмана, нигилиста и проказника

Бергман и шведская семья

Всю свою жизнь Бергман мечтал снять телевизионный хит, и в 1973-м ему это удалось. На канале TV2 в шести сериях вышли «Сцены из супружеской жизни», ставшие самым популярным шведским телефильмом года. После выхода предпоследней серии таблоиды предлагали зрителям высказать свое мнение о возможном будущем главных героев — Юхона и Марианны. На Бергмана обрушился такой шквал звонк

фильмография, фото, биография. Актер, Автор, Режиссер, Продюсер, Сценарист.

Краткая биография

Появился на свет 14 июля 1918 года в Упсалле, Швеции, в семье пастора. В 1944 году Бергман окончил факультет искусства и литературы. Первые шаги в режиссуре он сделал в студенческом театре: поставил несколько тренировочных спектаклей.

Профессиональную карьеру Ингмар начал в качестве режиссера: он работал в городских театрах Хельсингборга, Гетеборга, Мальмы и Стокгольма.

25 марта 1943-го Бергман женился на Элсе Фишер, в декабре того же года у пары родилась дочь Лена. Всего режиссер был женат 4 раза, у него 9 детей.

Еще с 1941 года Ингмар профессионально редактировал киносценарии, а позднее написал собственный, экранизированный Альфом Шебергом в 1944-м. Картина «Травля» повествует о суровых методах воспитания учителя по имени Калигула, образ которого списан с рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера.

В 1946-м Бергман поставил свой первый полнометражный фильм «Кризис». До конца десятилетия он снял еще 6 картин, но ни одна из них не сделала его популярным. К 1951 году Ингмар, находившийся уже в третьем браке, был вынужден содержать всех своих отпрысков, что, впрочем, не помешало ему представить на суд публики ленты «Женщины ждут» (1952) и «Лето с Моникой» (1953), предвосхищавшие своей оригинальностью будущий триумф режиссера.

Долгожданное признание пришло к Бергману в 1955-м: его лента «Улыбки летней ночи» получила «Золотую пальмовую ветвь» в номинации «Лучшая лирическая комедия».

Через два года Ингмар снял одну из лучших своих работ – фэнтези-драму «Седьмая печать». Картина о духовных поисках рыцаря Антониуса Блока принесла режиссеру мировую славу.

Затем Бергман поставил драмы «Лицо» (Специальный приз жюри на Венецианском кинофестивале) и «Земляничная поляна» («Золотой глобус», «Золотой медведь» и еще несколько престижных наград). Картину «Девичий источник», сюжет которой основан на средневековой скандинавской легенде, американские кинокритики отметили «Оскаром» в номинации «Лучший фильм на иностранном языке».

Расцвет режиссерской карьеры Бергмана – 1950-1970-е годы, когда он снял шедевры, вошедшие в золотой фонд мирового кинематографа: «Причастие», «Молчание», «Персона», «Шепоты и крики», «Сцены из супружеской жизни», «Осенняя соната». Лента «Фанни и Александр» (1984) получила премию «Оскар» сразу в четырех номинациях. Следует отметить, что режиссер сам писал сценарии почти для всех своих фильмов.

Ингмар Бергман ушел из жизни 30 июля 2007 года в возрасте 89 лет.

Читать Эрнст Риффе. Лицо Бергмана? — Бергман Ингмар — Страница 1

Ингмар Бергман

Эрнест Риффе. Лицо Бергмана?

Эрнест Риффе – псевдоним И. Бергмана. Статья представляет собой литературную мистификацию, которой открывается подборка «анти-бергмановских» заметок в ноябрьском номере шведского журнала «Чаплин» за 1960 год. В книге «Дневник с Ингмаром Бергманом» биограф В. Шеман пишет о ней: «…Эта статья – акт самозащиты; Ингмар Бергман швыряет обратно всю ругань, направленную против него. Но делает это тем сильнее, чем сильнее его сомнения в себе: статья насыщена пессимизмом и меланхолией, боязнью, что в оценках критиков многое оправдано».

(Цит. по кн.: Ингмар Бергман. Статьи. Рецензии. Сценарии. Интервью. М., 1969, с. 267.)

Ингмар Бергман обманул наше доверие. Он живет теперь на широкую ногу, спекулируя на наших мечтах и больных вопросах, на сочувствии, к которому так часто взывал, на внимании, с которым выслушивались его оправдания и отговорки.

Как часто мы убеждали себя: ну вот, уж на этот-то раз он создаст настоящий шедевр и окончательно и бесповоротно докажет, что наши ожидания были не напрасны. В заверениях с его стороны недостатка не было. Он давно уже пустил в обращение весьма звонкую монету, всем своим внешним респектабельным видом кричащую: Смотрите, как богат наш чеканщик! Оцените по достоинству его неистощимый творческий капитал, его всеохватывающую человечность!

Если Ингмар Бергман сознает, сколь глубока пропасть, отделяющая иллюзорную цену его творений от их подлинной ценности, мы, несмотря ни на что, все же вынуждены признать за ним одно выдающееся качество – его хладнокровную расчетливость. Если же он этого не сознает – что всего вероятнее, – то дело обстоит еще серьезнее, ведь в таком случае нам приходится констатировать, что Бергман не обладает даже ловкостью мошенника, и о нем приходится говорить как о лунатике, бредущем по улице в ясном свете дня.

Бергмана часто обвиняли в отсутствии у него социального чувства, но он отмахивался от подобных нападок довольно своевольным жестом, туманно объясняя, что его интересуют главным образом взаимоотношения человека с богом. Тем самым он явно исключает из этих отношений материальную несправедливость, духовное подавление, конвульсии, переживаемые нашим обществом. Впечатление честности и безоговорочной прямоты, остающееся после чтения недавней декларации Бергманом своих принципов, целиком и весьма рафинированно подстроено, оно насквозь фальшиво. Ведь человек, столь смиренно заявляющий о том, что он желал бы быть одним из безымянных строителей средневекового храма, простым ремесленником, на деле является сейчас едва ли не самой спорной и знаменитой фигурой мирового кино. Поза, согласимся, прекрасная. Она как бы подразумевает тайное страдание Бергмана от внимания, уделяемого его персоне, скрываемую от посторонних глаз тоску по творчеству soli deo gloria. [1]

В своей статье Бергман говорит далее об ответственности художника перед публикой, никак не уточняя это довольно расплывчатое понятие. На практике же каждый новый его фильм только лишний раз свидетельствует, сколь глубоко презрение Бергмана к человеку и как далек он сам от проблем реальной действительности.

Самое же странное – это речи Бергмана о том, что «каждый его фильм – последний» и что он без колебаний покинет сцену «по собственной воле».

Все это – не что иное, как бессмысленное фразерство. Обладай Бергман более критическим отношением к себе и своему творчеству, он давным бы давно признал, что его фильмы пусты и бессодержательны, что они всего лишь бесконечный повтор набивших оскомину формальных приемов и заигранных мотивов.

Я давно уже слежу за творчеством Бергмана. И чем больше я наблюдаю эту редкую достопримечательность богатой флоры стерилизованного искусства, которым столь полна история мирового кино, тем яснее передо мной вырисовывается образ беспринципного актера, примеряющегося к чужим ролям.

Говорят, что Бергман – замечательный театральный режиссер. Вероятно, этому лишенному своего содержания художнику необходима чужая литературная одежда, ему нужна самоочевидность таланта другого поэта, чтобы опереться на нее и не упасть. Именно поэтому только в театре и проявляются лучшие качества Бергмана-художника: его переживание роли, его музыкальность, его интуитивная способность поделиться с актером своим видением.

Но как только Бергман берется за самостоятельное творчество и пытается вдохнуть жизнь в описываемые им события или существа, он сразу же начинает путаться и теряет всякую самостоятельность и силу. Ведь он в глубине души сам не верит в то, что задумал. Оторванные от реальной жизни, его прозрения выглядят бледными и бескровными – в лучшем случае это оригинально перекроенные сновидения, весьма, может быть, интересные психоаналитику, но мало что дающие людям, которым нужна более существенная духовная пища. Сам чувствуя этот недостаток, Бергман сознательно или же инстинктивно прибегает к мелодраме, патетике, искусственно заостренным положениям. С избыточной, льющейся через край элегантностью формы он аранжирует свои анемичные мелодии, создает звучные аккорды, тонкие эффекты контрапункта… Но все эти пустотелые звуковые образы лишь отдаленно ассоциируются в нашем сознании с творениями великих мастеров. Муза Бергмана – это холодная и развращенная женщина. Она опытна, ни на секунду не забывает о том, что должна нравиться, но в ней нет любви, тепла или настоящей жизни.

Можно сколько угодно предаваться умозрительным размышлениям относительно всех мыслимых и немыслимых причин «бергмановской проблемы». Он, как кажется, сознательно дал для нее пищу, декларируя среди всего прочего свой «страх», из которого прямо выводит «долг художника угождать другим, его потребность любви, необходимость успеха».

Бесспорно, для создателя кинофильмов эти факторы, сопровождающие его творческий процесс, особенно чувствительны. Ведь режиссер работает под постоянным давлением коммерческого рынка и его угроз.

Можно посочувствовать Бергману и еще в одном отношении. Он никогда не принадлежал к какой-нибудь литературной группировке, у себя на родине его никто не признает как писателя, и он, конечно же, страдает от пренебрежительного отношения со стороны своих коллег по перу.

Но он осознал неслыханное преимущество кадра над словом, прямой призыв кино к нашему чувству, и ухватился за это средство самовыражения, как утопающий за спасательный круг.

Бергману удалось сделать из кинематографа свое послушное орудие. Но затем последовало самое странное. Вместо того чтобы создавать новые формы кинопереживаний, он, несомненно подвигаемый на то подавленными амбициями, начал скармливать зрителю некий квазилитературный водянистый суп. В его фильмах перед нами предстает вереница фантомов, призрачных видений, произносящих выспренние диалоги, очевидно заимствованные Бергманом из театральных инсценировок и приобретшие в его интерпретации привкус карамельной слащавости.

Постоянно демонстрируемая на экране художественная неуверенность Бергмана производит в конце концов до того удручающее впечатление, что впору задаться вопросом: что за сумасбродное и отчаянное высокомерие заставляет этого художника упорствовать в роли странника, вопиющего в пустыне?

Случай с Бергманом прекрасно, на наш взгляд, иллюстрирует также разницу между самобытным и вторичным по характеру искусством. И хотя Бергман является представителем второго, он тем не менее все же должен нести свою долю ответственности за положение в художественном мире в целом. Ведь, обладая столь бесспорным знанием тайн кинематографа, он мог бы привлечь к созданию фильмов целый ряд писателей своего поколения, давая тем самым новый стимул к обновлению и развитию их творчества. Но вместо этого он, упорствуя в своем необъяснимом для нас самоутверждении, удалился в пустыню, застолбил там себе некое царство и самовольно объявил себя его властителем.

Телевидение — Производство — Ингмар Бергман

О фильме

Ингмар Бергман о происхождении фильма в изображениях: Моя жизнь в кино:

Когда мы были в Соединенных Штатах, Дино Лаурентис спросил меня: «Ты делаешь все, что я могу?» Я услышал свой ответ: «Я делаю психологический триллер о крахе человека и ее мечтах». «Звучит здорово, — сказал он. Итак, мы подписываем договор.

Это должен был быть счастливый период в моей жизни. Позади меня были Волшебная флейта, а также сцены из бракосочетания и криков и шепотов. В театре добился успеха. Наша маленькая компания продюсировала фильмы других режиссеров, и деньги текли. Это было как раз подходящее время для решения сложной задачи. Моя художественная уверенность в себе была как никогда высока. Я мог делать все, что хотел, и каждый был готов финансировать мои усилия.

Источники вдохновения

Bergman в изображениях:

Внезапно из моей рабочей тетради появляется фильм, каким он должен был быть:

Она сидит на полу в квартире своей бабушки, и статуя движется в лучах солнца.На лестнице она встречает большую собаку, которая оскаливает зубы. Потом приезжает ее муж. Он одет как женщина. Она идет искать врача. Она сама является врачом-психиатром и говорит, что «не понимает этого особого сна, несмотря на то, что знала все, что случилось с ней за последние тридцать лет». Затем старушка встает со своей огромной грязной постели и смотрит на нее больным глазом. Но бабушка и дедушка обнимают друг друга, а бабушка ласкает щеки дедушки и шепчет ему нежные слова, несмотря на то, что он не может произнести больше, чем несколько отдельных слогов.

Но за всем этим, за занавесками, шепотом идет разговор о том, что с ней нужно делать в сексуальном плане, возможно, о расширении ее анального отверстия. И в тот же момент появляется Она, Другой, который легко относится к таким вещам и ласкает ее всеми способами. Неожиданно приятно. Но вот приходит кто-то и просит ее помощи, действительно умоляет ее, кто-то в безвыходной ситуации. Она устраивает истерику, а затем приступ паники, потому что напряжение не спадает.Но, несмотря ни на что, спланировать и осуществить убийство Марии, о котором она так долго думала, — это облегчение. Хотя потом он обо мне позаботится и скажет не бояться. И если я полностью переодеваюсь и иду на вечеринку, все должны увидеть и понять мою невиновность и бросить свои подозрения на кого-то другого.

Вот как должно было быть лицом к лицу. Если бы у меня был опыт, который у меня есть сегодня, и силы, которые у меня были тогда, я бы воплотил этот материал в практически осуществимые решения и ни на секунду не колебался.

Съемка фильма

Бергман остался недоволен результатом. Написание изображениями:

Во время съемок «Лицом к лицу» все были в восторге, и это, конечно, очень важно. Похоже, никого не волновало, что я постоянно замечаю сны, меняя их и перемещая. Я даже воткнул свой старый офорт Fridell со снегом на мебель и маленькую девочку, которая стоит там со свечой, освещает ужасного клоуна.

Две короткие последовательности снов кажутся мне приемлемыми. Один из них — одноглазая дама подходит к Дженни и гладит ее по волосам. Другой, по крайней мере, честно продуманный, — это короткая встреча Дженни с родителями после автомобильной аварии. С точки зрения режиссуры это довольно хорошая сцена. Они ползают за изразцовой печью и начинают плакать, когда Дженни их ударяет. Но с одной стороны сцена плохо поставлена: Дженни должна была оставаться полностью спокойной, а не вести себя так же, как ее родители.Тогда я этого не понимал. Тем не менее, здесь действительно существует конкретная атмосфера мечты.

Эпилог

Бергман на приеме фильмов в изображениях:

Дино ди Лаурентис был в восторге от фильма, получившего восторженные отзывы в Америке. Возможно, это было что-то новое, чего раньше не пробовали. Теперь, когда я смотрю «Лицом к лицу», я вспоминаю старый фарс с Бобом Хоупом, Бингом Кросби и Дорити Ламур. Он называется «Дорога в Марокко» (Дэвид Батлер, 1942).Они потерпели кораблекрушение и плывут на плоту перед проектируемым Нью-Йорком на заднем плане. В финальной сцене Боб Хоуп бросается на землю и начинает кричать и с пеной у рта. Остальные смотрят на него с удивлением и спрашивают, что, черт возьми, он делает. Он тут же успокаивается и говорит: «Вот как надо это делать, если хочешь получить Оскар».

Когда я вижу «Лицом к лицу» и невероятно преданные усилия Лив Ульманн в мою пользу, я все еще не могу не думать о «Дорога в Марокко».

.

Ingmar Bergman — Wikipedia bahasa Indonesia, ensiklopedia bebas

Ingmar Bergman pada tahun 1957 saat mengarahkan film Smultronstället .

Ингмар Бергман пелафалан (бантуан · информация) (Упсала, 14 июля 1918 г. – Фаро, 30 июля 2007 г.) театр сутрадара в фильме из Швеции янь merupakan salah satu автор слушателей за 20 минут.

• Сарабанда (2003) (ТВ)
• В присутствии клоуна (1997) ( Larmar och gör sig till ) (ТВ)
• Лицо Карин (1986) ( Karins ansikte ) (TV)
• Фанни и Александр (1982) ( Фанни оч Александр )
• После практики (1982) ( После повторения )
• Из жизни марионеток (1980) ( Aus dem Leben der Marionetten )
• Осенняя соната (1978) ( Höstsonaten )
• Змеиное яйцо (1977) ( Das Schlangenei )
• Волшебная флейта (1975) ( Trollflöjten )
• Лицом к лицу (1975) ( Ansikte mot ansikte )
• Сцены из брака (1973) ( Scener ur ett äktenskap )
• Крики и шепоты (1973) ( Viskningar och rop )
• Touch (1971) ( Beröringen )
• Страсти Анны (1969) ( Страсти )
• Час волка (1968) ( Vargtimmen )
• Обряд (1968) ( Ритен ) (ТВ)
• Позор (1968) ( Скаммен )
• Персона (1966)
• Все эти женщины (1964) ( För att inte tala om alla dessa kvinnor )
• Зимний свет (1963) ( Nattvardsgästerna )
• Тишина (1963) ( Tystnaden )
• Сквозь темное стекло (1961) ( Såsom i en spegel )
• Девственный источник (1960) ( Jungfrukällan )
• Дьявольский глаз (1960) ( Djävulens öga )
• Грань жизни (1958) ( Nära livet )
• Волшебник (1958) ( Ансиктет )
• Земляника (1957) ( Smultronstället )
• Седьмая печать (1957) ( Детский вкладыш )
• Улыбки летней ночи (1955) ( Sommarnattens leende )
• Мечты (1955) ( Квиннодрем )
• Урок любви (1954) ( En lektion i kärlek )
• Лето с Моникой (1953) ( Sommaren med Monika )
• Голая ночь (1953) ( Gycklarnas afton )
• Тайны женщин (1952) ( Kvinnors väntan )
• Саммерплей (1951) ( Sommarlek )
• To Joy (1950) ( Till glädje )
• Здесь этого не может быть (1950) ( Sånt händer inte här )
• Жажда (1949) ( Törst )
• Тюрьма (1949) ( Fängelse )
• Порт захода (1948) ( Hamnstad )
• Музыка в темноте (1948) ( Musik i mörker )
• Корабль в Индию (1947) ( Скепп до высадки в Индию )
• На нашу любовь идет дождь (1946) ( Det regnar på vår kärlek )
• Кризис (1946) ( Крис )

• (Inggris) Ингмар Бергман лицом к лицу
• (Inggris) Презентация Ингмара Бергмана с сайта Швеция.se.
• (Inggris) Ингмар Бергман ди IMDb
• (Inggris) Бергманорама: Волшебные произведения Ингмара Бергмана
• (Inggris) Senses of Cinema: Великие режиссеры Critical Database

.