Интервью с Мартином Скорсезе | Кино

«Я пришел в кино 40 лет назад – и это были 40 лет борьбы»

Вы и детское кино – это как-то совсем не укладывается в голове. Это правда – я и сам удивляюсь. Как это так – семейная картина и моя фамилия на плакатах? Но на самом деле я всего лишь хотел снять кино, которое могла бы посмотреть моя младшая дочь. Ей всего 12 сейчас. Я же счастливчик – у меня родились дочки, когда мне было за 30, а младшенькая – когда мне исполнилось 57. Я сейчас уже не так молод и полон сил, как раньше, но зато мы бываем вместе почти каждый день и действительно дружим. Так что когда я иду работать, то могу смотреть на мир ее глазами.

В каком-то смысле в «Хранителе времени» вы продолжаете свой просветительский синефильский труд, ведь один из важных персонажей – Жорж Мельес. Не уверен. Я, во всяком случае, стремился не к этому. Маленький мальчик, его история – вот что заставило меня взяться за этот фильм. Уже потом люди, с которыми я работал, начали проводить параллели между «Хранителем» и моей работой по реставрации и возрождению фильмов незаслуженно забытых режиссеров. И много позже мой монтажер Тельма Шунмейкер указала мне на связь между линией с Мельесом из фильма и тем, как я в свое время напомнил миру о Майкле Пауэлле.

Вы в свое время и сами, как Пауэлл, навоевались с продюсерами. Сейчас проще стало работать? Тут вы правы, да. Я пришел в кино 40 лет назад – и это были 40 лет борьбы. Бывали тяжелые времена – когда приходилось биться за то, чтобы снимать так, как я хочу это делать. Через две недели после начала съемок «Таксиста» вообще пришлось ставить продюсерам ультиматум: или делаем по-моему, или не делаем вообще ничего. И знаете что? Я до сих пор бьюсь. Правда, я научился сводить к минимуму число ситуаций, когда это необходимо. Теперь я стараюсь работать только с друзьями. Времена, когда нужно было садиться за стол с врагами и, смотря им в глаза, доказывать, что ты прав, слава богу, прошли.

Мартин Скорсезе. Интервью Time Out Москва. Январь 2005

Эпический фильм Мартина Скорсезе «Авиатор» получил пять «Оскаров». Знаменитый режиссер беседует с корреспондентом Time Out NY о Леонардо ДиКаприо, о своем старом друге Де Ниро, а также о том, почему он так скучает по эпохе старого доброго кино.

Я опоздал?

Вовсе нет. Я только что узнал, что у вас будет время поговорить.

Я тоже. Сто лет не мог выбраться из дома… Ну ладно, как бы там ни было… Итак…

Вы еще работали над «Бандами Нью-Йорка», когда решили снимать «Авиатора». Сценарий увлек вас сразу?

Я прочел сначала черновой вариант — примерно 180 страниц. И я знал, что его писали специально для Лео ДиКаприо.

«Банды» обошлись вам в 97 миллионов. Долго колебались, перед тем как решиться снова снять фильм с таким большим бюджетом?

Да нет, на самом деле я думал, что бюджет «Авиатора» будет намного скромнее! А в итоге получилось, что фильм стоил дороже, чем «Банды»! (Хохочет.) Просто сначала ты думаешь: ОК, я смогу это сделать… Все продумываешь вплоть до самых сложных аспектов, а потом приходишь на площадку, погружаешься в подготовительный период и вдруг понимаешь: господи, да тут потребуется гораздо больше работы, чем я думал… Но так всегда бывает, и я с удовольствием планировал этот фильм, потому что меня очень привлекает та эпоха — 20-е, 30-е и 40-е. Я родился в 1942 году, помню музыку и костюмы, знаю, как выглядело то время.

Имел для вас какое-нибудь значение тот факт, что сценарий был написан для Леонардо ДиКаприо?

Да. Я довольно хорошо узнал Лео за время съемок «Банд» и хотел снова с ним поработать. Но прежде всего мне понравился персонаж. Раньше я не осознавал до конца влияния Хьюза на голливудское кино своего времени. Я считал его, скорее, дилетантом, а на самом деле его вполне можно сравнивать с лучшими продюсерами тех лет.

ДиКаприо идеально подходит для того, чтобы сыграть Хьюза в самом расцвете сил — молодого голливудского продюсера-плейбоя. Что Лео привнес в эту роль?

Талант! Огромный талант! (Смеется.) А также понимание темной стороны человеческой натуры. Мне это было очень интересно. Лео молод, но он не боится глубоко копать, интересоваться не только приятной стороной жизни, так сказать.

Вы снимаете Лео уже второй раз — он становится для вас новым Де Ниро?..

Я считаю, у Лео огромный диапазон. Дело не только в том, как выглядит его лицо на экране, дело в создании характера. Если его герой неважно выглядит или его поступки непривлекательны — что ж, так оно и есть. И я это очень ценю. Он смелый человек. В наше время открыто сказать, что ты чувствуешь на самом деле, становится все труднее. Свободы слова становится все меньше — особенно у нас, в Америке.

Вы сняли несколько исторических фильмов. На «Банды» вас, очевидно, вдохновил Нью-Йорк, ваш родной город. А что с «Авиатором»? Музой выступил Голливуд?

Да, конечно. Я услышал о Хьюзе где-то в середине 60-х, незадолго до его смерти. Я знал, что он имел какое-то отношение к авиации, построил очень большой самолет, над которым все смеялись. Конечно, знал и о фильмах кинокомпании RKO, которые он продюсировал. Мне было лет 10-11, когда я посмотрел картины Хьюза с участием Джейн Расселл и Роберта Митчума — «Его тип женщин» и «Макао». В моей молодости старики еще помнили о фильмах, которые Хьюз сделал в 30-е, особенно о двух: «Ангелах ада» и «Лице со шрамом». Их не показывали публике ни в 50-е, ни в 60-е, ни в 70-е, они лежали на полке, пока Хьюз был жив: он не хотел, чтобы люди их видели.

Почему он их спрятал?

Уверен, в большой степени это связано с выпуском старых фильмов заново: так он поступил с «Отверженным», создав вокруг этого события шумиху и заработав кучу денег. Но с 1948 года он постепенно ослаблял хватку, по крайней мере в том, что касается кино.

А вы никогда себя не ощущали Говардом Хьюзом, работая с такими огромными бюджетами?

Я не могу даже подумать о таком сравнении. Нам следует отдать должное Хьюзу за его «Ангелов ада» (фильм 1930 года про бравых летчиков, над которым Хьюз работал в течение трех лет). Я снимал сцены с самолетами в пустыне всего четыре дня и уже к концу третьего по-новому посмотрел на пионеров кинопроизводства. Не думаю, что есть какая-то связь между мной и Говардом Хьюзом. Он был гигантом киноиндустрии, провидцем. И гигантом в жизни.

Сейчас, оглядываясь назад, вы считаете, что 70-е годы, когда вы начали снимать, были золотым временем в истории кино?

Тогда в Голливуде снимали фильмы, в которых можно было разглядеть личность их создателей. Возможно, такого уже никогда не случится. В 70-е годы кино «двигали» большие идеи и люди. Был ли это актер, пришедший к режиссеру со свежей мыслью (как это было с «Бешеным быком»), или сценарист — как Пол Шредер, с которым мы сделали «Таксиста»… Или я сам, когда собирал команду для съемок «Злых улиц». Я не вижу, чтобы сейчас происходило что-нибудь подобное. Впрочем, у нас есть замечательные молодые режиссеры: например, оба Андерсона (Брэд и Пол Томас) и Александр Пэйн. Подрастают и другие, так что надежда есть.

А не хочется вам снова снять маленький низкобюджетный фильм?

Я стараюсь искать такие проекты. Я считаю, что можно сделать фильм с небольшим бюджетом и при этом снять в нем звезд. Конечно, это сложно — нужно иметь на руках сценарий, который увлек бы не только меня. В общем, сейчас я работаю как раз над этим.

Интервью с Мартином Скорсезе

Кадр из фильма

Вы работаете в этом фильме с детьми, подростками, животными, да еще в 3D и с невероятными декорациями…

И с Сашей Бароном Коэном! (смеется)

И с Сашей Бароном Коэном. Вы специально пытаетесь усложнить себе работу? Или вы просто любите трудности?

Я совсем не думаю об этом. Сама по себе история замечательная. Она подвернулась мне в очень удачный период жизни. Грэм (продюсер Грэм Кинг – Film.ru) дал книгу Брайана Селзника моей жене Хелен, и она сказала мне, что эта книга настоящая находка. У нас есть маленькая дочь, ей только что стукнуло двенадцать. Воспитывать ребенка в зрелом возрасте – она родилась, когда мне было далеко за 50 – это совсем иное ощущение, по сравнению с тем, как это было с моей старшей дочерью. Все было по-другому. Мы решили, что очень важно развивать воображение ребенка, быть рядом каждый день. Сначала немного отстраненно, а затем стать частью ее мира, упасть в эту кроличью нору вместе со своим ребенком и ее друзьями. Создавать, импровизировать, фантазировать, придумывать фильмы, истории, игры и так далее… Не успел я обернуться, а уже двенадцать лет прошло. Время бежит. Теперь все будет меняться. Но именно этот период очень-очень особенный и нужно как-то защищать детей, потому что с возрастом фантазия ребенка замыкается. И эта история, как мне кажется, именно это выражает. Кроме того она рассказывает о кинематографе как таковом. Меня также попросили снять наконец фильм, который можно показать своей дочери.

Фото со съемочной площадки фильма

Люди удивляются, когда слышат, что Мартин Скорсезе снимает «детский фильм», но с другой стороны, что тут такого, вы же уже сняли все остальное. Но наверное этот фильм все-таки шире, чем просто детское кино, это ведь еще и история Жоржа Мильеса.

Да, конечно. Все правильно. Мы с самого сначала задумали семейный фильм. Потому что очень часто, когда я смотрю кино вместе с дочерью и ее друзьями, у меня возникает желание видеть именно семейное кино (смеется). То, на котором можно наконец расслабиться и быть уверенным, что ничего такого на экране не произойдет. Хотя я показываю ей разные фильмы, я показываю классику, фильмы 1955-56 годов…но это другое время. Радость находиться с детьми побудила меня сделать этот фильм.

Кадр из фильма

А что насчет 3D, оно как-то изменило метод работы, способ построения декораций? Потому что, я знаю, Ридли Скотт, например, на съемках «Прометея» многое поменял с точки зрения дизайна…

О, я уверен, он наслаждается этой работой! Да, в каком-то смысле меняет. У нас есть одна основная декорация – железнодорожная станция. Она сама по себе обладает объемом. То есть это дано изначально. 2D или 3D, неважно. Еще интерьер башенных часов… Я был в помещении башенных часов Лионского и Северного вокзалов в Париже. И у нас похожий интерьер. Я говорил: «Сделайте больше шестеренок, сделайте больше того-сего». Да, это все было добавлено в 3D. Почти в каждой сцене мы работали с декорациями, движением камеры. Я не придумывал ничего, что радикально отличалось бы от фильмов, которые я обычно снимаю, в смысле ракурсов, движений камеры, кроме определенных специфических сцен, где мы добавили элементы 3D. Но случилось так, что, каждый раз снимая ту или иную сцену, все остальные элементы были вовлечены, что приводило нас обратно к основам. И приходилось придумывать что-то новое для каждого кадра, для каждой сцены. Что было крайне интересно. Хотя немного напряженно с точки зрения времени и денег, и… (смеется)

Кадр из фильма

И всего остального.

Да! (смеется)

Мартин Скорсезе снял документальный сериал о писательнице Фран Лебовиц и ее жизни в Нью-Йорке |

Трейлер, как и сам сериал, посвящен американской писательнице и критикессе Фран Лебовиц, которая, к слову, уже снималась в проектах Мартина Скорсезе. Она была главной героиней документального фильма «Фран Лебовиц. Ораторское искусство» и даже сыграла эпизодическую роль в картине «Волк с Уолл-стрит». Видимо, Лебовиц так заинтересовала Скорсезе своими точными и порой колкими высказываниями на тему современной американской жизни, что одной документалки оказалось недостаточно. Спустя десять лет он посвятил писательнице сериал «Представьте, что это город», премьера которого состоится 8 января на Netflix.

По трейлеру сложно понять, о чем конкретно пойдет речь в проекте, но ясно видно одно: весь сериал построен на взаимодействии Лебовиц и Нью-Йорка — ее родного города, через призму которого она якобы воспринимает американскую действительность и жизнь в целом. Судя по синопсису Netflix, нас ждет своеобразный путеводитель по этому знаковому для Лейбовиц городу, сопровождающийся ее наблюдениями, комментариями о жителях, отрывками выступлений и интервью. «”Представьте, что это город” говорит на самые разные темы: от туристов, денег, метро и искусства до сложностей прогулок по Таймс-сквер (есть правильный способ это делать)», — пишет издание IndieWire. Попутно в центре внимания оказывается прошлое Лебовиц: ее постоянное любопытство и «воодушевляющая независимость». 

В трейлере Лебовиц без лишней скромности заявляет: «В Нью-Йорке миллионы людей, но единственный человек, который смотрит, куда он идет, — это я». Судя по всему, эта фраза отлично описывает суть сериала. Перемещаясь между городскими улицами, сценой, подземкой, книжными лавками и библиотеками, Лебовиц высказывает свое иногда непопулярное мнение обо всем, что видит. В трейлере, кстати, появляется сам Скорсезе, причем не в роли интервьюера, а в качестве равнозначного соседа по кадру. С какой целью, узнаем после премьеры. 

К слову, режиссер сейчас готовит еще один документальный проект. На этот раз о фронтмене американской рок-группы New York Dolls Дэвиде Йохансене. Съемки начались еще до пандемии. Тогда было отснято выступление музыканта, на котором тот исполнил свои новые песни. Кроме того, в фильм войдут архивные кадры и эксклюзивные съемки с других концертов. Судя по всему, ожидать стоит документальный байопик или что-то типа того. Когда состоится премьера и на какой стадии сейчас находится производство, пока неизвестно.

Фото: Кадр из трейлера

за что фанаты Marvel ополчились на Скорсезе — РТ на русском

В интернете продолжаются горячие дискуссии между поклонниками киновселенной Marvel и теми, кто разделяет мнение о ней режиссёра Мартина Скорсезе. В одном из недавних интервью постановщик раскритиковал фильмы о супергероях, сравнив их с парками развлечений. К спору подключается всё больше кинематографистов: так, за родные франшизы уже вступились создатель «Стражей Галактики» Джеймс Ганн, известная по роли Небулы актриса Карен Гиллан и другие их коллеги. Некоторые, как режиссёр ленты «Человек-паук: Через вселенные» Питер Рэмзи, заняли дружелюбную нейтральную позицию. Немало и тех, кто пытается защитить Скорсезе, подвергшегося критике армии фанатов Marvel. Так, по мнению автора комиксов Рона Марца, Скорсезе лучше обывателей знает, что такое настоящее кино.

На прошлой неделе в печатном издании Empire Magazine вышло резонансное интервью с американским режиссёром Мартином Скорсезе. В ходе беседы с корреспондентом журнала лауреат «Оскара» раскритиковал проекты Marvel и заявил, что они не имеют ничего общего с кино. По словам постановщика, он несколько раз пытался смотреть фильмы о вселенной Marvel, но ему не понравилось.

«Я их не смотрю. Я правда пытался, но это не кино, — объяснил Скорсезе. — Честно говоря, даже учитывая, как хорошо их снимают и как усердно работают актёры в этих условиях, они больше всего похожи на парки развлечений. Это не кино, в котором люди пытаются передать эмоциональные и психологические переживания другим».

Заявление режиссёра предсказуемо встретило негативную реакцию со стороны фанатов супергеройских франшиз и причастных к этим проектам кинематографистов. В числе первых высказался создатель «Стражей Галактики» Джеймс Ганн. 

«Мартин Скорсезе — один из пяти моих любимых ныне живущих режиссёров. Я был возмущён тем, что люди бойкотировали «Последнее искушение Христа» (картина Скорсезе 1988 года с Уиллемом Дефо. — RT), даже не посмотрев фильм. Печально, что теперь он сам аналогичным образом осуждает мои фильмы», — написал постановщик в своём Twitter.

Martin Scorsese is one of my 5 favorite living filmmakers. I was outraged when people picketed The Last Temptation of Christ without having seen the film. I’m saddened that he’s now judging my films in the same way. https://t.co/hzHp8x4Aj8

— James Gunn (@JamesGunn) 4 октября 2019 г.

Вместе с тем Ганн отметил, что благодарен 76-летнему режиссёру за вклад в кинематограф и добавил, что с нетерпением ждёт выхода нового фильма Скорсезе «Ирландец».

Вступилась за франшизу и актриса Карен Гиллан, известная по роли Небулы в кинематографической вселенной Marvel. В беседе с The Hollywood Reporter она отметила, что считает фильмы Marvel «визуальным повествованием», а лента о стражах Галактики является точным отражением взглядов Джеймса Ганна.

«В него (фильм «Стражи Галактики». — RT) вложено так много душевных и сердечных переживаний, Джеймс вложил в него свою душу. Он привнёс многое от своей личности, своего чувства юмора. Фильм во многом показывает, какой он человек, а потому этот фильм очень живой. Джеймс — художник», — приводит издание её комментарий.

В свою очередь, соавтор сценария к фильму «Доктор Стрэндж» с Бенедиктом Камбербэтчем Кристофер Роберт Каргилл и вовсе обвинил Скорсезе в цинизме.

«Когда мы со Скоттом (Дерриксоном, режиссёром «Доктора Стрэнджа». — RT) работали над «Доктором Стрэнджем», подавляющее большинство замечаний Marvel касались того, что нужно углубить характеры героев, усилить сам сюжет. Нас спрашивали, можем ли мы «сделать (фильм. — RT) ещё более странным». Тот, кто считает, что Marvel только и создаёт аттракционы для парка развлечений, несправедлив и циничен», — написал он в Twitter.

• © Кадр из фильма «Стражи Галактики» (2014)

К полемике также присоединился сыгравший Ника Фьюри в «Мстителях» Сэмюэль Л. Джексон. Правда, он занял нейтральную позицию и отметил, что у каждого есть право на собственное мнение. К тому же, подчеркнул актёр, творчество самого Скорсезе по душе не всем.

«Ну в самом деле, это всё равно что сказать, что Багз Банни несмешной. Фильмы есть фильмы. Его кино тоже не всем нравится. У каждого своё мнение, и это нормально. Снимать фильмы это никому не мешает», — заявил Джексон в беседе с Variety.

Нейтралитета также придерживается сценарист «Пилы» Ли Уоннелл.

«Я преклоняюсь перед Мартином Скорсезе. Кроме того, некоторые из фильмов Marvel наполняют меня тем ощущением блаженства от просмотра боевиков, которое я испытал в детстве при просмотре «Робокопа». Также я сочинил сюжет фильма о злой марионетке чревовещателя, которая вырывала у людей языки, поэтому я не имею права комментировать чужие фильмы», — отметил сценарист.

Компромисс предложил режиссёр оскароносной анимационной ленты «Человек-паук: Через вселенные» Питер Рэмзи: «Мартин Скорсезе — бог. Фильмы Marvel — хорошие и весёлые. Расслабьтесь».

Многие выступили в защиту самого Скорсезе, с критикой которого, помимо кинематографистов, успели выступить многочисленные фанаты Marvel. Так, автор комиксов Рон Марц считает, что в вопросе оценки кино лучше довериться титулованному режиссёру. 

«Мартин Скорсезе знает о фильмах больше, чем ты, и это нормально, если ему не нравятся те же фильмы, что и тебе», — написал он в Twitter. 

По мнению продюсера и сценариста Чейза Митчелла, мнение Скорсезе вполне закономерно. Причём многие, напротив, удивились бы, если бы классик считал иначе, уверен Митчелл.

«Народ бесится от этого, но было бы намного более странно, если бы Мартин Скорсезе любил Marvel. Например, отрастил бы козлиную бородку, как у Тони Старка, фанател от рисунков с беременным Локи на сайте DeviantArt и всего такого», — отметил он на своей странице в социальной сети.

Мартин Скорсезе начнет съемки следующего фильма в марте 2020 года

Оператор последней на сегодняшний день картины Мартина Скорсезе «Ирландец» Родриго Прието в телефонном интервью с Collider сообщил, что съемки следующего фильма мастера, триллера «Убийцы цветочной луны», стартуют уже скоро — в марте 2020 года.

В настоящий момент Прието трудится над пробными кадрами (скауты снимают Оклахому — там будет происходить действие фильма) и разрабатывает варианты визуального решения картины. На вопрос, насколько в эту работу вовлечен сам Скорсезе, оператор ответил следующее:

«Прямо сейчас я нахожусь в поиске различных вариантов съемок и при личной встрече покажу ему (Мартину Скорсезе — прим. Kinomania) кадры, предложу идеи. У него, скорее всего, уже есть свои соображения, но мы пока еще не определились, в каких тонах снимать фильм. Процесс идет».

Фильм основан на документальной книге Дэвида Грэнна «Убийцы цветочной луны: Убийства осейджей и рождение ФБР». Сценарий написал лауреат «Оскара» Эрик Рот («Форрест Гамп»). Кино расскажет о серии убийств индейцев осейджей (племя из группы народов сиу), которые происходили в 1920-х в Оклахоме после того, как на территории племени нашли нефть. Расследование стало одним из первых дел только что сформированного Федерального бюро расследований.

Проектом занимается студия Paramount. Никто из актеров пока не подписал контракты, но еще с 2017 года известно, что Скорсезе, вероятнее всего, объединит в новом фильме двух своих главных звезд — Роберта Де Ниро и Леонардо ДиКаприо. По слухам, Де Ниро сыграет серийного убийцу Уильяма Хэйла.

Оператор также сообщил, что съемки фильма начнутся ориентировочно в марте следующего года, и, судя по всему, это похоже на правду: видимо, именно из-за конфликта в рабочем графике ДиКаприо вынужден был отказаться от главной роли в «Аллее кошмаров» Гильермо дель Торо, съемки которой тоже стартуют в марте. Напомним, что выбывшего Лео заменил Брэдли Купер.

Прието снимал большинство работ Скорсезе 2010-х — «Волк с Уолл-стрит», пилотный эпизод сериала «Винил», «Молчание» и «Ирландец». На днях «Ирландец», выпущенный стримером Netflix 27 ноября, попал на третью строчку в списке лучших фильмов 2019 года по версии Британского института кино.

Интервью с Мартином Скорсезе, Леонардо Ди Каприо и Мэттом Деймоном

Но если на ней присутствуют такие знаменитости, как режиссер фильма «Отступники» Мартин Скорсезе, актеры Мэтт Деймон и Леонардо Ди Каприо, то это мероприятие становится куда более привлекательным.

Далее Вашему вниманию предлагаются тексты двух 40-минутных интервью о самом запутанном фильме Скорсезе, недавно удостоенного высших наград кинопремии «Оскар» в номинациях «Лучшая режиссерская работа» и «Лучший фильм».

Вопрос: Мартин, снимать фильмы о полицейских — это, на мой взгляд, нечто новое для вас. Что общего у полицейских и бандитов?

Мартин Скорсезе: Безусловно, общее есть; это сходство в давно известной схеме — выследить негодяя, посадить негодяя. Выследить кого-то в преступном мире, вступить с ним в схватку, справиться с ним и арестовать его — я считаю, что именно благодаря тому, как Уильям изобразил этот мир, я снова решился погрузиться в жизнь мира гангстеров, очень похожего на мир Уильяма (Уильям Монахан, автор адаптированного сценария фильма — прим. пер.).

Конечно, мне нравилось снимать сцены с парнями на улицах, в барах и такого рода местах; мне это нравилось даже больше, чем снимать сцены с врачами.

Однако в эпизодах с полицейскими мне было слегка не по себе. Иногда я немного нервничал — было такое чувство, словно я натворил что-то противозаконное; все эти полицейские меня раздражали, и мне казалось, что они собираются меня арестовать. Поэтому я раз за разом нервничал, однако полицейским удалось утихомирить мои волнения.

Находившийся поблизости Даффи (офицер полиции и консультант фильма «Отступники») был великолепен.

Мартин Скорсезе

Когда я познакомился с текстом сценария Уильяма Монахана, то сразу отметил, что он похож на картину, но смысл ее мне непонятен. Работать с этим текстом было так же невыносимо, как страдать от навязчивой привычки, но фильм — это кое-что другое

Вопрос: Что вы можете сказать о насилии в ваших фильмах?

Скорсезе: Я, правда, даже и не знаю, что ответить. Я неоднократно говорил, что не сторонник насилия. Я не знаю, подхожу ли я к этой теме как-то по-другому.

Мой подход к насилию основывается на моем опыте: что я пережил, что я знаю, что я видел. Одни люди более впечатлительны, другие не очень. Насилие серьезно повлияло на меня. Я могу рассказать вам о чем-то более существенном, чем о физическом насилии. Мне досталось от эмоционального насилия, которого хватало повсюду вокруг меня. Оно часть того, кто и что я есть, и каким-то образом оно проникает в мои фильмы, но я его не замечаю.

Для меня оно словно курьез. В этом фильме насилие выглядит почти смехотворно. На мой взгляд, в нынешних фильмах много насилия, но эти фильмы мало чем отличаются от видеоигр. Если же вы действительно хотите пережить насилие, то это должно быть мощное и реалистичное насилие.

Вопрос: Почему ваши фильмы последних лет становятся все больше ирландскими? И собираетесь ли вы снова вернуться в кино к итальянской теме?

Скорсезе: Это интересный вопрос. Я всегда ощущал тесную связь с ирландцами, особенно с выходцами из ирландского района г. Нью-Йорка, хотя к тому времени как в тех местах поселились итальянцы, а это произошло в 1920-30-х годах, большинство ирландцев оттуда уже уехало. Об этом рассказывается в фильме «Банды Нью-Йорка» — истории о том, как ирландцы помогали создавать Нью-Йорк, сам город и Америку в целом.

Я очень ценю ирландскую литературу, а ирландская поэзия необыкновенная. Так вот, когда ирландцы и итальянцы поселились в одном районе, то поначалу у них были определенные разногласия. Потому что понимание католицизма ирландцами очень занятно отличается от итальянского понимания католицизма.

И не забывайте о моей большой любви к голливудскому кино, а ведь некоторые из великих режиссеров Голливуда по происхождению были ирландцами — Джон Форд, Рауль Уолш и другие. В фильме «Как зелена была моя долина» (фильм снят кинокомпанией США 20th Century Fox в 1941 г. режиссером Джоном Фордом по сценарию Филиппа Дана; это один из бесспорных шедевров Джона Форда, получивший 5 «Оскаров» — прим. пер.) рассказывалось о шахтерах Уэльса, но был он поставлен ирландцем.

Фильм проникнут особенной душевностью и семейными настроениями; причем по ощущениям этот фильм очень близок к ирландской культуре — и это итальянцы уловили. К тому же сценарий к моему фильму написан самим Уильямом Монаханом. Для кого-то преступность одна из возможных форм человеческого поведения. Но когда ты решаешь с этим согласиться в своем разуме и живешь с этим на улице, будь это Бостон, Чикаго или Нью-Йорк или где-то еще, это неважно — то именно от этого выбора будет зависеть, выживешь ты на улице, либо нет.

В моем фильме рассказывается об обществе внутри общества, которое живет внутри еще одного общества. Там идет война на улицах, и те парни с самого начала знают, что происходит; и если они хотя бы раз ошибутся, то их убьют и они будут покойниками. Там некуда бежать и негде спрятаться, абсолютно негде. Ты принимаешь это в качестве философии конкретной ситуации, а затем твоей философией становится выживание. Я рассуждаю как обычный человек, для которого различия между разными этническими группами, как говорят бандиты, дело чисто техническое.

Вопрос: Почему Бостон снимали в Бруклине?

Скорсезе: На самом деле мы снимали не в Бруклине, а на оружейном заводе Бруклина. То есть там, где было достаточно места. Кроме Бостона, по моему мнению, очень хорошие условия для проведения съемок были в Нью-Йорке. После того, как мы изучили места для съемки в Бостоне, мы подумали, что там можно было бы сделать дубли сцен, снятых в Бостоне, но это оказалось непросто.

Аренда помещений оказалась сложна, да и статисты должны были быть из Бостона, поэтому нам пришлось бы их доставлять оттуда, что слегка затруднительно. Но в итоге все неплохо для нас обернулось.

Вопрос: Мартин, почему вы решили снять римейк?

Скорсезе: Я знаю всё о гонконгском кинематографе. На мой взгляд, ситуация у них великолепна, потому что они могут делать то, чего не умею я. Мне нужно было найти свой путь, и таковым, по моему мнению, стал сценарий Уильяма. В мире, который он описал — люди и то, какими он их изобразил, их поведение, их язык — все дополняло друг друга.

Это история о доверии и предательстве, которая происходит в среде ирландского католического мира Бостона, и повествует она о порочной природе этого мира. Оба персонажа Мэтта и Лео встречаются с героиней Веры, но ни тому, ни другому об этом ничего не известно.

Прибавьте к этому персонаж Джека и еще то, что все эти персонажи соединены кровосмесительной связью. Уильям, Вера, Лео, Мэтт и Джек по своему перекраивали образы героев, и пока мы работали вместе, все сплавилось воедино. Марк Уолберг в своей игре был совершенно открыт и бесхитростен, а Алек Болдуин грациозно и выдержанно дополнял его. Отношения Уолберга и Болдуина были очень похожи на то, что складывалось между Эбботтом и Костелло.

Мне больше нечего добавить об их игре; они сделали то, что должны были сделать. Но, по правде говоря, воздать должное за этот фильм нужно сценарию Уильяма и актерскому искусству Мэтта.

Вопрос: Лео, что такого особенного в Скорсезе, что привлекает вас к участию в его фильмах?

Леонардо Ди Каприо: Ну прежде всего, я поклонник его работ. Все началось с моего желания работать с ним в фильме «Жизнь этого парня» с участием Роберта де Ниро. С тех пор я стал его поклонником. Если бы в начале моей карьеры вы спросили меня, с кем я хочу работать, мой ответ был бы «с Мартином Скорсезе». Это было настоящим везением сниматься в 2000 году в фильме «Банды Нью-Йорка».

Думаю, что именно с тех пор у нас сложились прекрасные деловые отношения и обнаружились похожие вкусы в кино. В какой-то мере он расширил мои познания в области фильмов, истории кинематографа и его важности в жизни, и благодаря этим знаниям как актер я действительно поднялся на новый уровень. Он для меня как наставник.

Вопрос: Как вы попали в его последний проект?

Мэтт Деймон: Ко мне пришел Грэхэм, так как его компания была занята в проекте (Грэхэм Кинг, британский актер и один из продюсеров фильма «Отступники» — прим. пер.), и от него я впервые услышал о фильме. Чувство такое, словно сбывается твоя самая заветная мечта: эй, ты слышал, что Мартин Скорсезе снимает фильм о Бостоне?

Потом я получил копию сценария и влюбился в него, а когда вернулся в Нью-Йорк, то встретился с Мартином. Но я уже и так был согласен сниматься в фильме. Понимаете, от таких встреч зависит многое. А мне даже не нужно было делать вид, что я очень заинтересован фильмом — я уже жил им, и если Мартину нужна была встреча со мной, то я бы встретился с ним там, где бы он ни пожелал. Действительно, принять его предложение мне было очень просто.

Ди Каприо: Я никогда не слышал об этом разговоре с Грэхэмом. Мне просто прислали сценарий, этот туго запутанный, составленный из множества очень сложных кусочков криминальный триллер Уильяма Монахана. В кинобизнесе очень, очень редко случается, когда вы берете сценарий и чувствуете, что с ним можно сразу работать — это был как раз такой случай.

Конечно, совсем без дела мы не остались — нужно было разработать персонажей, продумать сцены, скорректировать диалоги, но чтобы вот так сразу получить готовую историю и действительно сложных, многоплановых героев, потоки информации, дезинформации, переплетения сюжета, и все это сходящееся к удовлетворительному финалу, пожалуй, это нечто исключительное в кинобизнесе.

Итак, я получил сценарий в то же время, что и Мартин, я это знаю; и этот сценарий был тем самым исключением, который не нуждался в обсуждениях. Мартин действительно хотел превратить сценарий в фильм. И мне хотелось того же.

Вопрос: Мэтт и Лео, вы можете рассказать, почему согласились сыграть своих героев?

Деймон: Мы с Лео считали, что это потрясающие роли. Думаю, мы были бы счастливы сыграть любую из них. Мы довольны тем, что все сложилось именно так, потому что мне трудно представить себя в другой роли. По правде говоря, очень редко в фильмах с таким бюджетом бывают настолько интересные персонажи.

Вообще-то, чем больше раздут бюджет фильма, тем менее интересными становятся его герои. Каждому из нас выпала большая удача сыграть эти роли, и в этом несомненная заслуга Уильяма Монахана и его сценария. Действительно здорово было приходить каждый день на съемки и понимать, что у тебя целое море работы и дел невпроворот. Ну и потом мы также слышали, что режиссер то тут, то там снимал хорошие фильмы, поэтому…

Ди Каприо: Я согласен с Мэттом на все 100%. По многим аспектам эти герои живут как две стороны одной монеты. У каждого из героев свое происхождение, но при подходящих обстоятельствах каждый из них с легкостью смог бы поступить так же, как и его противоположность. Просто потому, что так случилось.

Вопрос: Несмотря на то, что ваши герои очень схожи друг с другом, ни тот, ни другой не выпячиваются в фильме. Как вам удалось этого добиться?

Деймон: Это все благодаря сценарию, он действительно очень хорошо написан. Существенная часть фильма уже была изложена на бумаге, и пока мы с Лео просто делали свою работу, репетировали эпизоды и даже играли их, особенно не задумываясь о такой репетиции, и когда соглашались с исправлениями Мартина, то этот сценарий был той структурой, которая держала нас как одно целое и позволила прекрасно выполнить наше дело. У персонажей есть сходства, это очень похожие парни, одного возраста, из одного квартала, они оба пытаются быть теми, кем не являются. Да, у них есть что сравнивать.

Ди Каприо: Несомненно, эти герои — две стороны одной монеты. Они часть той среды, в которой живут; в самом начале своей жизни они сделали свой выбор, и этот выбор определяет все, что происходит в фильме. Эта работа была очень интересной, потому что в процессе съемок мы как будто создавали два совершенно разных фильма. Конечно, в некоторых моментах эти фильмы пересекались друг с другом, однако каждый из них это совершенно особый фильм.

Правда, когда я снимался вместе с Мэттом, то получал от этого огромное удовольствие. Он потрясающий актер, это действительно так. Я думаю, в этом фильме очень много по настоящему интересных персонажей. Вот за это я и люблю работы Скорсезе. Он не только умеет схватывать фильм целиком и выстраивать его, но также способен привлечь внимание зрителя к каждому герою. Даже совсем малозначимые персонажи у него полностью завершены.

Вопрос: Мартин, как сценарий превратился в фильм?

Скорсезе: Это был очень долгий процесс. Сколько я себя помню в качестве создателя фильмов, мне нравилось рассуждать о процессах взаимодействия между сценаристами, собой и актерами, но за прошедшие годы я обнаружил, что это не совсем точно истолковывается. Вам нужно создавать фильм собственной персоной, вживую.

Конечно, съемка фильма это совместный процесс, кто бы сомневался. Но основа фильма — это работа Уильяма; и всякий раз, когда нужна была помощь Уильяма, он снова и снова принимался за работу. Когда мы обращались к нему для доработки образа персонажа, то Уильям, как правило, лично работал со мной и актерами. Процесс монтажа также может существенно изменить фильм в тех местах, где это необходимо.

Вопрос: В образ героя Джека вы внесли много правок?

Скорсезе: Николсон работал в иной манере, но опять замечу, что это личное. Мы сделали Костелло немного другим, чем его первоначально изобразил Уильям. В основном мы изменили время, возраст, могущество этого человека и внешний вид в ситуации его полного краха при его могуществе, и даже при этих переменах был оставлен неизменным печальный финал героя. Вот так я работаю, таковы мои приемы. Высказываться может любой актер, но все мы работаем как одно целое.

Вопрос: Мэтт и Лео, вы не расскажете о работе с Николсоном в этом фильме?

Ди Каприо: Мы были готовы к сюрпризам, ведь сниматься в фильме пригласили Джека. Мы знали, что работа Джека Николсона в команде Мартина Скорсезе да еще съемка в роли гангстера — это нечто, это подарок многочисленным поклонникам кино.

В нескольких совершенно разных сценах я даже понятия не имел, что произойдет дальше. Я вспоминаю съемки одной сцены, когда Джек заявил Мартину, что он не чувствует образ Костелло достаточно внушающим страх. А одну из сцен, где мы сидели вместе за столом, я теперь буду помнить как одну из самых ярких в моей актерской карьере.

Я отрепетировал свою роль в намеченной к съемкам сцене, а когда пришел на съемочную площадку назавтра, то ассистент по реквизиту сказал мне — будь осторожен, у него при себе огнетушитель, пистолет, спички и бутылка виски. Кое-какие из его задумок того дня попали в фильм, а кое-какие нет. Мне, как актеру, в образе своего героя необходимо передать зрителям ощущение постоянного, круглосуточного панического напряжения, которое преследует меня всю жизнь; меня окружали люди, готовые буквально снести мне башку, даже если я самую малость намекну им, кто я есть на самом деле; добавьте к этому опасного маньяка под моим боком, которому ничего не стоило меня поджечь — все это придавало образу в целом новую динамику.

Все эти обстоятельства полностью изменили эту сцену и направили ее ход в новое русло. Нам всем было известно, что если Джек решил поучаствовать в съемках, то его персонаж приберет инициативу к своим рукам и тогда Джек разрешит своему герою заниматься всем, чем тому вздумается. И мы были целиком и полностью готовы к такому повороту событий всякий раз, когда он появлялся на съемках. Время съемок Джека было недолгим, он снялся в сценах со своим участием, а затем уехал. Но сцены с ним были одними из самых напряженных эпизодов фильма. Некоторые моменты я никогда не забуду.

Вопрос: Мэтт и Лео, вы можете рассказать о личном опыте столкновения с насилием?

Деймон: Я не был тем ребенком, который много дрался или занимался чем-то подобным. Я видел много насилия, но, возможно, не больше, чем любой другой городской ребенок. Моя мама работала с детьми дошкольного возраста и специализировалась в области ненасильственного разрешения конфликтов.

Я постоянно слышал о демонстрации насилия в кино, особенно о безнаказанной жестокости, и потому сторонился любого насилия. Ни одно из проявлений насилия в этом фильме не остается безнаказанным, и всем героям приходится расплачиваться за свою жестокость. Это хорошее послание людям — за все приходится платить.

Ди Каприо: Вы имеете в виду насилие в фильмах Мартина Скорсезе, верно? Насилие в такой непосредственной форме, на самом деле, непривычно для меня, но как актеру мне приходится с этим соприкасаться. Если вам в жизни не пришлось что-то пережить, то нужно встретиться с теми, у кого есть подобный опыт. Часть моих сцен снималась в Бостоне — в городе, где я раньше никогда не был.

Я познакомился с субкультурой Бостона, встретился с некоторыми из местных, кто жил там в конце 80-х во времена «Уайти» (речь идет о Джеймсе «Уайти» Балгере — боссе печально известной бостонской банды Winter Hill, занимавшейся вымогательством и торговлей наркотиками; он работал информатором правительства США, обвиняется в участии в убийстве 18 человек, находится в бегах с 1995 года, а в 1997 году внесен в список из 10 наиболее активно разыскиваемых правосудием США преступников — прим. пер.). Я действительно очень хотел познакомиться с несколькими парнями из южного Бостона.

Немало времени я провел в компании парня, которого встретил в Лос-Анджелесе; он многое порассказал мне об уличной жизни. Бостон на самом деле интересный город, потому что здесь каждый в курсе чужих дел. Он словно «маленькая деревня» — здесь все друг друга при встрече приветствуют, здесь все так переплетено и запутано. Я был очень рад встретиться кое с кем из местных жителей, поближе познакомиться с ними и послушать их россказни. Я кое-что читал об уличной жизни, но мне хотелось проникнуть в душу этих парней, по настоящему глубоко понять, что же у них на уме.

Много уличных сцен фильма мы сняли в Нью-Йорке, а часть из них собирались снять в Бостоне. У нас был прекрасный технический консультант Том Даффи, который знал всю историю Бостона и что собой представляет жизнь на улице. Он был вместе с нами все время, пока мы снимали фильм. Бесценную поддержку мы также получили от полицейского управления. Мэтт фактически поучаствовал в налете полиции на логово наркоторговцев.

Вопрос: Мэтт, а что вы можете рассказать об этой полицейской операции?

Деймон: Как уже сказал Лео, Том Даффи оказался для нас просто кладом. Лео переговорил кое с кем из окружения «Уайти» Балгера. И Даффи удалось пригласить меня на полицейскую операцию. Это было на самом деле захватывающе. Моим преимуществом было то, что я родом из Бостона и потому мне не было нужды учиться местному произношению и тому подобным штучкам.

Все, что я знал о государственной полиции до сих пор, ограничивалось случаем из моего прошлого, когда меня остановили за превышение скорости. Поэтому поучаствовать в операции и на себе лично узнать, что из себя представляют бандиты, было просто потрясающе. Для меня этот налет оказался очень поучительным.

Скажу вам также, что я оказался намного ближе к центру событий, чем рассчитывал. Перед тем как войти внутрь здания, мы все вместе, всей небольшой группой, сделали глубокий вздох. Мне дали бронежилет и поставили последним в цепи полицейских, собравшихся взломать дверь и ворваться вовнутрь.

Вопрос: Один из персонажей религиозен, а другой нет. Так было в оригинальном сценарии или же это последующие правки?

Скорсезе: Один признает религию, а другой нет; я никогда не думал об этом. Многое в этом фильме создавалось на одной интуиции; я правда никогда об этом не задумывался. Но что я действительно прочувствовал, так это порочность власти и опустошенность Костелло, героя Джека Николсона. Он существует вне власти, вне Бога; у него огромные деньги, масса наркотиков; у него есть все, что только ни пожелает. Но он все равно не удовлетворен, и, в конце концов, он сам себя подставляет и попадает в ловушку, устроенную его же сыновьями.

Вопрос: Это моральная смерть или просто смерть? Как в этом фильме отражена американская мораль?

Скорсезе: Думаю, это хороший вопрос. Когда я познакомился с текстом сценария Уильяма Монахана, то сразу отметил, что он похож на картину, но смысл ее мне непонятен. Работать с этим текстом было так же невыносимо, как страдать от навязчивой привычки, но фильм — это кое-что другое. Я ощущал какую-то безысходность, витающую в этой истории, в образах героев и в том, как они контактируют друг с другом, и особенно в финальных эпизодах фильма, когда происходит развязка всего сюжета — в лифте, в прихожей и, конечно же, в квартире Колина.

Режиссер «Ирландец» Мартин Скорсезе о гангстерах, смерти и искуплении: NPR

Роберт Де Ниро (слева направо) играет главную роль с Аль Пачино и Рэем Романо в роли наемного убийцы в фильме Мартина Скорсезе « Ирландец».

Netflix

скрыть подпись

переключить подпись

Netflix

Роберт Де Ниро (слева направо) играет главную роль с Аль Пачино и Рэем Романо в роли наемного убийцы в фильме Мартина Скорсезе Ирландец.

Netflix

Кинорежиссер Мартин Скорсезе, выросший в Маленькой Италии Нью-Йорка, в детстве проводил много времени в окружении изображений святых и мучеников в Старом соборе Святого Патрика.

«Эти изображения определенно запомнились мне», — говорит он. Как и проповеди, которые часто фокусировались на том, что «смерть приближается, как вор в ночи. Никогда не знаешь когда. Никогда не знаешь как».

Скорсезе посещал школу семинарии с намерением стать священником, но был исключен, когда ему было 15 лет, за то, что он был клоуном в классе.Вместо этого он стал известным режиссером, сняв Raging Bull, Goodfellas , Taxi Driver, Casino и другие.

В последнем фильме

Скорсезе, Ирландец, снимается Роберт Де Ниро в роли водителя грузовика и ветерана Второй мировой войны, который становится наемным убийцей для мафии. Как и многие предыдущие фильмы режиссера, « Ирландец » включает закулисные сделки, перестрелки и взрывы.Но Скорсезе говорит, что фильм также является выражением его «религиозных убеждений, проблем или навязчивых идей» — особенно в том, как он исследует мораль и то, что происходит с гангстерами в конце их жизни.

«Я понимаю, что гангстеры плохие», — говорит он. Но, добавляет он, «Может ли человек измениться? И можно ли его искупить? … На что мы способны?»

Основные моменты интервью

На начальном эпизоде ​​ из Ирландец, , который происходит в доме престарелых

Первый кадр Irishman , в некотором смысле, разыгрался сам. слушая… «В тишине ночи». И когда я услышал песню, я просто понял, что мы должны плыть по коридору в этом доме с обслуживанием и натолкнуться на этого старика, сидящего в кресле. Я понял.

Мартин Скорсезе (в центре) был номинирован на премию Оскар как лучший режиссер за фильм «Ирландец». Фильм получил 10 премий Оскар, включая лучший фильм.

Нико Тавернис / Netflix

скрыть подпись

переключить подпись

Нико Тавернис / Netflix

Мартин Скорсезе (в центре) был номинирован на премию Оскар за лучший режиссер за фильм «Ирландец». Фильм получил 10 премий Оскар, включая лучший фильм.

Нико Тавернис / Netflix

Я знал, что … это будет по сравнению с длинным дублем Копакабаны в Goodfellas . Но это не имело значения, потому что в конечном итоге прошло 20 лет, и поэтому я провел много времени в этих местах, в больницах, отделениях неотложной помощи и в местах оказания помощи … [с] людьми, переживающими трудные времена в своей жизни а также люди в конце своей жизни.Я знаю распорядок дня. Я знаю, каково это посреди ночи в больнице, пока ты ждешь, потому что пациент очень близко к тебе. Что вы делаете? Просто сиди там. Проходят медсестры. Свет меняется. Жизни проходят. Кровати проплывают мимо. И все эти жизни мы ничего о них не знаем. Они просто стареют и ушли. И в каком-то смысле прошла вся жизнь. … Но это настроение и тон тех мест, в которых я провел много времени.

Когда я смотрел фильмы в детстве из-за астмы

Я действительно не мог заниматься спортом или чем-то в этом роде…. Мои родители старомодны … и [если] врач сказал: «Не делай этого». Ты этого не делал. Вот и все. …

Школа была прямо за углом на Мотт-стрит, и на обед я [ходил] домой. Моя мама работала, так что я просто заходил, а меня ждал бутерброд или что-то в этом роде. А может быть, днем ​​был фильм на 11 канале. И, конечно же, после 3 часов эта квартира была мне предоставлена. Это было удивительно.

Я видел картину «Красавица и чудовище» [Жана] Кокто. Я видел Дневник горничной [Жана] Ренуара . Я видел Южанин . Я был очарован Ренуаром, потому что его отец был этим великим художником … и я видел эти картины картин в школе. Я думал, что это было потрясающе. Особенно, если в фильме есть субтитры.

О том, как провал его фильма 1977 года Нью-Йорк, Нью-Йорк, привел к тому, что он почувствовал себя застрявшим в своей карьере

Из-за провала Нью-Йорк, Нью-Йорк … Я чувствовал, что творчество просто выбито из меня. … Это был эксперимент, любопытство, попытаться выяснить, смогу ли я когда-нибудь достаточно заинтересоваться, чтобы вернуться на съемочную площадку. … Мне было все равно. И мне нужно было выяснить, смогу ли я снять еще один фильм. … Я думаю, вы должны быть полностью привержены этому, и вы должны поставить на карту все, будь то ваш дом, ваши отношения, все, чтобы действительно почувствовать, что вы можете сделать эту картину, сказать то, что вы хотите сказать . … И я этого больше не чувствовал.

О том, что он думает о смерти сейчас

Думаю, это звучит довольно наивно, но дело в том, что я действительно верю во что-то, выходящее за рамки материального.Я действительно верю в эту машину, в которой мы находимся, это тело не было бы таким же без его духовной части, что бы это ни было. И люди говорили: «Ну, это мозг и синапсы». Да, но мозг — это в некотором смысле кусок мяса. Происходит что-то трансцендентное. Я говорю о том, чтобы попытаться найти для этого момент. Я думаю, что это иногда подходит, когда мы что-то создаем и чувствуем что-то от того, что мы создаем, что приближает нас, я думаю, до ощущения выхода за пределы материала.И если мы пойдем туда и останемся в этом пространстве трансцендентности, может быть, именно там мы и закончим. Конечно, мы не знаем, потому что, вероятно, это то же место, где мы были до нашего рождения.

Хайди Саман и Сет Келли подготовили и отредактировали это интервью для трансляции. Бриджит Бенц, Молли Сиви-Неспер и Бет Нови адаптировали его для Интернета.

Интервью с Мартином Скорсезе

23 декабря Paramount выпустит Silence , долгожданный фильм Мартина Скорсезе о преследовании христиан в Японии 17 века по роману Сюсаку Эндо 1966 года.Эндо, одного из самых известных японских романистов прошлого века, называют «японцем Грэмом Грином». Сам Грин похвалил Silence как «один из лучших романов нашего времени»; Джон Апдайк оценил его как «мрачный, деликатный и поразительно чуткий»; и Роберт Коулз, написавший в Commonweal после смерти Эндо в 1996 году, назвал его «главным свидетельством христианского самоанализа».

Эндо был католиком, и его роман охватывает жестокий период в истории Японии, во времена сёгуната Токугава, когда феодалы изгоняли католических миссионеров и пытали или убивали тысячи японских католиков, которые отказались отречься от своей веры. Silence берет начало из истории настоящего португальского священника-иезуита Кристова Феррейра, который в 1633 году отступил после пыток, затем присоединился к японскому обществу, женился, принял буддизм и принял японскую идентичность. В нем рассказывается о мучениях двух вымышленных священников-иезуитов, посланных для служения «скрытым христианам» Японии — «чтобы придать им храбрости», — обвиняет их их начальник, «и чтобы не угасло крошечное пламя веры» — при этом расследуют судьбу своего бывшего наставника Феррейры.

Захваченные самураями священники вынуждены стать свидетелями жестоких казней нескольких своих прихожан; Драма зависит от того, капитулирует ли один из священников, Родригес, перед требованием магистрата о отступничестве, наступив на fumie , выгравированное изображение лица Христа, используемое инквизиторами для проверки скрытых христиан. Дилемма Родригеса поднимает вопрос: чтобы спасти свою жизнь и жизни других, можете ли вы отречься от своей веры, оставаясь христианином в своем сердце? Silence , наполненный распятиями, сожжениями и водными пытками, исследует стойкость веры среди бездонных невзгод.В нем изображена трудность укоренения христианских корней в том, что Эндо называл «болотом» Японии, и исследуется подобная Иуде фигура Китидзиро, наставника и переводчика священника — отчасти хитрого негодяя, отчасти трусливого негодяя и самого христианина-отступника, который в конечном итоге предает их.

Мартин Скорсезе прочитал Silence в конце 1980-х и с тех пор пытается снять фильм. Окончательно развязав «чрезвычайно сложный юридический и финансовый гордиев узел», режиссер приступил к съемкам фильма в январе 2015 года по сценарию, который он написал в соавторстве с Джеем Коксом, его соавтором по Банды Нью-Йорка и Эпоха невиновности . Скорсезе в последние годы находится на подъеме: пять из шести его последних фильмов были номинированы на премию «Оскар» за лучший фильм, а «Безмолвие» играет Лиама Нисона в роли потерянного отца. Феррейра с Эндрю Гарфилдом и Адамом Драйвером в роли Родригеса и Гаррпа, его преследователей.

Silence — большая отправная точка для режиссера, прославившегося хрониками городского беспредела Америки — шутливых шуток на хриплую популярную музыку таких классических произведений Скорсезе, как Mean Street, Goodfellas, и Casino .Снятый кинематографистом Родриго Прието ( Amores Perros, Горбатая гора ), его новый фильм обладает мрачной, задумчивой простотой, хорошо подходящей для его сурового сюжета. Медитативная тишина отдаленных природных пейзажей усиливает одиночество Родригеса в неволе, подчеркивая его испытания сомнений и его искушение к отчаянию. «Я не могу вынести монотонного звука, когда темное море грызет берег», — говорит священник за кадром. «За гнетущей тишиной этого моря — тишина Бога…. ощущение, что, пока люди в муке поднимают голос, Бог остается, скрестив руки, и молчит ». Как писал Уильям Кавано о романе Эндо в Commonweal в 1998 году: « Silence исследует странность Воплощения и смерти Христа, тайну Бога, Который не просто стирает страдания мира, но предпочитает участвовать в них. . »

Commonweal Редактор и кинокритик Рэнд Ричардс Купер говорил с Мартином Скорсезе в Нью-Йорке в конце ноября.Интервью варьировалось от детства режиссера в Нижнем Ист-Сайде 1950-х годов на Манхэттене до священников, сыгравших формирующую роль; его ранней мечте снять фильм об Иисусе в Нью-Йорке и его более поздней тревоге из-за разногласий по поводу его фильма 1988 года Последнее искушение Христа ; к взлетам и падениям карьеры в Голливуде; его многолетняя работа с Робертом Де Ниро; и, с Silence , для его многолетней миссии — вывести на экран замечательный исторический фильм об испытаниях и превратностях веры.Их разговор полностью приводится ниже.

РЭНД РИЧАРДС КУПЕР : Мартин Скорсезе, спасибо, что сел сегодня, чтобы поговорить о вашем фильме, Silence . Вы написали предисловие к новому изданию романа Сюсаку Эндо в мягкой обложке, и в нем вы говорите, что Silence был для вас драгоценен на протяжении многих лет, что он поддерживал вас в очень немногих романах. Расскажите, как вы пришли к этому роману и почему он так важен для вас?

МАРТИН СКОРСЗ : Итак, в августе 1988 года здесь, в Нью-Йорке, у нас был показ фильма Последнее искушение Христа — показ незавершенного фильма для религиозных групп, которые жаловались на него или обеспокоены этим. , или злится на это.Мы показали фильм, и в тот вечер мы собрались в соседнем отеле: Том Поллок, глава Universal, и Кейси Сильвер, я думаю, Шон Дэниелс, я, продюсер, мой редактор Тельма Шунмейкер и ее муж. Майкл Пауэлл и мой друг о. Джон Кинан, с которым я был в кафедральном соборе еще в 1950-х годах, — он священник, друг из Чикаго, но сейчас он находится на Молокаи. Размещенный может быть не подходящим словом. Я должен быть осторожен с твоим журналом. [смеется.] Всего человек пятнадцать. Один джентльмен пришел на ужин, чтобы поговорить с нами, сказал он, потому что считает фильм «христологически правильным». Христологически — я не знал этого слова! В любом случае этим джентльменом был Пол Мур.

RRC : Епископальный архиепископ Нью-Йорка в то время.

MS : Да. Он приехал с женой. Той ночью у нас был замечательный разговор. Он рассказал о своей работе с заключенными в тюрьме. Он говорил о важности ритуала.Я был против этого; он указал на некоторые вопросы, которые я должен принять во внимание. Я надеялся, что именно такой диалог создаст The Last Temptation of Christ . Во всяком случае, архиепископ, уходя, сказал: «У меня есть книга, которую я хочу вам подарить. Я тебе его пришлю. Он рассказал немного о японских христианах, об отступничестве и фумие. Итак, я получил книгу.

RRC : Что случилось потом?

MS : Прошел год, разбираясь с последствиями Last Temptation of Christ , и в августе 1989 года я снимал Goodfellas для Warner Brothers, и я опоздал на пятнадцать дней.Тем временем Фрэнсис Коппола сказал [знаменитому японскому режиссеру] Акире Куросаве, что было бы нормально попросить меня сыграть роль Ван Гога в его фильме Dreams . Куросава встречался со мной однажды; ему нравилось, как я говорю, быстро, и он представлял себе Ван Гога, говорящего именно так. И у меня была борода. И Фрэнсис сказал: «Конечно! Напишите Марти. Он это сделает. Куросава написал мне очень уважительное и извиняющееся письмо, и я согласился это сделать. Так что я изучал его сценарий, пока мы снимали Goodfellas , потому что это была сцена из шести или семи страниц с большим количеством диалогов.И я не такой актер. Я играю, но обычно играю самого себя!

RRC : справа.

MS : В любом случае, когда мы вышли из графика на Goodfellas , он заканчивал съемки Dreams и ждет меня на Хоккайдо. И ему был восемьдесят один год, и это Акира Куросава. Итак, через два дня после окончания съемок мы сели в самолет в Японию. И здесь я прочитал Silence . Фактически, я закончил читать книгу на сверхскоростном экспрессе из Токио в Киото.И я сразу почувствовал, что это был путь, по которому нужно идти с точки зрения более глубокого понимания веры.

В то время я чувствовал, что сказал все, что мог сказать, все, что хотел сказать, с Last Temptation . Взгляд Никоса Казандзакиса на историю, всю идею Иуды и Иисуса, все идеи Last Temptation : «Я исследовал ее, насколько мог, — подумал я. Но в романе Эндо все пошло гораздо дальше. Как и почему? Тогда я не был уверен, но знал, что мы должны попробовать выбрать книгу и посмотреть, смогу ли я когда-нибудь придумать, как это сделать.Как я мог снять в Японии фильм о японской культуре, которую я обожаю и у которой многому научился? Это был 1989 год, а сценарий был написан только в 2006 году.

RRC : Почему потребовалось восемнадцать лет?

MS : Я не знал, как это сделать! Одна из больших проблем — это отступничество, конечно, и голос Иисуса, и Родригес отказался от своей веры, чтобы обрести свою веру, что парадоксально. А эпилог получился непростым. Мы попробовали написать сценарий.Я получил права на книгу — Чекки Горис получил ее для меня, Витторио и его отца Марио. Они кинопродюсеры. И Марио оказался авторитетом в тот период. Кстати, Жак Ширак тоже. Когда я встретился с ним, он рассказал об этом, сказал, что ему не терпится посмотреть фильм.

RRC : Правда? Вы встречались с президентом Франции Жаком Шираком, и он говорил об этой книге? Или об этом периоде?

MS : Книга и период. Это было где-то в 2004 или 2005 годах.Я был во Франции за Aviator . Ширак хотел встретиться с нами и поздороваться. В то время он был президентом. А его жена была китайским и японским ученым. На самом деле, много японской литературы, которую я читал, пришло благодаря тому, что она дала мне книги — Дональд Кин, Дзюнъитиро Танзаки «Похвала теням» , все его романы. Так или иначе, у Чекки Горис есть выбор для нас; Это был 90-й или 91-й, кажется, в Каннах. А потом мы с Джеем Коксом попытались написать его версию, и мы прошли около трети, и я слишком увяз в деталях.

RRC : Как так?

MS : Я не знал, где с этим остановиться. Возьмем, к примеру, природу и высадку священников на острове. Это почти как если бы они приземлились на другой планете , и природа по-разному влияет на них. Ну как мне показать эту природу? После неудачной попытки написать сценарий я стал сниматься в других фильмах.

RRC : Просто быстро, чтобы связать Last Temptation. Fr. Эндрю Грили тогда писал в « Times », что те, кто протестовал против вашего изображения Иисуса, подверженного сомнениям, страху и желаниям, были виновны в ереси, ереси докетизма.

MS : Докетизм, да. Но я этого не знаю! [Смеется]

RRC : Докетизм, по сути, утверждает, что Иисус на самом деле не был человеком. Грили назвал это ошибочной попыткой защитить Иисуса от участия в человеческом падении.

MS : Совершенно верно. Идея истории Казандзакиса заключалась в том, что искушение не было силой; это была простая человеческая жизнь. Красота и дар нашего существования, дар нашей жизни — это искушение.И мне всегда казалось, что это очень красиво.

RRC : Что вы думаете, тридцать лет спустя, о большом шумихе над этим фильмом? Что вызвало это?

MS : Думаю, это началось здесь, в Америке. Об этом написана очень хорошая книга под названием « Hollywood Under Siege » [Томаса Р. Линдлофа], в которой подробно рассказывается обо всем. Это имело отношение к евангельской силе того времени. Помните Тэмми Фэй Баккер и Джима Баккера? У них были эти тематические парки.У них были телевизионные станции. Джимми Сваггарт. Все они обладали большой властью и оказали большое влияние на американскую культуру. Потом они впали в немилость, и когда они это сделали, был период, когда мне было немного легче снять фильм. Но перед этим они фактически остановили создание фильма еще в 1983 году. Они отправили письма Марвину Дэвису из Gulf & Western, который был выше Барри Диллера и Майкла Эйснера в Paramount. Они остановили это. Они остановили показ фильма Салаха Хассанейна, который возглавлял сеть театров UA, крупнейшую сеть кинотеатров в Америке.Ну, у нас был бюджет в 19 миллионов долларов — сегодня это будет, что, 80 миллионов долларов? Вы обвиняете Paramount в том, что она сказала: «Зачем нам тратить эти деньги, если в кинотеатрах их не показывают?»

RRC : справа.

MS : Итак, я понял, что изображение должно быть урезанным. Меня это устраивало. И Майк Овиц, мой агент, был тем, кто действительно собрал все воедино в 1986 году. Он пригласил меня встретиться с Томом Поллоком в Universal. Том заключил сделку с Гартом Требински из Cineplex Odeon Theaters.Он живет в Канаде. Гарт сказал, что его кинотеатры будут показывать фильм, и с этого все и началось. Бюджет уменьшился до 6 миллионов долларов — с 19 до 6 миллионов долларов.

RRC : С учетом всего этого, есть ли сейчас нервозность по поводу такого сильно религиозного фильма, как Тишина ?

MS : Я думаю, нервозность только в том смысле, что есть ли для нее аудитория? Возвращаясь к Last Temptation , однако, я думаю, что могло быть своего рода рефлекторное действие против картины через слухи.Снимали фильм, и все было хорошо. Монтаж фильма, и все было хорошо. Но люди говорили: «Они богохульствуют, не уважают христианскую религию и не уважают вас». Это был слух.

RRC : Как вас поразило то, что вас обвинили в неуважении к христианской религии?

MS : Я был очень подавлен. Пресс-конференция на Венецианском кинофестивале была необычным событием.Это было похоже на , происходящее в каком-то роде из 60-х. Люди кричали, шли демонстрации за и против. Задавались вопросы, которые были не вопросами, а монологами [смеется]. Знаешь, это была Италия!

RRC : Вам понравилось быть в центре всего этого, как зрелище, или вы были просто раздражены и ошеломлены?

MS : Послушайте, я чувствовал, что с моей стороны было осуждение. Это могло быть выражением эго, но в то время я знал — как бы это сказать? — что могу оспаривать взгляд на Иисуса в фильме.Я чувствовал, что могу аргументированно спорить с разумными людьми, если они будут открыты для серьезного обсуждения. Но это было не так. Но, чтобы не быть эгоистичным, я действительно чувствовал сильную связь с этим материалом и с таким образом мысли о нем — и с изменением образа Иисуса, на котором я вырос, наблюдая. Популярное представление об Иисусе в сознании обычного кинозрителя исходило от Сесила Б. Де Милля. Практически все фильмы, снятые на религиозную тематику, были библейскими эпосами. И лучшим, конечно же, было Евангелие Пазолини от св.Матфея . Моя первоначальная идея возникла в начале 60-х. Я понял, что можно начать снимать фильмы с 16-миллиметровым черно-белым, благодаря Джону Кассаветису, снимающему Shadows , и у меня была мечта, что, возможно, когда-нибудь я смогу снять фильм. И сразу же я подумал о том, чтобы снять фильм о Евангелии, но его действие происходило в Нижнем Ист-Сайде, в многоквартирных домах, в современной одежде. И распятие будет в доках Вест-Сайда, и будет черно-белым. А потом я увидел Евангелие Пазолини и сказал: «Нет, у меня нет возможности сделать это.”

RRC : В чем привлекательность и видение Иисуса в Нью-Йорке?

MS : Иисус сказал — когда они жаловались на него, когда они сказали: «Послушайте, он болтается с алкоголиками, проститутками, сборщиками налогов», и они спросили его, почему он так поступил, — он сказал: «Ну, те, у кого хорошие , им вообще не нужен врач ». И поэтому мне всегда было интересно: а где я вырос, в Бауэри? А как насчет людей, которые умирали на глазах у меня, алкоголиков, умиравших на улице? А что насчет преисподней? А как насчет людей, которые в конечном итоге делают плохие поступки, но на самом деле они действительно хорошие люди? Что, если мы снимаем фильм, и Иисус здесь, на 8 ^th Avenue? В то время, 8 ^-й и 9 ^-й авеню были довольно плохими.Здесь мы снимали «Таксист ». Теперь это другая планета. Но это был город, и на нем я вырос. Я кое-что слышал. Я видел вещи. Я был в атмосфере.

RRC : Итак, эта идея Иисуса в современном Нью-Йорке так и не осуществилась?

MS : Нет. Как только я увидел Евангелие от Матфея, , он просто все изменил. А потом я увидел Accattone Пазолони, и это тоже изменило его, потому что это тоже Иисус.Сцена, где Франко Читти идет навестить своего сына, которому около пяти лет, потому что ему нужны деньги. Он сутенер, и ему нужно много денег. Его жена забрана семьей, чтобы защитить ее, и они живут в этих лачугах. Есть лужа с грязной водой, и маленький мальчик сидит там у воды. Отличный снимок. Мальчик находится справа от кадра, а Читти — слева. И он становится на колени. Он говорит: «Эй, я твой отец». И правда об этом была такой ошеломляющей и такой могущественной, потому что он смотрит на мальчика, которому около четырех лет, играющего в грязи, а на мальчике маленькое распятие, золотое распятие.И он разговаривает с мальчиком, и он говорит: «Пойдем! Обними отца. Обними отца. И он крадет распятие [смеется]. Так что это правда, и это то, что я в некотором роде знаю. Кто — это этот человек? И как мог Иисус любить такого негодяя? В Silence этим негодяем является Китидзиро.

RRC : Вы сказали о Last Temptation , что перед вами стояла задача лучше узнать Иисуса и серьезно отнестись к его идеям. Идеи о любви, о любви к Богу, любви к ближнему.Что представляет собой Silence с точки зрения, возможно, несколько другого или обновленного меню задач по сравнению с тем, что вам было нужно тогда?

MS : С тех пор прошло уже почти тридцать лет, так что это был долгий процесс — хлопанье вокруг, снятие фильмов, отскакивание от стен, работа с определенными темами, идеями, а иногда и просто радость творчества. Например, такой фильм, как Aviator , снимать который было просто приятно. Ценить моменты благодати, которые я получил за эти годы, чтобы иметь возможность снимать определенные фильмы и встречаться с определенными людьми.Пребывание и спотыкание в личной жизни и все еще попытки справиться — как бы я это сказать? — с моральными проблемами повседневной жизни, особенно в очень сложном обществе. Вы делаете кино, вы снимаете фильмы; они показаны. «Голливуд» — жесткая среда. Ценности жесткие. Так что это помогло выявить то, что действительно важно в жизни.

RRC : Making Silence сделал это?

MS : Ага. Это поддерживало меня, потому что я знал, что избавление от всего в конечном итоге сводится к Богу и вам.Священник может быть рядом, чтобы помогать, направлять, поддерживать; учреждение церкви. Это может быть очень полезно. Но что, если их нет? Что делать, если ты один? В Silence в конечном итоге он один, Бог и он. Вот к чему все сводится. И все сводится к исследованию того, кто такой Бог, кто такой Бог? Безмолвие Бога; твой голос звучит в тишине, которая, я полагаю, тоже есть в Ветхом Завете. Это Исайя?

RRC : Одиночество и уединение в этом фильме очень сильны.

MS : Очень. Очень.

RRC : Это не то, что я обычно ассоциирую с фильмом Мартина Скорсезе.

MS : Обычно я много времени провожу в одиночестве. Я боялся оставаться в одиночестве так долго из-за астмы. И в 70-х были периоды, когда я боялся остаться одному. Меня постоянно окружали люди. В любом случае, Silence держал меня на правильном пути на протяжении многих лет. По пути мне приходилось делать разные вещи.Пришлось делать разные картины. Нам посчастливилось родить ребенка, Хелен и меня, в 1999 году. Ей сейчас семнадцать. Это изменило ситуацию. У меня две старшие дочери и внучка. Мне просто было интересно, что действительно важно в жизни.

RRC: Молчание называют одним из величайших исторических романов нашего времени. Какие трудности возникают при создании истории, действие которой происходит четыреста лет назад? История — это не просто запись того, что произошло в прошлом; это исследование того, на что были похожи люди.Посмотрев ваш фильм, я поймал себя на том, что задаюсь вопросом, какие горки нужно преодолеть американскому зрителю двадцать первого века, чтобы понять это совершенно иное мышление? Вы думали об этом?

MS : О да. На мой взгляд, это было очень ясно. Священники в Silence принадлежали к Обществу Иисуса, поэтому они принадлежали к группе, религиозному учреждению. Что-то случилось с их наставником. Они идут его искать. И это как если бы мы сегодня отправились на другую планету.Они отправляются в место, которое как нельзя более отличается от того места, где они живут, как физически — я имею в виду сам реальный ландшафт, — так и культурно. Это означает, как люди говорят, и их язык тела, и все аспекты их жизни: как они пишут, пишут ли они; как они пьют воду, так сказать, в бамбуковом термосе. Как они живут в окружении природы. И их восприятие мира и Вселенной вокруг них. Я действительно не мог попытаться объяснить что-либо из этого; Я просто должен был позволить этому случиться.Я должен был позволить этому случиться, например, через поведение инквизитора и поведение переводчика. У переводчика нет имени. Он вообще переводчик? Когда ему задают определенные вопросы, он отвечает: «Я не могу комментировать вещи из офиса инквизитора». Теперь, когда я снимал фильм, я знал, какова их иерархия, из проведенного нами исследования. Но если ты застрял там, как Родригес, тебя поймают, ты не знаешь, кто попадет в ту тюремную камеру или в эту хижину из веток. Вы просто не знаете.Сначала я увяз в попытках написать этот сценарий и попытках объяснить другой мир и другое время, но я понял, что должен позволить этому разыграться. Многое из-за темпа. Как найти подходящий для этого мира темп, не теряя при этом публику?

RRC: Как вам это удалось?

MS: Два пути. При написании сценария с Джеем Коксом я вырезал как можно больше визуальных эффектов. Например, в хижине ждут два священника, и у них проблема со вшами.Чтобы показать хижину, я просто снял соломенную крышу, на которую пролился дождь. Вот и все. Камера очень мало движется. Это на самом деле тишина всего, что их окружает, и жизнь, содержащаяся в этой тишине. Жизнь, о которой мы не подозреваем. Жизнь животных, жизнь насекомых, подсознательная гармония мира. Единственное, что нужно сделать, — это подержать его и дать ему немного погрузиться, как он должен был погрузиться в них.

RRC: Такие вещи заставляют фильм казаться очень тщательно скомпонованным, и из него возникает медитативное чувство.Но это неоднозначное качество, потому что медитативные моменты в этом фильме часто происходят в заточении.

MS: Верно.

RRC: За пределами творится ужасные вещи. Итак, медитативная реальность может быть разрывающей.

MS: Верно, но все же медитативно. Вот почему было очень важно снимать зверства и ужасы, происходящие вокруг Родригеса, только с его точки зрения. Как вы говорите, почему Бог допускает зло, а мы ничего не можем с этим поделать? Беспомощность и есть жизнь.Родригес в камере и смотрит наружу. Самурай нападает на одного из христиан, и тот ничего не может с этим поделать. И он может даже нести ответственность. В любом случае, мы получили все это первыми через визуализацию картинки на странице, в отеле.

RRC: Что визуализировать? Какая картинка?

MS: В каждой сцене тишина! Визуализирую даже, откуда исходит свет, какой источник света. Потому что я не деревенский человек. Я действительно не понимаю природу.У меня астма, и меня всегда держали в комнатах, и я видел кирпичные стены, и все. Поэтому, когда говорится, что они приземляются на пляже — ну, на мой взгляд, они приземляются. Лодка причаливает к пристани возле пляжа, и они идут, верно? Что ж, оказывается, большие лодки этого не могут. Им нужно сесть в маленькую лодку, затем войти в воду, а затем пройти по воде и доплыть до берега, что меняет все с точки зрения моих визуальных представлений. Я также должен был хорошо осознавать, что в кадре достаточно, чтобы рассказать историю, объяснить зрителю повествовательное действие того момента.Все сводилось к основам, вплоть до основ того, как вы рассказываете историю. Я разработал монтажные последовательности, все отредактированные заранее. Все это, даже ширина лодки, палуба маленькой лодки, в которой находится Родригес, когда он опускает руку в воду и говорит: «У воды вкус уксуса, и я думаю о Твоем Сыне на кресте». Все продумано. Общий план, пол перед ним. Мы даже удлинили его, чтобы еще больше изолировать его, показать лодочнику такой путь. Он был сконцентрирован. В каком-то смысле это было почти клаустрофобией.А потом он приземляется на пляж, и это рай, и это рай. Он открывается.

RRC: Paraiso, как называют это японские христиане.

MS: Paraiso. Он открывается, и вот этот пейзаж и море позади него. Это было удивительно. Поэтому, когда мы добирались до вершин этих гор, очень часто я планировал несколько снимков. Я попытался проработать эту мысль и подумал над ней со своим оператором Родриго Прието. Я рассказывала ему об этом и говорила: «Вот ракурс.”

RRC: Где вы снимали?

MS: По всему Тайваню, который очень похож на Кюсю.

RRC: Можете ли вы рассказать о важности религиозных объектов в фильме? Меня поразило, сколько времени камера тратит на четки, сделанные вручную кресты и, конечно же, на фуми. Учитывая качество медитации, о котором мы говорим, а также упрощенный мир японских крестьян восемнадцатого века, что вы пытались сделать с объектами религиозного культа?

MS: Ну у народа ничего нет.Это то, что подробно описано в романе. Родригес замечает, что им действительно нужны религиозные объекты, и предоставляет все, что может. «Они могут придавать им большее значение, чем следовало бы», — говорит он; «Но кто мы такие, чтобы отрицать их?» Потому что это все, что у них есть. Их нет нигде, и у них ничего нет. Я понял, например, что в фермерском доме, где мы хотели поставить татами, ну, они слишком плохи для татами. И хороша ли тарелка риса? Нет, они слишком бедны, чтобы есть рис. Итак, чтобы иметь образ, который заставляет этих людей понять, что как человеческие существа они имеют ценность — что у них есть души, и что испытания этой жизни — это нечто, что пройдет — и что есть такая вещь, как спасение: ну, этот образ напоминает им об этом.Для них больше ничего нет; Понимаете, нет священников. Итак, Мадонна Снежная стала очень важной, и сама Мадонна очень важна, потому что, как пишет Эндо в «Жизнь Иисуса», , японцы боятся четырех вещей: землетрясений, молний — о, Боже; Я забыл. Землетрясения, молнии, пожары и отцы.

RRC: А отцы?

MS: Да. Бог-каратель, им это не нужно; это был заботливый и милосердный Бог, который говорил с ними.А Мадонна снегов очень важна для японской живописи. Так что для того, чтобы копия этого была спрятана в циновках, это их действительно утешало. Ближе к началу фильма, когда они исповедуются, мы это видим. В какой-то момент один из христиан, Ичизо, поднимает какую-то соломенную циновку, а под ней изображение, и он поднимает ее. А потом его кладут на алтарь, и они читают мессу.

RRC: Меня поражает стойкость христианской веры среди людей, которые изолированы и бедны, у которых почти нет словаря для этой веры и нет под рукой священника.И я знаю, что вера продолжалась в Японии, если вы проследите путь истории после завершения истории, которую вы рассказываете в Silence.

MS: Да!

RRC: Япония закрыта на двести лет, а затем наступает девятнадцатый век.

MS: Канонерские лодки отправляются для торговли.

RRC: И получается, что хоть какие-то перестановки христианской веры сохраняются двести лет?

MS: Верно! Скрытые христиане на Гото и тех островах.Но другой важный момент, касающийся объектов, таких как крест, который Родригес дает Мокичи в начале фильма: это больше о руках, и о том, как руки складываются друг в друга, когда он передает его ему.

RRC: Правый. У вас есть очень длинный крупный план. Что вы пытались с этим сделать?

MS: Ну, это связь. Это сострадание, и это — как бы это сказать? Объединяющий элемент человеческого бытия в том, что мы все едины.Я думаю, что почтение к нему очень важно. У них не было ничего другого, но у них была эта вера.

RRC: Меня интересует двойственность мнения о. Родригес относится к этим людям. Он трепещет перед силой их веры, но порой задается вопросом, к чему эта вера; он задается вопросом, настоящая ли это христианская вера. Ему трудно с ними общаться. Бывают моменты, когда ему даже кажется, что они физически отталкивают их.

MS: Что ж, часть этой истории я всегда хотел написать о священнике, молодом человеке, который становится священником.Я всегда говорю об одном священнике, который оказал на меня большое влияние, Франсисе Принсипи, который был епархиальным священником в Старом соборе Святого Патрика. Он был очень молод. Это было в 1953 году. Мне было одиннадцать, так что с одиннадцати до семнадцати он был очень важной фигурой. Он дал нам прочитать книги Грэма Грина.

RRC: И еще в Endo есть немало Грэма Грина.

MS: Да. Сила и слава . Я перечитал это, пока мы снимали картину.Пт. Принсипи дал нам почитать Грина, он дал нам критика Дуайта Макдональда. Он заставил нас думать по-другому. В те годы он был для нас определяющей фигурой. Я хотел быть священником; Я хотел быть похожим на него. И я попал в подготовительную семинарию, но меня выгнали.

RRC: Почему?

MS: Я понял, что у меня нет призвания. Как говорится, многих зовут, а выбирают мало. Вам нужна более глубокая приверженность, и я этого не совсем понимал.И это заставило меня задуматься о современном святом. Как ты мог быть святым в современном мире? Может ли священнослужитель приблизиться к святости? Вы, так сказать, внутренний человек. Итак, если это так, то как же бороться с эго и гордостью? Как стать бескорыстным в таком мире? Это всегда оставалось со мной, и я думаю, что это часть того, через что проходит Родригес в Silence . Он имеет дело со своей гордостью. В какой-то момент Феррейра говорит ему: «Знаешь, у них есть смирение».Они не считают себя Иисусом. Ты сделаешь.

RRC : Интересно, что у Феррейры есть весомые аргументы. Он говорит с позиции отказа от веры, но во многих отношениях довольно убедителен. Считаете ли вы это еще одним искушением? Как голос истины?

MS : Я считаю, что это провокация.

RRC : Провокация. Хм.

MS : Провокация. Вы должны с этим справиться.Он сдался. Теперь мы не знаем, как и когда умерла Феррейра. В том веке ходили слухи, что он вернулся; что он отрекся от отступничества на смертном одре. Но никто не уверен, и никто не знает. Феррейра был там сильным человеком; он был разведчиком. А если он уступит, это проблема для всех эгид католической Европы.

RRC : В этой истории есть структура, похожая на Heart of Darkness . Вы думали об этом сознательно?

MS: No.[смеется] Нет! Потому что я думаю, что в ландшафте и людях, идущих на поиски Феррейры, такая красота, в то время как Heart of Darkness так ужасно. Я перечитал это лет десять назад. Это просто ужасно. Как бы то ни было, Феррейра провокационный; нет никаких сомнений. Неужели Феррейра действительно потерял веру? Мы много об этом говорили. Я думаю, знаете, в каком-то смысле Феррейра не слышал Иисуса. Но Родригес знает.

RRC: Давайте поговорим об акте отступничества, который занимает центральное место в драме вашего фильма.Эта драма зависит от того, откажется ли священник от своей религии, наступив на фумие, на образ Христа. И он очень не хочет этого делать, даже когда на карту поставлены жизни. Тем временем мучители подстегивают его, говоря: «Это ничего не значит».

MS: Да, говорят, это «пустая формальность».

RRC: И, возможно, некоторые зрители подумают: «Ну, конечно! Вот и все. Потому что он может это делать, сохраняя при этом собственное внутреннее чувство истинной веры.

MS: Они этого не знают. Они этого не знают.

RRC: Но он спасет людей, и более того, мы понимаем, что, по сути, к его голове приставили пистолет. Это немного похоже на то, как из заложников выгоняют заявления. Мы понимаем, что эти заявления бессмысленны. К твоей голове приставлен пистолет; это формальность. Так как же решить эту проблему?

MS: Я думаю, это указывает нам на то, чем на самом деле является глубина религии, глубина веры.Если вы отбросите все, что действительно имеет значение? Ваша вера, ваша вера и то, как эта вера связывает вас с окружающими вас людьми. И если вы упадете — если вы совершите то, что японцы называли коробу, — вы должны научиться прощать себя. Это проблема. Смысл эпилога Эндо заключается в том, что Родригес постоянно должен был подписывать клятвы отступничества и отречения, потому что он, возможно, продолжал прислуживать христианам в тюремном комплексе. Это то, что подразумевается в сцене, где мы видим, как он подписывает, что означает, что он никогда не давал —

RRC: Я думал, что это просто беспричинное унижение с его стороны.

MS: Нет, нет. Китидзиро говорит: «Что случилось? Я видел, что люди инквизитора были здесь. Это был просто еще один? » Все это — значение женщины, на которой был женат Родригес, язык тела — все это было основано на эпилоге, который мы, наконец, определили, пока не стало ясно, что Родригес все еще верит в свою веру. Он все еще пытался. Он дошел до самой сути христианства и Иисуса. Я думаю, что он действительно это сделал.

RRC: Делая что?

MS: [долгая пауза] Что ж, членство в организованной группе имеет определенные догмы и правила, верно? В конечном итоге их забирают.Что осталось? Я не говорю, что иметь догмы и правила плохо, если вы можете жить в соответствии с ними и помогать другим людям в соответствии с ними. Но что, если его оторвут от вас? Есть слепой француз по имени Жак Люссеран. Он участвовал в Сопротивлении во время войны и был отправлен в Бухенвальд. Это был слепой человек, который каким-то образом смог утешить других заключенных. Как это сделать в концентрационном лагере? Как вы успокаиваете многих окружающих? Как дать им надежду, когда ее нет? Вот о чём речь.Когда Родригес снова слышит признание Китиджиро ближе к концу, он говорит ему: «Я падший священник. Я не могу этого сделать ». И Китидзиро говорит: «Но ты здесь единственный». Это все та же исповедь.

RRC: В дилемме священников, созданной Silence , стоит задача утешить людей, которые вдохновлены и зависят не только от вашей священнической функции, но и от вашего собственного проявления веры. С другой стороны, есть вероятность того, что эти же люди будут подвергнуты пыткам и убиты, если вы публично не откажетесь от этой веры.Современные зрители склонны решать эту проблему прагматично — делать все возможное, чтобы спасти этих людей. Но образ мышления, который вы вызываете, не так прост, потому что публичный отказ от чего-то имеет огромное значение. Ранние христиане считали отступничество тяжким грехом, возможно, даже как «выступление против Святого Духа», которое Иисус в Евангелии от Матфея говорит, что он не может быть прощен. Нам может быть трудно понять, почему этот публичный декларативный аспект так важен для нашей веры.

MS: Верно, и была ли вера введена в культуру с учетом специфики этой культуры? Достаточно ли они знают о людях? Достаточно ли они знают о том, как они думают? Это большая проблема. Как нам создать некий идеал там, где люди жили по-другому? Ум работает по-другому. Это сцена, где Феррейра говорит Родригесу, что японцы не могут представить себе ничего, что выходит за рамки человеческого.

RRC: И он указывает на солнце.Он говорит: «Это сын». Он подразумевает непреднамеренное издевательство над христианством. Может быть, это еще один аспект провокации Феррейры. Потому что это потенциально привносит в миссию мощный оттенок тщетности.

MS: Да, но это делает его сильнее. Это делает более важным продолжить работу. Это конец Winter Light , верно? Вы когда-нибудь видели Bergman Winter Light ? В нем Макс фон Сюдов и Гуннар Бьёрнстранд. Ты помнишь финал? Главный герой — министр; у него есть сомнения.Он едет на службу в деревенскую церковь. Они спорят обо всех этих разных вещах, включая Бога, на протяжении всей картины, которая, кстати, была снята в двухчасовом кадре зимнего света, настоящего зимнего света в Швеции — Бергман ходил каждый день и снимал за эти два часа. . Так или иначе, в конце пастор выходит в своих одеждах и подходит к алтарю. Он оборачивается; в церкви никого нет. А что он делает? Он начинает церемонию. Вот и все. Это конец фильма.

RRC : Я понимаю значение того, что вы говорите для Silence , и меня интересует конец фильма, когда Родригес — после всей тишины Бога, которую он отметил и выдержал — получает голос.

MS: Верно.

RRC: И голос дает ему разрешение, по сути, богословское разрешение на отступничество. В нем говорится: «Я родился в этом мире для того, чтобы люди попирали меня. Я здесь для того, чтобы тебя растоптать.«Что интересно, это разрешение не обеспечивает ни Родригеса, ни самого конца фильма никакого настоящего катарсиса. Я имею в виду, вы можете подумать, хорошо, его отпускают, все это имеет смысл.

MS: Но это не так.

RRC: Теологически все это совпадает. Я спасаю людей. Я сохраняю свою веру.

MS: Но вера — это непрерывный процесс, как мы видим на примере Китидзиро. Вы его теряете; вы получите это.Катарсиса нет. Вот почему нам нравится читать книгу, или слушать музыку, или смотреть действительно интересный фильм, в котором чувствуешь катарсис: для нас это в некотором роде игра. Но в жизни этого нет. В тот момент, когда вы пытаетесь ухватить момент, он исчезает.

RRC: Китидзиро — важная фигура в «Безмолвии», и в предисловии к роману вы пишете, что «Эндо понимал, что для того, чтобы христианство могло жить, ему нужна не только фигура Христа, но и фигура Иуды. .«Обсуди, что ты пытался сделать с Китидзиро в этом фильме.

MS: На ум приходит фраза из Иисуса о том, что «все, что вы делаете с малым из них, вы делаете со мной; все, что вы делаете для наименьшего из них, вы делаете для меня ». И Китидзиро в некотором смысле меньше всех. Вот кто мы. А Китиджиро учит Родригеса — он учитель для Родригеса, в конечном счете, средство сострадания и понимания слабости. Это очень важно, слабость. Да, есть много сильных людей.Но есть еще слабые. Что с этим делать?

RRC: Китидзиро превращает это в жалобу. Он жалобно спрашивает, какое место в этом мире для того, кто не силен, кто не может быть героем или святым?

MS: Да, но не только это. Почему я родился сейчас? он спрашивает. Почему я не родился раньше, когда не было гонений? Я был бы хорошим христианином.

RRC: Эта идея также затрагивает священников, Родригеса и Гаррпа.Вы привносите неявное представление об интуитивной прозорливости места и времени. Если бы Родригес и Гаррпе остались в Европе, у них была бы определенная карьера.

MS: Да, это была бы отличная карьера. Они были бы в порядке.

RRC: Так что верить в одних обстоятельствах намного легче, чем в других.

MS: Может быть, и если эти обстоятельства убрать, мы противостоим самим себе, и это пугает. Мы должны знать себя.Мы, вероятно, никогда не сделаем этого, но мне кажется, что если мы не попробуем, то все остальное, что мы будем делать, будет просто выдумкой.

RRC: В романе Эндо настойчиво говорится о том, как Китидзиро — или любой, кто отказывается от своей веры — становится подобным собаке и рабским. Феррейра описывается как имеющий подобострастную улыбку. Родригес боится за свою жизнь презрительно пресмыкаться, как собака. И после отступничества он стал почти зомби. Он оболочка человека, хотя поступил правильно.Вы можете пролить свет?

MS: Да. Мне семьдесят четыре года, поэтому в начале 1950-х я хорошо знал о красной панике, холодной войне и возможности ядерной войны. В то время было много фильмов на эту тему «Красного паники», и особенно пугала мысль о том, что коммунисты заберут вашу душу. Почти как протестанты и католики во время Тридцатилетней войны. Это была не просто другая вера; он становился как военнопленные в Северной Корее, как американские военнопленные, которым промыли мозги.Вы видели фильмы о них и о том, как их ругали, и — я был очень молод — они были пугающими. Им было страшно, потому что казалось, что они потеряли свои сердца, что они больше не могут любить. И они потеряли свои души; они стали бездушными. Я думаю, что в Silence есть определенное отношение к тем, кто серьезно отступает. Думаю, такое отношение к ним есть. К слабым.

RRC : Я хотел бы в целом обратиться к религиозным темам в вашей работе.Однажды вы сказали: «Я не теолог». В ваших ранних фильмах есть богатый фон религиозных образов и своего рода культурный католицизм. Крест, например, мелькнул на крыше —

MS: Да, это снимок моего старого района.

RRC : Или возмущение Харви Кейтеля в Кто стучится в мою дверь? , когда его подруга использует религиозные свечи для улучшения романтического настроения. «Эй, с религиозными свечами этого не сделать!» Или сцену в начале того же фильма, где ваша мать делает то, что кажется кальцоне, и обслуживает его с почти сакраментальной мрачностью.

MS: На самом деле это было тесто, что-то вроде пирога с колбасой. Это было для Непорочного зачатия. 8 декабря, думаю, да.

RRC: Правый. Или о том, как в Mean Streets персонаж Кейтеля имеет любопытную привычку цитировать Писание.

MS: Да, хорошо, мы сделали. Мы сделали.

RRC: В Last Temptation и Silence , с другой стороны, проблемы веры явно выражены.Они тема. Итак, как за многие десятилетия вашего кинопроизводства вы видите свои фильмы, отражающие вопросы веры и религии? И насколько важен католицизм для вас как для кинорежиссера?

МС: Хорошо. [смеется]

RRC : Я знаю, это серьезный вопрос.

MS: Да! Что ж, нет никаких сомнений в том, что предметом, который меня привлекал, всегда был материал, который всегда так или иначе относился к тем вещам, которые я считал важными, когда рос в 50-х годах, в Нижнем Ист-Сайде, в очень трудном месте.Вопросы о добре и зле и о том, как это меняется при определенных обстоятельствах. Вопросы ответственности, когда вы пытаетесь, вы терпите неудачу, а затем вы пытаетесь с этим справиться. Я видел, как мой отец и другие мои родственники занимались вопросами долга, семьи и ответственности. Сама идея «хранителя моего брата» была очень важна. Я все время видел, как это разыгрывается. Мой отец и его младший брат — мне потребовались годы, чтобы понять, что Mean Streets действительно о них. Потому что у него были такие же отношения со своим братом, где у младшего брата были проблемы — в тюрьме и вне ее, и все такое, — и мой отец должен был позаботиться об этом.

Истории от Mean Streets до Raging Bull действительно имеют дело со всем этим. Кульминацией всего этого стал «Бешеный бык », все эти темы и о человеке, который — ну, вы знаете строчку из «Дневника деревенского священника » Брессона : «Бог не мучитель. Он хочет, чтобы мы были милосердны к себе ». В конечном итоге с Джейком ЛаМоттой, в Raging Bull — я имею в виду не Джейка на самом деле, а в фильме — я начал немного понимать, что увидел в нем Боб Де Ниро, столкнувшись с собственными проблемами в жизни.О том, что Джейк наказывает всех людей вокруг него и, по сути, наказывает себя, потому что не может простить себя. До самого конца.

RRC : Ближе к концу наступает момент, когда он остается один, тот край безнадежности.

MS: Он говорит: «Я не животное».

RRC: И он пробивает стену. То же самое затруднительное положение, но в другом ключе, есть в Молчании. Это очень похожее заключение. И абсолютный выход из отчаяния.

MS: Я знаю. Это было просто ужасно.

RRC: Эту сцену все еще трудно смотреть.

MS: Снимать было тяжело. Даже для Боба. У меня было две камеры, и мы разработали это так, чтобы просто почувствовать, когда мы можем начать катиться. Мы не говорили: «Действие!» вы знаете, положите туда грифель. Мы только начали снимать камеры, Майкл Чепмен, мой оператор и я. А Боб просто занялся своим делом. Мы чувствовали, что это был низший уровень. А потом Джейк может смотреть на себя в зеркало.Он в некоторой степени способен принять себя.

RRC: Тот отличный финал, когда он в раздевалке —

MS: «Я хозяин!» [смеется]

RRC: Это красивый финал — у вас есть способ предложить своего рода примирение и надежду, что тоже юмористично и не слишком определенно.

MS: Нет. Он смотрит в зеркало и говорит: «Это были вы».

RRC: Было здорово! Цитата из сцены из На набережной .

MS: «Это был ты, Чарли». Он разговаривает сам с собой. Чарли — имя моего отца. Так что все эти вещи соединяются с годами. И это те истории, которые меня действительно привлекают. Следующим фильмом для меня после Raging Bull должен был стать Last Temptation . Но в итоге мы сделали King of Comedy . Это снова был Бобби. Он хотел, чтобы я это сделал. Предполагалось, что мы сделаем это быстро, но вышло иначе.

RRC: Я где-то читал о том, как вы двое иногда делаете девятнадцать дублей сцены.

MS: Иногда сорок!

RRC: Кстати, я считаю, что это отличный фильм. Это было ужасно недооценено.

MS: О, они это ненавидели! Было три или четыре хороших обзора в основных газетах, Times , Time Magazine и даже LA Times . Там был критик по имени Шейла Бенсон, фильм вышел в феврале, и она сказала: «Это лучший американский фильм этого года.«Ну, это всего четыре недели! [смеется] Спасибо! Я не жалуюсь! Но после создания King of Comedy я понял, что могу оставаться только с темами, на которых хочу остановиться, и это было Temptation of Christ . Я собирался это сделать, но в конце того же года, 1983 года, в День Благодарения, это было отменено. И вот я был брошен по течению, изгнан. Изгнан из Голливуда, из американского кино, так сказать. Все менялось. Пришли более крупные картины, спектакли, фильмы из тематических парков.Денег больше не было на картину, которую я сделал. Боб ушел по своим делам. И я начал все сначала. Я снял After Hours , который был полностью независимым фильмом, и индустрия его полностью проигнорировала.

RRC : Какой бюджет у этого фильма?

MS: Думаю, 5 миллионов долларов. Затем, с Color of Money , в мою жизнь вошел Майк Овиц, и он все изменил. Мне удалось поработать с Полом Ньюманом, Томом Крузом.И это вернуло меня к некоторому признанию людей в студиях — что я могу снимать фильм в рамках бюджета, вовремя, насколько это возможно, и не был слишком неустойчивым в своем поведении, будучи немного старше. После Color of Money — это когда Овиц связался с Last Temptation, так что я вернулся туда.

RRC: Вы видите себя снимать фильмы через десять лет?

MS: Не знаю. Несмотря на то, что есть удовольствие от кинопроизводства и каждый раз это навязчивая идея, прямо сейчас я только что закончил фильм два дня назад и я устал.Как будто я больше никогда не сниму фильм! Но я готовлюсь. Де Ниро разговаривает со мной. Знаете, это старая история: Де Ниро и я, мы задумали этот проект о старом киллере — правдивую историю. Ему было около семидесяти четырех лет; нам семьдесят четыре. Это происходит в 1960-х годах. Речь идет о цене, которую вы платите за жизнь, которую вы ведете, и о чувстве добра и зла. Итак, мы здесь.

Вопрос в том, действительно ли вы хотите быть там в любом фильме? У вас действительно должна быть история, которую вы хотите рассказать и которую, как вы чувствуете, вы можете рассказать.А также люди, с которыми вы хотите быть. Это главное. Жизнь становится слишком короткой. В конце концов, единственное, что я думал, что смогу сделать в жизни, это — как бы это сказать? Я думал, что смогу воспитать дар, данный мне Богом, дар творчества. Что касается результатов, я не знаю, хорошие ли они, посредственные или плохие. Но оказывается, это неважно. Речь идет о личностном росте и о вашем творчестве, если вы можете расти дальше. Есть ли там еще что-нибудь для добычи? Возьмите аналогию с рыбалкой и интеллектуальными водами.Знаешь, на какой глубине ты можешь ловить рыбу? Насколько глубоко вы можете это сделать?

RRC : Хорошо. Если есть что-то, что люди, которые смотрят Silence , забирают у него, то на что вы надеетесь? Что вы хотите, чтобы этот фильм сделал с людьми?

MS: В мире, в котором я нахожусь, есть отношение… ну, как в фильме Джорджа Харрисона, который я снял [в 2011 году], Жизнь в материальном мире . Вот почему я снял фильм. Дело в неприятии достоверности научного мышления или даже философского мышления.Да, есть много проблем с организованными религиями. Но уверенности в том, кто мы есть, и что такое эта вселенная и эта жизнь, просто не может быть. Это говорит старик, но мы можем оказаться в мире, где молодые люди даже не задумываются о том, что нематериально, о том, что нельзя увидеть, попробовать или почувствовать. И, в конце концов, когда в Silence убирается все, это действительно то, что остается. Это духовное.

RRC : Спасибо.

MS : Спасибо.

Интервью и цитаты о его техниках

Мартин Скорсезе Интервью

1. Создайте ошибочные персонажи

Мартин Скорсезе обнаруживает, что его привлекают персонажи, которые не все хороши или все плохи, а скорее персонажи с глубоко человеческими недостатками. Часто его фильмы сосредотачиваются вокруг персонажей, которые пытаются поддерживать порядок в аморальных мирах. По крайней мере, эти персонажи занимательны.

Цитаты Мартина Скорсезе часто говорят о его влечении к подобным историям, и многие режиссированные фильмы Мартина Скорсезе довольно безразличны к сюжету и сосредоточивают большую часть энергии на персонаже.

Мартин Скорсезе о важности визуальной грамотности

Отчасти это связано с тем, что вы гораздо больше связаны с персонажами, чем в фильмах, где персонаж никогда не считается неправильным или несовершенным. Если ваш герой постоянно сражается с плохим парнем, вы будете считать, что каждое его действие в какой-то мере оправдано.

Это также подключается к другому устройству, которое было приписано фильмам Скорсезе, изображающим насилие.Мартин Скорсезе очень быстро квалифицирует насилие в своих фильмах как «неприятное» и что жестокие персонажи его фильмов часто «пожинают то, что сеют».

Мартин Скорсезе Цитаты

2. Свяжите движение камеры с эмоциями

В комментарии режиссера из Taxi Driver Мартин Скорсезе рассказывает о том, как ему нравится снимать вещи так, как он воспринимает их из реальной жизни. Это означает, что он ходит по миру, думая о движении камеры, которое вызовет те же эмоции, которые он испытывает в данный конкретный момент.

Скорсезе говорит о впечатлениях и восприятии и о том, как он всегда разочарован тем, что не может заставить камеру двигаться так быстро, как он надеялся. Вы можете увидеть примеры этой техники в фильмах Скорсезе. Об этом говорится во многих цитатах Мартина Скорсезе.

Мартин Скорсезе Сцена за сценой

Если что-то особенно поразительно, Скорсезе может использовать очень быстрое нажатие, чтобы передать эмоции персонажа. Это не означает, что каждое движение камеры основано исключительно на эмоциях, потому что многие из них могут быть связаны как с эмоциями, так и с каким-то практическим решением, например движущимся объектом.

Например, если наш главный герой преследует поезд, который увозит любимого человека, мы можем увидеть, как камера удаляется от персонажа, чтобы отобразить эмоции и тот факт, что поезд физически движется. И то, и другое может быть правдой одновременно, но движение порождает эмоции.

Авторская теория стала практичной

Изучите режиссерские приемы, которые использовали великие мастера

Создавайте работы, подобные этим культовым режиссерам.Изучите практические советы по режиссуре, которые вы можете сразу применить в своем следующем проекте.

ИЗУЧИТЕ АВТОРЕЖЕНЕРЫ

Scorsese Film School

3. Энергичные монтажные решения

Многие режиссеры отметят, как фильмы Мартина Скорсезе иметь очень неформальные и энергичные сокращения. Это почти похоже на человека, который использует различные незакрепленные предметы в своем доме, чтобы построить сложную скульптуру. Все зависит от тона и сюжета, но изображения выстроены так, чтобы подтолкнуть зрителя, а не изящество.

Тельма Скунмейкер рассказывает о Скорсезе

Цитаты Мартина Скорсезе, а также анекдоты его редактора и давнего соавтора Тельмы Скунмейкер затрагивают этот уникальный стиль. Монтаж старого Голливуда основывался на невидимых монтажных кадрах, но в фильмах Скорсезе есть резкие и явные порезы, но они создают энергию. Мартин Скорсезе знает, как он хочет, чтобы вы чувствовали себя, и он «грязный боец» кино, который использует все уловки, чтобы заставить вас так себя чувствовать.

Разница между ним и, скажем, Майклом Бэем состоит в том, что рассказы, сообщения и общий подход Скорсезе гораздо более зрелые. Оба являются великими режиссерами, и если вы посмотрите Pain and Gain , вы увидите некоторые качества, похожие на фильмы Скорсезе, с сокращениями, направлением и повествованием.

Приемы работы с камерой Мартина Скорсезе

4. Размещение камеры с учетом характера персонажей

Во многих интервью Мартин Скорсезе говорит о «визуальной грамотности». Скорсезе считает, что размещение камеры чаще всего должно быть привязано к персонажу.Большинство лучших фильмов Скорсезе — это интенсивное исследование персонажей, поэтому имеет смысл попытаться вложить в фильм их эмоции.

Интервью с Мартином Скорсезе

Скорсезе знает, что перспектива является его частью, но если бы вы просто пытались показать перспективу персонажа, вы бы по умолчанию использовали снимки от первого лица, но Мартин Скорсезе цитирует акцент на важности демонстрации эмоций персонажа. через обрамление. Скорсезе знает, что это намного сложнее и требует визуальной грамотности.

Список ушедших кадров • Список кадров в StudioBinder

Он также считает важным погрузить зрителя в культуру персонажа, что означает показ окружающей среды, показ персонажа в ситуации, показ персонажа в его элементе. Скорсезе считает, что намерение художника заключено в кадре.

Авторская теория стала практичной

Изучите режиссерские приемы, которые использовали великие мастера

Создавайте работы, подобные этим культовым режиссерам.Изучите практические советы по режиссуре, которые вы можете сразу применить в своем следующем проекте. часто познавательная для тех, кто еще не был знаком. Скорсезе снимает фильмы о мирах, иногда об одних и тех же мирах в разные периоды времени. Скорсезе часто показывает вам распорядок дня или небольшие участки этого конкретного мира, чтобы дать вам полное представление об этом мире.

Аудиокомментарий казино

Как мы упоминали ранее, Мартин Скорсезе будет размещать свою камеру в местах, которые не только передают характер, но и мир, в котором они живут. Это не ограничивается размещением камеры, но и всем остальным. другие отделы, которые используются для создания полноценного фильма.

Скорсезе работает со своим дизайнером костюмов, художественным отделом, гримерным отделом и другими, чтобы показать эти миры во всей их полноте. Он часто знает эти миры лучше, чем кто-либо на съемочной площадке, поэтому, хотя ему приходится принимать решения, он также оказывается наиболее информированным.

Вот наша разбивка для первого кадра The Irishman . Посмотрите, как Скорсезе медленно (и буквально) переносит нас в мир Фрэнка Ширана.

Ирландец Вступительный раздел • Подпишитесь на YouTube

Понимание персонажа — это одно, но только когда вы создаете аутентичный и полностью реализованный мир вокруг этих персонажей, вы сможете мастерски повествовать историю, как у Скорсезе.

Мартин Скорсезе Музыка

6.Сочиненный фильм

Мартин Скорсезе верит в так называемое «сочиненное кино». Он говорит, что научился этому у великих музыкальных режиссеров, когда рос, потому что он обнаружил, что их операторская работа напрямую связана с музыкой.

Мартин Скорсезе о философии кинопроизводства

Скорсезе обнаружил, что это заставляет камеру работать более энергично и связывает каждый кадр вместе так же, как музыкальные ноты могут передавать чувства и эмоции другим.Это помогает, когда у вас есть представление о том, какую музыку вы, надеюсь, будете использовать в окончательной редакции.

Не секрет, что во многих фильмах Скорсезе используются похожие музыкальные стили, но это потому, что он любит эти песни. Если вам нравится другой стиль музыки, но вы все равно хотите снимать такие фильмы, как Скорсезе, вам нужно будет найти способ связать эти удары и ритм с кадрами и блокировкой.

Авторская теория стала практичной

Изучите режиссерские приемы, которые использовали великие мастера.

Создавайте работы, подобные этим культовым режиссерам.Изучите практические советы режиссера, которые вы можете немедленно применить в своем следующем проекте.

Другие режиссеры-авторы

Мартин Скорсезе Повествование Монтаж

7. Монтаж в сочетании с закадровым голосом

Один из любимых приемов Мартина Скорсезе — показать монтаж с закадровым голосом. Эти монтажи часто представляют собой театрально поставленные фрагменты большей последовательности, а не набор отдельных изображений, соединенных вместе, чтобы создать ощущение.Монтаж — одна из самых кинематографических техник, которые вы можете использовать, но Скорсезе также добавляет повествование.

Мартин Скорсезе Банды Нью-Йорка Аудиокомментарии

Скорсезе использует этот рассказ, чтобы закрасить пустые места, которые кадры не могут объяснить визуально. Повествование часто может стать излишним, но когда вы объясняете зрителю неизвестный мир, вы можете использовать его, чтобы выразить внутренние чувства, объяснить предысторию концепции или события или добавить немного юмора.

Мартин Скорсезе Звуковой дизайн

8. Экстремальный звуковой дизайн

Как мы упоминали ранее, Мартин Скорсезе — «грязный боец» кино. Он будет использовать все необходимые средства, чтобы привлечь ваше внимание, вызвать чувство, сказать что-то экстраординарное с помощью своих образов. Большая часть этого — понимание кино.

Зрение и звук — это истинное название игры, когда дело доходит до фильмов, и часто режиссеры настолько одержимы визуальными эффектами, что забывают, что звук может составлять более 50% фильма.

Звуковой дизайн Raging Bull

Мартин Скорсезе и его команда часто используют экстремальный звуковой дизайн, чтобы забить гол. Это может означать, что тонны быстрых звуков смешиваются и смешиваются вместе, или это может означать полное отсутствие звука.

Звуковой дизайн часто бывает абстрактным, используется для представления концепции, а не для идеального воссоздания реальной ситуации. Подумайте о большинстве звуковых эффектов в фильмах и звуковом дизайне в целом. Действительно ли удары так звучат, когда кого-то бьют, или они преувеличены для эффекта?

Скорсезе и его команда пошли еще дальше.Они не только поддерживают визуальные эффекты на экране с преувеличенным звуковым дизайном, но они часто используют совершенно несвязанный звуковой дизайн, чтобы привнести новые эмоции.

Наверх Далее

Стиль кинопроизводства Мартина Скорсезе

Теперь, когда у вас есть лучшее представление о кинематографических ценностях Мартина Скорсезе, почему бы не прочитать еще больше о его методах создания фильмов. Ознакомьтесь с «Стилем кинопроизводства» Мартина Скорсезе, чтобы увидеть наш анализ того, как Скорсезе планирует, снимать и монтировать свои фильмы.

Наверх Следующее: Стиль кинопроизводства Мартина Скорсезе →

Мартин Скорсезе рассказывает о своей смерти в новом интервью об «Ирландце» и многом другом. противостоять смерти — и не только в его фильмах, таких как его карьерный бегемот

Ирландец . «Вам просто нужно отпустить, особенно в этом выгодном возрасте», — сказал Скорсезе в интервью Times .

Отпуск Скорсезе стал настоящим праздником для поклонников его последнего фильма « Ирландец ».Скорсезе провел большую часть своей карьеры, снимая фильмы о мафии, которые, когда Роберт Де Ниро подошел к нему с исходным материалом для фильма, его изначально не продали. Только после того, как он погрузился в конец жизни Фрэнка Ширана, Скорсезе увидел возможность изучить, как мужчина борется со своими прошлыми поступками. «Все дело в последних днях. Это последний акт, — сказал Скорсезе.

«Будет ли это обогащать? Собираемся ли мы узнать о невидимом, о загробной жизни? Нет, — сказал Скорсезе.Но для него история, основанная на книге « Я слышал, ты красишь дома», могла быть о «процессе жизни и существования через ту работу, которую мы могли сделать — ты мог изобразить ее, актеры могли жить в ней. ”

С актерским составом, в который входили некоторые из величайших актеров 20-го века — Аль Пачино, Роберт де Ниро и Джо Пеши, — Скорсезе смог четко передать эту историю. В рецензии на фильм А.О. Скотт написал для «Нью-Йорк Таймс », что «смотреть этот фильм, особенно в его длинном, изящном финале, — значит чувствовать, как замыкается круг.

Но мир Скорсезе со смертью выходит за рамки The Irishman .

«Как говорится в моем фильме« Это то, что есть », — сказал он. «Вы должны принять это».

Это должно включать его открытость в отношении других фильмов, особенно фильмов о супергероях. В довольно исчерпывающей прессе он заявил, что считает фильмы Marvel «не кино», а «тематическими парками». И хотя он не ошибается, это вызвало такой энтузиазм в кино и фанатских кругах, что даже через несколько месяцев это может вызвать тренд в Твиттере.Даже более интеллектуальный фильм по комиксам, получивший серьезную премию «Оскар», не показался Скорсезе интересным.

«Я видел отрывки, — сказал Скорсезе о Joker Тодда Филлипса. «Я знаю это. Так зачем мне это нужно? Я понял. Все нормально.»

Случайно отклонили фильм, у которого есть бешеные фанаты в широко читаемом национальном издании? Теперь это похоже на человека, который действительно отпустил все смертельные страхи. «Часто смерть бывает внезапной», — сказал он. «Если вам дарована благодать продолжать работать, тогда вам лучше придумать что-нибудь, о чем нужно рассказать.

Интервью — Мартин Скорсезе

Снова новое: Мартин Скорсезе — Interview Magazine

Позже в этом месяце, в последний вечер своего закрытия, кинофестиваль Tribeca отметит 25-ю годовщину фильма Мартина Скорсезе Goodfellas , показав обновленную версию оригинального фильма. После показа создатели и актеры, в том числе Роберт Де Ниро (который также является соучредителем кинофестиваля), воссоединятся для панельной дискуссии, которую модерирует Джон Стюарт, о классике, номинированном на премию Оскар.

билетов на мероприятие поступили в продажу на прошлой неделе, поэтому в связи с этим событием мы переработали интервью со Скорсезе из нашего номера за январь 1987 года. В то время Paramount только что отменила планы 43-летнего режиссера по постановке The Last Temptation of Christ . Скорсезе, как всегда, замучен, изворотлив и гениален — и абсолютно предан своему делу. По сей день Скорсезе имеет 58 режиссеров на свое имя, включая художественные фильмы, короткометражные фильмы, телесериалы и документальные фильмы, и, учитывая недавнее объявление, что он, вероятно, будет со-режиссером версии Шекспира Макбет с Кеннетом Бранаом идет к поставленной цели — 60.- Саванна О’Лири,

Мартин Скорсезе
Дэвид Ансен

Мартин Скорсезе, 43-летний отпавший католик из Маленькой Италии Нью-Йорка, поклоняется целлулоидным изображениям. Всегда было. Когда вы заглядываете к быстро говорящему режиссеру в его офис в центре Манхэттена или на чердак на TriBeCa, вы не можете не заметить, что у Скорсезе всегда есть телевизор в комнате, по которому беззвучно катится какой-нибудь старый голливудский фильм. Сегодня это Янки из Коннектикута при дворе короля Артура , с которого он начинает оценку карьеры режиссера Тэя Гарнетта.

Короткий, бородатый и напряженный, Скорсезе ест, спит и дышит кино, и его одержимость сделала его одним из немногих американских кинорежиссеров, чьи фильмы действительно важны. Фильм Скорсезе всегда непримиримо личный ( Mean Streets ), эмоционально заряженный ( Taxi Driver ), стилистически смелый ( Raging Bull ) и никогда не безопасен или шаблонен ( King of Comedy ; New York, New York). ; В нерабочее время ). Он не впадает в мейнстрим, но теперь, благодаря успеху The Color of Money , он снова становится популярным в Голливуде.Дисней, снявший сиквел Hustler , недавно подписал с ним двухлетний контракт на производство и постановку фильмов. На разных стадиях разработки находятся киноверсия книги Ника Пиледжи о мафиози « Wise Guys » и фильм о Джордже Гершвине, над которым он работает с Полом Шрейдером. Тем не менее, больше всего он решительно настроен на реализацию его часто откладываемой адаптации романа Никоса Казандзакиса «Последнее искушение Христа », который должен был выйти почти четыре года назад с Эйданом Куинном в роли Иисуса и Харви Кейтелем в роли Иуды.В последнюю минуту Paramount отключила вилку. Истинный приверженец кино, Скорсезе активно участвует в кампании за сохранение пленки и является одним из самых ярых критиков «раскрашивания» видео в старых черно-белых фильмах. Он постоянно пополняет свою коллекцию видеокассет старых фильмов, которые он изучает и просматривает так же страстно, как средневековый монах, изучающий священные рукописи.

ДЭВИД АНСЕН: Все ваши фильмы, по-своему, невероятно личные. Примерно Король комедии , вы однажды сказали, что вы оба были Рупертом Пупкином [персонаж Роберта Де Ниро] и Джерри Лэнгфолдом [персонажем Джерри Льюиса].Кто вы в The Color of Money ?

МАРТИН СКОРСЗ: Больше похоже на Эдди Фелсона [персонаж Пола Ньюмана], но с натяжкой. Смогу ли я прийти в норму, как он, в 53 года, а сейчас это не так уж и далеко от меня? Хватит ли у меня смелости Майкла Пауэлла [директора The Red Shoes ], чтобы продолжать приходить с проектом каждый день в течение последних 30 лет, то есть как давно он в последний раз снимал картину? Или я позволю им убить мой дух, как они пытались это сделать три года назад?

ОТВЕТ: Когда Последнее искушение Христа было отменено?

СЧЕТ ОЧКОВ: Верно.Теперь Temptation — это фотография, которую я хотел бы сделать. Я не говорю, что это будет моя лучшая картина. Это может быть совсем не хороший фильм. Но я должен был это сделать, и я сделаю это. Я как-нибудь это сделаю. Но то, что произошло тогда, было очень сильным, и с тех пор я выздоравливала. И это то, что вы видите в этих двух фильмах, After Hour и Color of Money .

ANSEN: After Hours было настоящим возрождением.

SCORSESE: и Color of Money — это исследование, эстетическое исследование — как заставить Пола выглядеть определенным образом, как заставить мяч двигаться определенным образом и одновременно поставить камеру на место.Это чисто техника, вся картина и попытка сделать персонажей более смелыми. Ужасно, если до определенного возраста ты чувствуешь, что ничего не сделал.

ANSEN: Вы так не думаете?

SCORSESE: Я сделал недостаточно. Это нелепо. То есть, я сделал несколько снимков, у меня есть 60 фильмов, но дело в том, что у меня сейчас нет времени. Мне действительно придется работать, пока мне не исполнится 80 или около того, если я доживу до тех пор. Я хочу заработать 60, но не могу.Мне повезет, если я сделаю еще пять или 10. Что, мне нужно ждать пять или шесть лет, чтобы снять картину, потому что сценарий неправильный? Почему я не могу попасть туда и начать уходить?

Есть проблема в том смысле, что школа кинопроизводства, из которой я вышел, — не только Нью-Йоркский университет, но и стиль, который взращивали Казань и Пенн, Сэм Фуллер и Орсон Уэллс и проецировали через Кассаветиса и с легкостью Новой Волны. очень, очень отличается от того, что делают выпускники Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Оттуда выходят директора, и они профессиональные директора.Я, как правило, личный режиссер. И мне это очень тяжело. Я знаю, что люди, выходящие из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, склонны думать: «Вы дадите мне драму, я сделаю драму. Вы дадите мне мюзикл, я сделаю мюзикл. Потому что я профессионал и горжусь этим ». Я мог бы это сделать, но предпочитаю не делать этого. Ты знаешь что это? Это слишком похоже на работу. Мне это не нравится. У меня никогда не было. Меня выгнали из школ и уволили с работы. Я не хочу работать. Могу честно сказать, что в своей жизни я ни дня не работал честно.Они платят мне за то, что я люблю делать, что почти безумие. И я тоже всегда на это жалуюсь, все время: «Я ненавижу это, и я ненавижу это», — но это то, что я делаю. Мои фильмы действительно должны быть частью целой работы, которая мне что-то говорит. Мне.

ANSEN: Вы бы когда-нибудь вернулись в Лос-Анджелес, чтобы жить?

СЧЕТ: Нет, нет. Я провел там 10 лет.

ANSEN: Вы были там так долго?

SCORSESE: Да, но после первых нескольких лет я стал возвращаться в Нью-Йорк.Мне нравилось снимать там фильмы; Я просто не особо заботился о том, чтобы там жить. Мне нужен Город. И я всегда чувствовал, что мои ценности начали немного меняться, потому что весь город снимает фильмы, и все вращается вокруг фильмов. Когда вас приглашают на «неправильный» просмотр… Я имею в виду, как вообще может быть такая вещь, как «неправильный» просмотр? Когда вы начинаете так думать, ваши ценности начинают сбиваться. Вы должны помнить, что для вас важно. Вы должны защищать свой творческий талант.Вы должны поставить себя в ситуацию, в образ жизни, который заставит вас выполнять работу. Даже если это монастырь.

ANSEN: В какой форме это было для вас?

SCORSESE: Ну, я не хочу вдаваться в подробности … Я саморазрушал себя по-разному. Я думаю, вы можете увидеть это отражение в Mean Streets и Taxi Driver и Raging Bull . Это просто поведение духа, жестокий дух. Я говорю не о том, чтобы бить людей, а о гневе. Я думаю, что здесь есть гнев.Теперь я пытаюсь не позволить гневу и вспыхнувшему насилию овладеть моей жизнью. Думаю, это связано с процессом роста, я не знаю. Немного смягчающий.

ANSEN: Как вы думаете, откуда взялся этот гнев? Всегда ли это было в тебе?

SCORSESE: Безусловно, это всегда было во мне. Не знаю, как и почему. Может, приехал из довольно сурового района и не в состоянии защитить себя. Единственный способ защитить себя — это принять наказание. Тогда меня очень уважали.Они сказали: «О, он в порядке, он выдержит. Не бей его. Ребята были довольно крупными, и у меня была астма.

ANSEN: Ну, это может вызвать определенную злость.

SCORSESE: Да, это старое «Я им покажу». Но проблема гнева в том, что он так поглощает. В какой-то момент вам нужно успокоиться. На самом деле, я получаю много этого при редактировании. Мой редактор Тельма Скунмейкер и я находимся в комнате, и никто не может войти, потому что это звучит так, как будто мы ссоримся.Мы действительно все это выпустим, почти как терапия. Люди нас слышат и боятся заходить. Это действительно хорошо.

ANSEN: Вы снимаете фильмы во сне?

SCORSESE: Нет, не знаю. Обычно мысли приходят в полу расслабленном состоянии. Я действительно не мечтаю о них. Много мыслей я храню на стикерах. Я расклеиваю их по дому и собираю в конце дня. Наклейки — это, наверное, самое невероятное изобретение. Они прилипают. Желтые плакаты.

ANSEN: Какие ваши любимые фильмы? Они все время меняются?

SCORSESE: Нет, похоже, они попадают в ту же категорию. Гражданин Кейн. Красные туфли. 8 ½. Senso. и Искатели. Эти пять, действительно, те, которыми я одержим. Эти картинки просто никогда не изменятся для меня.

ANSEN: Как вы отреагировали на Бертолуччи, когда впервые увидели его?

SCORSESE: О, тогда Бертолуччи был кумиром для всех. В 1965 году я увидел Before the Revolution и решил, что собираюсь сделать особенность через Нью-Йоркский университет. У него было много атрибутов до революции .Я смотрел этот фильм, может быть, 13-14 раз, изучал его снова и снова.

ANSEN: Годар и Трюффо имели такое влияние?

SCORSESE: Да, конечно. Годар и Трюффо научили меня чувству свободы. Особенно Джулс и Джим. Вот тот. Я люблю Годдарда, но он всегда был для меня слишком рассудительным. Я всегда чувствовал себя глупым, настоящим тупым. Но Джулс и Джим , вы не чувствуете себя глупым, вы просто чувствуете эмоции, вы чувствуете невероятную любовь.

ANSEN: Вы играете роль в « Round Midnight ».Как тебе нравится играть?

SCORSESE: О, это было ужасно. Я чувствовал себя слишком тяжелым … лысиной … Я так быстро говорю, что люди смеются надо мной. Так что мне неловко. Я считаю это унизительным. Я сделал это как одолжение Бертрану Тавернье. Для меня было честью быть в нем, но я сожалею об этом. Я чувствую, что люди надо мной смеются.

ANSEN: Критика когда-нибудь проливает свет на вашу собственную работу?

SCORSESE: Иногда. Есть люди, которые действительно работают и находят похожие темы, мне это интересно.Но критикам, которые говорят о «следящих выстрелах», недостает моральной убежденности и подобных вещах, я не понимаю, о чем они говорят. Подобные вещи сводят меня с ума. Или «средним кадрам не хватает смирения». Это еще одно, что меня достало. Кому нужно смирение? Забудь это. Вы не получите его здесь.

ANSEN: Насколько важно для вас получить номинацию на Оскар за The Color of Money ?

SCORSESE: Было бы неплохо. Принимаю все награды. Они мне нравятся. Не забывайте, что в детстве я смотрел церемонию вручения премии Оскар по телевизору и всегда хотел одного или нескольких, например, одного из моих любимых направлений, Джона Форда.Он выиграл шесть. С другой стороны, Орсон Уэллс, который возглавляет мой список, не выиграл ни одной. Альфред Хичкок ничего не выиграл. Ховард Хоукс не выиграл ни одной.

ANSEN: Как вы относитесь к новому фильму? Это так же личное, как и другие?

SCORSESE: Не знаю, я слишком близок к этому. Это очень личное для меня, но насколько оно индивидуально по сравнению с другими фотографиями, я пока не знаю. Это все еще один из моих детей.

ANSEN: У многих возникают проблемы с последней третью фильма.Они не чувствуют, что персонаж Пола Ньюмана нуждается в искуплении. Они любят его таким, какой он есть. Кажется, это не вопрос жизни и смерти.

SCORSESE: Ну, это больше говорит о них, чем о фильме. Понимаете, фильм — это, по сути, мини-пьеса о морали.

ANSEN: Может быть, вы недооцениваете, насколько испорченной стала аудитория.

SCORSESE: Да. Посмотрите, насколько коррумпированы они с такими фильмами, как Top Gun и Rocky . У них повреждены ; очень жаль.Я имею в виду, что им не хватает. У них недостаточно закусок, гарниров и достаточно невероятных вкусных закусок, чтобы питать их разум и душу. Их обманывают, публика. Они стремятся к легким эмоциям, а жаль. Я действительно это чувствую.

ANSEN: Как вы сейчас относитесь к After Hours ?

SCORSESE: Мне очень нравится этот фильм. Это единственный мой фильм, который я могу смотреть снова и снова. Мне это так смешно.Кто-то назвал это «фарсом подсознания». Это и есть. Как французский фарс. Здесь мы имеем дело с психологическими элементами и сексуальным страхом. Я думал, что это целая метафора того, как мы живем, и того, через что я прошел в Лос-Анджелесе, пытаясь сделать The Last Temptation . Я просто получил удовольствие от этого, потому что это так много значило для меня. Я спросил себя: «Могу ли я сделать снимок с той же энергией, что и в 32 года?» И я сделал.

ОТВЕТ: Моральное большинство потребовало от Paramount не делать Last Temptation .Эта смесь религии и политики становится пугающей.

SCORSESE: Это очень опасно. Это сложная область. Вы можете родиться свыше и верить в Иисуса, верить в идеи Иисуса и пытаться воплощать их в жизнь, не становясь при этом абсолютно нетерпимым по отношению к другим людям. Вот что должна понять эта страна. И поверьте мне, иногда Бог берет вас на руки и говорит: «Вы сейчас бездельничали. Тебе придется прекратить это, прекратить это, но я дам тебе еще один шанс ». И вы удивляетесь, почему вам дали еще один шанс.Это должно быть для чего-то; это должно быть празднование жизни.

ЭТО ИНТЕРВЬЮ ПЕРВОНАЧАЛЬНО ПРОВОДИЛОСЬ В ЯНВАРЕ 1987 ГОДА ВЫПУСК ИНТЕРВЬЮ.

New Again работает каждую среду. Чтобы узнать больше, нажмите здесь.

Мартин Скорсезе Интервью: Как он спасает кинопроизводство от вымирания

От его предстоящего производства Netflix до усилий по сохранению африканских фильмов Скорсезе ведет крестовый поход за то, чтобы СМИ оставались актуальными и актуальными.

Это что-то значит, когда один из величайших авторов американского кино решает работать над цифровой платформой, к черту большой экран.Именно это и сделал Мартин Скорсезе, сотрудничая с Netflix в своем следующем проекте — фильме о мафии «Ирландец» стоимостью 125 миллионов долларов. 74-летний житель Нью-Йорка любит прославлять историю кино, но он достаточно практичен, чтобы понимать, что его фильмы должны оставаться актуальными в быстро меняющиеся времена.

Говорящий синефил также перешел на телевидение («Империя дощатых настилов» и «Винил»), боролся за сохранение истории кино с помощью архивных работ и снимал фильмы для молодых поколений. Получив доступ к множеству аспектов движущегося изображения, он спасает кинопроизводство от исчезновения в эпоху фрагментированных медиа, даже несмотря на то, что он вносит свой вклад в эту форму искусства своими яркими и амбициозными режиссерскими усилиями.

«Я действительно думаю, что с появлением цифровых технологий есть надежда, что импульс к повествованию всегда будет присутствовать», — сказал он в интервью возле своего офиса на 57-й улице, размышляя о будущем этого средства массовой информации. «Я не знаю, какая это будет техника и какой формат — будет ли это дюймовым экраном на вашем запястье — я не знаю. Но молодые люди думают иначе, чем мы думали, когда смотрели фильмы на большом экране. Это очень увлекательно, и в каком-то смысле больше нет оправданий тому, что вы не можете воплотить свою страсть, если она у вас есть, создать что-то с визуальной эстетикой.”

Теперь дальновидность Скорсезе распространилась на знаменательную сделку с ЮНЕСКО и Панафриканской федерацией кинематографистов. 7 июня он запустил проект «Наследие африканских фильмов», в рамках которого проект «Мировое кино» его Фонда кино помогает другим организациям отреставрировать около 50 африканских фильмов. (Технически проект начался в Каннах с реставрации фильма Med Hondo 1969 года «Soleil O», который позже будет показан в США). Это последний приступ архивной активности в рамках глобального проекта Скорсезе, призванного заполнить пробелы в истории кино. но это связано с его более широкой повесткой дня.

Абубакар Саного, Мартин Скорсезе и представитель ЮНЕСКО Ирина Бокова на официальной церемонии подписания проекта «Африканское наследие кино»

Дэйв Аллокка / Starpix Предоставлено The Film Foundation

«Мы должны бороться с невежеством, которое захватывает мир», — сказал он. «Этого можно добиться, только зная других людей, узнавая об их культуре и их ценностях».

Скорсезе увлекся африканским кинематографом дюжину лет назад, когда однажды поздно вечером по телевидению он обнаружил по телевизору сверхъестественную драму Сулеймана Сиссе 1987 года «Елен».«Я видел, как возник этот невероятный образ», — сказал он. «Это случается пару раз. Так я открыл для себя Уэса Андерсона… Это был африканский фильм. Я был ошеломлен этим. Я сказал: «Это шедевр». Не знаю, действительно ли я понял, что это было, и был очарован культурой и тем, как это было сделано ».

В конце концов, он связался с Сиссе во Франции, прежде чем принять приглашение навестить его в Мали. Эта поездка побудила режиссера задуматься о более широком архивном проекте, который охватил бы весь регион, но когда эти планы не осуществились, партнерство ЮНЕСКО начало формироваться.

Для африканского кинематографического сообщества усилия Скорсезе имеют большое значение для помощи следующему поколению континента. «Людей вдохновляют снимать фильмы. Вопрос в том, каковы их источники вдохновения », — сказал Абубакар Саного, американский региональный секретарь FEPACI, который присоединился к Скорсезе для подписания. «Они видят, по сути, голливудские фильмы… но очень редко африканские фильмы — по крайней мере, африканские авторские фильмы. В результате они часто вдохновляются этой моделью. Голливудские фильмы принадлежат миру.Но африканское кино нас не питает. Это проблема. Это действительно одна из причин, почему мы это делаем ».

Эффект ряби отражает другие усилия Скорсезе по поддержке кинематографистов на родине. В дополнение к тому, что каждые два-три года он снимал собственные фильмы, он неоднократно выступал в качестве продюсера в ряде проектов. Его поддержка осажденного эпоса Кеннета Лонергана «Маргарет» хорошо задокументирована, но в последнее время его имя стало появляться в гораздо более мелких постановках.К ним относятся минималистская драма Ангуса Маклахлана «Доступные площади в изобилии» с Эми Райан в главной роли, действие которой происходит в сельской местности Нью-Йорка.